- Но как мои чувства должна была пробудить ложь о печатной машинке? Ты сказал, ее невозможно уничтожить. Сказал, что только убийство Сомерсета положит конец этому безумию. Но это полная чушь!
- Эмеральд…
- Ты ведь знал об этом, - разочарованно покачиваю головой, - ты знал, но солгал мне.
- Нет. – Старик тяжело выдыхает. Его костлявая рука вытирает испарину со лба, а на лице вдруг появляется выражение растерянности. – Я не лгал тебе. Не в этот раз.
- То есть? Хватит нести бред. Венера сказала, что она способна уничтожить машину.
- Она, может, и способна. Но мы не сделаем этого.
- Что? – возмущаюсь я. – По какой причине? Разве есть что-то важнее смерти Сета?
Мортимер стареет на глазах. Я не понимаю, почему он бледнеет и отходит в сторону рояля. Руками он облокачивается о крышку инструмента и замирает на несколько секунд.
- Что с тобой? – спрашиваю я. Неожиданно я ловлю себя на мысли, что волнуюсь за старика. Вдруг ему плохо? – Ты в порядке?
- Эмеральд, я клянусь, что не сразу понял, в чем дело. Я не знал, а когда все осознал, то просто испугался. Я ведь не ты: я умею бояться и часто это практикую.
- Что ты несешь?
- В первый раз я задумался над этим, когда ты рассказала мне о вспышке; о видении, которое возникло между тобой и Хантером Эмброузом. Простые люди так не могут.
- В смысле – простые люди?
- Сомерсет видит нечто подобное.
- И? – недоуменно хмурю лоб я. – Причем тут он?
Цимерман практически страдальчески выдыхает. Пытается улыбнуться, но выходит просто ужасно. Меня начинает бесить этот разговор.
- Очень давно, когда я еще не работал с твоим отцом официально, он пришел ко мне в штаб, держа в руках обмотанного в одеяло ребенка. Мальчишку. – Морти кривит губы и делает несколько шагов ко мне навстречу. – Он запретил мне об этом рассказывать, а я так и не понял, что произошло. Уже на следующей неделе Колдер стал моим напарником.
- Не понимаю…
- Эмеральд, как ты выжила? – спрашивает Цимерман, расширяя светлые глаза. – Как ты пережила тот пожар? Никто ведь так и не сказал, что с тобой случилось; каким образом ты оказалась на улице живая и невредимая. Это было чудом. Однако единственное чудо, о котором мне известно, стоит здесь. В соседней комнате.
Мне нечем дышать. Мысли взрываются в моей голове, и я растерянно отхожу назад, все больше и больше расширяя глаза.
- Нет, - встряхиваю волосами, - не может быть.
- Я тоже не поверил. Но потом Эриния нанесла тебе четыре ножевых ранения, а ты, моя дорогая, осталась в живых. Это странно, тебе так не кажется?
- Но это невозможно! – вспыхиваю я. Лицо обдает холодом. Впервые мне становится по-настоящему страшно. – Я старею. Я чувствую. Я…
- Это лишь очередная загадка, ответ которой нам неизвестен. – Мортимер подходит ближе и поджимает губы. – Мне очень жаль.
- Ты лжешь!
- Твой отец пожелал, чтобы ты очнулась. И вот, Эмеральд, ты жива.
- Я не могла умереть. Не могла! – Нервно пожимаю плечами и пронзаю Цимермана обиженным взглядом. – Ты опять пытаешься меня обмануть?
- Нет, дорогая. Не в этот раз. Мы не уничтожим печатную машинку, ведь если с ней что-то случится, умрет не только Сомерсет. Но и ты.
Я резко отворачиваюсь. Сжимаю пальцами талию и смотрю перед собой, пытаясь не сойти с ума, не сорваться на крик. О чем он говорит? Чего от меня хочет? Если бы я была такой, как Сомерсет, я бы не чувствовала. Я бы перестала стареть, перестала замечать, как скоро несется время. Я была бы совсем другим человеком!
- Эмеральд.
- Замолчи! – взрываюсь я и вновь гляжу на старика. Внутри клокочет дикая злость. Я буквально ощущаю, как кожа покрывается жаром, как лицо вспыхивает от испуга и какой-то странной обиды. Так и хочется заорать во все горло: я не верю! Но это будет ложью. Я всю жизнь только и делала, что боролась с темной стороной. Я ненавижу всех, мне чужды людские эмоции, их переживания. Они любят, волнуются, ждут, верят, а я…, я ничего не ощущаю. Во мне живет пустота, и только ярость заполняет уголки рассудка. Как долго не осознавала я, что давно перестала жить. Я умерла семнадцать лет назад, и вместе со мной умерли все мои чувства.
