- Но они же вредны! - попытался возмутиться я, а он усмехнулся в ответ.
- От такой дозы облучения с вами ничего не произойдет. К тому же, это залог того, что вы избежите нежелательных встреч, и мы будем уверены, что госбезопасность не будет слишком интересоваться нашим домом. Мы разумные люди, и неприятности нам ни к чему. А сейчас - пойдемте в дом.
Он сам вошел в двери, ничем не выдавая своей боли.
"Эстакор" был самой последней разработкой "Эм Пи Индастриз", и был не вполне препаратом. То есть, он включал в свой состав и анестетик, и антибиотик, но основой его были крошечные наниты. Результат его введения действительно ошеломлял, хотя мучился человек от него безумно, и никакие анестетики не могли эту боль заглушить.
По сути, наниты организовывали что-то вроде миниатюрной фабрики по стимуляции клеточной регенерации, и, помимо этого, отсекали те ткани которые были повреждены. Честно говоря, это было единственное средство, которое действительно полностью избавляло от рака, и помогало восстановить даже повреждения мозга, хотя при таких повреждениях человек мог до того потерять ряд его функций, которым организму вновь приходилось учиться.
Я лично видел, как после введения "Эстакора", нога человека, сгоревшая до кости, спустя несколько месяцев была такой, как будто и не побывала в огне.
Еще одним моментом "Эстакора" было то, что наниты составляли полный перечень поврежденных тканей в человеческом организме, и после ликвидации всех повреждений попавших в перечень - самостоятельно выводились из него.
Эта одноразовая панацея, созданная для того, чтобы единократно привести тело в норму, стоила столько же, сколько и новенький "Фолс", а значит была доступна только богачам, и специальным работникам, вроде меня, которым было дешевле дать ампулу, чем обучать нового такого же.
По воле случая я сумел разжиться еще одной ампулой. То есть, проще говоря, я ее стащил. Прямо со стола одного из коновалов базы. Мне тогда устроили полный личный досмотр, но никто не додумался заглянуть туда, где она была спрятана.
Нет, не просите меня рассказать, где я ее прятал, это мой маленький секрет.
- Что у вас? - поинтересовался я, когда мы остались одни.
- Рак. Последняя стадия. Поражение больше чем трети организма. Он поможет?
- Поможет. Если вообще что-то может помочь - то именно он. Но будет больно. Очень больно.
Фаррен слабо улыбнулся.
- Мне больно даже дышать. Мои люди понятия не имеют о том, что со мной. А я не могу сейчас умереть. Просто не могу. Может чуть позже...
- Говорите это смерти почаще, и может быть она вам поверит.
Он тяжело оперся на стену.
- А вам не жалко? Продавать его?
- Жалко. Но я запросил большую цену. Если вы все обеспечите - то я сделаю свою часть.
На улице раздался какой-то шум, зазвучали голоса, затопали сапоги, и через несколько секунд в дверь забарабанили.
Я помог Фаррену принять ту же позу, что была у него при разговоре со мной, и он открыл дверь.
За дверью стоял один из бойцов.
- Фаррен, к нам проникли! Мы не знаем как, и этот звереныш еще и...
Я увидел девчушку, которую защитил от Колечника. Ее тащили к крыльцу, а она отчаянно отбивалась и кусалась, но что могла эта кроха против двух сильных мужиков?
Рассмеявшись, я повернулся к Фаррену.
- Это моя провожатая по Амстердаму. Видимо, решила, что ее работа еще не закончена, пока я здесь.
Он рассмотрел девочку, и тихо произнес.
- Отпустите ее. И накормите. Это же ребенок, в конце концов, а мы - не звери.
- Но она проникла...
Король наклонился к девочке, и ласково спросил:
- Ты здесь из-за Брайана? С ним все в порядке. Тебя не будут обижать и покормят, если ты обещаешь, что не будешь шалить и мешать.
После этого он повернулся к одному из своих бойцов.
- Дайте ей мяса. И не соевого, а настоящего. Ребенок, наверняка, никогда такого не ел. И позаботьтесь о ней. Она просто маленькая девочка, а не лазутчик. Приготовьте транспорт для Русакова, и оповестите наших людей, чтобы где бы он ни появился, его ждал приют и убежище. И соберите еды ему в дорогу. Настоящей еды.
