— Остановка. Моя остановка!
Теперь к нам обернулись уже все. Даже девка с музыкой изумлённо вытаращила глаза и попыталась незаметно вытащить наушники, чтобы понять, в чём дело. Я усмехнулся — вот уж любопытная коза — и, схватив Гошку за руку, вытащил его из автобуса. На воздухе его щёки приобрели ещё более красный оттенок, видимый даже в темноте.
— Ну-с, давай показывай, где живёшь, — скомандовал я, так как оставлять его пока не собирался. В конце концов, сегодняшней цели стоило добиться, а потом дать Гошке на отдых пару дней.
— Слушай, — Гошка заговорил тише обычного, когда мы вошли в небольшой стандартный двор, окружённый многоэтажками.
— М?
— Ты же с Костиком встречаешься, нет?
— Ну-у, можно и так сказать. — И как только узнал, паршивец? Ведь вроде не похож на того, кто интересуется личной жизнью одногруппников.
— Тогда зачем всё это? Со мной? Костик же…
— Забей на Костика, — только вот от Гошки мне не хватало нотаций слушать. Тоже мне, невинная овечка. Если девственник, то ещё не значит, что лучше. Меня это даже разозлило. Тон Гошки был не обвиняющий, но какой-то укоряющий. Я даже Костиков взгляд вспомнил и поморщился.
И пока Гошка не очухался, прижал его к двери подъезда, к которой мы подошли, и поцеловал, сразу же толкаясь языком меж губ. Гошка охнул, сам вжался в подъездную дверь и не реагировал, хотя я старательно вылизывал его рот. Наконец, его губы дрогнули в ответ, и он несмело коснулся языком моего языка. Внутри меня всё возликовало. Первый этап пройден. Не без погрешностей, потому что Гошка целовался весьма слюняво и неловко, но пройден.
Глава 4
На всю следующую неделю о Гошке мне пришлось забыть, и не только из-за того, чтобы тот всё осмыслил и передохнул, но и потому что учёба требовала немедленного вмешательства. Выиграем мы в этой гонке со сценариями или нет, приз в любом случае будет только в конце семестра, а вот сдавать проект по архитектуре надо было уже сейчас.
Вообще, сдать его стоило ещё в начале недели, но я об этом успешно забыл, уже представляя в голове, как Аллочка пренебрежительно фыркает: «Коммерция». Стиснув зубы, я продолжал сидеть ночами за ноутбуком, чертя грёбаные линии, от которых меня тошнило к пятнице так, что я даже задумался о смене специальности. Костик пожимал плечами и говорил, что виноват только я сам. Проект задавали в середине сентября, времени было валом. Ну и мне казалось, что валом. И я откладывал, а потом и вовсе забыл. Теперь страдал, не спал, но делал. Потому что с меня бы не слезли. Коммерция коммерцией, но учиться всё равно приходилось.
Потому к пятнице я выглядел выжатым лимоном. Оценил себя ещё с утра в зеркале: вид помятый, словно бухал все эти дни, глаза красные, словно не только бухал, но и курил траву, а сознание совершенно вялое, словно я теперь ловил отходники. Эх, если бы.
— Выглядишь ужасно, — сразу же отметил Костик. И добавил: — Теперь понимаешь, почему стоит делать всё вовремя?
— Заткнись, а? Без тебя тошно, — отмахнулся я от него. — Сделал же, это главное.
Костик поджал губы, но ничего не сказал. Сел, разложил свои тетради и достал ручку. Видимо, собирался всё-таки лекцию писать, пока я растекался на парте и силился не уснуть. Преподавала снова Аллочка.
— Мы тут, пока ты отрабатывал долги из-за своей лени, сценарий набросали. Хочешь послушать?
— Валяй.
Приоткрыв один глаз, я встретился с полным сомнения взглядом Костика.
— Уверен, что готов слушать?
— Да готов, готов, мистер зануда. Давай уже.
Иногда Костик раздражал до отвращения. Своей дотошностью, педантичностью и желанием быть во всём не только первым, но и правым. Костик явно не учитывал, что все люди разные. И его взгляды желают разделять гораздо меньше людей, чем он сам представлял.
— Мы решили Женьку поставить ведущей. То есть она будет озвучивать основную часть текста и занимать большую часть экранного времени, — о, заговорил-то как. С рекламистами пообщался, что ли? Или с Никитой своим?
