Девочка кивнула, и направилась к сумке, откуда, под мои изумленным взглядом, извлекла старинный "Glock 19", и, несколько более современный, игольник.
-Хильда положила.
- А ты умеешь обращаться с игольником?
- Она показала, что нужно направить его туда, куда хочешь попасть, и нажать здесь. Верно?
- Да.
Я почувствовал благодарность, по отношению к этой предусмотрительной женщине. С Глоком, с его безумной отдачей, я, наверное, мог справиться, а вот Хелен осталась бы с отшибленными руками на весь день, после первого же выстрела. Именно поэтому, игольник, со стандартной обоймой на сто игл, был для нее идеальным средством самозащиты.
Она притащила свою ношу ко мне, и я проверил, какие именно иглы заряжены. Оказалось, что иглы были обоих типов, и синие, усыпляющие, и красные - болевые.
Не знаю уж, чья безумная фантазия дошла до такого химического состава, который несли в себе иглы, но можно было сказать уверенно, этот человек был редким садистом. Красные иглы заставляли всю нервную систему человека пылать болью так, что тот мог забыть дышать, а синие срубали при попадании за пару секунд, и человек просыпался лишь через пару часов, терзаемый ощущениями схожими с дичайшим похмельем. Как-то раз на мне опробовала оба типа игл моя сестра, и больше с этим оружием мне знакомиться не хотелось
Меж тем, мы долетели до зоны высадки, и я, сунув Глок за спину, пристроил игольник на руке у девочки, закрепив для верности ремешком, чтобы она не потеряла его, даже если придется бежать, и, вскинув сумки на плечо, направился к двери, взяв свою маленькую попутчицу за руку.
Стоило нам покинуть борт, как дверь автоматически закрылась, и "Рэйвен" отчалил в обратный путь, а нам на встречу вышли двое.
- Оружие, наркотики?
- Не употребляем, а оружие у нас свое. Как обстановка в городе?
- Люди смотрят на шоу. Держатели устроили грандиозное зрелище с этой рекой. Через четыре часа повтор, так что сможете полюбоваться. Где планируете остановиться?
- Скорее всего в "Паноптикуме", если там до сих пор управляет Фарук.
Их лица просветлели.
- Фарук и управляет. Чем-нибудь еще можем помочь?
- Транспорта не найти?
- Нет. Если повезет, может, поймаете аэк по дороге. В городе народу - как у дурака фантиков.
- Хорошо. Тогда нужен незарегистрированный ассист, с загруженной картой города.
- Пятьсот кредитов.
Я безропотно протянул чип, который до этого момента лежал в кармане сумки, и, после списания средств, получил устройство.
- Только к местной сети подсоединен?
- Нет. К региональной тоже, и будет входить в сеть в любом регионе, фиксируясь так, как будто вы там всю жизнь жили.
А вот это было неслыханной удачей. При маленькой толике дополнительного везения у меня появлялся шанс даже в Вашингтоне сойти за своего. Конечно, долго бы такая удача не продлилась, но лишние секунд двадцать в главном оплоте безов могли бы быть на руку.
- Безов и вояк много?
Один из них скривился.
- Как грязи. Но они на отдыхе. 64-й специальный увольнительную получил.
- Благодарю. Больше ничего не нужно.
Они кивнули, и указали на дверь за их спинами, а сами заторопились к посадочной площадке, на которую садился очередной клиент, которого надо было обласкать, облизать и обобрать.
Вообще, местная система позволяла перевести средства с имплантированных чипов, на внешние так, что отследить на что тратились деньги становилось невозможным. Ну, ладно, невыносимо сложным. Это стоило приличную сумму, зато гарантировало, что твое инкогнито таковым и останется.
Нам с Хелен в этом не было нужды. Идентификаторы у нас были новые, чипы - внешние, да и безы с военными искали одинокого прячущегося беглеца, а не нагло вышагивающего в одном из мировых центров человека с девочкой. С внешностью и одеждой предстояло что-то сделать, слишком уж узнаваемы они были, но делать это предстояло лишь перед тем, как мы решим покинуть город. Здесь - на нас не рискнут напасть в открытую. Хотя, от попытки тайного похищения или отравления мы застрахованы не были.
