- Уверена?
Эмброуз нависает надо мной. Я смотрю в его черные глаза и понимаю, что не смогу вновь нажать на курок. Мои пальцы дрожат. Я пытаюсь сжать их, но рука трясется, будто в судороге. Мне становится больно.
- Это пройдет, - внезапно тихим голосом обещает парень. Теперь он выглядит иначе и глядит на меня с понимаем. А я растерянно поджимаю губы. – Ты привыкнешь.
- К чему привыкну?
- К этой боли.
- К какой еще боли? Я не…
- Ты привыкнешь, - вновь повторяет он, - как и все убийцы.
Убийцы. Это слово пробуждает во мне череду бешеных чувств. Я стараюсь смотреть на парня решительно, но едва не валюсь на колени. Что я сделала? Что бы мне сказал мой отец? Я – чудовище. Я лишила человека жизни.
Я должна уйти.
Бросаю последний взгляд на Эмброуза и иду к двери. Нужно подумать, прокрутить в своей голове то, что успело произойти, и сделать это лучше вдалеке от Морти и Саймона.
- Страшно, да? – вдруг спрашивает меня парень, и уже на пороге я останавливаюсь.
- Я не боюсь тебя, Хантер.
- Я и не про себя говорил, Эмеральд. – Странно слышать из его уст свое имя. Оно тут же кажется мне неправильным и чужим. – Страшно быть самой собой.
ГЛАВА 9. ДВУХСОТЛЕТНИЙ ЧЕЛОВЕК.
Я не помню, как оказываюсь в общежитии. Вообще не понимаю, что происходит. Во мне пылает недоумение, и от него ноет все тело, будто я страдаю неизлечимой болезнью. Я сажусь на кровать, складываю на коленях руки и думаю: что дальше? Шейлин О’Брайн сопит и ворочается. Сейчас раннее утро, все еще спят, и, может, и моя совесть тоже спит. Я ведь ее совсем не чувствую. Хотя, что тогда во мне дерет и будоражит мысли? Сейчас я кажусь себе взвинченной или наоборот безразличной. Я не знаю. Я не понимаю себя.
Руки неприлично тяжелые. Такое ощущение, будто я даже сейчас сжимаю в пальцах пистолет. Но это неправда. В них ничего нет. Тогда почему я представляю то, как сверкает металлический корпус? Почему я знаю его точный вес и помню отдачу при выстреле?
Встряхиваю головой. Я сделала то, что должна была. Спенсер Доусен заслужил мое презрение. Но заслужил ли он смерть?
Я поднимаюсь на ноги. Перебинтованные раны вспыхивают, а внутри все мгновенно переворачивается и фальшиво взвывает. Мне должно быть плохо, но я борюсь с виной, не осознавая, что именно я натворила. Одна моя часть кричит – ты монстр, вторая спокойно и размеренно выдыхает, шепча – ты спасла многие жизни, убив предателя, и отомстила за отца. Правда, легче мне отнюдь не становится. Я разрываюсь на части и начинаю мерить комнату шагами, нервно покусывая пальцы и безнадежно размышляя о том, чего никогда не поймет моя темная сторона, но всегда будет пробуждать – светлая.
Если она у меня есть.
- Эмеральд? – сонно спрашивает Шейлин. Я перевожу на соседку взгляд и неуклюже замираю, свесив вниз руки. – Это ты?
- Да.
- Где ты пропадала?
- У меня были дела.
- Что еще за дела на две недели? – девушка потирает лицо пальцами. На ней широкая пижама, а волосы связаны в косу. – Преподаватели не любят, когда ты исчезаешь. К тому же, сюда вновь приходила полиция. Ты разобралась с ними?
Хороший вопрос. Я пожимаю плечами и отворачиваюсь. Голова так и ждет, чтобы взорваться. Она пульсирует, и эхо разносится по всему телу.
- Еще приходила эта…, как ее… Миссис Обервиль?
- Абервиль, - шепчу я и выругиваюсь. Черт! Мой работодатель! Я совсем забыла, что должна хотя бы изредка появляться в музыкальном магазине. Кошмар, что я делаю? Моя жизнь рушится на глазах, а я просто стою и пялюсь на это представление. – Черт, надо ей позвонить. Из головы вылетело.
- С тобой точно все в порядке, Родди?