Он хотел, было, закрыть дверь, но шустрая мелочь успела проскочить в дом, и спряталась, вжимаясь в мою ногу так, как будто я был ее единственной защитой.
Это было... странно. Приятно, и вызывало удивление. Проклятье, у меня даже нет слов, чтобы описать то, что я чувствовал.
Фаррен закрыл дверь, и посмотрел на нас.
- Это больше, чем просто ваша провожатая. Вы явно сделали для нее что-то, что она пошла ради того, чтобы быть с вами на невероятный риск. Что-то, что запало ей в душу. Могу я поинтересоваться, что именно?
Я пожал плечами.
- Защитил от Колечника. Одного типа, на улицах.
Фаррен поморщился.
- Знаю я это животное. Редкостный имбецил.
Он перевел взгляд на девочку, а потом на меня.
- Я думаю, что вы понимаете, но теперь она - ваша ответственность. Честно говоря, я вам завидую. Мне Бог не дал детей.
Я стоял, разинув рот, и не зная, что сказать.
Все религии были искоренены уже давно, после бомбардировки Ватикана, и сейчас мало кто помнил даже о том, какие направления религий в мире имели место, не говоря уже о том, чтобы верить в кого-то, но этот человек... Он верил.
На моей памяти никто не поминал Бога.
Однако смысл того, что он сказал, оставался скрытым от меня, видимо ввиду разного мировосприятия.
- Извините, - прокашлялся я - но вы не могли бы разъяснить?
Он оперся на мою руку и двинулся вперед по коридору.
- Извольте. Вы спасли этой девочке жизнь. Теперь - она принадлежит вам, и вы отвечаете за то, какой она будет. И за то, каким человеком она вырастет.
- Отвечаю? Перед кем?
- Перед тем же, перед кем отвечали, когда помогли ей. Вообще-то, это странно слышать от вас. Раз уж вы спасли ее.
- Я не понимаю, причем здесь ее спасение! И я ни перед кем не отвечал тогда.
- Вам теперь держать ответ перед собой, - тихо выдохнул он - но видимо вы только стали человеком, поэтому и не понимаете.
- Только стал человеком? А кем же, по-вашему, я был все эти годы?
- Бездушным чурбаном. Видимо, с вами тоже что-то произошло, что встряхнуло вас, и заставило смотреть на жизнь несколько иначе, чем остальные. Ведь было что-то? Совсем недавно?
Сказать, что я был изумлен проницательностью этого человека - было не сказать ничего.
- Да. Я встретился, кое с кем... Кое с чем...
- Безы гоняются за вами из-за этой встречи?
- Да.
- Тогда позвольте я дам вам совет. Маленький, и совершенно бесплатный. Смотрите на все, и старайтесь увидеть побольше. А когда вдоволь насмотритесь, тогда уже принимайте решение, рассказывать безам об этой встрече или нет. А девочка... Кормите ее. Заботьтесь о ней как о себе. Более преданного вам существа вы больше не найдете в этом мире. А теперь, Русаков, я немного хочу отдохнуть. Когда для вас все будет готово - вам сообщат. Можете побыть в этой комнате, вам принесут еду и питье. И...
- Да?
- Воспользуйтесь ионной чисткой сами, и пусть девочка тоже почистится. Она, кажется, в жизни этого не делала.
Он оставил нас, указав на дверь, за которой оказалась чистая и уютная комната. Девочка чувствовала себя явно не в своей тарелке, поэтому я обратился к ней:
- Ржавый знает, что ты здесь?
- Нет.
- Понятно. Как ты смогла сюда попасть? Это довольно далеко от ваших краев.
- Когда вы садились по машинам, я нырнула под одну из них. Там было за что уцепиться.
Я оперся на стену.
- Малышка, я не самый лучший попутчик для тебя. Меня ищут безы и армия. Меня, наверняка, ищут корпорации. Я не знаю, где я буду завтра, и не пристрелят ли меня. Будет лучше, если ты вернешься к своим.
Она отрицательно замотала головой, и скрестила руки на груди, давая понять, что мое мнение можно засунуть в задницу.
