– Ну, хватит... – его слова доходят до меня с опозданием, понимаю их смысл уже тогда, когда оказываюсь на полу, под Томом. Мы приземлились на мягкий плед, который очень кстати оказался на полу. Потом зануда еще что-то говорил... Или просил... Я же только и смотрел на то, как он стягивает с меня последнюю вещь моего и без того скудного гардероба – трусы. В этот же момент я заметил и то, что сам Том был уже полностью обнажен. А между ног у него колом стоял член, который мне вдруг стало просто необходимо потрогать...
Сжать покрепче – рычит, большим пальцем по головке – скулит... Том отвлекался на каждое мое прикосновение, одновременно вылизывая мое ухо, шею, залезая пальцами в волосы, путаясь в них, потягивая, причиняя легкую боль. Мои немного нервные движения рукой по его члену, Том отмечал не сдерживаемыми стонами...
– Том... Пожалуйста... – дергаю бедрами, потираясь собственным членом о его накаченный живот. Черт, мне же никогда не нравились накаченные мужики... Веду пальцами по его бокам, нет, ребра, кстати, тоже прощупываются... Ох, Билл, ну, что за глупости в твоей голове? Тут такой приятный момент... А ты...
Я чувствовал легкую боль, когда Том ввел в меня несколько пальцев, а затем вновь пустоту. Он склонился к моей заднице, сплюнул, растирая по промежности влагу. И снова начал двигать во мне пальцами. Я дышал, не ощущая дыхания, смотрел в пол, не имея возможности видеть. Все мои ощущения были сконцентрированы в том месте, где Том сейчас хозяйничал.
Он поставил меня на колени и не стал ни минуты медлить, врываясь в меня, не спрашивая. Было немного больно. Боль отрезвляла, но вместе с тем, повышала чувствительность, добавляла яркости. И если первые несколько минут я снова думал о чем-то идиотском, о том, что это неправильно, что мы в старом морге, что без презерватива, что я знаю этого парня меньше восьми часов... Но эти мысли ушли, когда он задел что-то во мне... То самое гнездышко, в котором собирается весь кайф... Волны тока будоражили каждую клеточку, и мне казалось, что это не закончится никогда. А толчки были все настойчивее и свирепее, парень наверно и не сомневался в том, что у меня уже кто-то был... Хотя, что там... В этом наверно никто не сомневается...
Я упирался ладонями в холодный пол, хотя коленями стоял на мягком покрытии пледа. Смотрел перед собой, замечая только грязь и обломки какой-то мебели. Наверное, даже шлюх трахают в местах покрасивее... Я усмехнулся своим тупым мыслям и вновь сосредоточился на ощущениях...
Я не сдерживал криков, уже не чувствуя каждое движение по отдельности, но ощущая целый коктейль из его толчков. То слишком быстро, то тягуче медленно, он будто мучает, изводит, заставляя безмолвно подчиняться... Крепкие руки сжимали меня поперек талии, сдавливая, но я был только рад этому, так я сильнее чувствовал его контроль... Мне было приятно подчиняться ему...
Я кончил, утыкаясь лбом в собственные руки и еще сильнее прогибаясь под его движениями. Сейчас пот катился по моему лицу, и я просто смотрел в сторону, пытаясь отдышаться, и уже ничего не чувствуя... Том же завалился на меня через несколько мгновений, излившийся мне в задницу. Я чувствовал, как его орган ослаб, а по моим бедрам поползла его сперма.
Мы лежали на грязном полу, потные, но довольные. Мне было немного противно осознавать, что я отдался в каком-то полуразваленном здании, неизвестному мне парню... Но я сейчас не хотел думать об этом. Мне было хорошо и ладно.
Том завозился спустя минут двадцать. Он отлип от меня, перелезая на диван и хрипло выговаривая:
– Покурить бы...
– Не думал, что ты куришь... – я так и оставался лежать на полу, понимая, что дуркую и надо вернуться к нему. За окном уже давно стемнело, и тут повсюду было темно, глупо было валяться на полу...
– Мурашка, иди ко мне...
В его руках теперь было немного не так, как раньше... Теперь его объятия воспринимались как знакомые и необходимые даже...
– Том, зачем мы это... – это не было вопросом, и я не ждал ответа... Но Том ответил:
– Тебе в твой день рождения просто не везет, поэтому ты переспал со мной, а мне везет только в мой день рождения, поэтому я переспал с тобой...
Я не видел его глаз, выражения его лица, но мне думалось, что он сейчас серьезен. Я покрепче обнял его, показывая, что я тут. Я ведь почему-то тут... И мне очень хотелось возразить его словам, но я не знал чем...
– Как думаешь, этот день уже закончился? – поинтересовался я, только чтобы не молчать.
– Не знаю, может быть да, а может, и нет... Но знаешь, по правде говоря, дело не в дне, а в нас. Ты же понимаешь, что мы встретились не просто так...
– Да еще и там, где ты впервые получил свою работу...
Он хохотнул, пробегаясь пальцами по моим ребрам.
