ENTER ONE
Меган Уотергроув
________________________________________________________________________________
БЕССЕРДЕЧНАЯ
Heartless
Индия Монро затушила последнюю сигарету и посмотрела впереди себя. Она видела лишь снующих туда-сюда людей, которых вовсе не заботила ее проблема. Заботила ли она ее саму? Вопрос.
Проблема не была сложной. Возможно, она и вовсе не была проблемой. Но Индия сомневалась.
Она всегда была не такой, как все. Ее не заботили чужие жизни, ей не было интересно все модное. Она была уникальна и в то же время проста. Девушка-загадка.
Солнце снова появилось из-за туч, и девушка поспешила нацепить солнечные очки на глаза. Затем достала из кармана новую сигарету и зажигалку в виде маленького дракона. Прикурила, вдохнула порцию никотина в легкие. Теперь стало легче.
Индия не могла больше чувствовать себя как обычно. Все становилось только хуже. Снова и снова. Она знала, что рано или поздно ей придется остановиться. Возможно, этот день наступит сегодня.
Девушка-загадка, Индия Монро, перешла дорогу и направилась в сторону моста.
Она шагала по улицам маленького городка, в котором абсолютно все знали ее имя и то, кем она была. Стриптиз – неблагородное занятие. Об этом твердил каждый. Но Индии было все равно. Ее необычная внешность и своеобразная красота сыграли свою роль, как и твердила ее мать. Однако все обернулось совсем не так, как хотели другие. Индия сама вершила свою судьбу.
Девушка носила разноцветную одежду, даже шнурки от ее высоких сапог были то розового, то зеленого цвета. Ее волосы по форме напоминали ёжик и заставляли прохожих оборачиваться ей вслед. Полные, слегка потрескавшиеся от никотина губы всегда напоминали алую вишню. Вся ее внешность буквально кричала о творческой, интересной натуре. Но, как известно, у творческих людей слишком часто возникают совсем не творческие привычки.
Индия курила, часто и по многу. Однажды попробовав экстези и марихуанну, стала принимать их чаще. Чтобы забыться. Она прекрасно знала, что ни к чему хорошему это не приведет, но все же делала это. Работала несколько суток подряд в клубе, а приходя домой, в свою крошечную комнатку, ложилась на скрипучую кровать и плакала от боли. Непонимания.
Сердце сжималось в груди каждый раз, когда она вспоминала тяжелые годы в родном доме. Мать и отец всегда были приземленными людьми. Думали только о том, как бы обустроить жилище, купить автомобиль получше, выгодно что-то продать. Но они не умели мечтать. Стремиться к чему-то возвышенному.
Индия любила их, но они никогда не понимали ее души.
Она считалась одной из самых красивых девушек Сантауна, но сама Индия никогда не считала себя таковой. Мужчины часто заглядывались на нее, когда она заходила в булочную или ателье, но никогда не подходили ближе. Просто любовались, словно она была экспонатом в музее, прикасаться к которому – табу.
Дамы завидовали ее красоте, ее необычности и некому странному шарму. Взгляд ее синих глаз приковывал к себе, не давая шанса на спасение.
Она уводила мужей, совращала жен и разбивала сердца. Но сама никогда не влюблялась. Ее сердце было холодно, как лед по весне.
И только он смог покорить ее.
Мистер Закари Перкинсон.
Она прекрасно помнила, как он вошел в клуб, где она танцевала, и присел за свободный столик. В тот вечер ей снова было плохо – тошнота вводила ее в полуобморочное состояние, но она все же решилась работать. Индии нужны были деньги, чтобы расплатиться по счетам. Недавнее принятие таблеток от усталости сказывалось на желудке и сердце не лучшим образом. Индия танцевала, словно в бреду. Наверное, именно это привлекло мистера Перкинсона. Он был обычным парнем, не таким, как Индия. Его не волновали чьи-то мечты, но он всегда был верен себе и своим убеждениям.
Сегодня его бросила жена. Она ушла к другому, оставив его ни с чем. Поэтому он забрел в местный стриптиз-клуб, дабы расслабить ум и порадовать фантазию.
Индия не желала быть той, что сведет его с ума. Не желала влюблять в себя мужчину, насколько же несчастного, как и она сама. Красота и даже деньги не помогли ему стать счастливым. Как не помогли и Индии.
