Фрэнк сидел на первом уроке, схватившись за голову, и судорожно вчитывался в условие задачи. Неожиданная контрольная по алгебре первым уроком в понедельник – это именно то, что нужно, чтобы зарядиться энергией на всю рабочую неделю вперед.
«Что больше, абсцисса или ордината заданной точки числовой окружности…»
«Область определения функции arccos(x) – это…»
«Исследуйте функцию на монотонность на заданном промежутке…»
Он вроде бы знал все и не знал ничего одновременно. Метаясь от одного задания к другому, маниакально записывая все, что придет ему в голову, проклиная число π и вырисовывая корявые графики, он не заметил, как урок подошел к концу, и звонок заполнил глухое молчание коридоров. Пока он судорожно дописывал последние строчки дрожащими от нервов руками, учительница стояла у своего стола и нервно постукивала по полу каблуком, напоминая задержавшимся ученикам, что пора сдавать работу, а чтобы усилить эффект, она почти ежесекундно как заведенная повторяла «время вышло, кладите тетради на стол», видимо совершенно не понимая, что если бы она заткнулась хотя бы на минуту, думать стало бы гораздо легче.
Поставив последнюю точку, Фрэнк оценивающе взглянул на свою работу, еще раз пробегая взглядом по всем заданиям в поисках ошибок. Убедившись, что все вроде более менее прилично, он отдал тетрадь учителю, собрал свои вещи и уныло выполз в коридор. Вот и все. Прошел всего один урок, а у него уже не было сил абсолютно ни на что.
Но учительницу физики, которая решила проверить всех на знание формул силы всемирного тяготения, тот факт, что ученики чувствуют себя так, будто их пропустили через асфальтоукладчик, мало волновал.
«Во сколько раз ускорение свободного падения на Земле больше ускорения свободного падения на Марсе…»
Еле соображая и вообще путаясь в кнопках на калькуляторе, Фрэнк изо всех сил старался не взорваться. Цифры плыли перед глазами, голова отказывалась генерировать ну хоть какие-нибудь идеи, а с разных сторон то и дело прилетали бумажки с одинаковым содержанием «напиши решение плиз». И Фрэнк быстро строчил в своей тетради и писал решения другим, и ему даже пришлось решить пару заданий из совсем другого варианта.
К концу урока, сдав тетрадь учителю и получив парочку брошенных наспех «спасибо», он чувствовал себя никак. Кровать и сон – все, о чем он думал.
Он медленно плелся по коридору на следующий урок. Его кто-то задевал и толкал в спину, но сил на то, чтобы хотя бы обернуться не было совсем. Как только он сел за свою парту и достал учебник по обществознанию, в класс вошла учительница. Она была не в очень хорошем настроении, поэтому, еще не успев дойти до своего стола, она уже крикнула «открываем тетради, записываем тему урока».
«Роль экономики в жизни общества».
Фрэнк обрадовался, что можно хоть немного отдохнуть. Подперев одной рукой щеку, он не спеша записывал нужный материал и спокойно слушал учителя. Она говорила что-то про вмешательство государства в рыночные дела, о том, что экономика – это подсистема общества, и, укутавшись в толстовку, Фрэнк чуть прикрыл глаза и слушал спокойный голос. Никто не болтал, не кричал и не кривлялся, потому что первые два урока выжали из учеников все соки, и каждый, точно так же как и Фрэнк, просто спокойно сидел и отдыхал.
И вот когда до конца урока оставалось всего семь минут раздалось это «закрываем учебники, достаем листочки».
Тихо выругавшись себе под нос, Фрэнк все же сделал так, как сказал учитель. Обществознание – вещь вообще интересная. С одной стороны это самый простой предмет в школе, иногда даже проще физкультуры, но когда дело доходит до самостоятельных работ, то невозможно придумать хоть что-нибудь, что было бы нелогичнее, чем эти вопросы.
Семь минут никогда не пролетали так быстро. За это время учительница успела продиктовать целых десять вопросов, а по окончании урока немедленно потребовала сдать все листочки. Руки у Фрэнка уже откровенно дрожали.
Третья перемена – самая длинная – была так же самой любимой у всех учеников. Вместо того чтобы пойти в столовую и перекусить, Фрэнк быстро вылетел из школы, убегая на задний двор, потому что сигарета – это все, что могло спасти его.
Прикурить удалось только с третьего раза. Делая первую затяжку, Фрэнк даже немного пожалел людей, которые не имеют такой пагубной привычки, потому что как же они тогда, бедные, успокаивают свои нервы?
Мимо ходили старшеклассники; парни курили недалеко на лавочке и каждые пять секунд сплевывали на землю, девчонки, кто-то тоже с сигаретой в руках, собрались вокруг качелей и о чем-то болтали. Фрэнк с опустошающим безразличием смотрел вокруг и убивался от мысли о том, что впереди еще целых четыре урока.
