У Лёньки хватило воображения представить нарисованную Тиверином картину, и он судорожно сглотнул. Зрелище было ужасным.
«Но за что? За что Изначальные так ненавидят нас?»
«Видишь ли, когда люди появились в нашем бывшем мире, Изначальные не обратили на это внимания. Первоначально. Ну, живут какие-то тварюшки, и живут, плодятся и плодятся. Внешнее сходство некоторое с господствующей расой имеется, некоторые весьма привлекательны даже на наш вкус… Вот и решили – не обращать внимания, пускай плодятся. Рабы и игрушки для секса всегда нужны.
Однако люди оказались умными, они быстро развивались… и делали выводы для себя. И роль добычи перестала их устраивать. В Хрониках Изначальных написано, что люди взбунтовались ни с того, ни с сего, им перестало хватать жизненного пространства, ими овладела жажда крови… на самом деле Изначальные были сами виноваты – совершая со своих земель периодические набеги на земли людей, убивая без сожаления, забирая самых красивых и лучших, они сами настраивали людей против себя. В итоге разразилась кровавая война, и Изначальные проиграли в ней. Нам пришлось уйти на Изнанку мира и выживать там…»
«Но ведь Изначальные владеют магией, ты сам говорил… - нерешительно высказался Лёнька. – Как люди могли противостоять им и даже победить?»
«А у людей появились свои маги… - ответил Тиверин. – И отнюдь не слабые. Только вот на Изнанку им хода не было – тогдашний Повелитель, мой дед, принёс себя в жертву, запечатав проход своей кровью. Это был ужасный ритуал, после него в нашем бывшем мире произошёл природный катаклизм, называемый в вашем мире всемирным потопом. Прежнее человечество погибло, жалкие остатки начали строить цивилизацию вновь… Мы тогда об этом не знали, иначе вернулись и добили бы всех. Или сделали рабами ещё тогда. Но ритуал, совершённый Повелителем, сработал в обе стороны и лишил нас прохода в наш прежний мир не на одно тысячелетие. И цивилизация людей смогла восстановиться. А ненависть Изначальных превратилась в нечто маниакальное…»
«Откуда ты всё это знаешь? Ты же в медальоне сидел…» - удивился Лёнька.
«В то время ещё нет, - отозвался Тиверин, - я угодил в медальон позже, примерно во времена вашей инквизиции…»
«Ты и про неё знаешь?» - удивился Лёнька.
«Знаю, – отрезал Тиверин. – Видишь ли, среди вас, краткоживущих, имеются редкостные придурки. Они мнили себя магами, искали проход в другой мир, вызывали разных магических существ… Демонов, кажется… А заклятие Запечатывания постепенно стало слабеть, поэтому лазутчики Повелителя являлись к горе-магам под видом этих самых демонов… и частенько утаскивали их с собой».
«Но ты же говорил, что среди людей были свои маги…» - удивился Лёнька.
«Были. Но, возможно, с ними что-то произошло после ритуала, проведённого Повелителем. Изначальные всё-таки не только творили магию, но и отдавали её, умножая. Человеческие маги просто научились эту магию усваивать. По-своему, конечно… А с уходом Изначальных исчезла и магическая подпитка. Маги стали слабеть, последних, похоже, ваша инквизиция добила. Или кто-то успел скрыться, тянет на остатках и пуще всего боится обнаружить существование. А те, кто помнили о магии, стали обряды проводить, демонов вызывать… А вместо демонов приходили лазутчики Повелителя. Ведь заклятие призыва оказалось временным порталом для Изначальных».
Лёнька сложил два и два и спросил:
«А ты не мог бы показать мне облик Изначальных? Пожалуйста…»
«Я могу показать тебе только свой облик. Для более глубокой связи нужно некоторое время, - ответил Тиверин. – А потом, со временем я смогу делиться с тобой силой, это поможет тебе оставить Повелителя, моего братца Аннераала, в дураках».
«Покажи… - попросил Лёнька, - интересно же».