Я усмехнулся, вспоминая фразу, брошенную одним из встречавших, которая выдавала в нем русские корни. Что с русскими не делай, а они все равно будут травить свои мало понятные остальному миру анекдоты, и употреблять выражения которые, кроме таких же русских, никто не оценит.
Крепко сжимая руку Хелен, я проталкивался, сквозь полный народу зал, и думал. Был огромный соблазн обратиться за помощью к русской диаспоре, которой всегда сторонились все остальные, но я не был уверен в их реакции на мое появление. С одной стороны, своих - они поддерживали и никому не выдавали, а моя русская мать могла стать залогом того, что со мной будут обходиться нормально, а с другой стороны... С другой, я никогда не был по настоящему русским. Никогда не любил ни их национальные напитки, которые пришлось бы пить, никогда не разделял их ультраконсервативных взглядов, которым могли бы позавидовать любые террористические организации...
Решив оставить это на крайний случай, я все-таки протолкался на выход, таща с собой на буксире Хелен.
Прямо передо мной приземлился аэк, из которого собралась выходить какая-то женщина, и к нему, раньше чем мы успели сделать шаг, устремились человек тридцать. Махнув рукой, я посмотрел на ассист, и, вздохнув, направился по указанному им пути.
Наш путь пролегал вдоль Клоаки, и мне даже на секунду не хотелось останавливаться рядом с ней.
Нет, поймите меня правильно, я был совершенно терпим к тем, кто навещал этот район, просто не хотел, чтобы меня связывали с чем-то подобным. Меня не привлекали ни садо-мазо, ни тяжелые наркотики, ни пытки и бои без правил, и уж конечно не привлекало пожирание экскрементов и каннибализм.
Впрочем, в мире, где людей становится все больше, а еды - все меньше, каннибализм постепенно становится нормой, хотя и не приветствуется.
Неожиданно, нарушая все правила, сверху вынырнул аэк, и приземлился рядом с нами. К нему рвануло несколько человек, но когда водитель достал игольник, и жестом обозначил, что прибыл именно за нами, народ решил не лезть за острыми ощущениями и посторонился.
- Райгерт? Садитесь.
Я открыл было рот, но потом вспомнил, что идентификационный чип выданный мне у Фаррена был именно на эту фамилию, и мы сели в машину.
Когда аэк поднялся в воздух, водитель полуобернулся, и с улыбкой произнес:
- Спасибо, что помогли Фаррену. Он сильный человек, и заслуживает того, чтобы жить.
- Согласен. Хотя, ваше появление было неожиданным.
- Нас же попросили помогать вам, чем сможем. Когда я получил сигнал, что "Рэйвен" приземлился в Париже, я хотел поймать вас около посадочной зоны, но не успел. Куда вам?
- К "Паноптикуму".
- Хорошо. Держитесь.
Плюя на все правила, он бросил машину вниз и вбок, увернулся от соседнего потока, сделал разворот в нужном направлении, и выжал рычаг скорости на максимум.
- Если что - в девятом квартале есть несколько наших людей, которые дадут вам приют, и укроют от преследователей. Их, конечно, немного, но они все предупреждены. Я сброшу адреса на ваш ассист.
Я кивнул и задумался.
Мир криминала доселе казался мне крайне мрачным и предельно жестоким, но теперь пришло понимание, что эти люди крайне редко прибегают к крайним мерам, стараясь действовать, по возможности, незаметно и эффективно. Для них все сводилось скорее к тому, чтобы выжить в этом проклятом богом мире, и обеспечить себе, и себе подобным, нормальное существование любой ценой.
Да, они крали медикаменты, грабили корпорации, содержали игорные дома, наркопритоны, бордели, но при всем этом они заботились о своих куда больше, чем, например, тот же Фарук о своих работниках, которых он мог вышвырнуть на улицу в любой момент.
Это было странное братство, и при внимательном рассмотрении его, в памяти всплывало прочтенное когда-то слово "честь". Тогда я не понимал значения этого слова, но сейчас, кажется, начал понимать.
Аэк взмыл вверх, на крышу "Паноптикума", и приземлился в строго очерченной зоне.