Она кружилась вокруг него, как делала это всегда, с другими клиентами. Им не позволялось трогать девочек, но мистер Перкинсон дотронулся до Индии. Одно прикосновение пальцев – и она воспарила.
Жаль, что этого не могло случиться в реальности.
Индия открыла глаза и подошла, наконец, к краю моста. Сегодня кончилась последняя доза ее лекарства. Лекарства от этой жизни. Она осознала, что все ее запредельные мечты и планы на творческое будущее – погублены. Она осознала, что никогда не сможет стать той, кем так мечтала стать. Для городка Сантаун она останется всего лишь Индией Монро, девушкой с вредными привычками, поганой, недостойной работой, но необычайной красотой. Люди никогда не узнают, кем она хотела быть. Никогда не скажут «Ах, это же наша Индия! Мы так гордимся ею!»
Нет.
Индия достала из кармана наушники, вставила их и включила плеер. Заиграла ее любимая песня группы High Highs. Песня про лошадей. Они свободны – подумала Индия. А я? Я свободна?
Снова она достала пачку с сигаретами. Она была почти пуста. Оставалась только одна. Индия достала ее, раскурила. Затянувшись в последний раз, она бросила окурок в воду. И сама шагнула за ним.
Вот теперь…она была свободна.
__________________________________________________________________________________
В СЛУЧАЕ ОПАСНОСТИ – КРИЧИТЕ «ПОЖАР!»
In case of danger - shout "Fire!"
Папа всегда говорит мне – приходи домой засветло.
Я почти всегда слушаюсь его, мне ведь как-никак нет еще восемнадцати. День рождения на следующей неделе, как раз в пятницу – мой любимый день недели. Хочется чего-то необычного на этот раз. Может, отправимся с друзьями в маленькое путешествие. А может быть, мама затеяла что-то интересное. Она умеет удивлять меня.
Выхожу из здания, где проходят мои уроки по танцам, и, плотнее закутываясь в куртку яркого малинового цвета, тороплюсь домой. Сегодня папа работает в ночь и не может забрать меня, а мама снова на смене. Этими вечерами я почти всегда одна, за исключением тех случаев, когда домой меня подвозит Андрей, мой хороший друг.
Однако сейчас его нет рядом со мной. Только я и тишина ночных улиц маленького городка.
Ветер буквально сносит меня с ног, в лицо летят снежинки. Да такие крупные, что я не удерживаюсь и ловлю их ртом, при этом хихикая, как дурочка. Интересно, кто-то видел меня такую? Наверняка бы подумали, что я сумасшедшая. Ну и пусть.
Радуйся жизни, пока есть возможность – так говорит мама. У нее тяжелая работа, она сильно устает и почти не отдыхает. Мне жаль, что я провожу с ней так мало времени.
Сворачиваю в переулок, ведущий к моему дому. Он, как всегда, не освещается. Дрожу от холода, потирая руки друг о друга. Они начинают леденеть. Тороплюсь поскорее зайти в свой подъезд, поскорее попасть домой. Но, увы, моим планам не суждено сбыться. Никогда.
Выхожу на площадку, двигаюсь в сторону дома, как вдруг слышу позади себя мужские голоса. Их много: трое, может, четверо. Пьянчуги, вечно отирающиеся возле нашего дома.
Моя квартира на девятом этаже. Как же до нее далеко.
Быстро перебираю ногами по снегу, пытаясь не хрустеть и быть как можно тише, чтобы они не заметили меня. Их голоса становятся громче, и я понимаю – они совсем близко.
- Эй, здорова! – кричит один из них. Я делаю вид, что не слышу его, и старательно двигаюсь дальше. Еще пара метров, открыть дверь – и я спасена. Как ни странно у подъезда никого. Обычно там хоть кто-то сидит, время все-таки не такое уж и позднее. Всего-то десять вечера.
Когда позади меня слышатся шаги, я начинаю дико дрожать. Но это уже совсем не от холода, а от неподдельного ужаса.
- Ты чё, малая, не слышала? – вопит другой, и теперь вся четверка направляется ко мне. Я перехожу на бег. Несусь, что есть сил, задыхаясь от морозного воздуха, так легко проникающего в легкие. Мне ни за что не успеть. Всего пара метров, а кажется, будто это дорога, длинною в вечность.
