Я встаю со стула и иду к двери. Она почему-то открыта. Как такое может быть? На ночь все двери в клинике закрывают. Распахиваю ее и выхожу в коридор. Никого. Обычно санитарка сидит на своем посту, но сейчас ее нет. Еще более странно. Иду по коридору, рассматривая двери палат других пациентов. Вот моя дверь. Моя старая палата. Я берусь за ручку и открываю ее.
О Боже…на кровати лежит доктор Медисон, а в груди его торчит скальпель. Глаза так и застыли в выражении ужаса. Как и мои. Я оседаю на пол…сердце словно останавливается. Кто сделал это? И тут я замечаю, что пол грязный. Медленно поднимаюсь, и вижу только одно – надпись:
«Я все еще здесь, сестренка»
_____________________________________________________________________________________
ПОДАРИ МНЕ УЛЫБКУ
Give me a smile
В динамиках старого проигрывателя играла совершенно невинная мелодия, повествовавшая о том, как нелегка жизнь клоуна. Как за улыбкой он прячет слезы, а внутри него – буря невымещенных эмоций.
Сейчас мне тоже хотелось расплакаться. Но я молчала. Потому что не хотела провоцировать его. Он был строг и совершенно ненормален. Сегодня я видела его впервые, но создавалось такое ощущение, словно мы были вместе каждый день каждой недели каждого года.
Он стоял передо мной, а я сидела на кровати, глядя на его сумасшедшее лицо. Он выглядел так, словно мог прямо сейчас взрезать всех людей на планете. Медленным, тягучим движением он провел рукой по волосам, а затем посмотрел на меня. Ярко зеленые глаза загорелись в темноте, озарив, казалось, всю комнату невероятным, притягательным светом. Но он не был хорошим парнем. Ему не хотелось погладить мои волосы, не хотелось быть ласковым и дарить цветы. Ему хотелось крови. Смерти.
- Сегодня ты спала, как ангел, - сказал он тихо, - Мне хотелось прикоснуться к тебе.
- Ты прикоснулся, я почувствовала, - ответила я на свой страх и риск. Он улыбнулся. Наверное, это показалось ему смешным. Мой ответ. А может, что-то другое промелькнуло в его голове, не знаю. Что я на самом деле знала, так это то, что он собирается сделать со мной.
- Ты такая грустная, - заметил он, присаживаясь передо мной на корточках. Глаза снова блеснули, а в руках, словно по волшебству появился острый мясницкий нож. Он тоже заблестел в свете луны, когда я посмотрела на острие. – Все могло быть иначе.
- Правда?
- Наверное. Если бы ты сегодня пошла на работу, как обычно…возможно, я бы никогда не осмелился прийти к тебе. Но сейчас я здесь. И я хочу, чтобы ты подарила мне одну улыбку. Всего лишь одну. Последнюю.
- Почему?
- Что «почему»?
- Почему ты делаешь это?
Он секунд пять стоял молча, наблюдая за мной. Его веки то открывались, то закрывались. Совершенно бесстрастно он смотрел, как по моей щеке стекает слеза. Совершенно спокойно он приблизился к моему лицу, чтобы посмотреть в глаза. Совершенно тихо и, словно наслаждаясь, он воткнул нож в мое податливое тело и провернул им, словно ключом в замке. Я не кричала.
Зачем будить соседей? Все равно никто из них не вызовет подмогу. Уже слишком поздно.
Он осторожно опустил меня на кровать. С его ножа капала моя кровь. Медленно, будто вязкая краска ярко бордового цвета. Я ощущала, как смерть подкрадывается ко мне. Тихонько, не спеша.
Его лицо посетила улыбка.
- Подари мне улыбку, - повторил он, приглушая звук на проигрывателе. Мне хотелось плакать. Сейчас, надрывно. Но силы ушли вместе с кровью. Ушли к нему. Поэтому я просто закрыла глаза, и когда его холодные губы коснулись моих, я улыбнулась.
А когда открыла их, его уже не было.
__________________________________________________________________________
ПРАХ К ПРАХУ
Dust to dust
Нам не суждено было быть вместе.
