Анна поднесла руки к ограждению кровати и плавно двинулась к изголовью. Ее ноги осторожно ступали по полу, словно плитки могли скрипеть. Она достигла подушки, руки опустились с ограждения. Ее лицо зудело, но она не хотела сдаваться. Потрескавшимися от страха губами она произнесла:
— Стивен?
Монитор пикал. Грудная клетка дрожала.
— Стивен?
Спящее лицо вытянулось, словно от боли, и затем открылись глаза. По мере того как поднимались веки, мышцы щек, казалось, расслаблялись. Он моргнул — у него были серо-синие глаза.
— Надеюсь, я тебя не беспокою, — сказала она.
— Нет, — ответил он, и его глаза, затрепетав, закрылись, Анна подумала, что он вновь уснул. Руки девушки потянулись к ее лицу и с силой провели по нему. Она опустила их.
Глаза Стивена открылись.
— Нет, ты меня не беспокоишь. С чего ты так подумала?
— Ты спал.
— Я всегда сплю.
— О, — произнесла Анна.
— Ты проводила время с Майклом. Что ты о нем думаешь?
— Он… хороший. С ним приятно проводить время.
Голова кивнула еле-еле, скользя вверх и вниз по подушке, с явным усилием:
— Ты — мисс Заккария.
— Анна, — сказала она.
— Анна, — повторил он. Его глаза закрылись.
— Хочешь, чтобы я сейчас ушла?
Его глаза оставались закрытыми:
— Если желаешь.
— Так ты этого хочешь?
— Нет.
Она стояла в течение нескольких долгих минут, наблюдая за тем, как Стивен ускользает в сон, пытаясь постичь реальность того, что находится перед ней, и подсчитывая писки кардиомонитора.
Глаза вновь открылись.
— Ты все еще здесь.
— Да.
— Сколько это длилось?
— Всего лишь несколько минут.
— Извини.
— Да нет, все в порядке. Мне все равно.
Стивен вздохнул:
— Почему бы тебе не присесть? Где-то там есть стул.
— Я постою.
— Майкл неправ. Я возражаю против его музыки. Я ее ненавижу.
— Я могла бы попросить его делать музыку потише.
— Дело не в громкости, а в самой музыке. Музыка была создана для движения и вовлечения. Я ощущаю, что моя душа — в смирительной рубашке, когда Майкл включает свою музыку.
Анна промолчала. Стивен посмотрел в сторону, затем снова на нее.
— Почему ты позволяешь им думать, что ты — в коме?
— Так я могу спать. А когда я сплю, мне снятся сны.
— Какие сны?
— В любой ситуации — клинический социальный работник, — заметил Стивен, и его губы впервые тронула легкая улыбка.
Анна также улыбнулась:
— Это я.
— Мои сны — они мои, — сказал он. — Я бы никогда ими не поделился.
— Хорошо.
— И я бы не просил тебя поделиться твоими, — продолжал он.
— Да, — согласилась Анна.
— Я устал, — произнес он.
Когда Анна поняла, что он снова уснул, она ушла.
— Мне нравился колледж, мои занятия там. Душа человека так безгранична и увлекательна. Я думала, что смогу что-то сделать со всем тем, что узнала. Но я была недостаточно умна, чтобы стать доктором.
— С чего ты это взяла?
Анна пожала плечами:
— Я знаю.
— Поэтому ты терапевт, — сказал Стивен.
— Да. Это важно. Помогать людям.
— А как ты помогаешь?
— Я их слушаю. Я помогаю им найти новые пути понимания ситуаций.
— Тебе нравятся твои пациенты?
— Я не называю их пациентами. Они — клиенты.
— Они тебе нравятся?
— Майкл спросил меня что-то в этом роде, когда мы впервые встретились. Ему хотелось узнать, понравился ли он мне.
— И как?
Анна положила ногу на ногу и отвернулась от Стивена. На полу у кровати лежал шарик корпии. Медсестры и санитары явно здесь не задерживались.
— Разумеется, — ответила она.
— Это хорошо. Если тебе нравятся люди, ты можешь им помочь.
— Впрочем, это не обязательное условие. Чтобы они нравились.
Стивен на мгновение закрыл глаза. Затем он снова взглянул на Анну:
— У тебя есть муж?
— Нет.
— Парень — наверняка.