Когда один из них хватает меня за капюшон куртки и дергает на себя, я кричу. Воплю заветные слова, но никто их будто бы не слышит.
- Помогите! Помогите, пожалуйста!
- Заткнулась, сучка! – шипит мне на ухо их главарь. Я не знаю ни его банду, ни самого урода. Он затыкает мне рот одной рукой, а второй крепко держит за талию. – Тшшш, лучше замолчи. Хуже будет.
Я дергаюсь изо всех сил, пытаюсь отбиться от нападения, но ничего не выходит. Даже самая сильная девчонка не сладит с мужика. Это закон.
Другие тащатся за нами следом, переговариваясь между собой, подшучивая, гогоча – мерзко. Я стараюсь не плакать, когда меня затаскивают в подъезд соседнего дома. Наверное, кто-то из них там живет, потому что дверь открывается, как по заказу. Мой рот все еще заткнут его большущей ладонью, а вот вторая рука исследует мое тело. Теперь нет сил сдерживаться – рыдаю, как маленькая девочка. Мне больно, холодно и страшно до ужаса. Внутри все трясется, словно желе.
- Пацаны, на девятый? – спрашивает один из банды, останавливаясь перед лифтом. Те кивают, главарь тоже. Когда двери перед нами открываются, он толкает меня в лифт, а сам заходит следом. Остальные не заходят, бегут к лестнице. Возможно, для них это просто очередное соревнование. А для меня – конец жизни.
- Пожалуйста, отпустите меня…- умоляюще шепчу я, глядя на него огромными глазами, - Я никому не расскажу, правда. Меня дома ждут, пожалуйста.
Парень молчит, ухмыляясь. Не отпустит. Ни за что.
Дверцы лифта открываются на девятом этаже. Здесь никто не живет, закрытый этаж. Вспоминаю, что несколько месяцев назад тут случился пожар, и жильцов переселили на седьмой и шестой этажи, а кого-то даже в соседние дома. Здесь никто меня не услышит. А дальше – крыша. Наверняка, туда-то он меня и тащит.
Руки снова хватают меня в охапку и буквально силой вытаскивают из кабинки. Я кричу. Вдруг удастся до кого-то дозваться? Может мне повезет? Ну пожалуйста, пусть мне повезет.
- Помогите! Кто-нибудь, помогите!
Он наотмашь бьет меня по лицу, и я падаю, ударяясь головой о перила. Чувствую, как кружится голова. Перед глазами темно, в душе – страшно. Мне не выбраться отсюда. Никогда не выбраться.
- Если не заткнешься, убью, поняла? – шипит он, наклоняясь надо мной. Площадка девятого этажа пустая, черная от сажи и копоти. Здесь ужасно воняет мочой и чем-то еще, но мне не распознать этот запах. Меня ничего не волнует сейчас. Только моя жизнь. Может, просто стерпеть и потом они отпустят меня?
Дурочка ты, Алина. Никуда ты не денешься.
Я лежу на спине, руки распластаны в стороны, голова все еще кружится и звенит от боли. Слышу шаги снизу. В мыслях мелькает надежда, что это кто-то с нижних этажей пришел мне на помощь, но она тут же рушится, когда я замечаю тех парней, что были с моим обидчиком. Ну вот и все.
Почему-то нет сил отбиваться. Наверное, из головы вытекает кровь. Возможно, у меня сотрясение. Но кому это интересно? Главарь стаскивает с меня яркую малиновую куртку и кидает ее в сторону, подальше. Я остаюсь в одной майке и джинсах. Уже не плачу. А зачем? Это только разозлит.
- Ты чё, прям тут ее хочешь что ли? – слышу голос одного из банды, но не так отчетливо, как раньше. Затем чувствую, как уши наполняются кровью – горячей и густой. У меня кровотечение.
- Идите на хрен отсюда, - ворчит главарь, - На крышу давайте поднимайтесь. Я щас.
Они уходят, переговариваясь, а он остается. Чтобы изнасиловать меня.
