– Так что не киснем, ребята! К нам еще очереди будут выстраиваться, а вам останется только отбирать самые выгодные заказы! – говоря последние слова, вкладываю в них столько уверенности и харизмы, что резервы духа тают на глазах.
Дружный вопль воодушевлённых продажников сотрясает стены отдела.
– Спасибо, что выслушали! Если вопросов больше нет, за работу, коллеги!
Разворачиваюсь, чтобы уйти, замечаю, как подмигивает Кеша, а в спину доносится голос Дениса:
– Филипп Олегович! Последний вопрос! А жмете вы сколько?
* * *
На карте интерфейса я нахожу метку Александра Дорожкина. Он в китайском ресторане. Чтобы доехать, привлекаю одного из наших водителей, после чего отпускаю – у ребят встречи с клиентами, оставлять офис без колес нельзя.
Поднимаюсь по лестнице, обрамленной бронзовыми фигурами драконов, к входу. Тяжелая дверь, к ручке которой тянусь рукой, открывается передо мной. Ее придерживает пожилой швейцар. Только пройдя мимо него, вспоминаю про чаевые, которые мог бы ему дать, но уже неловко возвращаться. Нет пока такой привычки, да и неоткуда ей было взяться.
На входе вижу симпатичную девушку азиатской внешности, по всей видимости, хостесс.
– Добро пожаловать в «Пекинскую утку»! У вас зарезервирован столик? – спрашивает она.
– К сожалению, нет.
– Тогда… – на лицо девушки ложится тень, но тут же сходит, когда она, поводив пальцем по экрану, что-то решает. – Могу предложить вам столик в дальнем зале. Я вас провожу.
Первая неожиданность случается, когда я, проходя мимо, вижу, что Дорожкин сидит с отцом, тем самым Эдуардом Константиновичем. Они оживленно беседуют, орудуя палочками. Никакой охраны, сопровождения или свиты. Первый заместитель мэра города в общественном месте демократично обедает с сыном. Пробежавшись по его профилю, сворачиваю его – почитаю потом.
Младший, стрельнув глазами, мажет меня взглядом, не узнавая. Индикатор его интереса это подтверждает – он меня не узнал. Узнал бы, вряд ли так спокойно сидел.
Я делаю заказ – острое овощное ассорти с говядиной, после чего перехожу к наблюдению. Посадили меня в центре зала, забитого людьми, и для меня это шанс спокойно поговорить с парнем. Вряд ли он будет устраивать сцены на публике.
Своего шанса я дожидаюсь, когда почти доедаю горячее. Старший Дорожкин оставляет сына и стремительно удаляется. Младший остаётся расплатиться по счету. Отложив палочки, вытираю губы салфеткой, включаю «Распознавание лжи» и подхожу к его столику.
– Добрый день, Александр!
Он закидывает в пенал пару пятитысячных купюр, захлопывает его, сует бумажник в карман пиджака и поднимает глаза.
– Добрый… Э… Мы знакомы?
– Могу присесть? Надо поговорить.
Он неопределенно кивает. Сажусь напротив, прямо на то же место, где сидел его отец.
– Александр, вы меня помните?
– Блин, нет! Вы кто?
Не врет! Он реально меня не помнит! Пару секунд перевариваю новые данные, решая, что делать дальше. Просто, извинившись, уйти? Нет, все-таки надо до конца разобраться.
– Меня зовут Филипп. В прошлую пятницу в «Аномалии» у нас произошла стычка. Сначала у вас с моими коллегами, потом со мной.
– В «Аномалии»? Э… Я был в «Империи», там познакомился кое с кем… Потом мы еще куда-то поехали… – его лоб морщится, вместе с индикатором лжи показывая, что он и правда не помнит, был ли он в клубе. – А! Точно! Черт, чувак, так это ты мне врезал? – он вдруг взрывается хохотом. – Ха-ха-ха! Серьезно, на следующий день проснулся, все болит, под ребрами синяк… Говорил мне Серый, чтобы я тормознул!
– Честно говоря, если бы я вас…
– Да брось! – перебивает он. – Мы же подрались? Так что можно на «ты».
– Если бы я тебя не остановил, все кончилось бы куда хуже. И Серый этот твой – тот еще амбал, точно бы покалечил кого-то из моих.
– Это да, Серый – зверь! Слушай, а ты чего хотел-то, Филипп?
