- Что? Мы просто отдохнем один день, а потом продолжим спасать человечество.
- Ты ведь не серьезно, - покачивает головой девушка. – Это полное безумие!
- А что в этом такого страшного? Вы сами настаивали, что сегодня нужно переждать денек. Правильно? Вот и переждем с выгодой. Как сказал Морти, ты можешь защититься. Тогда чего бояться? Быть запертыми здесь или танцевать в баре?
- Эмеральд, так ведь нельзя. Что подумает мистер Цимерман? Сейчас не время…
- Что? – перебиваю я. – Не время, что делать? Жить? Получать удовольствие? Это же абсурд, Венера. Не сопротивляйся. Другого шанса может и не быть.
- Но…
- Не бойся. Тебе понравится.
- Я не пойду.
- Пойдешь еще как! – я беру девушку за руку и тяну на себя. – Ты ведь хочешь стать нормальной, правда? Я дарю тебе такую возможность. Забудь на пару часов, кто ты и что тебе предстоит сделать. Сегодня мы обычные подростки, и нам нужно оторваться.
Прескотт жмется, но я уже предчувствую вкус победы. Она согласится, потому что у нее никогда не было ничего подобного, а все неизведанное манит и чарует. Девушка сама не замечает, как кивает и смущенно улыбается. А я усмехаюсь: господи, я будто пытаюсь испортить невинного ребенка. Сегодня вечеринки, завтра нормальная одежда. А что будет потом? Может, она еще и мальчика встретит?
- Что ж, отлично, - я хитро прищуриваюсь, - теперь осталось лишь найти, что надеть. Кем бы ты хотела быть? Пьянка костюмированная, так что выбирай кого хочешь, а потом, о, да, потом наколдуешь себе какое-нибудь сарафанчик.
- Я не умею колдовать с одеждой.
- Умеешь влезать людям в головы, но не можешь состряпать мини-юбку? Зачем же тогда нужна такая сила? Вот уж отстой.
- А кем будешь ты? Я просто даже и не знаю, из кого выбирать. – Прескотт виновато пожимает плечами. – Во что обычно наряжаются? В животных?
- Разве что в агрессивных кошечек. Обычно выбирают героев из фильмов. Вот какой у тебя любимый персонаж? Граф Дракула? Виктор Франкенштейн? Томми-оборотень?
- Кто?
- О, боже, ты вообще фильмы смотришь?
- Ну, я…, просто знаешь, у меня времени не было как-то. Брат увлекался Звездными Войнами, но я не хочу быть Дартом Вейдером.
Я почему-то начинаю смеяться. Ох, свалился же мне на голову этот небесный ангел. С парнями не целовалась, фильмов не смотрела, да и вообще…
Я вдруг замираю.
- Венера, - кладу ладони на плечи девушке, - я знаю, кем ты будешь. Сейчас напишу Саймону, чтобы он привез крылья из моего общежития. А где твоя белая ночнушка? Такая старомодная, в которой ты еще вчера разгуливала по коридорам.
- В комоде, наверно.
- Признавайся, ты нашла ее в поместье, да? Копалась в вещах Кайман и…
- Что ты выдумываешь, - обижается Прескотт. – Мне ее подарила мамина подруга!
- Да, ладно. Серьезно? Господи, ты будто в монастыре жила, честное слово.
Я смеюсь, разглядывая смущенное лицо девушки, а потом неожиданно затихаю. В моих глазах сверкает дьявольский огонек. В кого же я оденусь: этакая жертва, спасающая человечество от неминуемой погибели? Улыбаюсь. Я придумала, в кого превращусь.
Через пару часов мы сбегаем из дома, вооружившись мобильными телефонами. Ну, еще я прячу под толстую мантию браунинг и усмехаюсь, найдя в этом какую-то жестокую иронию. Также кожу обжигает нож, спрятанный в белом чулке. Я будто вдвойне нарушаю правила: против Морти и против Господа нашего.
Мы едем на байке. Венера садится сзади и обнимает меня за талию, дрожа так, будто я планирую непременно разбиться.
- Успокойся, прошу тебя, - в очередной раз восклицаю я, перекрикивая рев двигателя и свист ветра, - ты не умрешь сегодня.
- Как же тебе не страшно? – голос у Прескотт писклявый. – Это же безумие какое-то!
- Просто представь, что ты летишь. Слышишь? Расслабься, Венера, и получи уже от жизни удовольствие.