Тут же перед его мысленным взором возникла картинка. Высокий красивый светловолосый голубоглазый парень в серебристых струящихся одеждах и странно сложенном пурпурном плаще за спиной. Волосы парня были заплетены в тугую косу, на конце которой было вплетено какое-то странное украшение… А ещё на голове парня были небольшие, но самые настоящие, тоже пурпурного цвета рожки, хорошо заметные среди золотистых волос. Парень улыбнулся Лёньке и повернулся. Лёнька ахнул. За спиной у него был не плащ, а аккуратно сложенные крылья – не перьями покрытые, а кожей, по виду напоминавшей плюш или замшу. Но тут парень расправил крылья, и Лёнька заметил на их сгибах острые тонкие когти. И апофеозом всего был покрытый мягкой золотистой шёрсткой хвост и с пурпурной же пушистой кисточкой, игриво высунувшийся из-под одежд. Лёнька медленно выпал в осадок. Но тут парень снова повернулся лицом и ещё раз улыбнулся Лёньке, показав довольно-таки заметные клыки, подмигнул – и зрачки у него в глазах стали вертикальными - и в довершение всего приложил к губам палец с весьма-таки остреньким коготком.
«Так ты и вправду демон!» - вырвалось у Лёньки.
«Вот уж нет, - обиделся Тиверин. – Я показал тебе истинный облик Изначальных, а уж если вам, людям, хочется считать нас какими-то демонами, то это ваше дело. Со своей же стороны скажу, что любой Изначальный в расцвете сил может натворить такое, что любой придуманный демон сам в землю закопается, чтобы этого ужаса не видеть…»
Лёньку передёрнуло. И он спросил:
«А зачем вам я?»
«Ты – особая статья. В тебе течёт кровь и людей, и Изначальных. То есть твоя магическая сила останется при тебе и в твоём мире. К тому же я понимаю, зачем ты нужен моему братцу».
«И зачем же?» - мрачно спросил Лёнька, предчувствуя, что ничего хорошего от Тиверина он не услышит.
«Затем, что ты, как полукровка, несущий в себе кровь Повелителя, можешь окончательно разрушить заклятье и пустить в свой мир Изначальных. Снова».
«Да чтоб я сам пустил в свой мир общую погибель? К тому же ты твердишь что-то про магическую силу, а я никогда ничего подобного в себе не чувствовал… И ничего странного со мной не происходило…»
«Да ну?» - ехидно спросил подселенец, и перед Лёнькиным мысленным взором завертелись цветные картинки собственных воспоминаний. Вот приятель Вовка Петухов принёс в садик дорогую и красивую машинку… Лёньке страшно хотелось такую же, но он знал, что бабушка с дедушкой такую купить не смогут никогда. Это дядя Дима, отец Вовки, ездит в таинственный «Питер»… «деньгу зашибать»… и привозит оттуда такие подарки, что вся деревня рот раскрывает. А бабушка с дедом «сидят на пенсии», и новые хорошие игрушки Лёнька получает только в день рождения. Но до него ещё так далеко, а машинку хочется сейчас… так хочется, что от этого даже больно. И вот происходит чудо – уходя из детского садика, Лёнька обнаруживает у себя в шкафчике заветную машинку. Он удивлён – ведь совсем недавно он видел, как довольного Вовку, прижимавшего машинку к себе, уводила его мама. Откуда взялась ещё машинка? Но Лёнька не стал думать долго – схватил её в охапку и побежал домой, чтобы рассказать дедушке с бабушкой о невиданном чуде. Ой, как ему тогда влетело… Дед и бабушка решили, что он просто украл машинку, и весь вечер он простоял в углу. А наутро его вели в садик. Извиняться. Вот было удивление, когда оказалось, что машинка Вовки в целости и сохранности. Машинку забрала воспитательница, пообещав показать родителям в других группах – вдруг найдутся хозяева… и больше Лёнька её не видел. Но вывод он для себя сделал – о чудесах нужно молчать. Накрепко. А потом было много всякого… Сами собой починившиеся любимые кроссовки, которые накануне вечером безжалостно просили каши. Нечаянно разбитая любимая бабушкина чашка с красными и золотыми птицами, которая вновь стала целой. Тройка по годовой контрольной, внезапно превратившаяся в пятёрку… и много чего ещё по мелочи. Но Лёнька уже не воспринимал это как чудо и искренне верил, что кроссовки были ещё крепкими, а чашка упала на половик, а не на пол, и потому не разбилась…
«Значит, это всё-таки я делал?» - поразился он.
«Ты, кто же ещё, - насмешливо отозвался подселенец. – Просто у тебя было мощное отторжение собственной магии, вот ты всё и забывал. А сейчас, рядом с сильными магами-Изначальными, пробуждение твоей силы пойдёт семимильными шагами. Это больно, предупреждаю. Но сила того стоит. Другое дело, что мой братец будет тебя ломать. И это тоже больно. Я, постараюсь помочь тебе, но без тела я не многое могу, увы…»
«Скажи… - неожиданно спросил Лёнька, - Тиверин… Ты знаешь, кто мой отец?»
«Увы, но нет. В то время я уже прочно пребывал в медальоне, а мой дорогой братец пытался вправить мне мозги. Периодически… Он много говорил о гениальном плане мести жалким тварям, который придумал его старший сын, Нерогабал. Нужно было найти девушку, в которой текла кровь Изначальных, и перетащить её сюда. А потом заняться с ней сексом… очень жёстко. Её боль… Она была гарантией того, что ребёнок унаследует магическую Силу Изначальных. К тому же… Изначальные сильно изменились, они питаются болью. Пытки им необходимы, поэтому они продолжают таскать пленников из вашего мира».
«Неужели кто-то ещё продолжает вызывать демонов?» - спросил было Лёнька, но прикусил язык. Конечно, продолжает. Мода сейчас на колдовство… да и сатанистов разных немало развелось. И получают они в итоге совсем не то, чего ожидают. Ужас какой.
Тиверин же некоторое время помолчал и заявил:
«Я чувствую в тебе родную кровь… Значит, теоретически ты либо сын моего брата, Аннераала… либо одного из его сыновей. Либо Нерогабала, либо Лигарота. Даже не знаю… Лигарот из всех самый слабый, значит, им легче манипулировать. А вот Аннераал и Нерогабал могли насиловать твою мать и издеваться над ней просто из любви к искусству – и подзаряжаться от её боли дополнительной силой. Но ты достаточно силён, если мог достичь результата в мире, практически лишённом магии, а значит, твой отец испытывал к матери некие чувства. Опять же, бежать она смогла, и я у неё как-то очутился… Не спрашивай, как – не помню. Такое чувство, что меня как выключили. Аннераал и Нерогабал же искренне ненавидят людей. Даже не знаю…»
«Да уж, - проворчал Лёнька. – Классный у меня выбор. Три потенциальных папочки – два садиста и слабак. Просто прекрасный выбор».
«Не смей называть Лигарота слабаком! - рявкнул Тиверин. – Ты просто не знаешь, каково ему было выживать с такой-то роднёй!»
Лёнька хотел было спросить, откуда Тиверин знает про Лигарота, но тут дверь начала медленно отворяться…
========== Глава 4. Высокие отношения. Часть вторая ==========
Лёнька хотел было спросить, откуда Тиверин знает про Лигарота, но тут дверь начала медленно отворяться…
Лёнька попытался принять спокойный и невозмутимый вид, аки могиканин Соколиный Глаз в плену у презренных ирокезов. Получилось это плохо. Подражание индейской невозмутимости требовало дополнительной тренировки. К тому же облик вошедшего был таков, что непривычного человека мог вполне выбить из колеи.
Дело в том, что в комнатушку, где держали Лёньку, вошёл самый настоящий демон. Огромного роста, краснокожий, с чёрными глазами без белков и длинными чёрными волосами, собранными в хвост. Черты лица его были вполне человеческими и даже симпатичными, если бы не зловещая улыбка, обнажившая сахарно-белые острые зубы и выделявшиеся заметные клыки. Облачён демон был во вполне цивильный наряд – чёрные кожаные штаны и такую же безрукавку, подчёркивающую широкую грудь и развитые мышцы. Сзади, на штанах был небольшой вырез, откуда высовывался длинный хвост, покрытый бордовой курчавой шерстью с чёрной, как смоль, кисточкой на конце. В руках нежданный визитёр нёс самый обычный глиняный кувшин с запотевшей от холода поверхностью.
При одном взгляде на кувшин у Лёньки всё нутро свело от жажды. Если раньше беседа с Тиверином как-то отвлекала его, то сейчас он понял, что голоден и жутко хочет в туалет. Но больше всего его мучила жажда.
Демон нагнулся, поставил кувшин на пол и ядовито улыбнулся:
- Так вот ты какой, новая игрушка Повелителя и господина Нерогабала. Неплох, неплох… хоть и Осквернённый. Значит, подольше протянешь, не так быстро сдохнешь, как другие жалкие твари.
И, высказав эту глубокую и полную презрения лично к Лёньке мысль, демон презрительно фыркнул, развернулся и вышел. Лёнька был в шоке и удивлённо поинтересовался у Тиверина:
«Что это было?»