Мы прекрасно знали это и все же влюбились, как малые дети. Я никогда не позволяла себе вольностей или того странного поведения нынешней молодежи, которая курит травку, шатается по клубам и спит с кем попало. А он – был полной моей противоположностью. Постоянно ругался, раздражался по пустякам, курил по несколько сигарет за час, пил виски, а его постель всегда была занята кем-то, каждый раз новым. Но у нас все же было кое-что общее – мы были одиноки. Слишком долго, наверное. Именно поэтому судьба свела нас вместе.
Моя семья – пуритане. Они не приемлют ничего «плохого», будь то курение или незащищенный секс. У него семьи не было вовсе. Отшельник, бродячая собака, как звала его моя мать. Не пара для такой как я. И все же…
Он подошел к музыкальному автомату и засунул туда четвертак. Потом, почесывая в темноволосом затылке, стал выбирать песню. Я стояла посреди пустого зала и просто наблюдала за ним. Его движения всегда казались небрежными, легкими, словно весенний ветерок, но сам он не был таким. Сложный человек с непростой судьбой. И я любила его. Так, что не могла дышать, пока его нет рядом.
Он развернулся, чтобы взглянуть на меня. Пару секунд его серые глаза изучали меня, а затем он улыбнулся и едва заметно подмигнул. Заиграла песня группы The Civil Wars. Чудесная мелодия, грустные слова. Словно о нас.
Я поджала губы, силясь, чтобы не расплакаться. Он вздохнул и зашагал ко мне. Его тяжелые рокерские ботинки стучали по полу, звук отдавался эхом у меня в ушах. Небрежным движением руки он смахнул со лба темную челку, а затем его рука взяла мою. Я чувствовала, как по телу разлетаются искры удовольствия, невыносимого и горячего, как он сам. Никогда бы не подумала, что от одного прикосновения могут возникать такие эмоции. Он снова улыбнулся и притянул меня к себе.
- Закрой глаза и слушай музыку, - сказал он тихо, затягивая меня в танец. Я послушалась его. Закрыв глаза, я ощутила себя свободной. Музыка разливалась по залу, принося с собой невероятное чувство чего-то прекрасного, отличного от кошмара, в котором мы жили.
Одинокие дети. Одинокие судьбы.
Я слышала стук его сердца, дыхание. Он дышал мне в висок, оставляя на нем теплый воздух и поцелуи. Одна рука держала мою, а вторую он положил на талию. Мы были так близко и, в то же время, так далеко. Нас разделяла пропасть. Совсем скоро я покину этот город. Покину его.
Не вынести.
- Я не хочу, чтобы ты уезжала, - прошептал он еле слышно. Я заплакала. Слова куда-то исчезли из моего разума. Я просто хотела танцевать с ним, пока не умру. Мне не хотелось думать о том, что через несколько часов мне придется оставить его здесь навсегда. – Знаешь…ты сказала, что могла бы сбежать со мной. Ты передумала?
Я старалась не завопить от боли, сдерживалась, как могла. Он слегка отстранился и посмотрел на меня. Его лицо посетила маска печали. Наверное, я могла бы ответить «нет, не передумала», но слова матери прочно засели у меня в мозгу – «Он никогда не будет с тобой, поняла? Такие, как он, не исправляются. Он найдет себе новую игрушку, а тебя выбросит. Запомни это»
Песня закончилась. Я молчала. Он молчал.
Мне не хотелось отвечать.
- Передумала? – снова спросил он спустя секунды, протягивая ладонь к моей мокрой щеке и стирая одну слезинку за другой, - Если нет, то я буду счастлив. Так счастлив, что подарю тебе все, что ты пожелаешь. Я буду стараться, поверь. Заработаю кучу денег, сведу татуировки, если тебе не нравится, даже от дурных привычек избавлюсь, слышишь? Все что угодно. Лишь бы ты не уходила.
Я не могла сказать ему, что все равно уйду. Это было бы жестоко.
Поэтому я просто обняла его и прошептала:
- Я всегда буду любить тебя. Ты научил меня многим новым вещам, о которых я даже не могла и подумать. Ты сделал меня сильнее, увереннее в себе. Я была одинока до того момента, как встретила тебя. Сейчас я это понимаю. Наверное, мы с тобой…
- Ты уходишь, - сказал он, прерывая меня. Теперь я видела в этих серых глазах туманы боли. Он отошел чуть дальше от меня и замер, осмысливая свои же слова. Я молчала, потому что в горле встал большой комок, который я не в силах была проглотить. Мне хотелось провалиться под землю, здесь, сейчас. Лишь бы не видеть, как он плачет.