— На самом деле — нет. Мне не хотелось. — Анна заколебалась. — Это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю?
— Что я — лесбиянка или что-нибудь такое.
— Я такого не думал.
— Я не такая.
— Семья-то у тебя есть?
Скрещенные руки Анны сжались сильнее. Семья, да, у нее есть. Бог его знает, какие чудеса могла она совершить, если бы не ее драгоценная семейка.
— Мама, — сказала она. — И старший брат.
— Как их зовут?
— Маму — Одри, брата… — Внезапно Анна остро ощутила, что позади нее находится раковина. Она буквально видела, что она до краев наполнена водой, холодной водой, закупорена и готова… — Моего брата зовут Филлип.
— Вы близки?
Плечи Анны передернуло от ощущения близости раковины. Темная вода, густая, зловонная и алчущая вода. Жаждущая. Она сглотнула, опустила взгляд на свои руки. «Что за патетика, — подумала девушка. Она с этим справилась. — Пошло все к черту». Анна подняла взгляд на Стивена. Он наморщил лоб, над глазами — едва различимая тень.
— Конечно, — ответила она, — мы близки.
Тут Стивен уснул. Анна смотрела на комок пыли и на трубки, выходящие из-под ребер Стивена. Что-то остановило ее пальцы, желавшие было двинуться вперед, и заставило их сплестись на ее колене, подобно сообществу пойманных душ.
Джанет Уоррен, посмеиваясь, ввела Анну в свой кабинет.
— Да нет, ничего особенного, — сказала она, явно не заблуждаясь относительно напряженной улыбки Анны. — Честно говоря, я просто хотела переговорить с тобой минутку.
Анна села на один из стульев, стоявших перед столом; Джанет присела на край стола.
— Речь о Джулии, — произнесла Джанет.
Анна вновь скрестила на груди руки и слегка нахмурилась:
— Джулия? А что с ней не так?
— Только не пойми меня неправильно. Извини, мне не нужно говорить с тобой таким образом. Ты знаешь, что делаешь, и тебе известно, как люди иногда реагируют. Я уверена, у тебя случалось во время сеансов, что у клиентов вдруг крыша ехала. Что-то в этом роде…
— Конечно, — подтвердила Анна.
— После твоего последнего визита Джулия принялась сумасбродствовать. Она стала кидаться вещами и даже пригрозила причинить себе телесный вред, если ты вновь к ней придешь.
— Миссис Уоррен, вы же определенно не думаете, что…
— Я ничего не думаю, Анна. Мы в этом деле вместе, ты помнишь? Джулию всегда легко было завести. Кажется, ты кого-то ей напоминаешь, кого она ненавидела, когда была ребенком. В школе, в те времена… Ты не сделала ничего плохого. На самом деле, сдается, у тебя есть реальный прогресс с Майклом.
Анна слегка постучала по ковру стопой ноги.
— Майкл любит подшучивать. Я, кажется, хорошо для этого подхожу.
— Пусть так, — заметила Джанет. — Возможно, это именно то, что ему сейчас нужно.
— Да, мне так кажется.
— Итак, я хотела сказать — забудь сейчас о Джулии. Я прикреплю к ней другого волонтера. Учитывая твою работу в Ассоциации, я уверена, уменьшение волонтерской нагрузки не станет для тебя разочарованием.
Анна кивнула, встала и направилась к двери, затем вернулась:
— Миссис Уоррен, а что вы знаете о Стивене?
— О Стивене?
— Соседе Майкла по комнате.
— А, да, — произнесла Джанет. Соскользнув с крышки стола, она подошла к вращающемуся стулу, но не села. — Быть может, это прозвучит нездорово, но мы направили Майкла в ту комнату, потому что сочли, что больше никто из студентов не сможет вынести перепады его настроения. Стивен в коме, ты, вероятно, уже знаешь об этом. У нас есть электроэнцефалограммы; волны, излучаемые его мозгом, кажутся вполне активными, но кто знает, каким бывает бессознательное состояние человека? Как бы то ни было, Стивена не следует беспокоить. Я была бы признательна, если бы ты напомнила Майклу, чтобы он оставался на своей стороне от занавеса.
— Разумеется, я это сделаю, — сказала Анна.
— Благодарю.
Анна выглянула из-за двери кабинета в главный зал, где несколько студентов на инвалидных колясках беседовали с посетителями, вероятно, с членами семей. Она вновь взглянула на Джанет:
— А до того, как Стивен попал сюда, кем он был? Я имею в виду, чем он занимался?