– Из-за этой работы я теперь нормально устроиться нигде не могу и родные меня проклинают, мол, вот позорище на наш род.
– Из-за того, что ты просто делал это? – хотя чего я удивляюсь... На самом деле это понятное дело. Очень стыдно, наверно, понимать, что твой сын или дочь занимаются чем-то подобным. Только почему-то мне ни чуточку не стыдно, что я сделал это именно с Томом, с таким, какой он есть. Неважно, что в богом забытом месте, на грязном полу и словно шлюха... Что-то изменилось во мне... Рядом с ним...
– Билл, знаешь...
– Ты называешь меня по имени? – он на самом деле уже несколько раз называл, но... Сейчас я могу обратить на это внимание.
– Мурашке не нравится? – он посмеивается, и я чувствую, как его теплые губы ложатся мне на лоб. – Просто иногда слетает с губ и твое имя...
– Когда хочешь сказать что-то важное?
– Я хотел сказать, что пора спать... – он вздыхает, а я понял, что зря перебил его, ведь парень, скорее всего, действительно хотел сказать что-то важное для него.
7
Проснулся я от холода. Один. Вокруг уже было светло.
– Том? – позвал я, – Том?
– Я тут... – он появился в комнате, – одежда высохла, и мы можем идти... – не глядя мне в глаза, произносит порнушный. – Твое белье висит на спинке... – выходит из комнаты.
Уже через двадцать минут мы вышли из нашего укрытия. При свете дня это место не казалось таким уж страшным. Мы шли по тропинке, которую окружали высокие травы, какие-то жалкие остатки оград и другой мусор. Том шел впереди, мы так и не разговаривали более...
Хотя о чем тут говорить? Переспали и все...
На душе стало не по себе. Почему он не может что-нибудь сказать? Ну, как-то намекнуть на то, что все нормально... И чего я... Я ведь сам не знаю, чего хочу. Мысли путаются. Наверно впервые в жизни в моей голове даже тупых мыслей нет...
– Том, – зову, он останавливается, – ты мне ни слова больше не скажешь?
– Мой счастливый день закончился и я боюсь, что сморожу какую-нибудь глупость... – так и стоит ко мне спиной.
– Ты идиот? – я и забыл об этих «условностях», связанных с нашими днями рождения. – А у меня наконец-таки началась белая полоса? И что с того? Ты же сам говорил, что не дни нами управляют...
– Говорил, – оборачивается, а я медленно подхожу к нему, – но сегодня считаю иначе, прости, – вновь отворачивается и продолжает идти.
– Прости? – вспыхиваю я, – Ты трахал меня, а теперь жалкое «прости»? – отдергиваю его за плечо, разворачиваю к себе, – Том! Ты сдурел? Вчера целый день клеился ко мне, а теперь, когда получил то, что хотел...
– Прекрати! – вырывает свою руку, – С чего ты вообще такое взял? Билл, я просто устал, вымотался... Я, правда, не хочу тебя обижать, но перестань... Давай просто забудем...
– Нет, Том! Я тебе сейчас челюсть вырву, понял? Я, между прочим, человек! Ты не имеешь права...
– Хватит, голова от тебя пухнет... – грубит он и отворачивается, продолжая движение по тропинке.
А я стоял и смотрел ему в след... Смотрел на удаляющегося человека и не мог поверить, что вчерашний добрый, отзывчивый, невероятно милый и обаятельный парень превратился в это унылое ничтожество! У него даже лицо стало другим. Такое ощущение, что он всю ночь мешки разгружал... Нет, я понимаю, что он устал и все дела, я ведь тоже чувствую усталость... Но мне всего-то надо, чтобы он признал, что я для него не шлюха какая-то...
– Том, черт тебя дери, стой! – окрикиваю его и в несколько шагов догоняю. Не успевает парень оглянуться, как я валю его на землю, прижимаясь грудью к его спине, и обнимаю за шею, затрудняя процесс его дыхания. – Ты так себя ведешь, так отмахиваешься от меня, будто я твоя очередная шлюшка, которую ты снял на ночь.
– Билл, я не в настроении, слезь с меня, иначе голову оторву и тут и выброшу! – почти рычит, и я чувствую, как все его тело напрягается, как мышцы каменеют, будто он готовится к броску. Но я далеко не трус, поэтому продолжаю выбешивать парня.
– Слушай, я, конечно, понимаю, что ты считаешь себя конченным неудачником, но знаешь, мне кажется, что это все на самом деле фигня! И мы оба себе надумали эти условности! У меня вчера был день, который каждый год оборачивается для меня больницей, позором и увечьями! Но вчера... Да, я стал заложником, да, на меня направляли ствол, но это неважно, если вспомнить о том, что благодаря этому дню, я познакомился с тобой!!!
– Хочешь сказать, что я большая неудача из всех? – он притих подо мной.
– Хочу сказать, что такой удачи в мой день рождения быть просто не могло! Но это случилось! И теперь я точно уверен, что не существует удачных и неудачных дней, Том...
