— А мне нужен чистый котелок. И если я его не получу, то вы, профессор, останетесь сегодня без ужина.
Профессор на мгновение задумался:
— В принципе роль наждака может сыграть и песок на побережье. А если…
— Поймал!!! — раздался из джунглей радостный вопль. — Ребяты! Сюда! Гляди, сколько мяса!
Из-за деревьев показался чёрт и мелкими прыжками поскакал к избушке. Иначе он передвигаться и не мог, так как с головы до ног был опутан гигантским питоном. Затрещали кусты. На помощь удачливому охотнику со всех сторон неслись его коллеги. Питон покрутил своей плоской головой и, сообразив, что поторопился с выбором добычи, решил сделать ноги, которых, впрочем, у него не было.
— Куда? — возмутился охотник, хватая удирающего питона за хвост. Получил от него в пятак и кубарем покатился по жёлтой мостовой.
— Поймал!!! — зашумел кто-то с другой стороны леса.
— Держи крепче!
Трое дюжих чертей волокли из джунглей огромного каймана. Тот упирался всеми четырьмя лапами. Когти скребли по жёлтым кирпичам. Хвост трещал у основания, но пока что выдерживал.
— Ну нет! Это я не ем! — решительно отвергла добычу Марьюшка. — Вы что, голодом меня уморить решили?
Черти расстроились. Почувствовав свободу, крокодил сделал прыжок, которому позавидовал бы Тарзан, и с треском вломился в чащу…
* * *
— Ребёнок голоден!
— Надо что-то делать!
— Десант! Вымести оттуда прихлебателей Лютого, наладить нормальное трёхразовое питание, охрану…
Синдикат бурлил. Марьюшку в Кощеевке любили.
— Тихо! — Яга стукнула ладошкой по столу. — Без паники. Всё пока идёт по заранее разработанному плану. Вы готовы? — обратилась она к Трусу, Балбесу и Бывалому.
— Какой базар, бабуся!
— Отправляй скорей!
— Мы за Марьюшку…
— Никому никаких пастей не рвать! — последовало категорическое требование Яги. — Действуйте больше головой, а не руками.
— Кончать базар! — свернул дебаты Иван. — Собирайтесь!
Сборы были недолгими. Балбес вытащил из подсобки ведро с недавно изобретённой в тридевятом нитрокраской и принялся энергично наносить малярной кистью зелёные полосы на Труса и Бывалого. Затем последние таким же образом обработали и его самого. Все, открыв рот, обалдело наблюдали за их действиями. Все, кроме Никиты Авдеевича.
— Молодцы, — одобрительно кивнул он, — настоящие коммандос!
Коммандос, распространяя вокруг себя ядрёный ацетоновый дух, повязали рогатые головы зелёными платочками и гордо выпятили грудь. Яга скептически осмотрела «десантников», но промолчала. Заметив её взгляд, «святая» троица оглядела друг друга, дружно хлопнула себя по лбу и бросилась напяливать заранее заготовленную амуницию. К поясу подвесили огромные тесаки, дикий гибрид меча, сабли и катаны. Грудь перетянули кожаные ремни с притороченными к ним сумками, в которых гремело что-то явно не железное. Звук подозрительно напоминал характерное звяканье бутылок. И не пустых, а полных.
— Вы что, — возмутилась Яга, — на пикник собрались?
— Что там? — требовательно спросил Иван.
— Наше старое, испытанное оружие, — пояснил Балбес.
— Ясненько, — вздохнула бабуся, — разоружайтесь.
коммандос со вздохом разоружились. Арсенал был внушительный. Подготовились черти к походу основательно.
— Я тут тоже кое-что приготовила. Это для Марьюшки, — пояснила Яга, показывая на три огромных рюкзака в углу зала. — Мучицы немножечко… гречихи. Так, на первое время.
Под тяжестью всего этого «немного» чертей зашатало, но они стойко держались на копытах.
— Орлы, — растрогался Иван, — вот они, незаметные герои. Всегда среди нас… готовые в любой момент, по зову…
— Папы! — вдохновлённо подхватил Лихо.
— Царя-батюшки, — укоризненно поправил его Иван, — я хоть и царь, но манией величия не страдаю.
Напутственное слово хотелось сказать всем.
— Вы уж там берегите себя, сынки, — бабуся шмыгнула носом, — на рожон не лезьте. И ещё раз повторяю: головой, головой работайте! А чтоб наверняка…
— Рогами их, рогами! — дополнила Левая.
— А потом копытами, копытами! — азартно дыхнула Правая.
— А если к хвосту камень подвязать… — начала делиться советами Центральная, но её бесцеремонно отодвинул в сторону Гена.