Джанет села и сунула пальцы под стопку папок из толстой бумаги в поисках какой-то нужной.
— Что? О, музыкой, он был музыкантом. Пианистом. На подъеме, как мне сказали. Концерты классической музыки, в таком духе. Как жаль…
Анну будто окатили холодной водой. Она задержала дыхание и сунула сжатые кулаки в карманы.
— А что, — начала она, — с ним случилось?
На столе захрипел телефон, и Джанет подняла руку в знак извинения перед Анной, прежде чем снять трубку. Она опустилась в свое кресло, произнеся «здравствуйте», и Анна вышла из ее кабинета.
Казалось, Майкл рад был покинуть изолятор. Он подвигал бровями в знак приветствия, когда Анна вошла в комнату, и приподнялся на локте:
— Мисс Заккария! Ты скучала по мне?
Анна села на стул для посетителей:
— Конечно, Майкл. Ты чувствуешь себя лучше?
Майкл фыркнул:
— Не офигенно здорово, но вполне прилично, чтобы убраться отсюда. Боже, видела бы ты медсестер, которые занимаются больными студентами. Все старые выглядят как десантники, а молодые — как старательные девственницы. Это вроде как из горячего в холодное и обратно в горячее. И так все время. Да от этого яйца полопаются, если они у тебя есть.
— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы вернуться к программе по электронике? Ты ничего не делал почти месяц и знаешь, что не сможешь остаться, если не работаешь для будущего.
— Я был болен. У меня возникли эмоциональные проблемы, верно? Я имею в виду, что ты можешь это подтвердить. Ты же здесь для этого.
Анна почесала икру ноги.
— Нужно определиться с целями, Майкл. Без целей ты просто стоишь на месте и не делаешь успехов.
— У меня есть цель.
— Какая же?
— Чтобы мне задницу почесали. Ты когда-нибудь чесала себе зад крюком?
Анна покачала головой.
— Ты почешешь мне задницу, мисс Заккария?
— Майкл, не начинай…
— Я не пытаюсь похабничать, честно. Просто у меня чешется.
— Майкл, это не мое дело. Для этого есть медсестры.
— Скажешь тоже. Ладно, тогда спину. Ты почешешь мне спину? Пожалуйста.
Анна ощутила, что ее руки ухватились за локти. Она села прямо, отодвинувшись от Майкла как можно дальше, оставаясь сидеть на стуле.
— Мне не положено.
— Почему?
— Я просто не могу. Это непрофессионально. Терапевтам не полагается прикасаться к клиентам.
— Я сейчас говорю с тобой не как со своим мозгоправом. Просто как со своим другом. Пожалуйста. Спина чешется.
— Нет, Майкл.
Майкл чуть-чуть помолчал. Он не смотрел на Анну, а изучал бледное пятно на своем одеяле. Когда он вновь взглянул на нее, его лицо побледнело.
— Я не пытаюсь строить из себя вульгарного типа, — тихо произнес он. — Как насчет моего лица? Ты можешь почесать мне нос?
Анна медленно покачала головой.
— Пожалуйста, — сказал он. — Никто никогда не хочет прикасаться ко мне.
— Я не могу, — сказала Анна.
Майкл посмотрел на нее, а затем быстрым движением вытянул руку и ударил по клавише своего кассетника. Визжащая музыка рассекла воздух.
— Прекрасно! — прокричал он. — Мне жаль, что я попросил. Как бы то ни было, я вовсе не имел это в виду. Это была шутка. Задницу почесать, вот дерьмо, я просто приколоться хотел, вот и все.
И тут появились медсестры, пригрозили Майклу, и он выключил музыку.
— Одна из последних групп посетителей была у меня довольно давно, — сказал Стивен. — Но я ее никогда не забуду. — Он моргнул, и его темные брови сдвинулись, затем разошлись. Прядь черных вьющихся волос почти упала ему на глаза, и Анна подумала: а каково это было бы — вытянуть руку и убрать ее назад?
— Они были из церкви. Какой-то пятидесятнической и какой-то там святости. Все — молодые люди. Опрятно одетые — в чистых белых одеждах. Что навело меня на мысль о сердитых юных ангелах. Даже Библии у них были белые. Им не хотелось находиться здесь, я слышал, как они перешептывались за занавесом. Они были очень напуганы. Но их предводительница, юная девушка лет восемнадцати, успокоила их, сказав: «Даже если вы делаете это для самого меньшего из толпы, вы делаете это для Иисуса». И они вошли, сияя улыбками. Та девушка сказала мне, что мне нужно изменить свою жизнь и повернуться к Господу. Я ответил, что никуда не поворачиваюсь, разве она этого не видит? Мои ответы ее расстроили, затем разъярили. Думаю, предполагалось, что я должен содрогнуться в присутствии их благочестивой и телесной цельности. Ее лицо было таким же бледным, как платье. Выведя свою маленькую группу, она сказала мне: «Лучше прими любовь Господа. Во всем мире больше не найдется никого, кто полюбит нечто вроде тебя».
— Боже, Стивен!
— Да нет, все в порядке, — произнес он. Его глаза закрылись, а через некоторое время приоткрылись. — Это было давно.
— А кто был последним?
— Два продавца страховок. Я увидел, кто это, и уснул. Думаю, они испытали огромное облегчение. С тех пор я сплю большую часть времени.
— Стивен.
— Да все в порядке, — откликнулся он. — Правда.
Стивен закрыл глаза. Анна глядела на его лицо. Медсестры выбрили его далеко не блестяще: на подбородке — маленький красный порез. Затем Стивен взглянул на нее:
— Почему ты не прикоснулась к Майклу?
Анна вздрогнула:
— Ты слушал.
— Да.
— Я не могу. Понимаешь, это не входит в мою работу. Люди могут неправильно это понять.
— Почему ты работаешь консультантом, Анна?
— Так я могу помогать людям.
— Есть много способов помочь. Доктора, физиотерапевты, учителя…
— Да. Но они должны прикасаться к людям. Я не могу прикасаться, ни сейчас и никогда. Филлип прикасался ко мне. Боже милосердный, он прикасался ко мне, а прикосновение — это лишь боль и…
— Твоя семья рассчитывала, что ты станешь консультантом?
— Нет, я не думаю, что это имело для них значение.
«…Гнев и отвращение. Прикосновение — это мерзость, деградация. Это утрата самообладания». Ноги Анны встали на полу ровно. Она готова была бежать. «Прикосновение — холодно и омерзительно, как зловонная, черная вода».
— Расскажи мне о своей семье.
— Я уже рассказывала.
— У тебя есть мать, брат.
— Я уже рассказывала! — Рука Анны взлетела ко рту и зажала его. Она крикнула это. — О боже, — вымолвила она. — Извини!
— Все в порядке.
— Стивен… — начала было Анна и заколебалась.
Она медленно подвинулась вперед на стуле. Глаза Стивена спокойно взирали на нее, и это были глаза не синего и устрашающего океана, но синего и чистого неба. Она видела в них понимание, и ей хотелось потянуться к нему.
Она хотела этого, но понимала, что единственный способ получить желаемое — прикоснуться к нему.
Анна отодвинулась назад.
— Спокойной ночи, Стивен, — сказала она.
— Спокойной ночи, — ответил он. И уснул.
Рэнди выпускали из центра. Персонал устроил ему прощальную вечеринку с шарами, смешными шляпами и шумелками. Рэнди делал вид, что терпеть всего этого не может, но сам явно был в восторге. Он счел своим долгом погудеть бумажным рожком в ухо каждому из присутствующих. Рэнди получил работу в фотоотделе местной газеты. Его прощальным подарком стала заключенная в рамку шуточная первая полоса газеты с заголовком: «РЭНДИ МАЙЕРС, ИЗВЕСТНЫЙ ТАКЖЕ ПОД ИМЕНЕМ КЛАРК КЕНТ, ПОЛУЧАЕТ МЕСТО В „ДЕЙЛИ ПРЕСС“». Под этой шапкой была большая черно-белая фотография Рэнди с сигарой в зубах, наклонившегося над бильярдным столом. В руке у него был кий.
— Я научил его всему, что он знает, — говорил Майкл, описывая круги между участниками вечеринки. — Он должен взять меня с собой, иначе все дело провалит.
Анна ушла в разгар праздника и направилась к пруду позади здания управления. Небо было затянуто облаками; над водой, покрытой водорослями, стелился туман.
Вода, мрачное корыто страхов…