- В случае необходимости, дайте нам знать, что вам нужна помощь. И не стесняйтесь обращаться, Русаков. Мои данные у вас на ассисте. О счете не волнуйтесь. Он погашен. У меня как раз закончился обеденный перерыв.
Он дождался, пока мы выйдем из аэка, и взмыл вверх, а Хелен потянула меня за руку к парапету.
Ощущая ногами вибрацию, я понял, что сейчас снова будет пущена вода по каналу, и с интересом устремился за ней.
Увиденное превзошло все ожидания.
Одно дело, когда ты таскаешь тонны льда, которые для тебя не больше чем груз, и совершенно другое, когда ты видишь мощный поток воды, которому под силу смести городские кварталы за считанные секунды. Постепенно, этот поток входит в нормальную скорость, и вода успокаивается, но первые моменты отчетливо врезаются в память, и застывают там навсегда.
Немного придя в себя от увиденного, я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть выходящего на крышу встречающего.
- Прекрасное зрелище, не так ли?
- Несомненно. Я бы хотел видеть Фарука бен Вальсада.
- Как мне ему сказать о вас?
- Его старый... знакомый. Девочка со мной, и ей не должно ничто угрожать. Она гость, а не товар и не развлечение.
- Не волнуйтесь. Мы бы никогда не предложили ей ничего, без вашего ведома. Я доложу Фаруку. Может, вы подождете в баре?
Глава 6
Фарук еще потолстел с тех пор, как мы виделись в последний раз, хотя уже тогда мне казалось, что более толстого человека на Земле просто нет.
Это бочкообразное создание с трудом могло передвигаться самостоятельно, и поэтому ему помогали два маленьких мальчика, весьма милых на вид.
Его любовь к маленьким мальчикам стала давно уже притчей во языцах для всего Парижа, и многие мамаши, желая лучшего заработка, сами приводили к нему своих детей, которых тот брал на вполне приличное содержание, а если дети начинали ему нравиться, то мамы могли быть уверены в том, что денежный потокбудет щедрым, до тех пор, пока новая игрушка не надоест этому обжоре.
Одетый в классический фрак, он напоминал барабан, который, по какой-то непонятной логике, украсили феской.
Когда я вошел к нему в кабинет, эта туша удивилась настолько, что даже смогла встать на ноги, и сделать пару шагов в моем направлении.
- Русаков! Мой самый любимый из всех космопилотов! А мне говорили, что ты умер!
- Слухи чуть не стали правдой, Фарук. Но, пока, не стали. В мой последний приезд, ты сказал, что для меня всегда найдется место в твоем заведении, и я решил, что раз уж я лечу в Париж, то было бы глупо отказываться от того, чтобы навестить старых друзей.
Он жестом отослал мальчиков прочь, и вернулся в свое кресло.
- То, что я говорил, все еще в силе, Брайан, Фарук никогда не отказывается от своих слов. Но скажи мне, космопилот, зачем тебя ищут все безы мира, и каким образом ты успел заинтересовать собой Союз?
Я напрягся.
- Они были здесь?
- Старшие чины. Я не хочу с ними ссориться, и для того, чтобы я пошел против них, и укрыл тебя, мне нужен очень весомый повод. Мое слово тебе обеспечивает лишь пристанище, а не то, что я тебя буду покрывать.
Я задумался.
- Весомый повод имеет денежный эквивалент?
Его широкое лицо расплылось в фальшивой улыбке.
- Боюсь, что мой дорогой Брайан, у тебя не хватит денег, чтобы перебить ставку назначенную за тебя.
- За живого?
- Да.
Я медленно кивнул.
- Спасибо, за честность, Фарук.
- Ну, мы же знаем друг друга и этот город. Здесь за все нужно платить.
Он тяжело вздохнул.
- Поверь, Брайан, ты мне нравишься. Нет, действительно нравишься. Этакий вечно юный сорванец, бороздящий просторы космоса... Ты полон того, чего я лишен - жизни.
Глядя на него, я отчаянно перебирал варианты, когда увидел, что он начинает тянуться к кнопке вызова охраны.
- А если я тебе предложу то, что тебе никто не сможет предложить? - выпалил я, и его рука застыла в нескольких миллиметрах от кнопки.