Глаза покалывает. Я порывисто сжимаю их пальцами, а затем обессиленно опускаю руки вниз. Они падают, наливаются свинцом и тянут меня за собой.
- Венера сказала, что я темная, - шепчу я, разглядывая взволнованное лицо Морти.
- Это не так. Дорогая, ты исцелилась, ты чувствуешь!
- Разве? Нет, Морти, нет! Я ничего не чувствую. Уже давно. Мне наплевать на тебя и на мою мать, на отца. Я смогу спокойно жить, если все вы умрете, и в груди у меня ничего не екнет, потому что там ничего и нет.
- Не говори глупостей.
- Так и есть. Я…, я…, - зажмуриваюсь и распахиваю глаза, потерявшись во времени. Голова вдруг кружится. Оглядываюсь и шепчу. – Я – чудовище.
- Эмеральд…
А как иначе? Чего еще я ожидала? Думала, не любить это нормально? Да люди ведь только и делают, что живут ради чувств, ради отношений, ради волнений и удовольствий, ради тепла, грусти, бешеного калейдоскопа эмоций. Жизнь и есть – сплошное ощущение в какой-то момент каких-то событий. А я всегда бегу по острию, надеясь испытать хотя бы толику того, от чего у других сносит крышу. Я испорченный продукт. Девушка без чувств. Полагала, что сама выбрала равнодушие. Но оказалось, что это бесчувствие выбрало ее.
- О чем бы ты сейчас не думала, ты ошибаешься, - восклицает Мортимер. – Человек не может быть темным, когда он отдает свою жизнь за других. Это противоестественно.
- Я не собираюсь ни за кого отдавать свою жизнь.
- Ты так думаешь.
- Я уверена.
- Хватит говорить о том, о чем ты понятия не имеешь!
- А ты имеешь?
- Эмеральд…
Внезапно распахивается дверь. Я и Цимерман одновременно поворачиваем головы. Не хочу никого ни видеть, ни слышать, и поэтому когда на пороге показывается голова не на шутку перепуганного мистера Доусена, сжимаю в кулаки пальцы. Как же все надоело!
- Мортимер, - отрезает он, запыхавшись, - я не хотел врываться, но Прескотт только что разбудила Эмброуза. И вы…
- Зачем она это сделала? – удивляется старик. – Надеюсь, Хантер на чердаке?
- Терранс связал его.
- Ладно. Сейчас мы подойдем.
Я не собираюсь произносить ни звука. Однако растерянно выдыхаю, заметив на руке мужчины глубокий порез. Прямо на ладони. В ушах у меня что-то взрывается. Сирена! Не понимая, что творю, я, будто гарпия, прыгаю вперед и хватаю Доусена за локоть, когда он почти выходит из комнаты. Мои глаза горят огнем.
- Что это? – рычу я. Мужчина испуганно пятится назад. Мямлит что-то, правда, мне наплевать. С силой дергаю его на себя. – Что это такое, вашу мать, мистер Доусен?
- Я…, я…
- Что ты делаешь, Эмеральд?
- Замолчи, Морти! Отвечайте, ну! – я испепеляю адвоката яростным взглядом. Меня так и покачивает в сторону от потока ядовитой злости. Венера сказала, что за нами кто-то наблюдает, что этот человек хочет причинить мне вред, что он - предатель. – Вы порезали руку, когда следили за мной? Так ведь?
- Спенсер…, - запинается Цимерман.
- Говорите же!
- Я…, я не…
В глазах мужчины что-то меняется. Они становятся ледяными – как и у меня, когда я намереваюсь разодрать кому-то глотку. Не успеваю среагировать, пусть и невольно этого жду. Доусен размахивается, испускает вопль и вонзает сжатый кулак в мой торс.
- О господи! - От боли я стону, прогибаюсь вперед и едва не падаю на колени.
Чертов ублюдок! В глазах прыгают черные точки. Я цепляюсь пальцами за дверь, не сразу прихожу в себя, лишь спустя мгновение. Но эти секунды переворачивают все, что когда-то было важным; все, что во мне хотя бы казалось светлым. Я выпрямлюсь, полная не той злости, что копилась у меня много лет. Это нечто новое. Оно черное, ядовитое и не прощает ошибок. Я иду за Доусеном не с целью проучить его. Я хочу его убить.
- Эмеральд! – кричит позади Цимерман, но я уже несусь вперед.
На ходу выхватываю браунинг. Бегу, не взирая ни на боль, ни на сомнения. Плевать, что грудь разрывается от досады и от разочарования. Я ничего не чувствую, ничего! Это в правилах тех, кто испытывает жалость за свои поступки. А я не такая. Мне все равно!
