Я достала из кармана значок, положила на столешницу перед зеркалом.
– Что это? – брезгливо вопросил самый-самый.
– Если я правильно понимаю, это что-то вроде эмблемы какого-то общественного заведения.
– Чудненько. А от меня-то ты что хочешь?
– Скажи, что это за заведение и где оно находится.
– Милочка, в какой помойке ты вот это нашла?
– Один знакомый оставил, – небрежно пожала я плечами. – Так ты можешь ответить на мой вопрос?
– Спроси у того знакомого, – фыркнуло зеркало. – Ему, наверное, виднее, где он энтое непотребство выкопал.
– Пожа-алуйста! – взмолилась я, сделав максимально несчастное лицо. – Мне правда очень-очень надо знать. И спросить больше не у кого, ты единственный в этом замке… нет, во всём королевстве, кто знает всё-всё на свете. Ты самый умный, самый всезнающий, – я погладила холодную поверхность под золотистыми глазами.
– Ах, чешите меня, чешите! – глаза довольно зажмурились. – И какой я ещё?
– Самый красивый, самый незаменимый, самый лучший! – пылко заверила я.
– Мур-р-р! Эй, слышь, хозяйка, вот как надо со мной разговаривать! А не как ты обычно делаешь: чуть что, и сразу сквернословия, угрозы, обещания разбить меня, такого во всех отношениях замечательного, выбросить на какую-то грязную помойку… Меня – и на помойку, представляешь, Дани?
Королева склонилась к книге, пряча улыбку.
– Ужасно. Просто ужасно, – посочувствовала я и свободной рукой пододвинула значок поближе к зеркалу. – Ты самый великодушный и самый добрый, ты же мне не откажешь?
– Тебе не откажу. Ты одна в этом огромном холодном костеле меня любишь.
– Да, я тебя люблю и обожаю, – подтвердила я. – Расскажешь поподробнее о эмблеме?
– Секундочку, милочка, – глаза исчезли, и я убрала руку.
– У меня терпения не хватает на этот кусок железа, – призналась Террена.
Доброе слово даже искусственной сущности приятно, а мне не жалко лишних пять минут польстить артефакту.
– А я всё слышу! – сварливо откликнулось зеркало, и глаза вспыхнули вновь.
– Она не со зла, она тоже тебя любит, – поспешно добавила я, пока зеркало не отвлеклось на королеву. – Что ты узнал, самый драгоценный?
– «Алый лепесток» – ночное увеселительное заведение, именуемое ныне модным словом «кабаре». Считается заведением среднего класса, что подразумевает, что девушки только танцуют, а не ублажают посетителей после выступлений, посетители рук не распускают и смотрят исключительно из зала. До высокого не дотягивает отсутствием размаха, блеска, роскоши и местоположением. Находится здесь, в столице, адрес – улица Двух роз, дом восемнадцать, корпус два.
Кабаре? И что Кейтен там делает? Работает на подтанцовке? А хоть кто-нибудь вообще видел танцующего мужчину-оборотня? Или он в охране, должны ведь там защищать девушек от посягательств клиентов, не ограничивающихся одним посмотреть?
Я спрятала значок в карман. По крайней мере, о работе Кейтен не соврал.
– Ми-илочка, а чего это ты заинтересовалась местными сомнительными достопримечательностями? – глаза стали больше, засияли ярче, а зрачки расширились.
– Спасибо тебе огромное, ты действительно самый-самый у нас, – поблагодарила я, вскочила с пуфика и начала стратегическое отступление к лестнице.
– И что у тебя за знакомые такими штучками разбрасываются? – не унималось зеркало.
Я махнула Террене рукой и сбежала вниз по ступенькам.
Как всегда, спуск занял куда меньше времени, чем мученический подъём. Дверь открылась, я вышла в коридор и попыталась прикинуть, который сейчас час. Встал ли Ланс к завтраку в обществе своей почти невесты?
Вот сейчас и узнаем.
Сад благоухал ароматами цветущих кустов роз и жасмина и переливался утренними птичьими песнями. Поднявшееся над крышей и шпилями замка солнце уже коснулось своими лучами макушек деревьев, пустило зайчиков по аллеям, мощённым разноцветной плиткой, и посеребрило воду небольшого пруда. А в круглой белой беседке на берегу Ланс и Люсинда отрабатывали ежедневную трудовую повинность в виде совместного завтрака.