Девушка не сразу укрощает страх. Но вскоре ее руки отпускают из оков мою талию и взмахивают в стороны, словно крылья. Она смеется над моим ухом, и я почему-то тоже улыбаюсь. В какой-то момент мне приятно, что именно я помогла ей преодолеть страх и скованность. Это ведь значит, что она мне доверяет. Теперь осталось и мне довериться ей.
Саймон поджидает нас у бара. На его лице нет ни одного нетронутого кусочка кожи. Скулы, лоб, нос, подбородок – все изрисовано белой и черной краской, и мой друг похож на зомби-боя, выпрыгнувшего из Американской Истории Ужасов. Я изумленно улыбаюсь и похлопываю Блумфилда по плечу.
- Вот это наряд! Саймон, ты классно выглядишь.
- Ох, ну, а ты в кого нарядилась, Родди? – парень грузно вздыхает. – Мои родители – католики. Ты ведь помнишь?
- А я и не собираюсь совращать тебя, сын мой.
На мне черная мантия, белые чулки, барбетт – немного нестандартный, но широкий, хитон – обтягивающий и полупрозрачный. Иными словами, я похожа на монахиню, но на очень и очень плохую. На моих губах темно-бардовая помада, волосы распущены и лихо взлохмачены. Да, я грешница. Но прилежная, готовая в любой момент прострелить голову тем, кто решит обидеть меня или моих друзей.
- О, Венера, - Саймон улыбается, - а ты…, ты в пижаме…
Девушка смущенно закрывает руками тело, а я закатываю глаза. Господи, помоги же мне наставить на путь истинный этих слабовольных детей нашего коварного тысячелетия.
- А теперь у нее есть крылья, - я забираю у Блумфилда перьевой каркас, креплю его на спину Прескотт и улыбаюсь, - отлично! Ты похожа на ангела, поверь мне. В принципе, можно было обойтись и без декораций. Все и так ясно.
Когда мы заходим в клуб, я представляю нас идущих со стороны под крутую музыку и в замедленной съемке. Крылья у Венеры развеваются от ветра, люминесцентная краска на лице Саймона светится в темноте и ярко выделяется на общем фоне отрывающихся. А я…, я запутываюсь в мантии, и пять раз поправляю волосы, лезущие в глаза. Ох, видимо, эпичные моменты не для меня и не для этой прически.
- Что здесь происходит? – паническим голосом спрашивает меня Прескотт и хватает за руку с дикой силой. Пальцы у нее ледяные. – Здесь очень громко! Повсюду дым, он же вреден! Кто все эти люди, боже мой?
- Слушай, ты должна…
- Они смотрят на нас.
- Если тебя это успокоит, смотрят они на меня и на мои чулки. – Я гляжу девушке в глаза. – Не волнуйся. Все в порядке. Мы ведь пришли веселиться, правильно?
- Но я не умею. Я просто думала, что мы…
- Венера, - вмешивается Саймон и уверенно берет ее под локоть, - просто держись со мной рядом, и все будет хорошо. Никто тебя и пальцем не тронет, слышишь? Я обещаю.
О, Боже. В этот момент мои глаза ползут на лоб, а на губах появляется улыбка. Ох, я только что стала свидетелем рождения нового, модифицированного Блумфилда, который вдруг стал не просто хорошим парнем, но и принцем на белом коне. Вау. Думаю, мне пора выпить. Прямо сейчас.
Я несусь к барной стойке и подзываю парня в костюме Питера Пена. Черт возьми, а он, видимо, совсем не в курсе, какие мальчики нравятся девочкам. Натянуто улыбаюсь.
- Джека, три порции.
- Что за Джек? – спрашивает Венера, пытаясь перекричать музыку. – Это твой друг?
- О, да, - смеюсь я, - самый верный.
- Это выпивка, - вмешивается Саймон – правдолюб несчастный, - наша бестия берет себе пару порций и обычно улетает в теплые края.
- Зато я хорошо провожу время.
- А я провожу ее до дома. Ну, чаще всего несу на своей спине.
- Я совсем не такая! Я не алкоголичка, Венера, не слушай его. Парень просто нагло и бесчестно пытается наговорить на меня. Но как вам не стыдно, молодой-то человек? Я же слуга Господа нашего, а он все видит.
- Если бы Бог видел, что ты творишь, ты бы уже давным-давно попала в ад, Родди, и не обижайся. Но это правда.
- Ой, какой кошмар. Зато там, наверняка, собрались веселые ребята, и мы бы хорошо провели время.
- О, Боже, Эмеральд! – Прескотт ударяет меня в бок. – Смотри!
- Что? Близнецы? – я резко тянусь к браунингу. – Черт бы их побрал! Где?
- Да, нет. Те девушки. Они на стол залезли!
О, Господи. Выдыхаю. Я бы объяснила Венере, что ничего ужасного не происходит, но боюсь, что только зря потрачу время. Потому я просто беру со стойки рюмку Джека и протягиваю ее перед собой.
- Давай, выпей. Станет легче.
- Это вкусно?
- Очень.
- Но…, - я пихаю Саймона в бок и свожу брови. Если он скажет еще что-то в защиту этой принцессы, я ударю его по голове.
- Пей, - повторяю и смотрю на Прескотт. Она неуверенно рассматривает содержимое своей рюмки и сглатывает. – Давай уже. Иначе мы состаримся.
- Ты уверена?
- Венера, пей.
Наконец, девушка одним глотком осушает рюмку, а затем прикрывает ладонями рот и наклоняется вперед так резко, будто ее сейчас вырвет. Ох, только не это.
- Бог мой! – пищит она, выпрямившись. – Что это за гадость! Никогда в жизни мне не приходилось пить ничего более отвратительного!
- Деточка, послушай меня, я скажу божью истину: выпей еще пару рюмок и тебя так унесет, что ты навсегда этот день запомнишь.
- Мне точно не будет плохо?
- Точно.
Наверно, Саймон хочет добавить что-то, но я пронзаю его ледяным взглядом. Пусть он позволит девчонке хотя бы раз оторваться! Сколько можно придерживаться правил, не думать о себе, слушаться, слушаться, слушаться. Господи, нам по двадцать, а не по сорок пять. Вполне естественно желание сносить крышу, орать, напиваться, веселиться и терять в пятках последние остатки рассудка. Когда еще жизнь позволит наплевать на нее, если не сейчас? Если не сегодня?
- Ладно, - шепчет Венера и тянется за следующей рюмкой. – Надеюсь, ты права, и я запомню этот день.
- Аминь.
Я думала, что только с выпивкой будут проблемы, но оказывается, что наша Венера и танцевать толком не умеет. Приходится ей объяснять, что не обязательно крутиться, как на карусели и вскидывать вверх руки. Можно просто прыгать, дергать головой, телом, да чем угодно, лишь бы чувствовать ритм и грохот в груди. Мы танцуем в центре танцпола и почти не разговариваем, только улыбаемся друг другу. И мне неожиданно нравится быть здесь, с этими людьми. Раньше я отдыхала только с Саймоном, и казалось нереальным наличие еще кого-то. Но теперь.… Эта Прескотт такая живая, такая милая, и пусть я никак не могу признаться, что она мне нравится, я знаю, что мне комфортно находиться рядом с ней. Это очень и очень странно. Между нами будто действительно есть какая-то связь. Я чувствую, что должна охранять ее, оберегать, как сестру. Я чувствую, что должна научить ее всему, что знаю, что умею. Как и она меня. В какой-то момент, Венера хватает меня за руки и начинает кружиться, кружиться, и мы с ней так смеемся…
Я никогда не забуду этот момент. Он навсегда останется в моих мыслях. Девушка и ее искренняя широкая улыбка. А еще мой смех. Я смеюсь!
Что ж. Наверно, во всем виноват костюм монахини. Определенно.
Саймон придвигается к Прескотт, и она вдруг кладет руки ему на плечи. У того, как мне кажется, перехватывает дыхание, но Венера такая неопытная, что вряд ли замечает. Я же вижу его лицо, его глаза. Парень явно зачарован.
Я говорю, что отойду, но не думаю, что они меня слышат. Вновь заказываю выпить. Завязываю в пучок волосы. Шея так вспотела, что я бы с удовольствием сняла и мантию, и хитон. Правда, это привлечет слишком много внимания. Я ведь монашка, я должна вести себя прилежно. Усмехаюсь. Черт, у меня уже туманится голова, словно я летаю над всем этим баром, а не стою на паркете.
Осушаю рюмку, вновь иду к ребятам, но неожиданно ощущаю на себе чей-то взгляд. Останаливаюсь. Моргаю пару раз и стараюсь сосредоточиться, но люди так и плавают, как в океане, увеличиваясь и уменьшаясь. Еще чуть-чуть и я потону.
- Я хочу исповедаться, - вдруг шепчет голос мне на ухо. Мое тело пронзает судорога, и я замираю, прекратив даже дышать. Сердце делает кульбит. – Я согрешил. Мне не ново лгать и причинять боль. А еще я собираюсь убить человека.
- Он об этом знает? – шепчу я и оборачиваюсь. Глаза Хантера Эмброуза прожигают во мне дыру, но я не поддаюсь. Лишь вскидываю подбородок. – В любом случае, если вам вдруг захотелось кого-то лишить жизни, лучше не причинять вред священнослужителям.
- Почему?
- Они посланники Божьи. Карма, мой дорогой.
Только сейчас понимаю, что на Эмброузе черный костюм с колораткой на шее. Черт подери. Мои глаза становятся широкими, но нет, чтобы испугаться или прострелить ему голову, ведь он пришел явно не повеселиться, я делаю шаг вперед и вспыляю:
- Ты нарядился священником? – Думаю, причина моего поведения в четырех или в пяти порциях виски. – Господи, не может быть. Это чушь какая-то!
- Это единственное, что пугает тебя?
- Пугает? Какого черта ты здесь делаешь, Хантер?
- Я уже сказал. Исповедался.
- Собираешься меня убить? Хм, необязательно предупреждать об этом человека. Это как-то странно, Святой Отец.
- Я играю открыто, сестра. – В глазах парня сверкает дьявольский огонек. Он дергает уголками губ, но сдерживает улыбку. – Ты же хотела искренности, пыталась узнать у меня что-то, выведать. Вот я здесь.
- Это неправильно. Мы не должны разговаривать.
- А что мы должны делать?
- Эмброуз, убирайся, - рычу я, - если ты пришел поболтать, у меня нет настроения.
- А чего ты хочешь? – Хантер приближается ко мне. Я должна отойти, но врезаюсь в чью-то спину и оказываюсь в оковах парня, как в клетке. Поднимаю на него взгляд. – Тебе страшно? Я ведь могу убить тебя прямо сейчас, Эмеральд.
- Еще одно слово и я прострелю тебе грудь, слышишь? – Уверенно стискиваю зубы и подаюсь вперед. – Я не шучу. Держись от меня подальше.
Парень опускает взгляд вниз и понимает, что я упираюсь дулом пистолета в его торс. Правда, его это не смущает. Ничуть. Он лишь усмехается и говорит:
- Думаю, это не очень умно, учитывая, что я держу лезвие возле твоей шеи.
Смотрю в сторону. Черт. В его пальцах притаился маленький нож около моего горла. Я и не заметила, как он оказался ко мне так близко. Ухмыляюсь.
- И чего ты ждешь? Давай же, Хантер. Всего одно движение.
- Пытаешься меня спровоцировать?
- Ты ничего мне не сделаешь, - рычу я, резко поддавшись вперед. Наши лица едва не сталкиваются, а я ухмыляюсь еще шире, почти касаясь губами его губ. – Ты не причинишь мне боль, Хантер Эмброуз. Ты бы уже давным-давно это сделал, если бы захотел.
- И что же мне мешает?
- Не знаю. Наверно, когда я делаю так..., - я убираю за спину пистолет – не знаю, что на меня находит – и касаюсь пальцами его щеки, - ты теряешься, как мальчишка.
- Осторожно, Эмеральд. – Холодно предупреждает он.
- А то что? Давай, я здесь, перед тобой. Почему ты бездействуешь? Почему оставил меня в живых вчера ночью? У тебя было столько шансов прикончить меня, Хантер, но ты не сделал этого. Так, может, тебе это просто не нужно?
Внезапно парень грубо отталкивает меня назад. Я ударяюсь о стену, а он нависает надо мной, будто грозовые облака, окольцевав по обеим сторонам руками. Его карие глаза смотрят на меня испепеляюще. Но парень молчит. Изучает мое лицо и дергает уголками тонких губ. Его пальцы оказываются на моих плечах. Они путешествуют по моей шее, по скулам и проходятся по связанным волосам. Через пару секунд пучок исчезает, и волосы спадают мне на ключицы спутанной, черной волной. Хантер Эмброуз наклоняется ко мне, а я невольно подаюсь вперед. Мы смотрим друг другу в глаза.
- Что ты делаешь? – шепчу я. Мой голос дрожит, как и все тело. Никогда раньше я не ощущала ничего подобного. Под взглядом этого человека мне становится трудно дышать. И, кажется, что стоять еще ближе невозможно, но парень рушит этот миф, прикоснувшись носом к моей щеке. Он тихо отвечает:
- Мне нравится, когда твои волосы распущены.
- Не прикасайся ко мне.
- Поздно, Эмеральд. Я уже прикоснулся.
В какой-то момент мне кажется, что еще чуть-чуть, и губы Эмброуза накроют мои, и что самое ужасное, я жду этого. Как идиотка. Как предатель. Я замираю, предвкушая вкус поцелуя, а Хантер, не отрываясь, прожигает меня взглядом.