«Ничего особенного, - ответил подселенец, - старший по Отстойнику решил посмотреть на новую игрушку Повелителя, вот и принёс тебе воды собственноручно. Хотя в отхожем месте вода должна быть и так… Не волнуйся, это низший Изначальный. Войдёшь в силу – с десятком таких справишься без напряга, хоть ты и полукровка…»
Похоже, Тиверин был настроен поболтать, но Лёнька уловил в одной из его фраз заветный смысл и быстро поинтересовался:
«Где?»
«Что – где?» - потерял нить рассуждений Тиверин.
«Место… это самое! - мысленно рявкнул Лёнька. – Очень надо!»
«И незачем так орать! - спокойно отреагировал Тиверин. - Я столько лет пробыл без тела, что просто позабыл о подобных… физиологических процессах. Присмотрись, где-то тут должна быть дверь… овальная такая…»
Лёнька внимательно осмотрел комнатушку и действительно обнаружил в углу незаметную дверь, еле заметно отличающуюся по цвету от стен. Он подошёл, осторожно толкнул её и обнаружил совсем уж крошечную комнатёнку с дыркой в полу и небольшой трубкой в стене над ней. Видимо, до таких высот, как унитаз, цивилизация Изначальных так и не поднялась. А может, решили, что для Отстойника и так сойдёт. Слово-то какое отвратное… Отстойник… Место, где скапливаются всякие отбросы. И он, Лёнька, для своих так называемых родственничков не больше, чем отброс, на который смотрят, в лучшем случае, как на полезный инструмент для достижения цели…
«Эй, не кисни! - прорезался Тиверин. – Ты справишься. Мы вместе справимся. Ты вернёшься в свой мир, и всё будет хорошо».
Может, дядюшка-подселенец и преследовал какие-то свои цели, но Лёньке стало немного легче, и он вновь вернулся к насущным вопросам бытия.
«И где тут вода?» - удивился Лёнька.
«Нажми на эту трубку, - отозвался Тиверин. – Это стандартное устройство».
Лёнька сделал, как велено, и из трубки потекла тоненькая струйка мутноватой воды. Но даже такая вода вызвала у парня острый приступ жажды. И он потянулся к струйке губами.
«Эй, погоди! – сердито сказал Тиверин. – У тебя чистая вода есть, в кувшине. А эту ещё очистить надо – мало ли что… Ты к такой воде непривычен, ещё разболеешься».
Лёнька пожал плечами, сделал свои дела, сполоснул лицо и руки и вернулся в свою прежнюю комнатушку. Вода в кувшине действительно была другой – чистейшей, прозрачной и прохладной. Лёнька сделал несколько глотков и почувствовал, как к нему возвращается ясность мысли.
«Послушай, - тут же поинтересовался он, - а почему я этого дем… Изначального понимал? Он что, по-русски говорил?»
«Он говорил на языке Изначальных, - ответил Тиверин. – А понял его ты потому, что я передал тебе знание языка».
Лёнька вздохнул. Ну, хоть какой-то плюс. Во всяком случае, знание языка показывать не стоит.
«Верно, - согласился Тиверин. – А пока Повелитель думает, что ты тут пребываешь в тоске и страхе, мы с тобой кое-чем займёмся…»
«И чем же?» – мрачно поинтересовался Лёнька.
«Будем потихоньку пробуждать твою силу, - ответил Тиверин. – Иначе тебе не выстоять перед Аннераалом и Нерогабалом. И шанса выбраться отсюда у тебя точно не будет. А с тобой погибну и я. Так что я очень заинтересован в том, чтобы ты стал сильнее…»
«И что же мне нужно делать?» - обречённо поинтересовался Лёнька – мысль о грядущих неприятностях отнюдь не добавляла ему оптимизма.
«Для начала сделаем вот что, - хмыкнул Тиверин, - у вас, людей, это называется медитацией…»
***
Лигарот медленно приходил в себя после ухода Повелителя. Сегодня отец был особенно жесток и изобретателен, и боль не прошла после того, как закончилось соитие. Даже потрясающая регенерация Изначальных не всё могла исправить мгновенно. Ничего, стоит только немного потерпеть… и всё пройдёт. Всегда проходило. К тому же физическая боль – ничто по сравнению с болью душевной. Банально, но верно. А душа Лигарота представляла собой кровоточащую незаживающую рану уже давно.