Завтрак проходил в неизменном гробовом молчании и под бдительным присмотром лорда Брука, двух леди из свиты Люсинды и слуг, почтительно дожидавшихся у входа в беседку. «Счастливая» пара периодически обменивалась мрачными взглядами и уныло ковырялась каждый в своей тарелке. Ланс принципиально ел омлет с жареным беконом, Люсинда гордо жевала салатик, состоявший исключительно из зелени. Первое время их ещё настоятельно просили поддерживать хотя бы подобие светской беседы за столом, но вскоре оставили в покое – после примечательного случая, когда одна из «бесед» закончилась вылитым Люсиндой на Ланса горячим чаем и последовавшей затем попыткой брата утопить девушку в пруду. Зато завтрак никогда не затягивался дольше, чем на десять минут.
Приблизившись к беседке, я встала так, чтобы Ланс мог меня увидеть и, едва брат поднял голову, махнула ему рукой. Ланс с откровенным облегчением отложил столовые приборы, встал, извинился перед всеми присутствующими оптом и под неодобрительным взглядом наставника выскочил из беседки.
– Слава богам, Дани! – выдохнул брат. – Ещё пять минут, и я бы точно подавился под её взглядом. Прямо так и вижу на её лбу светящуюся надпись: «Жрать животных плохо»!
– Ты же специально просишь положить тебе на завтрак бекон и побольше да пожирнее, – напомнила я.
– Конечно, – невозмутимо пожал плечами Ланс. – Надо же позлить эту малявку. Что-то случилось, Дани?
– Нет, – я взяла молодого человека за руку и отвела к самому пруду, подальше от навостривших уши любопытствующих. Только Люсинда демонстративно не смотрела в нашу сторону. – Просто у меня к тебе нескромное предложение.
– Насколько нескромное? – сразу оживился Ланс.
– Ты когда-нибудь был в кабаре?
– Ну-у… – замялся брат. – Случалось, дома ещё. Пару раз. С приятелями.
– А я никогда не была, только читала. Давай съездим в местное, я хоть посмотрю, как оно выглядит. Туда же можно девушкам?
– Можно. Но в некоторые приличным девушкам заходить не стоит.
– Мне как раз подсказали вполне себе подходящее для приличных девушек. «Алый лепесток» называется.
– Да? И кто же тебе это подсказал? – подозрительно уточнил Ланс.
– Зеркало королевы, – честно ответила я. – Так поедем? Сегодня вечером? Я и адрес знаю.
– Ну-у… – брат покосился на оставшегося в беседке Брука.
– Только не говори, что дома ты всегда и везде выезжал с милордом Бруком, – ни в жизнь не поверю, – особенно в такие места, – и под «такими» подразумевается отнюдь не кабаре.
– Ладно, – сдался Ланс. – Поедем. Только никаких платьев и косметики.
Ну вообще без одежды я же туда не поеду?
* * *
Не знаю, как там на самом деле всё обстояло с проникновением на территорию королевского замка, но выехать без положенного монаршей персоне сопровождения из-под защиты крепостных стен оказалось не так уж и трудно. Деньги и парочка недвусмысленных намёков, куда, собственно, высокий гость направился на ночь глядя, творили чудеса не хуже настоящей магии. Нас не только беспрепятственно пропустили, но и пожелали… хм, провести время с максимальным удовольствием. За дополнительный аванс нас обещали впустить утром, единственное условие – необходимо вернуться до смены караула на рассвете. Ланс заверил, что задерживаться мы не будем, и, перебросившись со стражей ещё одной похабной шуточкой, тронул своего коня. Я молча последовала за братом, низко опустив голову, покрытую мужским беретом, под которым спрятала волосы, и стараясь не попадать в свет фонарей. Впрочем, на худенькую сутулящуюся фигурку в мешковатой куртке не по размеру, не отстающую от принца, стражники и внимания толком не обратили, удостоив лишь равнодушным мимолётным взглядом, когда Ланс сказал, что едет вместе с пажем.
На ближайшей улице мы остановились, сверились с прихваченной из замка картой города и отправились на поиски «Алого лепестка». Улица Двух роз находилась в центральной части столицы и выделялась интересным чередованием домов с выбеленными стенами и кирпичных. Здесь вообще обнаружилась масса общественных заведений – ресторации, гостиницы, игорные дома, всевозможные лавки, в этот поздний час уже закрытые. Кабаре тут было – трёхэтажное здание с сияющим огнями фасадом и огромной вывеской «Бриллиантовые мечты». Перед парадным входом останавливались экипажи, как наёмные, так и частные, и среди посетителей, скрывающихся в музыкальной глубине кабаре, я заметила немало женщин в роскошных вечерних нарядах, драгоценностях и подчас в чёрных полумасках. Даже захотелось проскользнуть за ними, посмотреть хотя бы одним глазком, что там внутри происходит. Но наша цель – не «Бриллиантовые мечты».
