Выходило, что в лагере из настоящих воинов оставалось только восемь десятков во главе с Петром – его родичи, их рыцари да оруженосцы. Но их явно мало.
Кто еще?
Полторы тысячи вспомогательных и тыловых подразделений – артиллеристы, саперы, минеры и прочие. Не воины, в отличие от легионеров. Но у каждого из них за спиной очень неплохая физическая подготовка и статичный строй они держать умели. Да и на стальные латинские доспехи Дмитрий не поскупился, дабы упаковать в них даже поварят при походных кухнях. Мало ли? Вот и пригодилось. Зарезать их как баранов явно не получиться, если комендант лагеря не подведет.
Приказав второй и третьей когорте продолжить наступать на обоз армии мамлюков, Император развернул первую когорту и, позволив легионеров промочить горло из фляжек, трусцой бросился на помощь своему лагерю.
Тем временем Петр перекрестился и стал спешно врученных к бою.
Тяжелые «Кракены» и «Василиски» было слишком долго разворачивать – враги старательно их обходили со сторон. Очень уж убедительно они приласкали на выходе из пролома. Повторения никто не хотел. А вот легкие «Саламандры» и «Единороги» развернуть успели и открыли огонь. Впрочем, время было утеряно – до города ведь рукой подать. Так что вышло дать только один залп картечью. Урон суровый. Но остановить толпу воинов ислама с традиционным для них, крайне высоким боевым духом, это не смогло.
Залп. Дым. Рев человеческой толпы. И безумно орущая толпа врубилась с двух сторон в укрепленный лагерь. Сходу преодолели неглубокий сухой ров и стали карабкаться по брустверу.
Завязалась свалка.
Непривычная для сурового контакта пехота «Белой роты» и Кипрского королевства практически сразу поплыла. Хотя врага было не так уж и много. Поэтому интендант, не медля ни секунды, разворачивал за их спинами кольцо из тыловых и вспомогательных отрядов, одетых по инициативе Императора сплошь в стальной латинский доспех. Доставались из обоза большие щиты легионеров из числа запасных и прочее, прочее, прочее. Но главное – гранаты. Гренадеры, отправившиеся штурмовать лагерь мамлюков, прихватили с собой далеко не все свои «подарки». Вот расчеты «Кракенов» и «Василисков» и взялись за них, начав накидывать оные через спины защитников.
Артиллеристы «Саламандр» и «Единорогов» держались лучше всего. С одной стороны, нападающие сильно боялись орудий, поэтому сам по себе натиск на них был весьма слабый. С другой стороны, время от времени этот страх оправдывался – облачаясь во вполне материальную форму картечных выстрелов. С третье – артиллеристы оказались радикально лучше, чем их соседи по фронту из Италии и Кипра. Тех смяли буквально за считанные минуты, оттеснив к позициям тыловых и вспомогательных служб, встретивших нападающих очень достойно.
И вот, когда натиск уже изрядно ослаб, а ряды врага поредели, из-за города показался отряд кавалерии. Не мамлюки, конечно, но тоже недурно снаряженные. Около трех тысяч. Солидное подкрепление, которое, не медля, хорошим аллюром подошло к позициям одного из флангов и, спешно спешиваясь, вступило в бой.
События протекали очень быстро.
С начала выступления войск халифа из городских ворот не прошло и двадцати минут, как подкрепление вступило в бой. Расстояния-то были небольшие.
Дмитрий, восседая на своем огромном Буцефале, прекрасно видел поле боя. Поэтому его легионеры, двигаясь трусцой, атаковали не сходу, а обогнув укрепленный лагерь, ударили во фланг подкреплению войск халифа.
Построившись на расстоянии пятидесяти метров, когорта выставили бойцов с большими щитами вперед. За ними разместили алебардисты. А, с тыла, арбалетчики.
- Залп, - сухо произнес Император, предварительно усадив на колено первые ряды пехоты.
И арбалетчики в две волны ударили тяжелыми болтами по нападающим. Ни кольчуги, ни халаты, ни ламеллярные пластины не могли защищать от «подарков» легиона.
- Ура!
Не столько закричали, сколько зарычали легионеры и быстрым шагом, удерживая строй, врубились в изрядно смущенный фланг противника. Все-таки двести с гаком болтом не прошли бесследно.
Латники, даже уставшие, это страшная сила. Сабля против добрых доспехов бессильна. А в той толпе, лишенной даже элементарного порядка, легким копьем замахнуться для амплитудного удара было невозможно. Тем более что первый ряд легионеров прикрывался большими щитами, прекрасно защищавшими от «нежданных сюрпризов» колюще-режущего формата.
Удар. Удар. Удар.
Виии!
Раздались свистки центурионов и, легионеры присев, открыли простор для нового залпа прямо поверх голов. От чего выдвинувшиеся было вперед воины в доспехах, осыпались спелыми кровоточащими плодами на песок.
- Ура!
Вновь заревели легионеры и повторили натиск. Только голос их вышел еще более хриплым и ревущим.
Виии!
Снова отметились центурионы со своими дуделками. И присевшие контактные бойцы пропустили поверх голов новый залп, ставший финальной точкой этого боя. Противник дрогнул и побежал.
А в Иерусалиме, словно ожидая этого момента, поднялся шум-гам и начался разгораться пожар стихийного бунта черни. В сущности их сдерживал только страх возвращения армии халифа, уже подавившей совсем недавно все выступления недовольных. Сейчас же, когда эти «жандармы» получили по шее и побежали с поля боя, уже ничто не останавливало бедняков и люмпенов от грабежей богатых усадеб.
Дмитрий же, взойдя на бруствер укрепленного лагеря, с явным недовольством созерцал разгром. Да, ничего страшного не произошло. Артиллерия цела, как и артиллеристы. Да и вообще его тыловые службы не понесли серьезных потерь. Но от двух с гаком тысяч пехотинцев, что привели с собой Джон и Петр, осталось сотни три от силы. Сам же король Кипра и Иерусалима, вместе со всем своим окружением, пал, сражаясь и пытаясь до последнего сдержать натиск мусульман. Но что такое восемь десятков рыцарей с оруженосцами, против тысяч?
- Но ничего… - тихо произнес Дмитрий. – Побед без потерь не бывает. Главное – Иерусалим теперь наш. И это уже никто не оспорит.
Глава 9
9 января 1380 года, Москва
Поздней осенью 1379 года, переправившись на правый берег Днепра у Запорожья , Мамай отправился в очередной набег на Молдавию, Валахию и Венгрию за рабами-селянами и ремесленниками, которых так охотно выкупал его сосед из Москвы. Однако там его ждала большая неприятность. Он ведь бегал за Днепр непрерывно со времен кампании 1371 года, а потому достал там уже всех кардинально. Вот Венгрия, Польша, Литва, Молдавия, Валахия и даже Сербия выставили против него свои силы.
Разгром был полный.
Отступая передовым отрядом за реку Прут, заманили в ловушку и, обложив со всех сторон, постарались вырезать всех. Дабы этот пример отвадил все охочих «лазить курятник». Как сам султан вырвался из этого капкана – остается загадкой. Но он, и пара десятков его приближенных, смогли пробиться в султанат, оказавшись в очень непростой ситуации. Ведь, узнав о потери Половецким султаном своей армии, славившейся знатным снаряжением и вооружением среди прочих степняков, по свежей траве придут охочие до наживы соседи. Гости из той же Синей Орды и от кочевников Северного Кавказа. Вот Мамай и отправился вместе с посольством в Москву, потому как надежда у него оставалась только не нее.
- Я слышала о твоей беде, друг мой, - произнесла после обмена приветствий Императрица. – Чем я могу помочь союзнику мужа?
- Моим воинам нужны доспехи, но мне нечем платить за них, - хмуро произнес Мамай. - От меня уже бегут люди, переходя на сторону врага. Что будет дальше, я не хочу даже представлять.
- Как что? – Удивилась Анна Андреевна. - Наши границы опять окажутся оголенными.
- Истинно так.
- Но я, полагаю, что тебе есть чем платить?
- В самом деле? – Повел бровью Мамай.
- Тебе дали понять, что за Днепр ходить не стоит. Так ведь?
- Так.
- Ну и зачем тебе земли по правую руку от Днепра? Я уверена, что будущим летом их поляки или литовцы займут. А может и молдавские печенеги , решатся вернуться.
- Хм… - Хмыкнул султан половецкий, оживившись. – Сколько ты дашь доспехов за те земли?
- Тысячу.
- Ого! – Совсем уже ободрился Мамай.
- В вашей земле принято давать выкуп за невесту. Я могу предложить пятьсот доспехов за твою дочь для своего сына Константина. Но ей придется принять восточный обряд христианства.
- Я немедленно пошлю за всеми своими дочерями, - с самым серьезным видом произнес султан. – Мой будущий зять сам выберет ту, что ему придется по вкусу.
- Благородный поступок с твоей стороны, - с мягкой, благожелательной улыбкой, кивнула Императрица. – Если же ты еще и признаешь за моим мужем права на земли Муромского княжества и владений Араб-шаха, то я дам тебе еще три доспехов.
- Триста пятьдесят, - попытался торговаться Мамай.
- Четыреста, - с усмешкой произнесла Анна, заставив султана осечься.
Глава 10
21 мая 1381 года, Нюборг
Регент Дании и Норвегии Маргарита задумчиво проводила взглядом послов Российской Империи и едва заметно усмехнулась. Она давно ждала, чтобы этот деятельный «кадр» проявил интерес к своей «исторической Родине». А то одни только странности творил – фольклор собирал, да старинные легенды. Маргарита уже тогда поняла, что неспроста все это. И чем ярче раскрывался этот странный сосед, тем громче шипело и дергалось ее предчувствие. Наконец он сделал ожидаемый шаг, посватав за сына Маргариты Олафа свою младшую дочь – Елену, и она как-то внутренне успокоилась. Регенту всегда было приятно, когда люди оправдывали ее ожидания, особенно такие. Разумеется, сватовство прошло в фирменном для Императора стиле – он предложил в качестве приданого дать в морду соседям Дании и окончательно разрешить Шлезвигский вопрос.
В том, что Дмитрий в состоянии выполнить свое обещание, Маргарита не сомневалась…. О да! О последних похождениях этого потомка древних, легендарных конунгов Дании она была наслышана. Да что она – вся Европа только о них и говорила….
К себе домой Дмитрий вернулся только поздней осенью 1380 года. Слишком затянули дела в Святой земле. Казалось бы – поставь Левона под венец и езжай домой. Однако все оказалось не так просто.
Первые успехи новых крестоносцев в Триполи прозвучали густым, раскатистым набатом по всей Европе. Огромное количество тех, кто был недоволен своей судьбой и жаждал лучшей доле, отправились туда. Поэтому, уже с сентября-октября 1379 года начался натуральный наплыв мелких групп наемников, бедных рыцарей и разорившихся баронов из древних, родовитых, но совершенно обнищавших семей. Они шли на запах денег, ну, то есть, надежды. Поэтому Льву I Царю Иерусалима, Кипра и Армении не удалось толком посидеть в своей новой столице. Новоприбывшие жаждали завоеваний, чтобы и самим найти место под солнцем, а он сам нуждался в верных воинах. Дмитрий же, приняв оммаж Льва, автоматически оказался наиболее титулованным и важным предводителем этой пестрой гоп-компании. Мало того, только он обладал столь непререкаемым авторитетом, что мог на корню пресекать любые феодальные распри. Ну и куда он мог уехать? Правильно. Никуда. Люди просто бы не поняли.
Города буквально посыпались в ладони крестоносцев. Аскалон, Антиохия, Халеб, Эдесса, Сис и другие. Даже Крак де Шевалье для Госпитальеров захватили. После чего орден был готов буквально в десны Дмитрия целовать, увеличив тем самым нарастающий Великий раскол в католичестве.
Было утверждено пять больших сеньорий и свыше двухсот малых. Но главное – Иерусалимское царство ожило, наполнилось воинами и какой-то вдохновленной энергией. Поэтому Дмитрий уезжал с чувством выполненного долга и ощущением правильности и законченности дела.
Еще недавно исламские земли меньше чем за год оказались обращены более чем на девяносто процентов в христианство, причем восточного обряда. Мало того – некоторые особенно ушлые умудрились принять православие несколько раз, набирая в промежутках долгов. Ведь по приказу Императора, новая вера очищала человека от скверны старой жизни, освобождая от долгов и рабства. Особенно в этом деле отличилась еврейская община – редкий ее представитель прошел через подобный цикл меньше трех раз. Да что они – даже новоприбывшие католики из Европы охотно принимали восточный обряд, чтобы избавиться от долговых обязательств. Что, в свою очередь, сформировало целый пласт рыцарей и баронов православного обряда. И конца края этой волне не было. Соседние со Святой землей регионы сдерживались от перехода в столь милостивую религию только силой оружия. Что неизменно сказывалось на стойкости защитников тех городов, куда подходили крестоносцы.
А сколько золота, серебра и драгоценных камней Дмитрий вывез с собой? Не пересказать. Он грабил старые элиты самозабвенно, без малейшего зазрения совести. И никто из крестоносцев не говорил ни слова против такого положения дел. Потому что, во-первых, он брал не все, оставляя и им чем «червячка заморить», а, во-вторых, каждый ясно понимал – без Императора и его легионеров «банкета» вообще не вышло бы. Да и свое они потом возьмут, оставаясь на земле….
Маргарита ясно и четко осознавала – этот человек, если пожелает отобрать у Священной Римской Империи Шлезвиг, сделает подобное без особых сложностей. Но нужен ли ей такой подход к делу? Ведь он уйдет, а ей жить с этими расстроенными соседями, озлобленно потирающими разбитые лица.
Так что, регент Дании и Норвегии пообещала подумать.
А что еще ей оставалось сказать в такой ситуации? Тем более что время пока было.
Часть 2 – Кризис
Человек, мир перед тобой распахнут настежь, поэтому смотри, как бы не вывалиться.
Станислав Еже Лец
Глава 1
2 декабря1381 года. Прага
Император Священной Римской Империи Вацлав вышагивал по своему кабинету, нервно теребя свою одежду. События складывались не так, как он хотел. Совсем. И теперь его беспокойный тесть своими действиями поставил Императора в очень непростое положение.
Стихийно сложившаяся интрига завертелась еще в 1379 года, когда, взяв Иерусалим, Дмитрий оставил у власти молодую, красивую и амбициозную женщину – Валентину Висконти. Будучи достойной дочерью своего отца, она вцепилась во власть как голодающий в последний сухарь. Ради нее она была готова на все, не желая оставаться в тени ни мужа, ни отца.
Первым делом Валя стала натурально личной куртизанкой Императора. Он, конечно, не очень хотел иметь с ней постельные сношения, но через пару недель осады уступил. Тут и нехватка женского внимания сказалась, и ее молодая красота, и одобрение окружающих. Ведь он был сюзереном Льва, который ради реальной, а не титулярной короны Иерусалима, Кипра и Армении не моргнув и глазом отдал бы свою жену ему совсем. Не велика потеря. Поэтому никто не удивился, когда царица понесла от Императора, а ее муж не стал раздувать скандала.
И очень зря, кстати. Потому что уже спустя год после рождения сына, Валентина учинила в Святой земли государственный переворот, отравив супруга и став самостийной правительницей. Наследник от всемерно уважаемого в тех краях Дмитрия у нее был. А властью эта ушлая девица укрепила за счет фаворитов, которых привечала титулами, постами и своей постелью, благо, была красива и эффектна.