– Слушай, Саня, – чутьё подсказывает верную манеру разговора с этим парнем. – Мы когда в том клубе расставались, ты обещал создать проблемы моей компании…
– И что?
– Твое обещание в силе?
– Слушай, чувак, если бы я даже реально хотел их создать, я знать не знаю, что у тебя за компания! Забей! – слова его веют теплом, он не лицемерит. – А что у тебя за компания? Ха-ха-ха! – я чуть напрягся, и он это замечает. – Ладно, мне надо бежать. Даю слово, что не держу зла. Проблем не будет, не ссы!
Он встает и уходит, оставляя меня наедине с мыслями и вопросами. Клеветническая информация, распространяемая об акционерах компании, известна ограниченному кругу людей. И каждый из них – мой друг, партнер и коллега.
Тогда кто сливает?
Глава 12. Не бойтесь врагов
– Почему эта игрушка ломает остальные?
– Она запрограммирована на уничтожение конкурентов.
– Как Microsoft?
Один мой знакомый частенько любил повторять, что для него все люди – сволочи и мерзавцы, пока не докажут обратного. Примерно такой же философией я руководствовался в управлении кланом в Игре. Все новички клана по определению были нубами и «раками», и только полноценное участие в рейде могло доказать иное. «Оптимизация» выжгла мне все навыки Игры, но такие вещи я помню.
С получением интерфейса эта надежная и безопасная (ведь если не доверишься, то и не предадут) жизненная философия стала сбоить и трансформироваться в свою противоположность. Относиться к окружающим я стал так, будто изначально знал о том, что они – люди хорошие. И до этого момента это меня не подводило.
Начать копать стоит, безусловно. Но, может, дело не в моих ребятах?
Вика! Из всех, кто меня знает достаточно хорошо, она – самый явный кандидат. Мотив? Имеется. Последняя наша встреча показала ее отношение ко мне. Честно говоря, если это окажется она, я даже вздохну с облегчением. Не хочу верить, что в компании «крыса».
Звоню своей бывшей девушке. Она долго не отвечает, но я настойчив.
– Алло, слушаю, – в трубке раздается ее бесцветный голос.
– Привет. Надо поговорить. Найдешь пять минут?
Вика вздыхает, но к моему изумлению, не посылает меня, а спрашивает:
– Когда?
– Как можно скорее.
– Через полчаса в кофейне возле нашего офиса. Помнишь?
– Да, знаю. Выезжаю.
Расплатившись, вызываю такси и еду на встречу. Наш путь лежит через одно памятное мне место. Мы проезжаем мимо того ресторана (того самого, куда Петр Иванович повел нас праздновать сделку с Виницким, и перед которым у меня произошел первый выем), с которого у меня с ней все началось и испытываю легкое сожаление. Ведь начиналось у нас с Викой все так спонтанно и… хорошо.
В кофейне шумно и тяжело дышать. В помещении хоть топор вешай – вейперы запарили весь воздух своими электронными сигаретами. Приторно-липкий запах забивает все рецепторы. Осматриваюсь, пытаясь найти знакомую фигуру в гуще народу, и нахожу её. Вика уже сидит за барной стойкой, гипнотизируя кружку капучино.
Планирую, что задам только один вопрос, но одним не ограничивается.
– Привет!
– Что хотел? – Вика сразу переходит к делу
– Узнать, имеешь ли ты отношение к тому, что сегодня с утра обо мне и моей компании пошли грязные слухи. Просто ответь «да» или «нет».
– Нет. Никакого отношения не имею, – её голос ровный, а по моей коже проходит теплая волна. Вика не врет. Мне этого достаточно, но она продолжает: – Я слышала, что говорят. Но это не от меня. Я никому и ничего не рассказывала ни о тебе, ни о твоей компании, не считая той беседы, при которой ты присутствовал.
В этот раз дохнуло холодком. Не сильным, примерно таким, каким веет из холодильника, когда его открываешь, но она не до конца искренна.
– Хочешь сказать, что и своему новому парню о нас ничего не рассказывала?
– Не твое дело, но я отвечу. Ты тогда поступил гадко, но отвечая ему на последовавшие после твоего визита вопросы, в подробности я не вдавалась. Просто подтвердила, что мы некоторое время были вместе. Ничего серьезного, легкая интрижка. Больше ничего, – она говорит правду. – Если у тебя всё, мне пора. За кофе сам заплатишь.