Когда бычок от первой сигареты был выброшен в мусорный бак, он понял, что этого ему мало. Доставая вторую сигарету, он на секунду подумал, что это, скорее всего, плохо скажется на его здоровье, но руки продолжали дрожать, поэтому он уверенно чиркнул зажигалкой. К концу перемены он выкурил пять сигарет.
А сидя уже на уроке истории и слушая, как учитель объявляет о внезапном опросе по Гражданской войне, он понял, что нужно было выкурить все семь.
-Дата начала и конца гражданской войны. Мисс Паркер.
-А какой именно? Их несколько было.
-Не уходите от ответа. Той, о которой мы говорили на той неделе.
-Ну, э-э-э…
-Мы говорили об этом весь прошлый урок! Мистер Айеро?
-С тысяча восемьсот шестьдесят первый по тысяча восемьсот шестьдесят пятый.
И так целых сорок пять минут.
«Этапы Гражданской войны? Стороны, принимавшие участие? Вы самый ужасный класс! Цели? Причины? Итоги? Я же сто раз об этом говорила! Значение? Отвратительная работа, я вами недовольна!»
Сидя на пятом уроке, английском, Фрэнк честно старался не засыпать и внимательно слушать учителя. Он любил английский язык, потому что литература была одной из тех вещей, что действительно приносили ему удовольствие. Но, как всегда, из-за того, что он потратил все силы на то, что ему абсолютно не нравится, у него не осталось ни капли энергии на любимые вещи. Получив в качестве домашнего задания сочинения на тему «Шекспир: прошлое и настоящее», ребята вывалились в коридор, уставшие и вымотанные.
Шестой урок прошел без происшествий. Без всяких самостоятельных, опросов и контрольных: просто тихая монотонная лекция, под которую все дружно заснули. Но по пути на последний урок, Фрэнк, даже неожиданно для самого себя, немного оживился. Это удивило его, потому что химия вроде никогда не вызывала в нем особо нежных чувств. Он понял, в чем дело, когда, опоздав на три минуты, он прошел на свое место, и сильное разочарование накрыло его с головой. Пьеро не было. Пьеро не было нигде.
То есть, получается, что все это непонятное легкое волнение и тугой узел радости внизу живота – это все от предстоящей встречи с Джерардом? И это чувство жуткого разочарования от того, что Фрэнк его не нашел?
Думая об этом, Фрэнк не заметил, как пропустил мимо ушей абсолютно все, о чем говорил на уроке учитель. Звонок прозвенел как-то слишком быстро, вырывая его из своих мыслей, и очнулся Фрэнк только тогда, когда все уже записывали домашнее задание.
Улица встретила полуживых учеников мелким противным дождем и сильным ветром. Идя домой с очередной сигаретой в руках, Фрэнк признался сам себе, что ему действительно нравится проводить время с Джерардом. И он действительно сожалел о том, что он сегодня не пришел в школу, потому что после шести жутчайших уроков только он мог хоть немного поднять его ужасное настроение.
Дома было тихо, родители ушли на работу. Единственное, о чем мечтал Фрэнк – это хотя бы несколько часов крепкого сна, но гора домашней работы не позволяла даже посмотреть в сторону кровати. У домашней работы есть одно замечательно свойство: чем больше ты ее делаешь, тем больше ее почему-то становится.
Жуя огурец и запивая его горячим кофе, Фрэнк решал эту дурацкую алгебру, делал геометрию, писал сочинение и снова учил историю. Радовало, что хотя бы по физкультуре ничего не задают.
Ближе к семи пришли родители. Они снова кричали. Фрэнк закрылся в своей комнате и включил музыку в наушниках на всю мощь, но даже это его не спасло, когда мать влетела в его комнату, как всегда с криками и с полотенцем, заставила съесть несоленый ужин и проверяла его уроки по тетрадочкам, как у младшеклассника. Отец заперся в своей комнате.
В десять вечера совершенно уставший и разбитый Фрэнк лежал в своей постели и засыпал. Это был самый обычный день. Даже если хорошо постараться, в нем нельзя было найти ничего хорошего. Хреновый день хренового понедельника хренового Фрэнка Айеро.
Alcohol, freedom, happiness
Лежа в шесть утра в уже полюбившейся клумбе, Фрэнк не думал ни о чем.
Этот день начался с того, что папа, который проснулся в четыре утра и пошел на кухню попить воды, столкнулся в коридоре с мамой, тихонько снимающей свое пальто в кромешной темноте. На все вопросы отца ответила одна роза, которую мама сжимала в руке, и новое ожерелье на ее шее.