— Будет трудно, — начал он свою речь, прохаживаясь вдоль строя коммандос, — не все дойдут до конца, — Трус сглотнул слюну и слегка задрожал, — выживет сильнейший, — все посмотрели на Бывалого, — останется только один! — Теперь смотрели на Балбеса, ибо знали по опыту — дуракам везёт. — Вас ждёт…
— Геночка, — поспешила тормознуть вошедшего в раж домового Яга, — «Последний герой» — передача, конечно, интересная, но, может, не стоит сгущать краски?
— Главное, — внушительно сказал Иван, — продержаться до прихода папы, а уж он-то…
— Ну, все! — непочтительно прервала его Яга. — Там ребёнок некормленый. Давай, Кощеюшка, запевай свою серенаду.
Его Бессмертие старательно провыл заклинание переноса, и десант с лёгким хлопком исчез из зала заседаний. Все бросились к зеркальцу. Кощей не промахнулся. Под тяжестью перегруженных чертей избушка зашаталась. Внутри послышался визг Марьюшки, дверь распахнулась, и «коммандос», роняя по дороге рюкзаки и амуницию, кубарем выкатилась наружу. Вслед им летели уцелевшие после перелёта плошки, чашки, чугунки. К счастью, лес был рядом, а бывшие сотрудники адского НИИ так увлеклись заготовительными работами в глубине джунглей, что эффектное появление спецподразделения тридевятого синдиката на острове Буяне осталось незамеченным научной братией Люцифера.
— Груз доставлен, — удовлетворённо хмыкнула Яга, с удовольствием наблюдая за Марьюшкой, уже деловито изучавшей трофеи. — Теперь дело за папой.
— Да, — Иван поднял голову от зеркальца, — а где же папа?
— Да уж с утра по твоему царству гуляет, — фыркнуло зеркальце, отключая изображение Марьюшки.
— А ну покажи!
— Хватит! — отрезало зеркальце. — Ничего пока нашей Марьюшке не грозит. Папа, как потребуется, и сам вас найдёт, а я вообще на Василису работаю. Ясно?
Царь-батюшка хотел было возмутиться, но Яга его остановила:
— Мало ли какие планы у папы? Может, инкогнито на достижения наши посмотреть хочет? Ждём, когда объявится, а потом… Лихо, ты свою роль хорошо выучил?
— Какой базар, бабуля, я чё, дурной в натуре?
— А ты, Череп?
— Спрашиваешь!
— Тогда быстро в Нью-Посад! Все по местам! Здесь только я и Гена. На связи будем.
— А на посошок? — шмыгнула носом Левая. Тридевятый синдикат укоризненно посмотрел на прокурора.
10
— Трактирсик! — Катана грохнула рукояткой по столу. — Выпить, аднака!
— Сенсея, а закусить?
— Закусить, аднака!
Графин с эликсиром, солёная капуста и огурчики моментально материализовались перед косыми глазками промышленного шпиона и его учителя.
— Ты гляди, чурка чуркой, а глушит не хуже нас, — одобрительно хмыкнули за соседним столом.
Акира покосился на закуску, на сенсея, уже успевшего засосать свою дозу, махнул рукой и залихватски тяпнул стакан. Удовлетворённо вздохнув, он расправил плечи и уже веселее посмотрел на окружающих. Глаза у него теперь были не косые, а чисто русские: круглые, наглые и чуть-чуть навыкате. Зачерпнув пятернёй горсть капусты, он затолкал её в рот, смачно зажевал, рыгнул, вытер рукавом кимоно солёные губы и, грохнув ещё раз кулаком по столу, рявкнул во всю глотку:
— Половой! Гейшу мне!
— Чего?!!
— Чаво, чаво! Я сегодня гуляю!
Ассимиляция шла полным ходом. Катана могла по праву гордиться успехами своего ученика. Её подопечный заговорил на чистейшем русском языке с великолепным рязанским прононсом. Однако настоящий сенсей никогда не спешит похвалить своего ученика. А вот ошибки… Катана решила внести поправку.
— М-м-мы гу-у-у… — Поправка не удалась. После последнего стакана катане-кладенцу даже мычать было трудно.
— Такого блюда, к сожалению, в меню нет-с. — Половой смущённо развёл руками. — Если рецептом поделитесь, мы в момент… по спецзаказу, так сказать. Подороже, конечно, выйдет, но…
Весь трактир с любопытством прислушивался к беседе. Экзотическое блюдо под названием «гейша» заинтересовало всех. Акира не обманул их ожиданий. Рецепт был выдан красочно, сочно, с характерными, чисто русскими жестами.