- По крайней мере, я попытался предупредить. Но если ты хочешь идти со мной - марш в ионный душ. Фаррен прав, почистить тебя не помешает.
Она повернулась ко мне спиной, собираясь двинуться в указанном направлении, но я остановил ее.
- Что с твоей спиной?
- На дороге попадались камни. И я чуть не сорвалась пару раз.
Я выругался, и потащил ее в душ. После длительного цикла очистки, мне пришлось обработать содранную почти до мяса спину кремом, который способствовал быстрому заживлению, и, дополнительно, выполнял функции антисептика.
Наконец, пришла пора хорошенько рассмотреть ее.
С изначальным возрастом я ошибся. Ей было не пять, а лет восемь, но она была крайне миниатюрной, а кожа так обтягивала ребра, что я только языком прищелкнул. Волосы оказались не цвета уличной грязи, а темно-каштановыми. Их, конечно, не мешало бы подровнять, но мои таланты в этой области оставляли желать лучшего. По всей видимости, сама она это делала только тогда, когда те слишком уж начинали мешать, и не иначе чем тупым ножом.
Я обдумывал, не впихнуть ли ее в мою куртку, когда в дверь постучали, и вошла женщина, с подносом в руках, заставленным такими вещами, от которых даже у меня рот моментально наполнился слюной.
Она поставила поднос, осмотрела девочку, поцокала языком при виде ее спины, и сказала, что принесет сейчас все, что нужно, придвинув поднос поближе к ребенку.
Мне оставалось лишь отправиться в душ, доверив дело ей.
Когда я оттер себя до скрипа, и вернулся в комнату, меня ждала целая куча сюрпризов. За время моего отсутствия, волосы девчушки подровняли и расчесали, ее одели в темно-синий комбинезон, который, насколько я смог узнать ткань, позволял бы ей гулять по улице даже под кислотным дождем, и настолько убедить ее, что предлагаемая еда не отравлена, что она уже доедала последние кусочки.
- Не переусердствуй. С непривычки живот болеть будет.
Ребенок сыто выдохнул, и указал на второй поднос, который дожидался меня.
Цапнув первый кусок настоящего, вот уж удивительно, хлеба, я положил на него сверху то, что оказалось настоящей курятиной, и налил себе стакан жидкости из графина, которая оказалась соком. Утверждать настоящий ли был сок, или это был химикат разведенный в воде - не берусь, но если и химикат - он оказался очень хорош.
Сжевав свой бутерброд, я повторил его конструкцию, и, сделав глоток сока, хотел было поговорить со своей подопечной, но обнаружил, что она уже успела заснуть прямо на стуле.
Покачав головой, я поднял ничего не весящее тельце, и перенес его на кровать, где аккуратно укрыл одеялом.
Что мне с ней делать не было ни малейшего понятия. Так уж получилось, что даже в детстве я не интересовался у матери как именно ухаживать за детьми, да и стоит ли это вообще делать, а позже курсы ускоренной подготовки и работа, настолько увели меня в сторону от этих вопросов, что я был в них полным нулем, и единственное, что мозг услужливо мне подсказывал, так это то, что ухаживание за ребенком как-то должно отличаться от ухаживания за взрослым.
Впрочем, стоило переключиться на текущую ситуацию.
И откуда, черт побери, Фаррен берет курятину? В наше время ее и на столах у глав корпораций нечасто увидишь, уж я то знаю, сиживал за ними на банкетах.
Свежий хлеб, настоящее мясо, а не соевый заменитель, сок... У него либо все это подпольно производится и выращивается, либо это стоит бешеных денег, и тогда меня, для чего-то, обхаживают по высшему разряду.
Вновь появившаяся женщина с улыбкой посмотрела на спящую девочку и поинтересовалась:
- Вам нужно что-то еще?
- Только немного ответов, и, может быть, совет.
- Помогу, чем смогу.
- Хорошо. Присядьте. Для начала - ответы. Вы выращиваете всю эту провизию?
- Да. Мой муж считает, что раз уж у нас в подчинении люди, то следует максимально о них заботиться. Минимум раз в неделю каждый из них питается так же, как вы сейчас.