Я вновь смотрю на Шейлин. Не думаю, что она хочет знать правду. Киваю, а сама то и дело ощущаю, как грудь пылает от сомнений. Меня словно душат чьи-то руки. Они изо всех сил стискивают мое горло, мое тело. Я связана, мне не пошевелиться. Будто в клетке, я дергаюсь из стороны в сторону, но не могу сойти с места. Замкнутый круг Эберди. Все мои родственники побывали на моем месте, и я уверена, каждый из них хотел все бросить и начать заново то, что как он думал, он уже потерял. Но ни у кого не получалось, ведь это наша тупая обязанность: отвечать за поступки близких людей.
Ненавижу. Хочу заснуть и проснуться в том мире, где я вольна делать то, что хочу, а не то, что обязана. Какого черта мне приходится копаться в себе, выяснять, кто прав, а кто нет. Я просто должна жить, и все. Как живут все! Ладно, хорошо, да, я не хочу, как все. Не так уж и скрыто мое желания быть подальше от этих тупых людей и их бессмысленных и обреченных отношений. И все равно мне нужно избавиться от моих проблем. Они не дают мне дышать. Они заставляют меня меняться, а я хочу остаться той, кем еще когда-то была.
Ложусь на кровать. Закидываю за голову руки и смотрю в потолок. Неожиданно мне даже нравится находиться здесь – в своей комнате, на своей кровати. Если притвориться, можно сделать вид, что жизнь не менялась; что я как всегда прогуливаю учебу, и меня как всегда тянет к вечеринкам, к выпивке и к спорам с крашенными, тупыми красотками. Или же можно просто закрыть глаза. Я никогда еще не пробовала убегать от проблем. Раньше мне казалось, что так поступают только трусы. Но вдруг, притворившись, будто ничто не беспокоит и не дышит в спину, станет проще?
Неожиданно распахивается дверь. Шейлин недовольно восклицает:
- Ты опять не закрыла дверь, Эмеральд! – приподнимается и замирает. Ее руки сразу же впиваются в простынь, а взгляд косит в мою сторону. Впервые мне жаль Шейлин, ведь я прекрасно понимаю, что пришли за мной.
- Мисс Эберди?
На пороге двое мужчин. Один из них смотрит на меня так пристально, что я почему-то усмехаюсь. Так ведь и дыру прожечь можно.
- Допустим, - ухмыляюсь я. – И что теперь?
- Вы должен проследовать за нами.
- Прямо-таки должна.
- Мы ведем расследование. Недавно ваш дом подвергся нападению. Вам известно об этом, мисс Эберди?
- То есть вы копы, - я медленно приподнимаюсь с кровати. Изучаю угрюмые, грубые лица незнакомцев и на выдохе пожимаю плечами. – Что-то вы совсем на них не похожи.
- Пройдемте с нами.
- Приглашаете меня на свидание?
Видимо, мой лимит шуток исчерпан. Один из мужчин подается вперед, хватает меня за локоть и тащит на себя с такой силой, что я едва не валюсь на колени. Свирепо сжимаю в кулаки руки, выкручиваюсь и, рыча, ударяю незнакомца по животу.
- Родди! – пищит Шейлин. Я отпрыгиваю в сторону, вынимаю из-за пояса пистолет и целюсь в голову одному из мужчин. Тут же и они достают оружие.
- Назад! – приказываю я, сжимая в пальцах холодный металл.
- Опустите руки вниз, мисс Эберди.
- Я сказала, пошли к черту из моей комнаты!
- Наверно, мы неправильно поняли друг друга. – Говорит незнакомец. Он больше не целится в меня. Переводит дуло пистолета в сторону, снимает браунинг с предохранителя. Не сразу понимаю, что происходит, но мужчина заботливо поясняет свои действия. – Если вы прямо сейчас не пойдете с нами, мисс Эберди, вам придется искать новую соседку.
Шейлин взвывает, а я от злости стискиваю зубы. Приподнимаю подбородок, смотрю на незнакомца прямо, не собираясь поддаваться.
- Вы не тронете ее.
- Я дам вам пару секунд, мисс Эберди.
- Родди! – стонет Шейлин и вжимается в угол кровати. – Что происходит?
- Успокойся, - приказываю я. – Они ничего не сделают.
- В ваших же интересах пройти с нами.
- Зачем?
- Скоро узнаете.
- Нет, я узнаю прямо сейчас, тупой ты болван, - рычу я. – На кого вы работаете? Или же его имя нельзя произносить?
- Мой Босс ждет вас, мисс Эберди. Завтрак остывает. Я должен привести вас до того, как он закончит трапезу.