Не притронувшись к капучино, она уходит, оставляя меня в тягостных раздумьях.
Оставаясь в кофейне, звоню Кеше:
– Утром не уточнил, спрошу сейчас. От кого ты слышал слухи обо мне и компании? Кто именно тебе первым сказал?
– Да все говорят… – отвечает Димидко и замолкает, вспоминая.
Часто, используя слово «все», люди подразумевают всего лишь нескольких. Как правило, из ближнего круга. Помню, Янка мне доказывала, что «все» уже перешли на какую-то там модную диету. «Всеми» оказались две подруги. Так что Кешины слова обо всех вполне могут ограничиваться парочкой клиентов.
– Конкретнее!
– Так… Фил, я с утра два десятка звонков сделал, сейчас посмотрю записи… Ага, вот. Аркадий Соркин, «Кравец Финанс Групп». Название громкое, но контора небольшая.
– Соркин? Скинь его контакты.
Через пять минут я еду в офис «Кравец». Соркин согласился со мной встретиться.
* * *
В кабинете-аквариуме Аркадия Соркина царит минимализм. Сам он встречает меня, выйдя из-за высокого стола без стула, работать за которым можно только стоя. Грузный сорокашестилетний мужчина с опухшим лицом протягивает руку:
– Аркадий Соркин. Извините, сесть не предлагаю, просто некуда. Мой диетолог советует проводить больше времени на ногах, и, кажется, я воспринял его рекомендацию слишком буквально, – он извиняюще улыбается. – Чем обязан, Филипп?
– Аркадий Валерьевич, я бы хотел сказать, что я к вам с невероятно взаимовыгодным предложением, но цель моего визита другая.
– Понимаю.
– Сегодня утром в беседе с моим коммерческим директором Иннокентием Димидко вы поделились некими… слухами о нашей компании. Как вы понимаете, я не смог закрыть на это глаза, и сейчас пытаюсь определить источник этих инсинуаций.
– Простите мне мое любопытство… Скажите, а эти слухи имеют под собой основания?
– Не на любой вопрос можно ответить однозначно, Аркадий Валерьевич. Скажите, вы перестали пить коньяк по утрам?
Финансист долго смеется и грозит мне пальцем. Отсмеявшись, он серьезнеет и переходит к сути:
– Вы не Малыш, а я не Карлсон, но идею я понял. Дыма без огня не бывает, но надымить можно и одной сигареткой.
– Вот именно. Много лжи, натянутой на каркас правды.
– Хорошо сказано! – Соркин поправляет очки, сползшие на переносицу, подходит ближе и доверительно рассказывает: – Вчера я был на благотворительном вечере, посвященном творчеству молодых художников города. Ко мне подошел ранее незнакомый мне молодой человек, представившийся Константином. Коммерческий директор какой-то компании, связанной с упаковкой. В ходе разговора он упомянул вас, и я заинтересовался, так как планировал сегодня подписать с вами договор.
– Кажется, я понимаю, о ком идет речь.
– По правде говоря, я поверил всему, что он сказал. Он был очень убедителен и внушал доверие. Очень обходительный молодой человек, надо признать. Сейчас таких мало. Думаю, пересказывать вам детали разговора будет некорректно по отношению к нему.
– Этого достаточно, Аркадий Валерьевич. Я вам очень благодарен за то, что прояснили ситуацию. Спасибо.
Я собираюсь попрощаться, но он придерживает меня, трогает за воротник, как бы поправляя и спрашивает:
– Позвольте поинтересоваться… У вас с этим Константином какой-то конфликт? Я просто не понимаю! Ваши компании работают в разных сферах, зачем ему это?
– Это связано с женщиной, – загадочно произношу я и, пожав ему руку, собираюсь уходить.
Обернувшись, вижу, как Соркин смотрит мне вслед, поджав губы, и чему-то кивает:
– Я еще раз подумаю насчет договора с вами, Филипп.
* * *
Итак, если слухи распространяет Панченко – тот самый новый коммерческий директор «Ультрапака», пришедший на место Павла Андреевича, а Вика не является для него источником информации, то остается только вариант, при котором он сам накопал подробностей. Потому что Вика совсем не так хорошо знает моих партнеров, да и вообще, вряд ли в курсе о новых дольщиках «Доброго дела». Единственный человек, кого она более-менее знает, это Славка. Веронику она видела лишь раз, а с остальными никогда не встречалась, а я не рассказывал.