Его руки теплые, как ни странно. Он расстегивает пуговицу на моих джинсах, а у меня по щекам льются горячие слезы. Просто сами по себе. Я не делаю никаких усилий. Просто не могу. Мне уже не страшно – все равно. Перед глазами все расплывается еще сильнее, я только чувствую, как он стаскивает с меня джинсы и трусики. А затем…пустота. Я словно умираю раз за разом, ужасной смертью. В голове мелькают образы мамы и папы, Андрея, Вики и всех тех, кто был мне дорог. Я уже знаю, что не вернусь домой.
До моих ушей доносится его сиплое дыхание и мой тихий плач. Сердце бьется медленно или мне просто так кажется. Я уже почти ничего не ощущаю, не осознаю. Просто пустота – во мне, вокруг, повсюду.
В случае опасности всегда нужно кричать «Пожар!». Люди трусливы и, испугавшись за себя, могут покинуть свои теплые, насиженные места. Возможно, они смогут вас спасти. Меня – не смогли.
Когда парень, наконец, отпускает меня, мое тело жутко ноет от боли. От стыда и ужаса, который с каждой секундой все больше закрадывается в мою душу. Я лежу, словно мертвая, хотя все еще дышу. Слышу, как он застегивает ширинку, хмыкает, словно недоволен, а я молча лежу в луже собственной крови. Голова оказалась ранена сильнее, чем я думала.
Меня посещают последние мысли – папа, который говорит мне возвращаться домой засветло. Он улыбается, отчего у него появляются морщинки возле глаз. Гладит меня по макушке и приговаривает «Вот станешь родителем, посмотрим, как за своих деток переживать будешь». Ах, папа, я так тебя люблю.
Затем мысли путаются, не могут собраться воедино, словно им тяжело это сделать. Наверняка, мои мозги похожи на кашу с ягодным сиропом. Наконец, я чувствую, как парень берет меня на руки и тащит куда-то. Мы идем на крышу – догадываюсь я. Так и есть.
Его банда стоит там, ожидая своего главаря.
- Ну чё? Как тебе девчушка?
- Да ну так себе, - отвечает он, грубо скидывая мое тело на холодный, заснеженный бетон крыши. Тело снова прознает острая боль, но я не обращаю на это внимания. Может, они оставят меня здесь и уйдут? Может, я смогу встать и добраться каким-то образом до нижних этажей? Там я смогу попросить помощи. Но следующие слова насильника выбивают из меня эту надежду. – Убрать ее надо. Она головой долбанулась, сдохнет скоро.
- Ты офигел? Я на мокруху не подписывался! – верещит один из них, а другие ему поддакивают. Это раздражает главаря. Он хватает меня на руки и тащит к краю крыши. В этот момент перед затуманенными глазами пролетает вся моя короткая жизнь. Дни рождения, Рождество, тусовки с друзьями, посиделки с родителями. Все, чего у меня больше никогда не будет.
Дальше я больше не слушаю их разговоров. Приоткрываю глаза и вижу лицо своего обидчика. Его яркие зеленые глаза смотрят в мои еще пару секунд, а затем…я лечу вниз. Так быстро, скоротечно. До земли остается пара метров, и мои глаза снова закрываются. На этот раз навсегда.
Удар – и точка.
__________________________________________________________________________________
ДЖОЗЕФ
Joseph
Мальчик по имени Джозеф Хайнц сидит в своем инвалидном кресле уже почти пять лет. Для ребенка это страшная, тяжелая ноша.
Он закрывает глаза каждый день ровно в 11.32 и начинает мечтать о том, чего нет.
Он видит себя, бегающим по влажной от утренней росы траве, гуляющим по парку с красивой рыжеволосой девочкой из соседнего дома. Зимой он катается на санках с большой крутой горы, усыпанной белым покрывалом снега, и смеется – громко и весело.
Он помогает своей маме сажать цветы в саду. Его мама любит свой сад. Для нее он как маленькая отдушина, как окошко в мир без горестей.
Для Джозефа отдушина – его фантазия. Каждый день он в новом месте, с новыми друзьями.
Но когда он открывает глаза, мечта исчезает.
Он снова в инвалидном кресле, снова обвязан трубками, перекачивающими густую кровь по его тщедушному тельцу.
Джозеф смотрит в зеркало. По щеке Джозефа стекает слеза, и он тихо шепчет: