— Привет, Николай!
— Здорово, фермер! Что на этот раз?
Крепко стиснул в пожатии ладонь Михаила. Парень улыбнулся в ответ:
— Как и в прошлый раз. Картошка, немного капусты. Плохо уродилась.
— Много?
— Да вон. Полный… Трейлер…
Щегольнул импортным словечком, показывая рукой на понтон. Николай взглянул на длинный полуприцеп, присвистнул:
— Ничего себе… Однако! Как ты один управляешься только? Ещё и по округе шаришь?
Пожал плечами в ответ:
— Колхозник я. Хоть и бывший.
— Все мы теперь бывшие…
Посуровел мужчина. Потом отдал команду своим людям, принявшимся перетаскивать груз на берег.
— На рынок сам не пойдёшь?
— А что там ловить-то? Вот получу за весенний привоз да назад двину.
— Пошли, чаю попьём. Потолкуем. Есть о чём. Кстати, может, чего ещё найдёшь по душе.
Михаил заколебался. Вроде бы и не хочется оставлять катер и машину, но Николаю он верил. Не станет тот так глупо подставляться. Какой резон ему терять поставщика продовольствия?
— Ладно. Пошли.
— Вот и отлично! Тем более тут недалеко…
Рынок стал больше. И народу прибавилось значительно. Парень заметил это сразу. По углам площади выросли вышки, на которых стояли пулемёты. Да и проходов стало меньше, причём возле каждого стояли часовые с оружием.
— Обустраиваетесь?
Николай с гордостью ответил:
— А то! Сам видишь!
Привёл к уже знакомому месту, усадил за пластиковый стол. Тут же принесли чай, и на этот раз даже с сахаром и кое-каким печеньем.
— Смотрю, вы уже приспособились?
Тот сделал глоток, откусил кусочек квадратика, затем ответил:
— Как видишь. После того, как ты людоедов положил, стало легче. Народ как-то ожил. Поверил в себя. Картошку, что ты привёз, и остальное — посадили. Выросла просто на диво. Так что… Но всё равно всё с тебя началось. Так что мы добро помним. И слово держим. Всем, кто появляется, говорим, чтобы к тебе не лезли.
— Я это понял. В первую неделю прихватил троицу… И всё.
— Какую троицу?!
— Два мужика и девчонка с ними. Ну и… Сам понимаешь. Возиться не стал.
— Понятно… Тут вот какое дело…
Чуть помолчал, потом, по-видимому, решился:
— Ты скажи, что тебе в уплату надо, чтобы мои собрали?
— Помнится, мне кто-то снегоход обещал?
— Было такое. Уже приготовлен давно. Что ещё?
— Книги. Любые. Могу фильмы взять. На тридцатипятимиллиметровой плёнке.
— Патроны? Оружие?
— Этого добра у меня… Всех систем и марок. Топливо вы не продадите.
— Нет. У самих напряг.
— Понятно. Без обид.
— Без обид. Что ещё хочешь?
Михаил помялся, но под требовательным взглядом Николая решился:
— У вас тут… Женщину бы мне… Продают?
Тот насупился, потом вздохнул:
— Торговцы живым товаром есть. Но мы за ними смотрим. Такого, как в прошлый раз, не допустим. Только тихо…
Приложил палец к губам. Парень оживился:
— Да? Конечно. Не волнуйся. Я посмотрю?
— Да не торопись ты. Куда они денутся? Торгуют они, естественно, за продукты или золото.
— Золото?
— Угу. Всякие побрякушки. Монеты. Зачем они им? Сейчас это барахло не в цене.
Михаил насторожился:
— Откуда они?
— Говорят, с юга. Вроде как из Карелии.
— Карелы? Гм… Понял. Значит, их там тоже пощипало?
— Да. Сказали, пробудут здесь ещё неделю. Потом — назад.
— Много наторговали?
— Хочешь перехватить?
— И не думал даже. Просто как-то странно это, золото…
— И мне странно. Ну я тебя предупредил. Пойду, скажу своим, чтобы начинали грузить.
— Хорошо. Я тогда на рынок.