Я нагоняю Спенсера Доусена у лифта. Выпускаю вперед ногу и валю его на пол. С воплем он переворачивается на спину и поднимает взгляд, полный нескрытной паники. Не хочу, чтобы ему было страшно. Я хочу, чтобы он был в ужасе. Направляет дуло пистолета на его голову. Шею ломит. Передергиваю плечами и тут же вновь смотрю на адвоката.
- Из-за вас я могла умереть. – В горле першит. Пару раз грузно выдыхаю. – Из-за вас могла умереть моя мать, мой друг. Вы – ничтожество, Мистер Доусен.
- Я просто пытался спастись! Я устал бояться, устал служить тем, кто превратил всю мою жизнь в кошмар! Я устал!
- Теперь вы отдохнете.
Я собираюсь спустить курок, но неожиданно чувствую, как кто-то оттаскивает меня в сторону. Резко сбрасываю с себя руки и разворачиваюсь. В глазах у Морти безумие. Он глядит на меня, не узнавая.
- Ты что творишь? – шипит он. – Опусти пистолет.
- Он заслужил.
- Иди в свою комнату. Я разберусь.
- С чем вы разберетесь? – кричу я. – Что вы сделаете? Он предал нас, он рассказывал обо всем Сомерсету, потому что решил спасти свою тупую жизнь! Но, знаете что, мистер Доусен, всем наплевать на вас! – теперь я смотрю на адвоката. – Вы – пустое место, и если вас не станет, никому до этого не будет никакого дела! Никому!
- Эмеральд, успокойся!
- Нет, не трогай меня! – вновь отталкиваю руки Морти от себя. Он и не знает, что со мной делать. Стоит и растерянно хлопает седыми ресницами. – Он должен умереть, иначе умрем все мы. Слышишь? Он должен…
- Он ничего нам не сделает. Я позабочусь об этом.
- Я сам уйду, я клянусь, я…, - Спенсер замолкает, когда я пронзаю его взглядом. Мне так и хочется свернуть ему шею. – Прошу. Вы больше никогда меня не увидите… Просто я не смог. Не смог! Я устал, мне надоело просыпаться и думать о том, что я могу умереть. Я неосознанно стал частью этой группы, я был глуп и не понимал, чего это может стоить!
Мужчина начинает рыдать, а я отворачиваюсь. Мерзкий трус. Цимерман кладет руку мне на плечо и медленно кивает.
- Уходи. Я подойду к тебе через пару минут.
- Плевать.
- Эмеральд.
- Оставь меня в покое.
Срываюсь с места. В груди до сих пор клокочет ярость, а торс сжимается от боли. Я и подумать не могла, что могу ощущать нечто подобное. Это ведь не злость. Это безумие в чистом его виде. Поджимаю губы: теперь все позади, успокойся, Родди, все нормально.
- Я не хотел, - за спиной мямлит Спенсер. Морщусь. Еле сдерживаюсь от того, чтобы не закрыть ладонями уши. – Я не думал, что все так произойдет! Мортимер, я лишь хотел стать свободным, хотел…
- Закрой рот, Спенсер!
- Боже, я не желал смерти Колдеру. Я просто…, просто сказал, а они…, господи, мне так жаль! – Замираю. Мои ноги прирастают к полу. – Колдер верил, что я на его стороне, а я подставил его, но это помогло мне выбраться из сумасшедшего круга! Это сдвинуло мне жизнь с мертвой точки! Я ведь так желал этого! Я так хотел исчезнуть!
Я слышу этот щелчок. Он делает меня другим человеком. Я больше не пытаюсь себя успокоить; не пытаюсь стать другой. Бесстрастно достаю браунинг. Разворачиваюсь и иду обратно к Мортимеру, дыша ровно и тихо, будто совсем ничего не ощущаю в своей груди.
Глаза Спенсера Доусена становятся огромными, когда он меня замечает. Мужчина в панике отползает к двери, пытается достать пальцами до кнопки вызова лифта, но только выглядит глупо. Я уже рядом.
- Эмеральд, что ты…
Не слышу Цимермана. Поднимаю руку, целюсь и…
Раздается выстрел. Кровь попадает мне на лицо, но я не собираюсь закрывать глаза. Стою с вытянутой рукой и смотрю на мертвого мужчину, говоря про себя: это за Колдера. Правда, не думаю, что он слышит. Не думаю, что ему теперь есть дело, до моих слов. Но, тем не менее, я шепчу.
- Теперь ты исчез, - и опускаю руку.