Внимательно изучая надписи на вывесках, мы проехали всю улицу сначала в один конец, затем развернулись и двинулись обратно. Нужного названия не нашли. Ланс уточнил, не ошиблась ли я с адресом, и, подловив возле игорного дома вышедшего покурить охранника, спросил у того возможное местоположение нашей цели. Я терпеливо дожидалась в сторонке, держа поводья коня брата. Жестикуляция охранника насторожила. И куда он указывает? Я обернулась, но в означенном направлении имелись только ювелирная лавка с закрытой металлическими ставнями витриной да ломбард.
– Что он сказал?
– В следующий раз требуй у зеркала точный адрес с указанием местонахождения на карте, – недовольно отозвался Ланс, забирая у меня поводья. – Слезай, Дани, здесь уже рядом, можно и пешком.
Я послушно спешилась, взяла гнедую под уздцы. Мы перешли на другую сторону улицы, миновали ювелирную лавку и ломбард и повернули в короткий переулок, освещённый двумя фонарями и красноватым сиянием вывески с надписью «Алый лепесток» и женским силуэтом чуть ниже.
– Это и есть твоё подходящее для приличной девушки место? – с сомнением протянул Ланс.
– Я сейчас не приличная девушка, а твой паж, – напомнила я. И куртка, брюки и берет на мне принадлежали брату.
– Дани, извини, конечно, но я сюда даже пажа не привёл бы. Может, лучше в «Бриллиантовые мечты» пойдём? Уверен, там есть, на что посмотреть, раз тебе так хочется.
– Можешь идти в «Мечты», а мне надо именно в «Лепесток», – заявила я и обвязала поводья гнедой вокруг перекладины коновязи.
Подумаешь, вывеска не такая броская и яркая, как у «Мечты», и двухэтажное кирпичное здание с тёмными окнами даже в рассеянном свете фонарей выглядело несколько обшарпанным. Главное – не фасад, а то, что скрыто за ним.
Я толкнула массивную чёрную дверь, осторожно перешагнула через порог. По ту сторону обнаружилась тесная клетушка, двухметровый угрюмый лысый тип и нечто мелкое, синеволосое и тощее в блестящем костюме аляповатой расцветки. Мелкий критично меня обозрел и указал на табличку на серой стене.
«Несовершеннолетним вход строго воспрещён».
Ниже изображена перечёркнутая плачущая детская головка в кружевном чепчике.
Я совершеннолетняя!
По человеческим меркам.
– Нынешнюю молодёжь, похоже, даже читать не учат, – посетовал мелкий. – Гус, покажи отроку, где у нас выход.
Угрюмый тип шагнул ко мне. Я было попятилась, но уткнулась в вошедшего следом за мной Ланса.
– Юноша со мной, – повелительно сообщил брат.
– А не слишком ли юн ваш юноша? – высунулся мелкий из-за шкафоподобной фигуры типа.
– Только сегодня восемнадцатилетие справил, – не моргнув глазом соврал Ланс. – Вот, решил сделать подарок братишке, показать взрослую сторону жизни, – молодой человек полез во внутренний карман куртки, и я услышала характерный звон монет в кошельке. – Сколько за двоих?
Мелкий переглянулся с угрюмым и назвал. Указанный на второй табличке прейскурант сумма превышала вдвое.
Ланс заплатил и по знаку мелкого угрюмый посторонился, пропуская нас. Я первая спустилась по узкой лестнице с крутыми ступенями, для надёжности ухватившись за шершавую стену.
– Будешь должна, – прошипел брат мне в спину. – Я младший сын, и карманной мастерской по чеканке монет у меня нет, между прочим.
– Всё я тебе отдам, успокойся, – правда, я и сама не знаю, когда вернусь в море.
Лестница повернула, тесный проход между стенами наполнился поначалу тихой музыкой и чем ниже мы спускались, тем громче она становилась. Закончилась лестница в небольшом помещении с нишей под гардероб и тремя дверями. Мужская и женская фигурки на двух из них недвусмысленно говорили о назначении комнат за створками, зато третья… Я распахнула белую дверь, и музыка, свет и блеск налетели вихрем.
