— Патриция, даже не спорь. Вам с малышом нужна мягка постель, тепло и уют. А на этом диванчике — я уже привык ночи коротать. Часто, как лягу читать — так и засыпаю прямо здесь, так что…
(невольно рассмеялась)
— Настолько увлекательные книги??
— Ну. Не каждый же раз читать приключенческие романы. И самообразованием нужно заниматься. А это — увы, бывает и скучноватым.
* * *
— Так, постельное белье я поменял, так что…
(пристыжено улыбнулась)
— Спасибо.
— И, прости, из женской одежды у меня ничего нет, так что максимум, что могу предложить — так это свою рубашку. Она новая…
— Я не брезгливая.
(мило улыбнулся)
— Вот и хорошо. И, кстати, думаю…. сегодня, как поедем по продукты, можем, заодно заехать и забрать твои вещи. Хотя бы самое необходимое…
— О…
(растерялась я от неожиданности)
Было бы круто. Но, в принципе, я и сама могу сходить…
— Патти. И снова схожу… И что? Ты будешь всё тащить в зубах?
— Чего в зубах? В руках… у меня… не особо шикарен выбор вещей. Так что…
— И всё же…
* * *
— Патриция, ты еще не спишь?
— Нет.
— Прости, что тревожу. Но вот, что я подумал.
Тебе нужно позвонить домой. Скажи матери, что ты в безопасности, у своего друга ночуешь. Что пусть не переживает…
— Ха. Марат. Прошу! Она меня выгнала в три шеи. Ей плевать, где я, что со мной — пусть даже удавлюсь, лишь бы…
— Ты не права.
— Поверь! Ты просто не знаешь мою маму… Она, когда…
— Патриция. Прошу, просто позвони. Мне так будет спокойнее. И дай ей мой адрес, чтобы… не волновалась.
— Нет. Что-что, а адрес не буду давать. Иначе через пять минут прибежит — забирать меня, крича, что я ее еще больше позорю…
(нервно вздохнул)
— Ладно, тогда просто позвони.
— И ты успокоишься?
— Да.
…
— Мама!
…. Та ну хватить!
Мама!!!!
(нервно отдернула я трубку от уха, резкое нажатие на кнопку — и едва сдержалась, чтобы телефон не зашпулить в стену)
Взгляд, полный обиды и укора, обрушила на Марата.
— И о чем я тебе говорила? Ей только дай шанс — сразу целая тирада матов и презрения.
— И, тем не менее, она будет уже спокойна, зная, что ты жива. И весь этот ее крик, вся ее истерика — не что иное, как элементарное проявление заботы, переживания и любви.
(едко расхохоталась я)
— Марат, прошу, не смеши.
— Поверь, Патриция. Было бы намного хуже, если бы ты услышала в ответ спокойный тон… или, вообще, равнодушные гудки.
(тяжело вздохнула)
Может, быть… и прав. Но сейчас мне — не до понимания. Меня-то она понять — НЕ ХОЧЕТ! Тогда чего я должна?? А?
— Ну, и как теперь заснуть?
Еле успокоилась, как теперь…
— Я тебе чай с ромашкой заварил. Выпей — должно помочь…
(несмело протянул чашку)
Аккуратнее, горячий еще.
— Спасибо. Я как раз такой и люблю…
* * *
Ромашка — не ромашка, а заснуть так и не могла.
То ли тот факт, что я в чужой квартире, лежу в чужой постели, то ли окончательно расшатанные нервы, последствия истерики и нервного срыва… — только и качалась я из бока на бок, вертелась, как гриль на палочке… да лучше не ставало.
Мысли, мысли… тяжелые мысли.
Странно так… и, наверняка, глупо. Рядом с Маратом мир вдруг поменял свои краски. Серое небо вновь (как в детстве) стало голубым, а солнце — из белого… превратилось в нежно-желтое зарево.
Прошло всего ничего, всего несколько часов, как я оказалась в его обществе — а будто конец света… отступил.
Всё оказалось не таким уж и ужасным, катастрофическим.
И даже…. даже стало казаться…. что вполне реально, разумно оставить этого малыша…
(в живых)
Буду я жить дома, а что еще лучше, начну снимать отдельно квартиру…
Буду (по-прежнему) ходить на рынок
(его-то, слава Богу…, этот заработок у нас не отобрали — хм, и снова спасибо Марату).
Буду воспитывать сама. А что мне еще нужно? Кто?
Фернандо?
Фу. Как вспомню, до чего я опустилась, что я хотела — так сразу хочется себе голову оторвать.