- Ваш муж?
- Фаррен.
Откровенно говоря, я был удивлен. В моем представлении все деятели криминального мира не связывали себя узами брака, предпочитая брать любую женщину, которая им глянется, и уж точно не стали бы заботиться так о рядовых бойцах своей организации.
Впрочем, второе, все-таки, имело смысл. Когда так кормишь людей, то получаешь их абсолютную преданность.
- Ваш муж, он... необычный человек.
В ее глазах мелькнули искорки смеха.
- Это еще мягко сказано. Его все считают сумасшедшим. Все, кроме его собственных людей. Они его считают богом, и он пользуется их безграничным уважением. И поверьте, его есть за что уважать. Он сам выстроил эту ферму и принялся разводить кур, сеять пшеницу, выращивать и многое другое... Как-то раз, к нему попытались вломиться бандиты, а он усадил их за стол и накормил, сказав, что если они будут ему помогать, то им больше не придется беспокоиться о пропитании. Они не просто стали помогать, но и привели людей из других банд, и в результате все это вылилось в то, что вы видите.
Откровенно говоря, это многое объясняло. Люди здесь были верны ему не только за еду, но и за тот образ жизни, который он им дал. Они защищали его не по приказу, а потому, что защищая его, каждый из них защищал и то, что ему нравилось. Любопытный срез жизни.
- А почему же он, тогда, не помогает всем остальным?
- Кто вам сказал, что не помогает? По мере возможности он заботится обо всем городе. Взять, к примеру, этих детишек...
Она указала на спящую девочку.
- И как же?
- Иногда у него получается перехватить поставки соевых консервов из Союза. Тогда все это помещается на определенный склад, и специально ставится не слишком бдительный охранник, из наших людей. Дети ни за что не поверят, что они могут просто придти и взять то, что там лежит, поэтому они пролезают как могут, хотя могли бы просто войти через главный вход, и набрать столько, сколько смогут унести. Правда есть неписанное правило – сначала, сколько могут, берут дети, а уже за оставшимся приходят взрослые. Также, по мере возможности, мы подбрасываем одежду и прочие мелочи. Об этом, правда, не все знают, но все же.
- Зачем ему это? Я всегда считал, что Короли преступного мира должны заботиться о себе, и, максимум, о своей организации.
Она покачала головой.
- Когда правительство не в состоянии позаботиться о своих гражданах, о них должен заботиться криминальный мир. Честно говоря, еще издавна так повелось, что преступники могут заботиться об окружающих намного эффективнее, ведь они живут в той же среде, и знают все ее нужды не понаслышке.
- Любопытная теория...
- Это не теория. В начале двадцать первого века, в России, в одном из городов, возникла ситуация, когда правящие органы вообще ничего не могли сделать для населения. Город, в ту пору, наводнили выходцы из чеченского, азербайджанского и таджикского регионов. Для коренных жителей не было ни работы, ни денег, ничего. Тогда, две ведущие группировки города объединились, и буквально за месяц вымели из города всех пришлых. Малоимущие семьи стали получать от них материальную поддержку, еду, технику... Пусть не самые лучшие, и самые дешевые, но у них не было и того. Людей снова стали брать на работу. Криминал заботился о тех, от кого зависело их собственное благополучие, и делал это намного эффективнее правительства.
- Зачем?
- Им это позволяло отмывать деньги и уходить от налогов.
- Откуда вы все это знаете?
- У мужа очень хорошая библиотека, и все его люди - образованы. По меньшей мере, умеют читать и писать. Ему не нужны те, кто думает лишь мышцами и оружием. Те, кто хочет жить такой жизнью - узнают об этом и приходят сами. Но, по нынешним временам, таких мало. Жить честным трудом - не просто, и очень тяжело, а люди, по большей части, хотят легкой жизни, дешевого забвения в наркотиках или выпивке, и считают, что отнять что-то у другого намного легче, чем сделать что-то самому. В погоне за дешевой жизнью и простыми удовольствиями люди утратили себя.
- А ваш муж старается это изменить...
- Он реалист, и прекрасно понимает, что изменить можно лишь тех, кто сам хочет измениться. Но... он не всесилен, и очень болен.