Я беспокойно завозился. О Никите я не вспоминал всё это время. И сейчас опять какое-то смутное чувство, что я его уже где-то видел, вернулось ко мне. Открыв совсем глаза, я смотрел на Костика и почти не слушал его, хотя он распинался довольно задорно, явно увлечённый идеей создания ролика.
— Слушай, — прервал его я, когда уже раздался звонок. Мне пришлось принять более подобающую позу, но взгляда от Костика я не отвёл. — А ты этого Никиту откуда знаешь?
— В универе у нас учился, говорил же.
— Ну так он, судя по всему, давно учился.
— Он заканчивал как раз тогда, когда мы пришли на первый курс. Что за вопросы, Димыч? Он занят, я ведь говорил, — Костик нахмурился. Его обеспокоенное лицо всегда вызывало у меня улыбку: такой серьёзный, брови домиком, губы поджаты и глаза становятся такими непроницаемыми. Только огоньки в зрачках выдают волнение.
— Да не собираюсь я его отбивать.
— Собираешься. Я же вижу, что ты им заинтересовался.
— Да если у него такие охуенные отношения, — мне пришлось понизить голос, потому что в аудиторию вошла Аллочка, — то тебе-то чего переживать? Тебе вообще зачем переживать за чужие отношения? — я начал сверлить его взглядом.
Костик отвернулся и передёрнул плечами.
— Лекция, — бросил он, взялся за ручку и принялся строчить. Явно ушёл от ответа, козёл. Ведь темнит, не говорит. Непонятно, ревновал, что ли? Но кого? Меня или этого Никиту, который никак из головы не шёл? Только теперь не в качестве предполагаемого партнёра в один из приятных вечеров, а потому что навязчивая мысль, что мы уже встречались, не давала мне покоя.
И вроде бы ничего. Ну встречались и встречались. Может, на какой-нибудь студенческой тусовке пересекались, или в универе я его видел. Но хрен пойми, почему меня это так волновало.
На следующий день я всё-таки выслушал сценарий. Костик припёрся ко мне домой с утра, не позвонив и не предупредив. В дверь он звонил нещадно: нажимал на звонок и не отпускал, пока ему не откроют. Я сразу понимал, что пришёл Костик. И порой хотел взять молоток, чтобы треснуть его хорошенько. В гробу я видел таких гостей в девять утра в субботу, когда неделя верхняя и не нужно никуда идти.
Но Костик придерживался другого мнения и продолжал звонить.
— Кретин, — поздоровался я, впуская его в квартиру. — Не мог прийти позже, что ли? Чего тебе не спится?
— Того. У нас сбор сегодня. Постараемся детально всё разработать, а на следующих выходных отснять. Никита сказал, что поможет с аппаратурой.
— Никита-Никита, — передразнил я его, беря с подоконника пачку сигарет и закуривая. Когда меня будили раньше положенного, моему раздражению не было предела. — Может, это мне начать беспокоиться? Я об этом Никите впервые в жизни неделю назад узнал, а ты о нём теперь говоришь постоянно.
Костик фыркнул и смерил меня насмешливым взглядом:
— Ну да, тебе, конечно, есть из-за чего беспокоиться. Это ведь я каждые выходные нахожу новое развлечение на стороне, а потом отсасываю девственнику и восхваляю его член, — в голосе мелькнула обычная усмешка, лёгкий сарказм, но мой сонный мозг уловил что-то ещё.
Прищурившись, я внимательно посмотрел на него и с удивлением проговорил:
— Тебя это задевает.
Для меня это стало открытием. Действительно открытием. Потому что прежде Костик ни разу даже не намекал на то, что ему это неприятно. Да, секс становился жёстче, когда я приходил со своих развлекалок, но ничего более.
— А ты думаешь, что я от радости пищу каждый раз, когда узнаю, что ты с кем-то переспал или отсосал кому-то? — Костик плюхнулся на стул и сосредоточенно начал изучать сценарий, который наверняка знал уже наизусть. Меня не обмануть.
— Хочешь поговорить об этом? — издёвку в тоне не удалось сдержать. Я не хотел. Вырвалось из вредности и по привычке. Ну не мог я не схамить, когда Костик так очаровательно обижался. Выглядел он при этом ещё привлекательней. Ещё серьёзней. Ещё сексуальней. И из головы даже выветрились мысли о том, что, вообще-то, он сам виноват, что молчал всё это время. Мы договор о том, что изменять нельзя, не подписывали. И с самого начала вели речи, что отношения у нас свободные. Так, ради фана и клёвого секса.
Костик поднял голову и посмотрел на меня так, что даже мурашки по спине пробежали. В какой-то момент пронеслась мысль, что он мне сейчас врежет, потом — что трахнет прямо на кухонном столе. И я был бы не против, но Костик лишь швырнул в мою сторону сценарий и буркнул:
— Иди ты на хуй.
Ехали на место встречи мы молча. Костик что-то читал в телефоне, я пытался доспать в автобусе, хоть тот постоянно качало и он тарахтел как ненормальный. Давно пора списать такие раритеты. Поспать не удалось, как и обдумать тот факт, что теперь делать с Костиком. И с Гошкой, потому что оставлять свою затею с охмурением, которое привело бы его прямо в мою кровать, не хотелось. Костика оставлять тоже не хотелось. А сам Костик, кажется, был на грани того, чтобы поставить мне условия. И этого ещё больше не хотелось.
— Ничего себе, Смирнова! — вырвалось у меня, когда Женька, распахнув меховую жилетку, продемонстрировала облегающее платье с вырезом, достаточным для того, чтобы мужская часть абитуриентов направилась прямиком в наш университет.
— Да, Димасик, ещё способны, — она щёлкнула меня по носу. — Репетиция к съёмке. Хотела увидеть реакцию.
— Ты бы пришла в таком в универ. Живо бы увидела реакцию. Деканата, — у нас запрещали ходить в слишком откровенных вещах. Девчонок отлавливали и едва ли не линейкой мерили длину юбки. Те, конечно, хитрили. Просто подкатывали пояса юбок и, невинно хлопая ресницами, заверяли учителей, что не замечали, как подол так высоко поднялся.
Женька толкнула меня в плечо, но легко совсем, не обидевшись, но и не придумав, что сказать язвительного в ответ.
Сценарий я изучил довольно подробно, пока спешно пил кофе под мрачным взглядом Костика. Удивительно, но он и замолчав оставался великим занудой. Сам сценарий мне понравился. Мы — они — взяли концепцию Никиты, выделили три преимущества: профессиональных преподавателей, высшую категорию обучения и активную социальную жизнь — и выплеснули это всё в формате небольшого промо-ролика. Оставалось только отрепетировать, дополнить детали, и всё — можно снимать.
Мне даже как-то обидно стало, что я почти не участвовал. Но тут Костик был прав: сам виноват. Проебался с этим проектом всё время, пока шла подготовка.
— Ну что, — Лёха потёр руки и осмотрел нас, — теперь отметим это дело?
— Ещё нечего отмечать. Пока ничего нет, — напомнил Костик. И я мысленно застонал. Вслух не стал, Костик и без того меня старательно игнорировал.
— Сценарий есть. Законченный. И Женька в охуенном платье. Это и отметим, — отрезал Лёха, который как любой творческий человек — поэт же, мать вашу, — любил выпить. Я, в принципе, был не против. От компании откололась только Настенька и двое из ларца, Павлик и Валик. И мы отправились в «Осу».
В «Осе» народу было немного, мы заняли самый большой стол, и я демонстративно сел рядом с Гошкой. Тот скосил на меня глаза, но ничего не сказал. Костик тоже промолчал, хотя я ясно увидел в его взгляде осуждение.
Через час мы уже знатно надрались. Фигня, что день. Главное, суббота. А ещё через час я потащил Гошку в туалет под предлогом, что нужно перекурить. И плевать, что Гошка не курил.
— Ты чего, Димыч? — спросил Гошка, пока я действительно доставал сигареты и закрывал дверь на замок. Костик продолжал меня игнорировать, и это злило. Да и как могло не злить-то? Я Гошке весь вечер знаки внимания оказывал, которые сроду не делал, а Костик — ноль внимания. Не то чтобы меня это задевало до глубины души, но раздражало. Потому что Костик не имел права игнорировать, он же всегда мой был. А тут вдруг начал обижаться. Хотелось, чтобы обида хотя бы не беспочвенной была.