Усмехаюсь. Смотрю на высокого незнакомца, потом на перепуганную Шейлин и без особой радости выдыхаю. Похоже, у меня и, правда, нет выхода. Медленно опускаю руки и только сейчас понимаю, что они дрожат.
- Что ж, я проголодалась.
- Верно. Пойдемте. – Мужчина опускает пистолет. Касается ладонью моего плеча и ведет меня к выходу. Я же отстраняюсь. Не хочу, чтобы он меня трогал. – Надеюсь, мы не доставили вам неудобств.
- Надейтесь.
Незнакомец не отвечает. Мы едем до центра. Останавливаемся около стеклянного, одного из самых красивых зданий города и застываем на входе. Я догадывалась, что меня сопровождают до Э.М.Б. Корпорэйшн, но я даже не думала, что окажусь в главном офисе фармацевтической компании. Удивленно хмыкаю, изучая огромные, алюминиевые буквы. Красивое и внушающее зрелище. Это здание уникальной конструкции в виде зеркального куба. Когда мы оказываемся внутри, я поднимаю вверх голову и улыбаюсь, осматривая этажи офисных помещений, лифты и стеклянные перегородки между кабинетами. Люди, словно молекулы, передвигаются по периметру и носятся, шелестя документами, сжимая папки, черные кейсы и груды тубусов. Почему-то мне кажется, что здесь творят великие вещи. Может, и плохие, но великие. Понятия не имею, в чем цель Сомерсета, но под его началом процветающая, едва ли не лидирующая компания, производящая инновационные лекарства. И если он и хочет быть злодеем, то у него плохо выходит. Плохие мальчики не спасают людям жизнь.
Меня проводят до ресторана на минус первом этаже. Двери лифта распахиваются. Я думаю, что попаду в очередное светлое помещение, но вдруг оказываюсь в мрачном зале. Люди переговариваются, еле шевеля губами, словно здесь нельзя говорить громко; словно это место построилось для одного человека, а остальное: музыка, красиво одетые рабочие бизнес центра, официанты, приглушенный свет – лишь удобные ему декорации.
Следую за мужчиной. Он идет вглубь ресторана, иногда смотря на меня через плечо. Не думаю, что он боится меня потерять в этом молчаливом, темном лабиринте из столов и колонн. Скорее ему любопытна моя реакция, а я приятно удивлена.
Неожиданно замечаю, как из-за стола поднимается высокий и худой мужчина. В его глазах отражается тусклый свет ламп. Он расставляет в стороны руки и кивает, будто уже давно хочет со мной познакомиться, а я лишь хмыкаю, неуверенно расправив плечи.
- Как я рад! – восклицает он, делает шаг вперед и оказывается ко мне так близко, что я вижу его молодое лицо. Сомерсет Эмброуз. Дух у меня перехватывает, как я не пытаюсь сопротивляться. – Дорогая Эмеральд, здравствуй.
Главный антагонист моей жизни – высокий, красивый мужчина с открытой улыбкой и яркими зелеными глазами. У него вытянутое лицо и черные, густые волосы. Галантно и вежливо он пожимает мне руку. Затем спрашивает:
- Вы проголодались?
- Не думаю, что сейчас мне есть дело до еды.
- До нее всегда есть дело. Харрисон, принесите мисс Эберди то же, что мне. Уверен, наши вкусы схожи. Итак, я должен представиться.
- Я знаю, кто вы. – Я смотрю на Сета и дергаю уголками губ. Этот мужчина внушает панику. Как только я думаю о том, что ему уже двести лет, меня начинает мутить. – Зачем притворяться. Вы вполне можете показать то, что чувствуете.
- Разве вы забыли, Эмеральд. Я ничего не чувствую.
Мы смотрим друг на друга. Я бы хотела, чтобы его слова не тронули меня, но вдруг ощущаю, как в груди что-то вспыхивает. Сомерсет утерял способность к эмоциям. Может, он даже понимает, что испытываю я. Может, мы с ним даже похожи.
Мы садимся друг напротив друга. Я складываю на коленях руки, а Эмброуз изящно потягивает из бокала вино. Не время молчать, но в горле у меня так и застревает ком. Что сказать человеку, который хочет меня убить, а сейчас угощает завтраком? Не знаю, как ни странно, в университете меня этому не учили.
На Сомерсете черный костюм. Он идеально подчеркивает его худобу, а еще навивает мысли об агентах из кино. Так и не скажешь, что человек, сидящий напротив, руководит и распоряжается фирмой по производству инновационных лекарств.
- Вы доктор? – почему-то спрашиваю я и пожимаю плечами. – Это странно.