Проходили минуты, а мы все еще стояли посреди зала. На повторе играла та же песня. Наконец, он покачал головой. Единственный жест, который он совершил за эти несколько минут. А затем он упал на колени.
- Не уходи, - только и сказал он. Я не могла поверить, что этот своенравный, вольный парень с множеством дурных привычек и плохим поведением стоял передо мной на коленях и плакал. Мое сердце скатывалось вниз с диким, трещащим звуком, больно отдаваясь в грудной клетке. Да, мне было больно. Да, я хотела сесть рядом с ним и никогда не покидать его.
Но нам не суждено было быть вместе. Никогда.
Жестокая издевка судьбы, решившей посмеяться нам в лицо.
Я грустно улыбнулась. Но ведь правильно говорят – все, что ни делается, все к лучшему? Не знаю, верила ли я в это сейчас. Но поступать правильно было моим приоритетом с малых лет. Я была правильной, он – нет. Так было суждено. Так было задумано.
На секунду я прислушалась, наконец, к словам песни:
Пропусти меня сквозь стену, которую возвела вокруг себя.
И мы сможем зажечь спичку и спалить ее дотла.
Позволь мне держать тебя за руку и танцевать с тобой вокруг огня
Перед нами.
Прах к праху.
Да, так было суждено.
- Прости меня, - вырвалось из моего рта, - Прости меня…
А затем, закрыв глаза, я развернулась и вышла из пустого зала, оставив за спиной песню об одиноких душах и свою любовь.
___________________________________________________________________________________
ПРОЩАЙ
Goodbye
Мы убегали от полицейской погони уже не в первый раз. Нас затравливали, как лис, а затем убивали. Одного за другим. Банда распалась скорее, чем мы предполагали. Оставшиеся четыре человека неслись по заснеженной трассе, сворачивая то в лес, то снова возвращаясь на дорогу. Мы пытались путать следы. Ничего не получалось. А все-таки полиция умнее, чем принято думать.
Сердце колотилось, ноги потряхивало, а внутренности – как желе. Я знала, что рано или поздно мы попадемся. Но умирать сейчас не хотелось. Мои легкие оказались самыми слабыми, и вскоре я просто начала задыхаться. Морозный воздух бил в лицо, в рот, стараясь сделать так, чтобы я сдалась. Но я все еще дышала. Тяжело.
Рядом со мной бежал мой брат Дэвид. Его лицо покрылось инеем, но держался он все же лучше, чем я. Бак и Кристи шли впереди, постоянно оглядываясь на нас и подгоняя. Я прекрасно знала, что подвожу команду. Меня нужно оставить, чтобы спасти остальных. Не все дела еще сделаны. Нельзя прекращать работу.
Я остановилась, сложившись пополам. Где-то вдалеке послышался лай собак.
- Дженни? – лицо Дэвида казалось мне обеспокоенным, он присел подле меня на корточки и попытался заглянуть в глаза. Я покачала головой и хрипло задышала. – О, нет. Нет, малышка, держись. До границы еще немного!
- Нет…ты знаешь, что я всех подвожу. Прости меня, Дэйв, - я готова была разрыдаться, но не могла себе этого позволить. Брат многое отдаст за меня, но я не хотела, чтобы это была его жизнь. – Вы должны идти без меня. Я задержу их.
- Не вздумай, - буквально зарычал он, подхватывая меня под мышки и заставляя выпрямиться. – Ну же, идем. Еще чуть-чуть.
Я попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Губы потрескались от холода и закровоточили. Я застонала от боли. Дэвид почти плакал. Я видела в его глазах то, что он не хотел показывать – боль, страх. Он тоже знал, что для меня это конец. Но брат был упрямцем. Он сел на снег и выдохнул пар изо рта.
- Что ж, тогда мы умрем вместе.
- Нет! – воскликнула я, - Вы должны продолжать наше дело! Иначе эти сволочи уничтожат все живое, заменят природу техникой. Ты должен бороться, Дэвид!