Я выполнила его желание.
В ту же секунду на меня обрушиваются чьи-то руки. Цимерман с силой встряхивает меня, будто куклу и начинает что-то орать, но я просто зажмуриваюсь. Я убила Спенсера, но он этого заслуживал. Я убила его.
- Что ты натворила! Как ты могла!
Моя голова наполняется шумом. Я хватаюсь за нее пальцами, сжимаю и испускаю не человеческий вопль. Пусть меня оставят в покое, пусть никто не прикасается ко мне!
- Эмеральд! Что ты сделала? – Мортимер все-таки заставляет меня взглянуть на него. Но зачем? Я лишь вижу то, что видела всегда: презрение к себе в глазах у других людей.
- Он заслужил.
- Ты убила человека!
- Он заслужил. – Повторяю я.
Морти отшатывается назад и протирает костлявыми руками лицо, я же срываюсь с места. Несусь куда-то по коридору и ничего не понимаю. Только и делаю, что сжимаю и разжимаю пальцы. Внезапно наталкиваюсь на Саймона. Он тянет ко мне руки, но я ловко проскальзываю мимо.
- Родди!
Это не мое имя. Я никого здесь не знаю. Бегу изо всех сил, хватая дрожащим ртом воздух. Что я сделала? Я убила его. Зачем? Я отомстила за отца. Я поступила правильно.
Он заслужил.
Не понимаю, как оказываюсь на чердаке. Захлопываю дверь, облокачиваюсь об нее головой и зажмуриваюсь: все в порядке, все хорошо, все в порядке.
- О, боже мой, - вдруг срывается стон с моих губ. Я тут же зажимаю рот ладонями и кричу в них, испустив не человеческих вопль. Что я сделала? Что я натворила! – О, Боже, я не…, - поникаю от слабости, - я не хотела, я не…
- Считаешь, он слышит?
Со свистом оборачиваюсь. Приподнимаю подбородок и вижу Хантера Эмброуза. Но я не хочу его видеть. Я никого не хочу видеть! Просто молчу и дышу так тяжело, что тело то и дело дрожит от неприятной боли. Парень смотрит на меня. Наклоняет голову и вдруг усмехается. Я и не думала, что он на это способен.
- Добро пожаловать.
- Что? – это не мой голос. Он дрожит и кажется слабым.
- Теперь ты похожа на нас куда сильнее, чем могла предположить.
Я не понимаю, о чем он говорит. Просто резко приближаюсь к парню, размахиваюсь и со всей силы ударяю его по лицу. Хантер лишь улыбается. Его руки подвязаны к балкам на крыше. Ноги твердо стоят на земле, но это временно. Я уверена.
- Не разговаривай со мной, - рычу я, испепеляя его взглядом.
- Или что ты сделаешь?
Почему он смотрит на меня? Почему говорит что-то? Он должен закрыть свой рот и никогда его не открывать. Ни при мне, ни при ком-то еще.
Неожиданно слышу, как за порогом раздаются шаги.
- Черт! – Тут же я срываюсь с места, придавливаю всем телом дверь и запираю ее на несколько оборотов. Я не хочу ни с кем разговаривать. Не хочу видеть Морти. Что он обо мне скажет? А Саймон? – Дьявол!
Резко подаюсь вперед и ударяю кулаком по двери. Мои пальцы вспыхивают от боли, а внутри образуется странная пустота. Я словно лишилась какой-то важной части.
- Ты убила человека?
- Замолчи.
- Тебе понравилось?
- Я сказала, заткнись! – Перевожу на парня взгляд, но Хантер спокоен.
Его лицо безмятежно, лишь губы трогает ухмылка. Я уже ее ненавижу. Ненавижу то, как он доволен собой, как он бесстрастен и равнодушен. Ему наплевать, что мы схватили его и захотим выведать информацию. Хантер Эмброуз ничего не боится. Он темный, как и говорила Венера, и ему все равно на то, что будет дальше.
- Думаешь, папочка очень расстроится, когда узнает, что ты мертв? – интересуюсь я и пожимаю плечами. Жду хотя бы какую-то реакцию, но на лице парня не дрогает ни один мускул. Он лишь слегка подается вперед.
- Думаю, сейчас ты видишь его лицо.
- Чье лицо?
- Того человека, которого убила.
- Я не…, - запинаюсь. Стискиваю пальцы и оказываюсь прямо перед лицом Хантера. Не знаю, что руководит мной, ведь никогда раньше я не испытывала подобной отчаянной ярости. Она сжигает все хорошее, что когда-то было во мне. – Еще одно слово, и я тут же проделаю дыру в твоей голове.