– Ты это все говоришь для того, чтобы я опровергнул твои слова о том, что ты повел себя как шлюха, дав первому встречному парню?
Эта его реплика выводит мою, и без того шаткую, нервную систему в полный вакуум, в котором я могу только рвать и метать.
Я сжимаю его горло, сильнее наваливаясь на его тело сзади. Я не знаю зачем, и как так случилось, но мы оказались в довольно интересной позе: он на четвереньках, я позади него, тесно прижимаюсь к его телу. Том выругался вслух, но из захвата не попытался освободиться. Наоборот, я почувствовал странное движение: он подался назад, сокращая расстояние между мной и им до минимума.
– Билл, ты сейчас действуешь, как девка, которую обманули, пообещав отодрать в задницу, а на самом деле трахнули куда надо, лишив девственности!
– Ты нарываешься! – получился шепот, а я еще сильнее свожу руки на его горле. – Это ты себя ведешь как мудак, которого, что и можно, так это только пожалеть! Ждешь жалость от окружающих, ноешь про свою нелегкую жизнь! – я больше ничего не успел сказать, так как меня опрокинули, повалив в траву. Том попытался навалиться сверху, но я выставил колено, ударяя его прямо в грудь. С грозным шипением парень откинулся назад... Несколько секунд передышки и его новая попытка, я даже не понимаю на что... То ли это не очень удачная драка, то ли... Путь к повторному сексу. А вторая его атака заканчивается тем, что я отбиваюсь от его нападения и ловко укладываю его под себя, устраиваясь между его ног. Прижимаю его руки к траве, вглядываясь в ничуть не злое лицо. Том просто смотрел на меня, разглядывал. Его дыхание сбилось, он часто облизывал губы... А секунду назад он обвил мою талию своими ногами, притягивая к себе еще ближе. Во взгляде Тома я прочитал что-то... Я с таким взглядом у мамы прощение прощу... Он сейчас предо мной извиняется?
Только когда я накрываю его губы своими, я вдруг понимаю, что мы слишком мало целовались прошлой ночью. И сейчас я восполнял это. Языком скользнул в его рот, глубоко целуя, жадно наслаждаясь его тихими постанываниями мне в рот. А потом он взял инициативу на себя, только углубляя наш поцелуй...
Я не заметил, как мы взялись за руки, как переплели наши пальцы, теперь целуясь медленно и тягуче. Иногда я останавливался, отрываясь от его губ, но касаясь его лба своим, в такие моменты Том открывал глаза, движением ресниц щекоча мою щеку. Мы смотрели друг на друга, и мне казалось, что ничего лучше и быть не может: он, такой красивый и горячий, только для меня, в моих руках. Я вновь начинал поцелуй, коротко касаясь его языка своим, приоткрывая рот навстречу его ласкам...
Том прогнулся, когда я как-то неосторожно потерся пахом о его бедро, конечно, мы были оба возбуждены. Губы горели красным, не обещая вернуть свой прежний цвет.
– Порнушник, – шепчу ему на ухо, продолжая тереться о него, имитируя секс.
– Мурашка, – прогибается подо мной. Снова. От каждого его такого движения у меня голова с новой силой кружиться начинает.
– Зануда... – кусаю его за нижнюю губу, он выдыхает, стискивая меня между своих ног, – если ты сейчас не сделаешь со мной этого сам... Я тебя изнасилую.
– Изнасилуй... – приоткрывает один глаз, будто не смея увидеть разом все мое офигевшее лицо.
– Извиняюсь за зануду, – шепчу я, последний раз целуя его в подбородок и отрываясь от его горячего тела.
Я быстро справился с его ширинкой, стягивая его штаны вместе с бельем до самых колен, стянуть это безобразие ниже не позволяла обувь. Его член красиво вырвался из плена одежды, отпружинив и прижавшись к животу, растирая по коже собственную смазку. Головка манила... И я ничего не смог с собой поделать. Под весом его безумного предложения и из-за отсутствия какой бы то ни было гордости, я склонился к его паху, осторожно пробуя на вкус. Но тут же отстраняюсь, понимая (еще что-то понимая!), что делать минет в таких условиях не слишком приятное занятие... Том расстроено хнычет, а я целую его под пупком, успокаивая. Задираю его футболку, целую грудь, лаская языком соски. Собственный стояк приносил только боль, запертый под одеждой он требовал неминуемого внимания. Поэтому мне вновь пришлось отстраниться, вставая на колени и принимаясь судорожно избавляться от собственных штанов.
Я увидел замечательную картину. Том лежал на спине, склонив голову назад; его ладони скользили по собственному телу, лаская грудь, частенько с силой сжимая соски; порнушник без тени смущения широко расставил ноги, давая полный обзор. С горем пополам я спустил собственные штаны до колен и вновь улегся на моего порнушного. Меня трясло от дурацкого возбуждения, которое теперь даже в висках отбивало набат, заставляя заниматься безрассудными делами. Трахаться с парнем на траве возле бывшего морга – верх романтики.