- Без тебя не стану, Джен, - он улыбнулся, не показывая зубов, а затем поманил меня за собой. Я нехотя опустилась на землю рядом с ним, он крепко обнял меня, прижав к себе. Мы знали, что не скроемся от полиции надолго. Может, нас нагнали бы на самой границе. А может, и нет. К черту мысли. Я вжалась в тело брата и стала плакать. Слезы не долетали до земли, они застывали по дороге. Дэвид шептал мне на ухо, что все будет хорошо, хотя и сам знал, что это не так.
Наконец, звук стал ближе. Собаки гнались за нами, полиция прибавляла скорость своих машин. Считанные минуты до конца. Они не станут задерживать нас. Сейчас все делается иначе. По пуле между глаз и все кончено.
Дэвид поцеловал меня в макушку.
- Ты сильная, - прошептал он, - Ты самая сильная из всех.
Я зарыдала еще сильнее. Его руки тряслись, но не отпускали меня до того самого момента, как из-за поворота показались мерцающие огни фар. Машины приближались, из граммофона я услышала голос командира полиции:
- Оставаться на месте! Именем главы Федерации вы обвиняетесь в пособничестве и организации преступных действий категории Z и будете подвержены немедленному устранению.
Я закрыла глаза, сжимая руку Дэвида как можно крепче. Он ответил на это лишь одной фразой:
- Прощай, сестренка.
А затем я услышала выстрелы.
________________________________________________________________________________
ПРЯМИКОМ В АД
Straight to hell
Предисловие:
Тот, кто хоть раз побывал в этом городе – жалеет об этом всю свою жизнь.
1927 год, 13 октября.
Дорога петляла битый час. Старый «Форд» потихоньку катился по извилистой трассе и, казалось, будто все это продолжается вечность. За рулем сидел мужчина. Среднего телосложения, коренастый, с короткими черными волосами и бородкой. Он непринужденно курил сигару, глядя вперед. На соседнем кресле сидела девушка. Ее длинные светлые волосы были заплетены в аккуратный пучок – ни один волосок не выбивался из прически. Зеленые глаза любопытно разглядывали лес, мимо которого они проезжали. Ей нравилось путешествовать, тем более с любимым мужем. Он вызывал у нее крайне приятные чувства, хотя знакомы они были не так давно. Поженившись, так сказать, вслепую, оба супруга остались довольны браком, и теперь путешествовали вместе вот уже два месяца. Роза Макинтош, в девичестве, Дженсен, любила красивую природу. Отправиться в странствие для нее было просто чудом. Она была благодарна Богу, что встретила Хойта.
- Хойт?
Мужчина повернул голову в ее сторону и приветливо улыбнулся.
- Что такое, дорогая?
- Мне кажется, что мы едем не туда. Мэриленд в другой стороне, кажется.
- Нет-нет, я смотрел по карте. Все верно.
Роза замолчала и снова уткнулась взглядом в стекло. Они проезжали какой-то странный темный лес, хотя она была почти на сто процентов уверена, что никакого леса здесь быть не должно. Ее родители, когда были живы, возили ее к тетушке, которая жила в Аннаполисе.
- Здесь не было леса… - прошептала себе под нос Роза, но Хойт даже не услышал ее. Девушка все так же продолжала сомневаться, но когда увидела развилку, ей стало намного легче. Наверное, они просто поехали не тем путем, а сейчас выедут на нужную дорогу. Перекресток из четырех дорог выглядел довольно мрачно, находясь посреди темного леса. Одна из дорог была перекрыта, вторая вела в некий Шантайн. Оставались две – та, что слева, и напрямик.
- Наверное, нам нужно ехать прямо. Как считаешь? – спросил Хойт, притормаживая. Роза пожала плечами, не зная, что сказать. Она никогда ничего не решала, и сейчас, если вдруг она укажет неверное направление, Хойт посчитает ее глупой, несмышленой девчонкой. Вздох, тихий и почти незаметный, вырвался из ее горла, а затем она увидела нечто странное. Черная ворона, пикируя, приземлилась прямо на затертую до дыр вывеску, на которой даже не просматривалось название направления. Роза пристально наблюдала за вороной. Та в свою очередь смотрела на нее. Это было поистине страшно. У вороны были настолько человечьи глаза, что Розе вдруг стало не по себе. Она встряхнулась и, отведя взгляд от птицы, сказала: