Полицейский сурово взглянул на альбиноса и принялся записывать показания в большой блокнот, который вытащил из переднего кармана. У него вообще все было большое: блокнот, ручка, пистолет — коричневый, блестящий, уверенно сидящий в кобуре на широком бедре.
— А вы почему вдруг свернули вправо?
— Дамочка слишком медленно ехала, а я опаздывал.
— Насколько я понял, она вообще не двигалась, а старалась не столкнуться с велосипедистом. Вы сами нарушили правила, потому она в вас и врезалась. Именно это я напишу в рапорте.
У альбиноса аж челюсть отвисла, а потом рот превратился в узкую щелочку. Похоже, водитель не мог поверить в услышанное:
— Да это полная херня! Откуда вы знаете, что она правду говорит?
— У меня есть свидетели, а вы этого не отрицаете!
— Где эти ваши свидетели?
Полицейский указал на группу людей, стоявших около его машины и разговаривавших с напарником.
— Они все утверждают, что вы слишком резко набрали скорость и попытались совершить обгон справа. А это опасно, знаете ли. Явное нарушение правил. Значит, если дело дойдет до суда, шансов у вас нет.
— Я, блин, просто не верю, что вы можете такое говорить!
— Слушай, Белоснежка, мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Покажи свои водительские права.
Альбинос полез в задний карман и достал оттуда прекрасный бумажник красной кожи. На нем красовалась большая переводная картинка, логотип «Полночи», — очередного отвратительного фильма ужасов, которые так популярны в наши дни.
— О, а вот это уже интересно! Права просрочены на три месяца, знаешь? У тебя недействительные водительские права, и грозит обвинение в нарушении правил дорожного движения, повлекшем аварию. Понимаешь, Брюс, Брюс… Битц?
Полицейский подмигнул мне. Альбинос, увидев это, сделал такое лицо, словно ему глотать неприятно.
Добравшись домой, я набрала ванну — вторую за вечер. Ванны — моя тайная любовь и порок. Подражаю своей героине, Бланш Дюбуа, — как только что-то идет не так, сразу открываю кран. Горячо, горячо, так горячо, как только возможно! Врачи говорят, подобный шок не очень полезен для сердца, но это тот случай, когда мне плевать. Кажется, у моего мотора свое мнение на этот счет. Он знает, что живет внутри меня, а потому уже привык падать в кипящую воду, стоит его обладательнице разнервничаться.
Я вылила в ванну большую порцию кокосового масла. Наблюдая за тем, как оно жемчужно-кремовым потоком завивается в воде, даже забыла на время о разбитой машине и сердитом альбиносе — злом белом мужчине с белой машиной.
Повесив одежду на крючок, я нырнула в курящиеся пузырьки и расслабилась. Пару раз медленно мигнула и задремала.
Мне приснился незнакомый город, серый и печальный; с первого взгляда и запаха он показался восточноевропейским. София или Прага — иностранный город в самом прямом смысле слова. Город тишины и безымянной боли. Я в нем никогда не была, это точно. Еще больше меня удивил спутник. В мою руку крепко вцепился незнакомый мальчик — альбинос в голубых джинсах, голубом блейзере, красных кедах и бейсболке с эмблемой «Кардиналов Сент-Луиса».
— Как тебя зовут?
— Брюс Битц.
— Сколько тебе лет?
— Семь.
— Ты знаешь, куда мы идем?
Он нахмурился:
— Ты должна отвести меня домой.
— А это где?
Ребенок начал плакать. Я сжала его ладонь и постаралась ободряюще улыбнуться, но понятия не имела, где мы и кто он. Разве что детская версия блондина с разбитой машиной.
Сон был настолько странным и комичным, что я проснулась смеясь. Вечно засыпаю в ванне и до сих пор не утонула, но вот пробуждаться от хохота совсем не в моем стиле.
Я оглядела комнату усталыми слипающимися глазами, фокусируясь на мире, из которого меня вырвал сон. Ничего не изменилось. А потом я посмотрела на саму ванну. Посреди пузырей плавала белая пластмассовая машинка — «фиат уно», прямо как у Брюса Битца. Я к нему не прикоснулась, но хорошо видела: передний бампер аккуратно погнут, как и у большого реального автомобиля.
Ужас!
Сердце, содрогающееся внутри тебя словно дерево во время урагана, предупреждает: каждое слово может оказаться последним. А потому смакуй его и убедись, что используешь верное, прежде чем произнести.
Жуть!
Игрушечная машинка не на шутку меня перепугала. Забавная и одновременно самая страшная угроза. Неужели альбинос действительно зашел ко мне в ванную, пока я дремала, и положил это в воду? Оставил игрушку здесь, пока во сне я водила его ребенком по странному далекому городу?
Хуже того, может, он все еще в моем доме?
В наши дни одиноким женщинам нужно заботиться о себе. Например, у меня в квартире есть два пистолета, как бы параноидально это ни звучало: один под раковиной, другой — за кроватью. Есть лицензия, я много практиковалась и знаю, как застрелить кого-нибудь, если понадобится.
Убедившись, что замок закрыт (а он был закрыт, когда я полезла в воду), я вытерлась и быстро натянула джинсы и футболку. Пистолет в ванной — тридцать восьмого калибра, тяжелый. Всегда заряжен.
Взведя курок, я открыла дверь. В груди опять начало грохотать сердце.
Прошла на цыпочках по квартире. Никого. Я этого, конечно, ожидала, но убедиться все равно чертовски приятно. Проверила каждый закоулок, шкаф, под кроватью, прежде чем сказать: «Хорошо».
Я вернулась в ванную, и по спине у меня опять пробежал холодок. Альбинос действительно был в этой самой комнате, пока я спала. Достаточно близко, чтобы бросить машинку в воду.
Даже мысль о том, что он видел меня голой, не беспокоила так, как образ его мокрой белоснежной руки, погружающейся в ванну.
Вдруг зазвонил телефон.
Я взяла трубку.
— Антея Пауэлл?
— Да, с кем я говорю?
— Сдохший белый «фиат». Помнишь? Парень, в которого ты врезалась? Машинка в ванне? Я.
Я все еще держала пистолет в руке и положила его рядом с рычагом, словно это могло помочь.
— Что тебе надо? Зачем ты забрался в мой дом?
— Ты изнахратила мне машину. За тобой должок.
— Что тебе надо?
— Взять свое. Ты мне должна кучу денег.
— Тогда узнай, сколько будет стоить ремонт. Скажи мне, и мы все решим мирно.
— Мне ремонт не нужен. Я хочу новую тачку, Антея. Купи мне машину, и разойдемся полюбовно.
— Не смеши. Я тебе всего лишь бампер помяла.
— Мне нужна новая машина, Антея.
— Не надо угрожать мне, Брюс. Я запомнила твое имя. Не забывай, я могу позвонить в полицию и рассказать обо всем. Угрожаешь людям по телефону, вламываешься в чужие дома… Тебя легко найдут. Не думаю, что в городе слишком много альбиносов по имени Брюс Битц!
Он засмеялся.
— Брюс! Думаешь, меня так зовут? Он мертв, детка. Я показывал водительское удостоверение, которое истекло три месяца назад. Знаешь почему? Потому что старина Брюс тоже «истек» три месяца назад. Я взял документ с трупа и немного над ним поработал. Парень погиб в аварии. Странное совпадение, да? Лучше делай, что говорят, а то я тебе лицо сожру, сука, поняла? — Он повесил трубку.
В ту ночь я толком не спала. Изредка снился тот же черно-белый сон в незнакомом городе. Я и юный Брюс Битц шли по улицам, освещенным в стиле де Кирико, — белоснежно-белым или рассеченным надвое мстительными и непрощающими тенями, которые разрезали вещи на свет и тьму без полутонов.
Ничего особенного не происходило, разговор тоже не ладился. Помню только, что нам вроде было полегче друг с другом, так как я знала, куда идти. Мальчик чувствовал это, а потому не ныл и не плакал, когда я сбивалась с пути и сворачивала не туда.
— Как тебя зовут по-настоящему? Ты же не Брюс Битц. Ты соврал.
Он закрыл лицо ладонями и засмеялся приятным, типично детским смехом.
— Ты на меня злишься?
— Вовсе нет. Как тебя зовут?
— Джон Крей. — Он по-прежнему не убирал руки.
— Сейчас ты говоришь правду?
Открыв лицо, ребенок даже разозлился:
— Да, я — Джон Крей!
Проснувшись, я увидела в паре дюймов от себя книгу, лежащую на подушке. Перенервничав, я не стала читать прошлой ночью. Теперь же схватила и попыталась осилить заголовок, борясь с туманом в утренних глазах: «Я приду за тобой».
Это была детская книжка большого формата — мало текста, много картинок. Монстр с другой планеты прибыл на Землю, чтобы съесть маленького мальчика. У истории был забавный, хороший финал; при других обстоятельствах она бы мне даже понравилась. Вот только у меня никогда не было детских книг. И вчера я другое хотела почитать. Не «Я приду за тобой».
Закончив листать томик, я отложила его в сторону и посмотрела в окно. Что делать? Позвонить в полицию и сообщить, что меня преследует несуществующий Брюс Битц? Заплатить ему за аварию, в которой он частично виноват? Дождаться следующей сумасшедшей выходки? Как это он собирался мне «лицо сожрать»?
«Мне ремонт не нужен. Я хочу новую тачку, Антея. Купи мне машину, и разойдемся полюбовно».
Телефонная книга. Джон Крей! За последние двенадцать часов столько безумного произошло. Почему бы не посмотреть в справочнике имя мальчика из черно-белого сна?
В списке оказались два Джона Крея и один Д. Крей. Было утро воскресенья. Подходящее время, чтобы застать всех дома и услышать их голоса.
Я взяла трубку и набрала первого. Ответивший явно был чернокожим, а не тем, кого я искала, но мне нужно было, чтобы он не просто сказал «нет», а потому…
— Это Джон Крэйон?
— Крэйон? Нет, Джон Крей, леди, Джон Тайрон Крей. Это что за фамилия вообще — Крэйон? Вы что, в «Улицу Сезам» звоните? Номером ошиблась, Пташка. — Он засмеялся и повесил трубку.
По следующему номеру ответил ломкий женский голос; старуха заявила, что ее муж, Джон Крей, умер шесть месяцев назад.
От «Д. Крея» я ничего особого не ожидала. Снова ответила женщина.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Джоном Креем?
— Его сейчас нет. Не хотите оставить сообщение?
— Нет, перезвоню позже, — улыбнулась я и повесила трубку.
Прометавшись по квартире несколько часов, я решила сходить в любимый ресторан.
Воскресный поздний завтрак в «Ше Уво» — прекрасный способ потратить семь долларов. Достаточно сходить туда несколько раз, и тебя будут привечать как члена семьи, давать бесплатный десерт, если пироги только из печки или ты просто сидишь с грустным видом.
Я любила столик у окна — нравилось наблюдать за бесшумным уличным движением снаружи. Был уже почти полдень, и потому заведение наполовину пустовало. Только я села на привычное место, подошел Уолтер, старший официант, и поставил передо мной бокал.
— Что это?
— Я не должен ничего говорить, Антея. Тебе просто надо выпить это и удивиться.
Я посмотрела на бокал и улыбнулась. Коктейль кир с ломтиком лайма — мой любимый напиток, хотя об этом почти никто не знал. В последний раз я рассказала о нем старому другу, Виктору Диксону. Неужели он приехал?
— Кто послал?
— Я вообще-то не должен говорить об этом, но скажу. Тот парень у бара в шикарном костюме от Готье.
Я посмотрела на человека, сидящего ко мне спиной. Темные волосы, клюквенно-красный пиджак с черными кириллическими буквами, идущими по низу. Броская вещь, но красивая. Виктор Диксон таких никогда не носил.
— Кто он, Уолтер?
— Не знаю. Просто сделал заказ; сказал, тебе понравится. Дал мне пять баксов. Ну, ладно. Мне пора идти, береги себя! — Официант ушел, насвистывая «Love is in the air».
Кто же это был? И как узнал о моем тайном, самом любимом коктейле? Пока он не обернулся, я почувствовала, как в животе ворочается жаркое сексуальное предчувствие. Но он все не поворачивался. Наконец мне надоело ждать. Мужчина был загадочным, вся история изрядно возбуждала. Только мне не нравятся долгие прелюдии, поэтому я опять стала смотреть в окно.
— Можно к вам подсесть?
Я повернулась, застигнутая врасплох его неожиданной близостью, увидела только темные волосы и черные очки-капли. А, еще у него был хороший подбородок. Сильный и прямоугольный.
— Как вы узнали о кире?
Тут он снял очки. Это был Брюс Битц.
— Я много о тебе знаю, Антея. Ты держишь противозачаточный колпачок в пурпурном пластиковом футляре на прикроватном столике. Покупаешь консервированный тунец только фирмы «Бамблби». Слегка храпишь во сне. Хочешь знать еще? Твоего отца зовут Корки. Коркоран Пауэлл. Мать умерла. Есть один брат и две сестры. Я про тебя много знаю, Антея…
— Зачем?
Бывший альбинос усмехнулся, пожал плечами.
— О своих людях надо много знать.
— А почему это я стала одной из твоих людей, Джон?
Улыбаться он перестал. Настала моя очередь.
— Тебя же так зовут? Джон Крей?
— Откуда ты узнала?
У меня задрожала рука; я ее напрягла, потом расслабила.
— Ты мне снился. Понятия не имею, то ли ты появился из сна, то ли проник туда.
Вымогатель встал:
— Ты что несешь?
— Куда ты подевал свои белые волосы, Джон Крей? Исчезли вместе с Битцем?
Он принялся тыкать в меня пальцем:
— Я изучил тебя! И очень многое знаю о тебе, Антея!
Я пожала плечами, улыбнулась:
— Значит, наша авария не была случайной?
Он взмахнул рукой:
— Мы не допускаем ошибок. И не ошибаемся насчет людей, которых выбираем.
— А может, я — не человек…
Уолтер наблюдал, как Крей уходит.
— Быстро у вас роман закончился. Что ты ему сказала, Антея? Что больна СПИДом?
Я допила коктейль и протянула бокал, чтобы налили еще.
— Что-то вроде того. Ты его раньше видел, Уолтер?
— Нет. Но парень явно хорош с виду.
— Ты хотел сказать, женщина хороша с виду.
Уолтер неподдельно удивился:
— Не может быть! Да я — настоящий чемпион по угадыванию, кто есть кто в наши дни. Это не женщина, даже не пытайся меня убедить, Антея.
Я кивнула и придвинула к нему бокал.
— Это женщина. Она очень старается казаться мужчиной, но, если внимательно смотреть и слушать, различия налицо.
— Твоего «Джона Крея» на самом деле зовут Джоанна Крей. Живет вместе с еще одной лесбиянкой, Петрой Хэккетт. Наверное, в тот вечер на велосипеде была именно она. Они на пару разыгрывают всякие подставы вроде той, что опробовали на тебе. Обе — бывшие актрисы, но со сценой не задалось. Теперь у них неплохой бизнес по запугиванию людей. Очень прибыльное дельце в наши дни.
— А как запугивают?
Он скрестил ноги и стрельнул у меня еще сигарету.
— Да как угодно. Давят в основном.
— То есть?
— Шантажируют. Говорят, однажды парочка ребенка похитила. Но это так, из области слухов. Специализация дамочек — запугать жертву так, чтобы она делала все, что ей прикажут. Они и с тобой собирались это провернуть. — Он засмеялся и откинулся на стуле. — Бог ты мой, знали бы они, с кем связались!
Я пригладила юбку и убрала волосы за ухо:
— Что еще?
Он сверился с блокнотом, лежащим на коленях:
— У обеих нет приводов и очень много личин. Большинство вообще считает их мужчинами! Дамы постоянно меняют города, переезжают. Но репутация у них хорошая.
— Они точно нам подходят? Ты уверен?
— Они предназначены для нас. Сто процентов. Никаких вопросов!
Я кивнула ему. Он тут же встал:
— Я могу что-нибудь еще сделать для вас, мисс Пауэлл?
Парень всегда хотел сделать что-нибудь еще — одна из его редких приятных черт. Хотя по сути еще одна любопытная крыска из тех, что работали на меня, когда я им позволяла.
— Нет, спасибо. Будем на связи.
Он поклонился, держа шляпу в руке, и вышел.
Я откинулась на стуле и посмотрела в окно. Надо все самой проверить, прежде чем взять их. Мнения других людей не всегда совпадают с моими. Мне понравилась машинка в ванной и книга на кровати, но они вполне могли быть просто результатом неожиданного вдохновения. Как тенор, который однажды, к своему удивлению, выдал «до» верхней октавы, а потом всю оставшуюся карьеру безуспешно пытался его повторить. Подлинное вдохновение — не удача, а гениальность. А к нам попадают только гении.