Черт! Не заслужили… ни я, ни этот малыш такой кары — такого "защитника". Уж лучше никакого, чем "ТАКОЙ".
А если, если во всем этом… иногда, просто… дружески будет еще и присутствовать, поддерживать, подбадривать меня Марат — то жизнь, я вам, скажу… светит мне уж никак не хуже, чем была прежде.
Не знаю, глупо наверно… Да чего это "наверно"? Точно знаю, глупо питать какие-то надежды, рассчитывать на другого человека, совсем к тебе не относящегося (ни брат, ни сват, ни муж)…
Друг. Что такое друг?
Повидала я в своей жизни "друзей". Сегодня есть — а завтра… ту же забыли. И то есть еще хорошо.
ХОРОШО, ребята, очень хорошо, если просто забыли!!!
Хуже — когда помнят… и вьют веревки, питаются вами, как паразиты…. а в один прекрасный момент (Великий день смены носителя) вгоняют нож в спину — да так глубоко, так неожиданно и едва ли не с летальным исходом, как ни один враг бы не сумел…
Так что… глупо вот так надеяться. Рассчитывать, верить в Марата.
… но хотя бы чуток? Чуть-чуть? Ненадолго?
Можно же?
Прошу!!! Пусть только… нервы каплю усядут, пусть только снова начну дышать — и сразу запрещу себе… верить в сказку.
Обещаю…
… постараюсь.
Глава Двадцать Третья
И едва сон стал меня одолевать, как вдруг какой-то разговор
(отдаленный… стоп, в соседней комнате — это Марат… говорил по телефону)
… вновь привел меня в чувства.
Навязчивый шорох заставил меня выбраться из-под одеяла… и пойти на звук.
Лимончика я застала в зале…
Спешные попытки застегнуть пуговицы на рубашке
(право, это удивительно: такие резкие, быстрые движения, но настолько точные, ловкие)
Эээ. Что это я?
— Ты куда-то уходишь?
— Я тебя разбудил?
— Нет.
— Это хорошо. Да, мне тут позвонили — опять проблемы. Придется уехать.
И, кстати, если хочешь…. а то, наверняка, будешь волноваться — могу зайти на рынок, предупредить твою тетю, что ты не выйдешь сегодня на работу.
— О, — опешила я от неожиданности. — Бы… было бы круто. Спасибо.
— Ты ей… говорила, про свою беременность?
— Пока нет.
— Ясно. Тогда просто скажу, что ты себя плохо чувствуешь, потому и не пришла…
(невольно рассмеялась я)
— Она умрет от любопытства, откуда ты это всё знаешь.
Та ладно, наверняка, мать уже прибегала туда (меня искала), всё ей рассказала… Так что.
(несмело улыбнулся Марат)
— Ясно. Ну, тогда, когда спросит, ответь как есть — что живешь у меня. Тайну в этом, я думаю, нет смысла делать.
— Спасибо.
— Ладно, иди поспи. А я постараюсь управиться со всем своим… до пяти. Хорошо?
— Хорошо…
* * *
И всё же сон — коварная штука.
Захотел — пришел, захотел — на несколько суток тебя покинул,
правда, потом… обязательно отыграется, ой как отыграется, паршивец!
Вот так и со мной поступил — впала я в беспамятство… до самого вечера.
… на часах шесть — а Марата всё еще нет.
Несмело пройтись по комнатам (фобия моя немного притихла — правда, дотронуться ни к чему я так и не решилась — будь это статуэтка, или какая-то старинная книга)
… пробежаться глазами вокруг, удивиться, поразиться колориту убранства комнат — и на том оставить эту затею.
Одно могу сказать, Дюан очень образованный человек
(или пока только таким пытается стать?)
Стены все заставлены стеллажами с книгами.
Удивительно, но чего только здесь нет — разные жанры, разные писатели, разное время издания.
Уйма направлений и течений.
(кое-что я узнаю, слышала, встречала в школьной программе)
Здесь затерялись как произведения известных писателей, поэтов старины, так и работы современников.
Сборники стихов и рассказов, романы, учебники, энциклопедии, трактаты и прочая дребедень…
… нет каких-то фанатических предпочтений, нет зацикленности — громадный ассортимент, широкий спектр затронутых сфер человеческой жизни и бытия…
Но что самое удивительное, так это то, что здесь можно было найти (судя по названиям) книги писателей зарубежных стран, изданных на языке оригинала…
Марат — полиглот?