- Брайан, дорогой мой... Это хорошая попытка, но у тебя ничего нет, чтобы заинтересовать меня.
- Как знать. Ты говоришь, что я полон того, чего лишен ты. Поменяться местами я не предлагаю, но кое-что я знаю и умею.
- И что же? - начал забавляться игрой Фарук.
Я взял себя в руки, и с лицом игрока в покер произнес:
- Водить космические корабли. Здесь ты не можешь нормально подняться, суставы совсем слабые, и твой вес чрезмерен, а там... В невесомости... Там ты снова сможешь почувствовать себя сильным мужчиной, которым и являешься. Твое тело не будет так подводить тебя.
Он долго обдумывал мои слова, после чего его рука вновь потянулась к кнопке.
- Соблазнительное предложение, Брайан, но невыполнимое. У тебя нет корабля, а даже если бы и был - куда бы ты смог меня отвезти, на платформу?
Я поднял руку.
- Подожди... Ты сам сказал, что меня ищут по всему миру, и это значит, что жизни на Земле мне не дадут. Думаешь, я не понимаю этого?
Рука отодвинулась от кнопки.
- Продолжай...
- Основная проблема состоит даже не в том, чтобы удрать куда-нибудь, основная проблема, как ты сам заметил, что у меня нет моего "Килиманджаро". А вот то, чего ты не знаешь. Он в идеальном состоянии. Настолько идеальном, как бывает корабль только что выпущенный с верфи. И он полностью заправлен, хотя ни один отчет не подтвердит тебе этого. Все отчеты будут гласить, что он пуст, после последнего рейса. Вот только безы не просто так меня ищут. Им хочется узнать, где же я так заправился, и где отремонтировался.
- И где же?
Я ухмыльнулся.
- Фарук... Позволь мне тебе объяснить... Ответ на этот вопрос превратит тебя в меня, перед безами и вояками. Ты уверен, что хочешь его услышать?
Рука убралась от кнопки, и я вздохнул с облегчением.
- Брайан, мой милый Брайан... А ты умен. Ты прав, и ты забыл лишь упомянуть о том, что как только ты ответишь на этот вопрос, твоя жизнь не будет стоить и той пыли, в которую тебя превратят. Так как же ты намерен вернуть свой корабль?
Я подошел к креслу, и сел в него. Надеюсь, что это смотрелось нормально, потому что на самом деле ноги были ватными.
- Фарук... Меня гнали всю дорогу, и не давали ни малейшего шанса придумать хоть какой-то план. Не давали даже поговорить со знакомыми людьми. Я потому и прибыл в Париж, что, как ты сам говоришь, здесь все продается и покупается. Мне нужно передохнуть, и осмотреться.
Он посмотрел на меня, кивнул, и ответил:
- Хорошо, дорогой. Отдохни, осмотрись... Я подожду. Но не пытайся меня обмануть.
Молча выйдя из кабинета, я подошел к Хелен, которая таращилась на двух дистрофичных лесбиянок, слизывающих наркотики с тела молоденькой танцовщицы, тело которой настолько густо было покрыто татуировками, что она казалась полностью одетой, несмотря на отсутствие одежды как таковой.
- Мы можем здесь остановиться, хотя за это придется расплачиваться.
- Хорошо. Девчонка - труп.
- Почему?
- Видела такое. Они слизывают "кейф".
Я мысленно выругался. "Кейф" был одним из самых тяжелых и жутких наркотиков, которые преспокойно принимались через любую слизистую, но при контакте с кожей начинали действовать как яд. Люди подсевшие на эту гадость начинали воспринимать мир полнообъемно, и даже двухмерные вещи и изображения обретали третье измерение, но при всем этом он гробил нерную систему за год, а то и быстрее. К слову сказать, все люди занимающиеся 3D-программингом и дизайном крепко и плотно сидели на "кейфе", и были в полной мере "расходным материалом", сгорая в кратчайшие сроки.
Сам я его ни разу не пробовал, но был знаком с человеком, который творил под его действием. Творил гениально, но недолго.
Я подозвал охранника.
- Они оплатили гибель танцовщицы?