- Я – ученый.
- И что исследуете?
- Людей. – Сомерсет кладет вниз руку и ударяет пальцами по столу. Затем взгляд его находит мои глаза и становится серьезным, будто я – очередной объект для изучения. Мне не нравится то, как он пристально меня разглядывает. – Вы так молоды.
- Зачем я здесь?
- Познакомиться. Разве можно воевать, не зная соперника в лицо?
- Ваше лицо мне знакомо. Как и всем жителям Кливленда.
- Правда?
- Да. Я каждый день просыпаюсь и пялюсь на вас в окно, на рекламный щит. – Кладу руку на сердце и театрально вздыхаю. – Могла ли я подумать, что эти добрые глаза хотят моей смерти?
- У вас есть чувство юмора, мисс Эберди.
- У вас тоже. Сначала вы приказываете меня убить, а потом угощаете завтраком. Как мне кажется, такие вещи должны стоять в иной последовательности.
- О чем вы, Эмеральд? Я не желал вам смерти. – Сомерсет пожимает плечами. – Мне прока в этом нет. Ох..., простите, никак не могу отказаться от привычки говорить словами того века. Раньше предложения были короче, но смысла в них было больше. Мы могли и не говорить вовсе. Просто смотрели друг на друга и все понимали. Вы тоже так думаете?
- Откуда мне знать? – усмехаюсь я. – Это не мне двести лет.
- Молодежь говорит странно. Я не могу привыкнуть, как ни стараюсь. Эти фразочки, вроде «типа», «ок», «заливать», «облом»…
- Чувак.
- Да! Как жаль, что сейчас это стало модным.
- Сейчас многое популярно. Например, одеваться, как шлюха. Я о вашей дочери. Вы бы проследили за ней. Эти хвосты и юбки, словно девочка начиталась комиксов…, они не доведут до добра, только неприятностей накликают.
- Думаю, Эрин сможет постоять за себя.
- Все бывает в первый раз.
Сомерсет криво ухмыляется. Придвигается к столу и наклоняет голову в бок, изучая меня и сканируя, словно я редкая картина. Меня это начинает раздражать.
- Что именно вас так интересует в моем лице? – рявкаю я, не подумав. Возможно, он злится, но вида не подает. – Хватит играть. Я хочу понять, что я здесь делаю.
- Я уже сказал.
- Вы солгали.
- Я не лгал. Я должен был с вами встретиться, мисс Эберди, ведь хотел проверить то, что у меня вышло, результат. Это важно для меня.
- Какой еще результат? – не понимаю я.
- Я – ученый, Эмеральд, и дело моей жизни – найти лекарство от болезни.
- Вы болеете?
- Да, и уже давно. Заболел, когда одна девушка – не будем называть имен – дала мне второй шанс, не догадываясь, нужен ли мне он.
- Вы говорите о Кайман Прескотт?
- Наверно.
- Не притворяйтесь, будто вы не помните ее, Эмброуз.
Мужчина хмыкает. Поправляет пальцами ворот рубашки и улыбается:
- Да, вы правы, я помню все до мельчайших подробностей. И цвет ее глаз, и волосы и то, как она говорила со мной, и как на меня смотрела.
- И чем же вы заболели?
- Вы ведь знаете.
- Честно? Я понятия не имею.
- Я перестал чувствовать.
Удивленно вскидываю брови. Смотрю на Сомерсета и растерянно затихаю, не веря в то, что слышу. Неужели двухсотлетний человек живет не для того, чтобы отомстить, а для того, чтобы вновь начать чувствовать? Не понимаю. И думаю, что он лжет.
- Вы ведь шутите, верно?
- Я не умею шутить.
- Хватит, мистер Эмброуз. Неужели единственное, что вам нужно – это лекарство от безразличия? Так не бывает.
- Почему?
- Потому что злодеи не хотят чувствовать.
- Злодеи – от слова злой. А я злиться не умею. Так что наверно, ваш источник солгал вам, мисс Эберди. Я просто иду к цели. И только. Вот уже двести лет я пытаюсь понять, в кого я превратился. А вы считаете, что убиваю я ради забавы. Так ведь? Нет. Я добываю информацию. Провожу исследования. Когда-то жить, ничего не ощущая, было правильно, но не теперь. Я думаю о запахах, о вкусе, об эмоциях…, это то, чем владеет каждый, но то, чего лишили меня. Разве это справедливо, скажите? Вы знаете, вы ведь чувствуете, что я считаю потрясающим, ведь наслышан о вашей истории.