А значит, «крыса» среди нас все-таки есть. Ею не может быть никто из стажеров, они работают у нас меньше недели. Но тогда кто? Кир, Маринка и Гриша сами ушли из «Ультрапака», недовольные новым шефом. Вряд ли это Марк Яковлевич и Роза Львовна – им это точно не нужно, впрочем, как и Веронике с Кешей. Эти четверо поставили на бизнес все, что у них было. Остаются Сява и Генка. Оба стали партнерами без денежных вложений, у обоих – самые маленькие доли, и оба наиболее мне близки. Скажем, про те же азартные игры хорошо знает только Генка, а о беременной Янке в курсе только Слава – именно он общался с ней, когда она пришла к нам в поисках работы, зная, что она моя бывшая жена.
Накручивая себя все больше, я добираюсь до «Чеховского». Взбежав по лестнице, врываюсь в новый незаселенный офис и занимаю свой новый кабинет. Стены все еще пахнут краской, а мебель – клеем. Распахиваю все окна, чтобы проветрить помещение, и зову к себе первым Славку.
Бывший гопник, сейчас больше похожий на рядового клерка – черные брючки, белая рубашка с короткими рукавами и, конечно, черные лакированные туфли с острыми носками. На голове некое подобие пробора, но волосы у него непослушные, и вихры торчат. От старого образа осталась только походка. Она все такая же гопническая – задранный подбородок, развернутые плечи, свисающие руки и шаркающий шаг «щечкой» – внутренней стороной стопы – вперед. Под мышкой у него кожаная папка.
– Случилось что?
– Да. Я встретился с Дорожкиным-младшим.
– Да ладно!? – Славка бьет кулаком по ладони. – Это он?
– Нет. Не спрашивай, почему я уверен, но точно не он и не его отец. Это Константин Панченко, один мудак из «Ультрапака», компании, где раньше я работал.
– Это та, откуда Кир, Марина и Гриша?
– Да, она, – опомнившись, я активирую «Распознавание лжи». – Так что ответь мне, Слав, не ты ли слил этому товарищу личную информацию о партнерах?
– Что? – возмущение Сявы настолько искренне, что сквозь маску клерка явно проглядывает хищный оскал гопоты. – Фил, ты чо?! Крысу во мне увидел? Берега…
– Стоп! – мне приходиться рявкнуть, включив командные нотки. – Просто ответь прямо – передавал Панченко информацию о компании и дольщиках?
– Нет, б…! – рявкает в ответ Сява. – Не передавал! Да с чего ты вообще решил…
Он продолжает орать, а меня обдает истинным жаром пустыни, а с сердца сваливается огроменный камень – пожалуй, его предательство стало бы для меня ударом. Одно дело, когда так с тобой поступают малознакомые партнеры, другое – очень близкий человек, в судьбу которого ты без всяких корыстных побуждений искренне вложился своим участием.
– Я должен был спросить, – спокойно говорю я, когда он заканчивает свою пылкую речь. – Сам посуди. Слил кто-то из наших, это точно.
– Погоди… – Сява морщит лоб, глядя в пол. – Слушай! А это не могла сделать Виктория Алексеевна? Она же, получается, тоже в той компании работает и о нас почти все знает… Плюс, ты говорил, с кадровиками компаний города хорошо знакома, могла по своим каналам пробить по тому же Кеше. А потом Панченке рассказать…
– Слав, это точно не она.
– Уверен?
– Я не не уверен.
Сява понимающе хмыкает и улыбается.
– Я пойду? Мне от Розы Львовны надо документы отвезти кое-куда.
– Нет, побудь здесь. Я хочу с каждым поговорить.
Разговоры с Генкой, Кешей, Марком Яковлевичем, Розой Львовной и Вероникой дают тот же результат и реакцию. Никто из них отношения к проблемам компании не имеет.
Гена заявляет, что он знать не знает никаких Панченко, а о делах фирмы даже с женой не говорит. Кеша крутит пальцем у виска и все отрицает. Пожилая чета Кац и Резниковой относятся к устроенному мной допросу с пониманием. Раздражение Розы Львовны проскальзывает больше от того, что в ее кабинете засели налоговики, и оставлять их надолго ей бы не хотелось. Больше всех ярится рыжая бестия Вероника, возмущенная и оскорбленная настолько, что громко хлопает дверью, послав меня в пешее эротическое путешествие на прощание.