Парень поставил пустую чашку на стол, поднялся и зашагал в указанном ему направлении, где торговали живым товаром…
Николай не обманул. Работорговцы расположились в углу площади под прицелом шести пулемётов. И вели себя спокойно. Товар же у них был… Дети, взрослые. Мужчины и женщины. Всех возрастов и цветов волос. Михаил отметил для себя, что выглядели рабы не так, как у тех, что в прошлом году. Было видно, что их всё-таки содержали довольно прилично. Во всяком случае — хотя бы кормили нормально. Прошёл вдоль ряда прикованных к столбам раз, другой, внимательно всматриваясь в лица тех, кто подходил ему по возрасту. Не хотелось брать кого-то, кто старше. Как-то неудобно получалось. Хотя… Покупает-то он для хозяйства, не для постели… Рабыни моментально поняли, что ищет здесь высокий широкоплечий парень, и оживились. Стали прихорашиваться, посылать зазывные улыбки, принимать завлекающие позы… Именно это отвратило Михаила от покупки. Он развернулся и молча направился обратно, к импровизированному кафетерию. И замер на месте, медленно-медленно сунул руку за пазуху, что-то нащупывая под курткой, потом двинулся к стоящей в конце площади фигуре за небольшим прилавком. Подошёл вплотную, криво усмехнулся:
— Привет.
— Ты?!
В голосе продавщицы прозвучал настоящий ужас, а парень бросил короткий взгляд на её руку, украшенную жутким шрамом:
— Сожгла?
Та молча кивнула.
— И?
— Чего ты хочешь?!
Он немного помолчал, осматривая её товар. Ничего особенного. Так, ерунда. Патроны. Несколько стволов охотничьих ружей, которые явно были раньше в деле. Но ухоженные. Зачем они, если сейчас у каждого есть нарезное? Впрочем, народ разный. Может, кто и возьмёт. Он лично на охоту никогда не ходил, и не понимал этого…
— Берут?
— Сегодня взяли две двустволки шестнадцатого калибра.
— Хорошо. Как устроилась?
— Там и осталась.
— Одна?
— Хочешь пригласить к себе? Откажусь. Яма меня не устраивает. А внутрь ты меня не пустишь.
— Разумеется. Я же знаю, кто ты на самом деле… Сказать народу?
Девушка вновь побледнела:
— Не надо! У меня дочь одна.
— Дочь?! Откуда?
— Там, в гарнизоне появилась. Девочка. Ей семь лет. Как она зиму прожила — не знаю. Теперь вдвоём живём… Я у неё одна… Пощади!
Парень с подозрением уставился на бывшую людоедку и вдруг понял, что она не врёт. Действительно, с ней живёт ребёнок. Почему он вдруг поверил ей, даже не понял. Но — поверил.
— Зиму протянете?
— Надеюсь. Оксана по сопкам сейчас лазит. Мы с ней кое-что посадили, успели собрать. Устроились на одном из складов, благо те тоже под землёй. Думаю, до весны дотянем. А там — видно будет…
Михаил молча посмотрел на неё, потом спросил:
— Может, надо чего? Скажи.
Та как-то вымученно улыбнулась:
— Да нет, спасибо… Сами устроимся.
— Я от чистого сердца. И это… Никому не скажу.
— Спасибо.
Чуть склонила на миг перед ним голову, потом вдруг спросила:
— Почему ты меня выгнал? Я ведь красивая…
— Красивая. Но гордости у тебя не осталось, раз готова была… Ну ты поняла, о чём я… Да и…
Перевёл взгляд на шрам на руке. Она поняла. Покраснела. Потом отвернулась в сторону, бросила:
— Ты кого-нибудь на зиму ищешь? Там, за красным домом, свободные себя продают. Только это не афишируют. Поищи, может, кого и подберёшь.
Михаил молча кивнул головой в знак благодарности, потом, уже развернувшись, чтобы пойти в указанном направлении, вдруг спохватился, обернулся:
— Я заеду к тебе. К вам.
— Буду рада. И дочка, думаю, тоже…
Вскинул вверх руку, зашагал прочь. Неужели что-то до неё дошло? Впрочем, через себя переступать он не будет. Но в гости наведается обязательно. Подкинет кое-чего из продуктов и вещей. Да и лекарств можно будет передать. Зима длинная…
Завернул за угол — точно! Ещё один крохотный рынок. Только без охраны и надзирателей. Просто небольшие бездымные костерки, возле которых застыли мрачные фигуры. Однако… А что такого? Николай не обязан заботиться обо всех. У него свой клан, свои люди. Вот о ком сердце у горожанина болит. Он, Михаил, волк-одиночка. Собственную шкуру спасает. А эти вот… Мужчин, кстати, не видно. Ну это понятно. Какой идиот его к себе возьмёт? Потенциального врага? А ну как захочет хозяина грохнуть да присвоить всё имущество того? Оно кому надо? А вот женщину или девушку — другое дело. И по хозяйству пригодится. И ночью согреет… За кусок хлеба, как говорится… Сбавил ход, разглядывая тех, кто смотрел на него от своих костров. Это как условный знак, что здесь можно купить человека… Разные лица. Но их роднит одинаковое выражение лиц, на которых можно прочесть испуг, надежду, попытку понять, каким окажется этот новый покупатель… Кое-кто с детьми, кстати. А у того костра сидят сразу двое. Прижались друг к другу. Две сестры-близняшки. И, кстати, очень даже симпатичные… Прокормит он их спокойно. И даже десяток таких, как они. И сотню, пожалуй. Но… Сразу две. Это рискованно. Даже имея Джаба и Дару — рискованно…
— Сколько?
— Кормёжка на всю зиму. Обоим. И — одежда.
— Встаньте.
Нехотя поднялись на ноги, выпрямились. Одну шатнуло, но удержалась. Ого! А глазки-то поблёскивают… Первый признак голода… Значит, дня три-четыре точно ничего не ели… Рискнуть или нет?..
— Отпускать вас когда, в мае?
— Как снег сойдёт…
Так… Эта, видимо, старшая. А вторая — ей подчиняется. Всё время молчит. И именно её шатает… Молча обошёл их по кругу, осматривая тщательно и одежду.
— Готовить умеете?
— И стирать тоже. Можем убираться в доме…
Испуганно покосились на вымахнувшего откуда-то Джаба. Тот застыл возле ног хозяина, тоже осматривая близняшек. Потом ткнулся носом в руку. Одобряет выбор? Впервые такое вижу… О чёрт… Что же делать? Их всё-таки двое… А, ладно! Чему быть, того не миновать!
— Беру. Кормёжку и одежду гарантирую. Согласны?
Младшая испуганно взглянула на сестру, та на миг задумалась, потом отчаянно кивнула, соглашаясь, и выпалила:
— Только если забеременеем, то останемся с тобой навсегда!
И вспыхнула, словно алый цветок, опустив торопливо глаза к земле…
Составление купчей заняло немного времени. Николай, как старший здесь, при виде парня и его сопровождения покрутил, как делал в таких случаях, головой из стороны в сторону, потом извлёк откуда-то здоровенную амбарную книгу и записал дату сделки и её условия. Потом посчитал на пальцах дни, проставил дату:
— Словом, всё законно. Но учти, что ты должен либо отпустить их на свободу в этот день, либо показать нам, что они живы и остаются с тобой по собственной воле.
— Показать тоже в назначенный день?
— Можно и позже. Главное, чтобы они с тобой были.
— Понял. Что же, всё правильно. Ты не дашь провожатого отвести их на катер?
Тот бросил острый взгляд на парня, согласно кивнул головой. Понял, что у того что-то есть к нему, чего не хочет афишировать ни перед кем… Подозвал одного из своих, коротко объяснил, отослал всех троих вниз, к заливу. Потом повернулся к парню и поманил его за собой. Когда отошли в сторону ото всех, осмотрелся по сторонам, убедился, что никто их не услышит, тогда только спросил:
— Чего хотел, выкладывай.
И Михаил открыл рот… Слушая его, Николай то бледнел, то краснел. Когда парень закончил, задал единственный вопрос:
— А ты сможешь?
Тот пожал плечами:
— Я, в принципе, разобрался со всем. Просто не знаю, сколько эти штуковины будут пригодны для дела.
— Лет десять-пятнадцать точно, я слыхал. Может, и больше. Но нужно проводить регламентные работы.
— В этом я не силён, но постараюсь. Словом, будь в курсе.
— Спасибо. Если что — извещу… Не много тебе двоих-то будет?
— Хозяйство у меня большое. Так что, как бы мало не оказалось…
— Эх, парень… Нашёл бы себе одну, постоянную… Так и будешь каждый год новых брать?
Михаил горько усмехнулся:
— Вот когда попадётся такая, как Ю, — даже раздумывать не стану.
— Не можешь забыть?
— Так времени прошло всего ничего…
— Хорошая она девочка была, видно… Хоть и не наша.
Парень тихо произнёс в ответ:
— Лучше не встречал… Я летом собираюсь на Большую Землю наведаться. Рискну.
— По морю пойдёшь?
— Думаю, да. Хочу полуостров обогнуть. Но не уверен, что получится.
— Рискованно. Мало ли что по пути попадётся. Может, лучше по суше?
— Надо подумать… Тогда придётся машину делать для такого путешествия. Летать я не умею.
— Я тоже. — Улыбнулся в ответ мужчина. Потом хлопнул по плечу: — Поедешь — скажи. Попробуем товар собрать кое-какой. Не впустую же тебе топливо жечь?
— Договорились.
Они пожали друг другу руки. Затем Михаил попрощался и отправился вниз, к катеру, где его ожидали обе купленные им сестры…
Глава 9
— Спускайтесь.
Девушки с удивлением взглянули на своего владельца. Мало того что на катере, так ещё и загоняет куда-то вниз… Может, зря они согласились? Но с другой стороны, и выглядит прилично, и видно, что не голодает. Какой-то вид у него… Как из прошлого. Даже выбрит. Помедлив немного, шагнули по трапу. Оказавшись в каюте, снова удивились. Это не трюм. Большое удобное помещение, даже есть место, куда присесть или прилечь. Стол, привинченный к палубе. На нём… В первый момент даже не поверили своим глазам — обычная электроплитка и чайник! Небольшой, видимо самодельный, деревянный сундучок. Хозяин, наклонившись, негромко произнёс, заглядывая внутрь:
— Мне тут надо отойти ещё минут на двадцать, а вы — располагайтесь. Там, в рундучке, найдёте чем перекусить. Плитка и чайник работают. Вода — под банкой, в бутыли. Устраивайтесь. Я скоро.
Под банкой? Как это понять? Потом осмотрелись и поняли, что так называются те самые удобные скамьи вдоль бортов каюты. Поскольку большая бутыль из прозрачной пластмассы плескалась прозрачной жидкостью. Ирина, старшая из сестёр, несмело приоткрыла крышку сундучка на столе и, ахнув, зажала рот руками — такого изобилия она не видела очень и очень давно! Едва ли не с того момента, когда они остались единственными выжившими на весь городок… Несмело ткнула пальцем большую белую буханку и не поверила своим ощущениям — хлеб был мягкий, недавно испечённый. Не позже, чем утром. Сестра, заметив, что старшая стоит неподвижно, подошла и тоже застыла столбом:
— Господи… Этого не может быть…
Консервы. Хлеб. Масло. Сахар… Невероятное изобилие. Словно из сказки…
…Михаил вновь остановился возле прилавка старой знакомой. Та оторвалась от парящей кружки с чаем, поскольку на улице было прохладно, встревоженно взглянула на него, но тот спокойно улыбнулся в ответ:
— Не переживай. Я тебя поблагодарить пришёл. За подсказку.
— Взял кого?
— Двоих. Близняшки. А это — тебе и дочери. Через недельку наведаюсь, ещё подкину.
Сбросил с плеч лямки обычного армейского вещмешка, туго набитого банками, поставил на прилавок.
— Забирай. Не стесняйся.
Девушка с натугой сняла мешок, едва не охнув от тяжести. Потом выпрямилась, покраснев от усилия, тихо произнесла:
— Спасибо. Но… Если хочешь сделать добро — лучше бы нас к себе забрал…
— Прости. Может, на следующий год. Если доживём.
— Если доживём…
Парень отвернулся и поспешил обратно на катер. Надо было возвращаться на остров. Осень. Пора готовиться к зимовке. Вытаскивать транспорт на берег, ставить его на стапеля, консервировать металл, собирать грибы и ягоды. Без витаминов, на одних консервах, можно и цингу подхватить. Светлана осталась на месте, молча глядя ему в спину и глотая слёзы. Если бы… Эх, если бы можно было повернуть жизнь вспять… Но что толку сожалеть о том, что не случилось? А дома её ждёт маленькая Оксанка. Ждёт и надеется, что та, кто стал её новой мамой, позаботится о ней…
Дверь бесшумно открылась, и Михаил заглянул внутрь каюты — сестрёнки испуганно отпрянули от стола, обернулись. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть, чем те занимаются. Едят. Открытые и пустые банки, ломти нарезанного хлеба. Чайник, над которым слегка дрожит воздух. Видимо, только что вскипел. Глаза у обоих испуганные. А ну как новый хозяин разозлится, что столько взяли? Но парень успокоил их жестом:
— Не дёргайтесь. Ешьте спокойно. Будет мало — скажите, ещё дам. Но аккуратней. А то с голодухи могут быть неприятности. Мусор потом выбросите в ведро в углу.
Почти синхронно кивнули головами в знак согласия. Усмехнулся краешком губы, снова сошёл на пирс, перебрался на понтон с трейлером. Николай слово сдержал. Рассмотрел круглые коробки с кинолентами, стопки книг, непривычные очертания снегохода. Ого! Некисло, однако. Похоже, горожанин всё кинохранилище выгреб! Закрыл дверцы трейлера, защёлкнул замки. Довольный, перебрался на катер, снял швартовые концы с кнехтов, помахал провожающим его подчинённым Николая, запустил дизель. Тот привычно сыто схватил сразу, но опытное ухо различило новые звуки в его работе. Впрочем, это объяснимо. Нужно делать профилактику, либо — искать новый. «Скат», конечно, штука умопомрачительная, но к нему баржу с грузом не привяжешь. Не предназначен он для этого. А вот к такому — без проблем. Так что ещё одно занятие на зиму будет, кроме раскладки и прочего, уже привычного. Да и девчонки… Улыбнулся своим мыслям, подавая облитые резиной рычаги газа…