* * *
А «папа» в это время уже находился в стольном граде своего побратима, центре земли русской государства тридевятого — Нью-Посаде, который народ, однако, по привычке называл просто Кощеевкой. От Олд-Посада, в котором три года назад куролесил Илья, Кощеевку отличала прежде всего монументальность строений, многолюдность и суета. Даже в родном Рамодановске капитану не приходилось видеть таких столпотворений. Разве что на демонстрациях в совковые времена, да ещё, пожалуй, в Москве.
— Ну, Москва есть Москва, — хмыкнул себе под нос Илья, поправляя рюкзак на плече, — стольный град как-никак… как и Кощеевка, впрочем, — честно поправился он.
Однако суету и толкотню он не любил, а потому предпочёл свернуть в тихий скромный переулок, подальше от гама центрального проспекта, по которому топал перед этим. Марш-бросок от суверенного болота до Нью-Посада занял почти весь день. Илья пропылился, устал, хотел есть и пить. А в переулке такая идиллия. Курочки бродят. Киска зевает. Лошадка овёс жуёт. А главное — все это около здания с симпатичной надписью «Трактир». Ну как тут не свернуть? Ароматы, сочившиеся оттуда, заставили Илью сглотнуть слюну и прибавить ходу. Однако до цели он не добрался.
— Эта карате, аднака! — услышал капитан чей-то голос из глубины трактира.
Дверь с треском распахнулась, и под ноги Илье выкатился довольно нехилый мужичонка в кожаном фартуке поверх косоворотки, из которой торчала физиономия. Очень и очень косая. Поправив челюсть и утерев юшку, мужичок потряс головой, вскочил и ринулся обратно.
— Наших девок замать!!!
— А эта айкида, аднака! — радостно сообщил тот же голос. Ещё один квадратный молодец вылетел на мостовую. Сдёрнув с шеи оконную раму, он яростно хрястнул её оземь, подскочил к телеге, вывернул оглоблю вместе с хомутом и с воплем «Я те дам гейшу!!!» понёсся в обратном направлении. Лошадь при этом активно сопротивлялась, но безуспешно. У Ильи зачесались кулаки. Ему стало дико интересно. Он скинул рюкзак, нагнул свою лобастую голову и…
Лёгкое тельце Акиры, вылетев из дверного проёма, отскочило как резиновый мячик от живота капитана и застряло в плетне палисадника. На угольно-чёрном кимоно промышленного шпиона отчётливо выделялся пыльный отпечаток лошадиного копыта. Чуть ниже отпечатка слабо подёргивались ножки лучшего ниндзи Страны восходящего солнца. Следом выскочил кучерявый мститель с оглоблей в руках. Судя по всему, лошадь отвоевала свой хомут, о чем красноречиво говорил аналогичный отпечаток на штанах витязя. И, что характерно, на том же самом месте.
— Попался!!! — Оглобля взметнулась вверх.
— Блин! Ну беспредел! В натуре! — возмутился Илья. — А менты где?
Оглобля хрястнула у основания в руках добра молодца. Тот удивлённо освидетельствовал деревянный огрызок и уставился на Илью.
— Атас!
Где-то за поворотом зацокали копыта.
— Заметут волки позорные! Валим отсюда!
— Уходим! — Кто-то дёрнул Илью за рукав и потащил в переулок. — Земеля, ноги делаем. Дело пришьют, доказывай потом Горынычу, что ты не закуска!
Илья подхватил рюкзак и инстинктивно рванул следом. Бурная молодость давала о себе знать. Это лишило его удовольствия лицезреть сцену транспортировки главного виновника кабацкой драки подальше от молодцов воеводы сыскного приказа. Чёрное кимоно Акиры шуршало меж зелёных лопухов палисадника на прицепе у вдребезги пьяной катаны. Шпион что-то пытался ещё сипеть. То ли по-японски, то ли по-русски. Разобрать было трудно. «Сенсей» мёртвой хваткой держал своего ученика за горло и упорно, извиваясь как змея, полз в кусты. Подальше от ищеек волка позорного Соловья, неоднократно обделявшего его чаркой.
* * *
Гонка за лидером, в роли которого выступил шустрый плешивый мужичонка, закончилась в плотной толпе, шумевшей вдоль центрального проспекта. Того самого, откуда Илья слинял в надежде подкрепиться. Сразу стал понятен ажиотаж, царивший в тот момент в Нью-Посаде. Такого жители Кощеевки ещё не видали.
— Ой! А чёрные-то какия!!!
— Сажей их, что ль, мазали?
— Погорельцы, видать, отмыться не успели!
— Федька! Баньку топи! Манька! Стол накрывай — приветить болезных надобно.
Караван флегматичных слонов невозмутимо вышагивал к центру пупа земли государства тридевятого. Реставрированный замок Кощея уже был готов к парадной встрече. Дорожки постелены, охрана выставлена. Молодцы Никиты Авдеевича старательно оттесняли толпу от чернокожих погонщиков, двигавшихся к апартаментам царя-батюшки. И это было правильно. С двух сторон каравана шествовали, гордо поигрывая мускулами, иссиня-чёрные нубийцы. В левой руке каждого пошевеливалось тяжёлое боевое копьё, правая с трудом сдерживала напор свирепых боевых леопардов. При виде такого скопления народа они почти беззвучно шипели, яростно вздыбливая холку, и рвались в атаку. Однако цепи были крепкие. Мускулы у охраны тоже. Между ног злобно шипящей самки, сопровождавшей вожака каравана, весело прыгал забавный пятнистый малыш. Разумеется, не на привязи. Куда он от мамки денется?
— Киса!
Прошмыгнув между ног не ожидавшего такого финта ратника Никиты Авдеевича, юный пострел рванул к котёнку. Нубиец упал ничком, пытаясь сдержать взбесившуюся мамашу. Цепь лопнула. Толпа ахнула. Однако есть Бог на небе. Спасение пришло сразу с трёх сторон. Все произошло молниеносно. Вожак каравана выудил из воздуха трёхгодовалого карапуза вместе с его «кисой», рвущейся из слабых детских рук, и высоко вздёрнул обоих вверх, нежно обвив хоботом. Пасть озверевшей мамаши «кисы» щёлкнула чуть ниже и вылетела из суставов от разудалого «Ийя!!!». Илья вместе с рюкзаком приземлился на её хребет и откатился в сторону, дабы не попасть под «копыта» каравана. С другой стороны с не менее энергичным возгласом мамаша карапуза вырубила слона. Жалобно пискнув, последний едва успел стряхнуть малышей на руки подоспевшего папаши ребёнка и грузно осел на мостовую. Караван встал.
Свидетелем этого инцидента были не только жители славного города Кощеевки, но и кое-кто из его руководителей. Царь-батюшка, только что вернувшийся с экстренного заседания синдиката, торопливо сползал с мирового судьи, чтобы лично разобраться на месте, кто прав, кто виноват. Горынычу разбираться было не нужно. Шесть глаз дракона прекрасно всё рассмотрели с высоты его длинных шей.
— Какая баба, — выпучила глаза Левая.
— Какая женщина! — ахнула Правая.
— Только на Руси такие водятся. — Левая тряслась от удивления.
— Стих! — громогласно объявила Центральная. Судя по всему, её посетила муза. Закатив глаза к небу, нараспев, с подвываниями, как и положено настоящему поэту, судья с чувством продекламировал:
Народ взвыл от восторга. Илья и мамаша, отвоевавшая своё чадо у огромного африканского элефантуса, моментально были возведены в ранг национальных героев.
— Качать их!
Капитан, так и не успевший скинуть рюкзак, взмыл в воздух. Вернуться обратно на грешную землю ему не дал Горыныч.
— Папа!!! — взвыл он всеми тремя головами, рванул вперёд и поймал отца-основателя на лету. Правая голова держала его за правую руку, Левая — за левую, а Центральная вцепилась в рюкзак. Распятый Илья висел над головами довольных этим бесплатным шоу жителей Кощеевки. В воздухе летали шапки, счастливая мамаша и первые капли дождя. Явление «папы» народу состоялось.
* * *
Ажиотаж, связанный с прибытием «папы» и каравана в Нью-Посад, был столь велик, что появление в городе ещё одной выдающейся личности прошло абсолютно незаметно. Тем более что личность эта не любила рекламу и помпезные встречи. Они, как правило, плохо кончались для её боков, спины и того места, которое располагалось чуть пониже. Плавно опустившись на крышу замка, Багдадский вор деловито скатал подмокший ковёр-самолёт и нырнул в чердачное окно. Здесь было сухо. Решив, что лучше места не найти, он перекинул свой корабль через пыльную деревянную балку и раскатал его для просушки. Удовлетворённо хмыкнул, почесал затылок, сдвинув тюбетейку на лоб и двинулся дальше. Покинув чердак, Багдадский вор шустро проскочил ряд узких коридоров и каменных лестниц, затормозив лишь у бойницы, из которой торчали портки зелёного сукна, облачённые в красные сафьяновые сапоги. Всё остальное было снаружи.