Они ругались целый час, орали на весь дом и даже не думали о сыне, который сходил с ума на втором этаже. Папа много раз сказал слово «потаскуха», а мама называла его уродом и не переставала повторять, что любит их семью. Забавно было слышать это от женщины, которая бегает по ночам к своему любовнику.
В пять утра дверь в комнату Фрэнка распахнулась, в пять ноль одну отец заорал, чтобы он поднимался, а в пять сорок восемь Фрэнк захлопнул за собой дверь его родного дома, оставив родителей наедине друг с другом.
Это было отстойно.
Он лежал на холодной земле и старался не думать ни о чем. Бесполезность его жизни зашкаливала.
В половине седьмого утра на улицу стали выбираться первые люди. В основном для прогулки с собаками. Фрэнк встал. Хоть эта клумба и была для него прекрасным убежищем, он совсем не хотел еще раз застудить себе поясницу и потом мучиться от боли.
Он быстро перебежал небольшой аккуратный дворик, стараясь не привлекать внимания. Но когда он перелезал через маленький заборчик, и не пойми откуда взявшийся гвоздь превратил его джинсы из просто джинсов в модные джинсы драные на коленях, его громкое «блядь» все-таки привлекло внимание седого старичка с маленьким шпицем на поводке.
Не обратив на него внимания, злой, не выспавшийся, уставший, Фрэнк поплелся вдоль улицы, и уже не думать о том, что это полный провал, было невозможно.
Он сам не заметил, как дошел до школы. Минутная стрелка только-только достигла на часах цифры семь, а он уже был около школы. Просто немыслимо.
Занятия должны были начаться через час, поэтому Фрэнк решил, что нет смысла идти куда-то еще. Посидеть на заднем дворе, послушать музыку и покурить – все это показалось ему просто замечательной идеей, поэтому он зашагал по траве, огибая школу и щурясь от мороза, который щипал коленку там, где на джинсах была дыра.
Усевшись на старые скрипучие качели, он прикурил, сделал первую затяжку и оттолкнулся ногами от земли. Было так хорошо и спокойно, просто курить и качаться на качелях, глядя на серое небо. Он не знал, что ему делать. Как вообще жить, или даже, как ему выжить? И это вообще так…
-Фрэнк?
Он резко обернулся и увидел Джерарда, который шел прямо к нему, с расстегнутой нараспашку курткой и как всегда растрёпанными волосами.
-Джи? – спросил он с явным удивлением. – Ты что здесь делаешь? Еще целый час до уроков!
-Фрэнк? Что ты здесь делаешь? Еще целый час до уроков! – очень натурально спародировал его Джерард и, улыбнувшись, плюхнулся на соседнюю качель. – Серьезно, ты чего так рано?
-А ты? – ушел от ответа Фрэнк.
-А, да я так просто, – ответил Джерард, дрыгая ногами. – Я люблю иногда выходить из дома пораньше и просто гулять, – сказал он, смущенно опуская голову.
-Серьезно? Ты вылезаешь из теплой кровати, чтобы пошляться по улице?
-Утром очень красиво, знаешь, – с обидой в голосе проговорил он.
-Не знаю, – выдохнул в ответ Фрэнк и полез за еще одной сигаретой. – А где ты вчера был?
-Да мы с семьей уезжали из города. Фрэнки, так что ты тут делаешь? – тихо спросил Джерард, уже догадываясь, какой ответ получит.
-Да я просто…просто, ну, просто…
-Хорошо, – прервал его он, мягко улыбнувшись. – Не важно.
Фрэнк поднял голову и посмотрел на Джерарда. Тот сидел перед ним, смешной и растрепанный, в огромном свитере, который не скрывал его ключиц, и просто улыбался ему, по-доброму и искренне.
-У моих родителей просто появилась классная привычка – выгонять меня из дома с утра пораньше. Даже без завтрака. Даже в дождь. Даже в воскресенье.
Фрэнк сказал это легко и непринужденно, будто бы речь шла о любимом сорте мороженного, но это все было из-за Джерарда, с которым все было легко и непринужденно, которому хотелось все рассказать, потому что он весь из себя такой классный и очень добрый, и вызывает безграничное доверие со своей лохматостью и милой улыбкой.
-В воскресенье, Фрэнк? – осторожно переспросил Джерард, внимательно глядя на него. – Ты сейчас серьезно?
-Да, – проговорил тот, опуская голову. – Папа видимо потерялся во времени и отправил меня в школу в воскресенье в шесть утра. Здорово, правда?
В ответ Джерард положил свою теплую ладошку ему на колено и легонько погладил.
-Правда, на следующий день они оба явно чувствовали себя виноватыми. Мама даже завтрак приготовила, а папа в кой-то веки денег дал, но когда я вышел за дверь… Лучше бы они не притворялись…
-В любом случае все будет хорошо, – тихо сказал ему Джерард.