Очень интересное открытие…
В дальней, маленькой комнате (что обычно люди отдают под детскую) был кабинет Марта. И снова книги, книги, книги.
В углу стоял маленький телевизор. На столе — компьютер.
Захлопнуть дверь — и пойти дальше.
В комнате напротив, прямо посредине, стоял огромный черный рояль.
(Лимончик увлекается музыкой??)
В углу — маленькая софа, (или больше это напоминало кресло?)
На стенах — картины: пейзажи, портреты, натюрморты.
(застучал ключ в замке)
Едва сердце мое не остановилось от испуга — быстро выскочила, как преступник, из комнаты в коридор…
(черт, для меня даже просто наблюдать — уже едва ли не самый страшный грех)
— Привет, — мило улыбнулась я.
— Проснулась уже?
— Да где-то с час назад. Ходила вот… рассматривала твою квартиру.
Не знала, что ты увлекаешься музыкой…
— Да так… Рояль нашла?
— Угумсь…
— Он достался мне от мамы.
(вдруг отозвался Марат, тут же разуваясь и проходя на кухню)
Забрал к себе, сохранил — как память о ней.
А затем, как-то раз решил все же взяться за эту "арифметику". И пошло-поехало…
(несмело, от неловкости улыбнулась: значит, его мама умерла?)
Черт. Нужно сменить тему — не хочу мозолить старые раны…
…
— Будешь кушать? Сварить тебе пельмени?
— А?… нет, спасибо. Я уже перекусил.
(замялся на мгновение)
Прости. Привычка…
Обещаю, завтра будем ужинать вместе.
Идет?
— Идет.
(машинально, на радостях закивала я головой;
черт, и чего я так улыбаюсь, как дурочка??
— рада, безумно рада его видеть)
— Давай, я подожду. Покушаешь — и мы поедем по твои вещи, а потом — в магазин.
— Да ладно. Я сейчас же мигом соберусь — и можем…
— Патти…
(с негодованием протянул мое имя)
— Что?
(обиженно, испуганно прошептала я,
едва не краснею)
— Покушай. А затем только мы поедем. Ясно?
(несмело улыбнулась;
молчу)
— Да уж… учить и учить тебя… себя любить.
(невольно рассмеялась я)
— Это бесполезно.
— Посмотрим…
Глава Двадцать Четвертая
И всё-таки, наверно, зря мы не поехали сперва за продуктами…
… Я же знала, что мать сейчас дома. И то, что начнется — явно душу на месте не оставит.
…
— Мне, может, с тобой подняться?
— Не, нет. Не нужно.
Жди, пожалуйста, здесь…
…
Тяжелые шаги по лестнице верх. Глубокий вдох — и позвонить в дверь.
Рык, стук, щелчки…
А вот и заплаканное, замученное…
(эээ, о чем это я???)
Злое лицо матери.
— О, явилась. Одумалась?
(молчу, молчу — ибо будет только хуже)
Быстрые шаги (на ходу разуваясь, выскакивая из своих шлепанцев), иду, рвусь в свою комнату.
— Ты что это задумала?
(и снова глубокий, шумный вздох — вместо слов, едва сдерживаюсь)
Достать из дивана пакеты, сумки, рюкзак…
Распахнуть комод…
— Я тебя спрашиваю!! Что это ты задумала???
(резкое (её) движение, шаг ближе —
инстинктивно отдернулась, пригнулась я, но удара так и не последовало)
— Ничего, — (сухо, едва слышно шепчу). — Я поживу пока у друга…
— КАКОГО ДРУГА??? ТЫ что??? ЧОКНУЛАСЬ??? Что ты несешь?? АУ, Патриция! ОЧНИСЬ!
— У такого, кому я нужнее, чем тебе.
Резкая пощечина.
(инстинктивно схватилась я рукой,
прижалась (холодной) ладонью к пылающему (от боли) месту)
Гневный взгляд ей в глаза.
Тяжелая тишина. Молчание.
(еще секунды — и разворот:
я принялась дальше собирать свою одежду…)
Вдруг рывок — и дернула из моих рук пакет,
(порвался тот — вещи посыпались на пол)
— Что ты делаешь??? — не сдержалась (в этот раз) я от крика,
тут же рявкнула ей в лицо. — НЕ ЛЕЗЬ КО МНЕ, И К МОИМ ВЕЩАМ!
ЯСНО??
— А НУ БЫСТРО ПРИШЛА В СЕБЯ!
Что ты вытворяешь? Какие вещи? Какой друг???