Зал со столиками, стульями и низкими диванчиками у стен был не слишком велик и, пожалуй, не особо заполнен посетителями. Не сказать, чтобы мне было с чем сравнить, но на приёмы моего отца для близкого окружения и то собирается больше русалок, одни только мои сёстры каждая со своей свитой чего стоят. Слева от входа располагалась стойка бара, а напротив сияла огнями сцена. И тоненькая, хрупкая светловолосая девушка в центре сразу привлекала внимание. Не красавица в классическом понимании человеческих представлений о красоте, скорее хорошенькая и интересная, она невесомой сказочной феей скользила над настилом сцены, совершенно не теряясь на фоне других танцовщиц, как на подбор более рослых и темноволосых. Все – или по большей части все – русалки прекрасны и грациозны от рождения, но гибкость, пластика этой изящной девушки завораживали. И хотя в приличном обществе танцы подобного рода считались вульгарными, коллективно не одобрялись и строго осуждались, мне захотелось уметь двигаться так же, чётко, выверено и красиво, да ещё и синхронно. Правда, вряд ли я смогу так высоко поднять ногу. Растяжка, кхм, не та.
– Дани, – Ланс тронул меня за плечо, увлекая с прохода к длинной стойке.
Стараясь не отрывать взгляд от сцены, я последовала за братом, уселась на высокий стул у стойки. Любопытно, я в таком чёрном блестящем корсете, коротеньких чёрных панталончиках и чулочках-сетке смотрелась бы столь же эффектно?
– Добрый вечер. Что будете пить? – пробился сквозь ритмичную заводную музыку голос…Кейтена.
Глава 4
Владычица океана!
Я застыла, не решаясь и даже опасаясь поворачиваться к стойке лицом.
– Дани? – наклонился ко мне Ланс. – Будешь что-нибудь пить?
Я отрицательно мотнула головой.
– Один эль, – заказал брат.
Поздравляю, Дани, сёстры сейчас над тобой знатно посмеялись бы!
Русалка царских кровей, а в гости к мужчине отправилась в старой одежде с братского плеча, с волосами, кое-как причёсанными и спрятанными под пожёванным жизнью беретом, и без грамма косметики на лице. Конечно, оборотень меня не накрашенной видел и русалки вообще не имели привычки много краситься – мало ли, вдруг нырять придётся, а расплывшийся в воде макияж даже самое красивое лицо превратит в работу художника-абстракциониста, – но… Но на сцене вон какие красотки с длиннющими ресницами, подведёнными глазами и соблазнительными алыми губами, я на фоне этих прелестниц так, невзрачный речной сомик возле сияющей золотой рыбки. И в зале женщины сидели, возможно, одетые несколько броско и экстравагантно, однако не в мужском же костюме.
– Недавно в наших краях?
– Что, так заметно?
Может, сбегать за кулисы и стащить сценический корсетик?
– Местные редко эль заказывают.
– Значит, слиться с толпой не удалось. Благодарю.
– Ваша… ваш спутник не пьёт?
– Ему ещё рано.
Утоплю братца за эту дурацкую идею с маскировкой! Дескать, страже могло показаться подозрительным, что принц куда-то поехал ночью с сестрой. Да судя по замечанию Кейтена, в искреннюю брато-сестринскую любовь между нами верили далеко не все. И какая тогда разница, что бы там стражники подумали?
В поле моего зрения попала рука, деловито протирающая полированную столешницу рядом со мной. Я осторожно и как можно незаметнее повернулась на стуле спиной к стойке.
– Дани-Дани, – прозвучал позади насмешливый и чуть укоризненный голос, – кого ты пытаешься обмануть?
Себя, вероятно.
Я стянула с головы нелепый берет, вытащила заколку, позволяя длинным тёмно-каштановым волосам упасть на спину тяжёлой спутавшейся волной, и развернулась лицом к стойке. Оборотень, в чёрных брюках, белоснежной рубашке с расстёгнутым воротником и чёрном же жилете, улыбался. Ему забавно, да. А я себя полной дурой чувствую. Ещё некрасивой и лохматой.
– Привет, – поздоровалась я в основном в силу необходимости сказать что-нибудь нейтральное.
– Привет. Не ожидал увидеть тебя здесь и так скоро.
А чего он вообще ожидал, оставляя мне значок?
– И в одежде, – поддакнула я.
Умеешь ты поддержать необременительную светскую беседу, Дани…