В мегаполисе было во сто крат хуже. К уже знакомым тварям из плоти и крови присоединились зомби (эти и кабанчиками закусывали, если те попадали им в руки), некие создания, состоящие из частей тел, которые мигом окрестили химерами и тени. Последние были самыми страшными противниками. Если даже с химерой можно было справиться, с трудом, правда, то тени были неуязвимы для оружия. Ни пули, ни топоры и тесаки, деревянные дубинки, а так же цепи и самодельные кистени их не брали. А стоило им коснуться человека, как тот испытывал дикую боль, забывая обо всём на свете. Спасти его никто не пытался, а тень постепенно затягивала его в себя, убивая и высушивая тело до состояния мумии.
Выглядели тени, как человеческий контур в просторном плаще без капюшона, созданный из чёрной полупрозрачной дымки. С трудом можно было разобрать лицо, но мало кто стремился это делать.
Собравшись вместе, люди поселились в лесу, поставили шалаши, стали строить защитную стену: плетень с колючими ветками какого-то кустарника, похожего на смесь шиповника и тёрна, связанные между собой заточенные колья в ежи, вбитые в землю под наклоном колья, неглубокие узкие ямки, которые предназначались лишь для шанса сломать или хотя бы повредить ногу попавшему в ловушку. На крышах шалашей набросали всё тех же колючих веток, чтобы осложнить летающим гадам дорогу в жильё.
Самое неприятное было в том, что готовились они отражать нападение животных и зомби с химерами, которые не отличались большим умом, но попали под удар совсем других врагов.
Через три дня, когда жиденькая стена была сделана менее чем на половину, ночью на них напали мелкие тщедушные карлики, которых тут же окрестили гоблинами за рост, лопоухость и злобность. Каждый из этих тварей доходил до пояса взрослому мужчине и весил десять-двенадцать килограмм, самые крупные на пару-тройку килограмм больше и пяток сантиметров выше. Дохли монстрики от одного удара топором или дубиной, а слабый мышечный корсет и тоненькие косточки не защищали организм от простого пинка, наносящего серьёзные увечья.
Но гоблинов было нереально много!
Через десять минут сражения они кишели везде, словно армия муравьёв, покрывая каждый квадратный метр пространства.
Даже дробь серьёзно ранила этих тварей, а картечь устраивала просеку в рядах нападающих. Хороший удар мачете разрубал гоблина пополам.
- Их там реально были тысячи, - хриплым от долгого и эмоционального рассказа голосом сказал Виктор. - А нас сотни четыре с небольшим. Тем более, половина женщины и подростки. Крепких, молодых, вырвавшихся до этого из лап зомби женщин и подростков, но здесь нужно было сражаться и убивать, а мало кто мог выдержать вид тех рек крови, запах, крики и визги в темноте. И к этому мало кто был готов.
Из четырёх сотен землян остались сто пять человек, те, кто раньше других понял, что отбиться от орды злобных коротышек не выйдет и нужно бежать, бросая всё и... всех. И вновь выжили в основном те, кто были одиночками по жизни. Самую крупную группу вывел Сашка, от огненных чар которого гоблины разбегались в разные стороны. Вместе с ним вырвались тридцать семь человек, остальные потом нашлись сами.
Блуждая, группа спасшихся вышла к деревне, которая стояла на самом краю леса и попала под удар гоблинов. Все дома были разворованы, большая часть сожжена. Сохранились пять коттеджей из кирпича и с железной крышей, со ставнями на окнах, внутрь которых не смогли пробраться коротышки или поджечь. В одном из них Александр и товарищи нашли семь человек, бывших жителей деревни, от которой осталось пепелище.
В уцелевших домах они разжились оружием или сделали себе из подручных материалов. Хуже всего дела обстояли с огнестрелом, боеприпасы к которому практически полностью сожгли в перестрелке ночью. Осталось несколько патронов к охотничьим ружьям, неполный магазин к трём автоматам и магазин к ПМу полицейского, который не успел сменить расстрелянный, как драка перешла в рукопашную, он бы и пистолет потерял, но тот был пристёгнут к ремню и болтался в ногах всё время. Только зацепившись им за корягу при беге и упав, до Виктора дошло, что же всё время ему бьёт по голени и путается в ногах.
Пришлось вновь уходить в поисках безопасного места.
Потом они увидели следы от машины неподалёку от деревни, и пошли по ним. От спасшихся узнали, что в день катастрофы к ним заезжала "скорая" и водитель расспрашивал о местности, дорогах и говорил про зомби и мутантов.
Колея сильно петляла, и потому к посёлку спасшиеся вышли только вчера к вечеру. При виде крупного населённого пункта, жизнь в котором бьёт ключом, и не было видно, чтобы кто-нибудь боялся или осторожничал. Следы защитного рва только убедили людей, что здесь безопасно.
Увы, но приняли их неласково и это ещё мягко сказано. Да, маг и его спутники, с которыми он пошёл договариваться и рассказывать о врагах поселковым, сами повели разговор жёстко. Потери, голод, усталость, страх, постоянное нервное напряжение - не помощники дипломатии. А вид сытых лиц, чистой одежды, беззаботных детей, которые выглядывали из ближних дворов, несмотря на наказы сидеть за стенами, добавляли топлива в костёр обиды и чувства несправедливости, которые сжигали души людей. Ведь как так? Почему их друзья, их семьи погибли, а тут эти... эти... ЭТИ тут живут и в ус не дуют? Да ещё смотрят с подозрением и встретили с оружием в руках!
Не стой непонятное существо с огромным молотом и стальным щитом в руках рядом со старшим поселкового отряда, Александр не сдержался бы и подпалил несколько наглых кривящихся рож, а потом повёл своих людей, которым уже сам чёрт был не страшен на захват поселения. Плевать на потери, после всех тех убитых, несколько десятков трупов (в основном со стороны противника) уже никого не пугали.
Попытка перевести диалог в мирное русло, предложение помочь с охраной, усилить боеспособность посёлка магией натолкнулись на стену отчуждённости. Да ещё из толпы пару раз донеслось нечто в духе "понаехали тут... ни кола, ни двора... кормить ещё и этих нахлебников".
Маг, пообещав устроить поселковым весёлую жизнь, прекратил переговоры, чувствуя, что ещё немного, и он не сдержится, а к чему приведёт драка с непонятным созданием - неизвестно.
А дальше случилось, о чём я узнал от мужика в жилетке.
- У меня почти все силы ушли на два огненных шара повышенной силы, после них уже на стену почти ничего не осталось, потому и дротик её пробил. Но хорошо, что от огня разогрелся хорошенько и прижёг рану, а я сдуру схватился за него потом, - и он поднял забинтованную руку. - Теперь приходиться с ложечки есть и на горшок с чужой помощью ходить: одна рука забинтованная, вторая из-за раны едва действует.
- У Саши несколько сосудов крупных повреждено и кажется, нерв, - вздохнула Ольга и следом спросила. - А ваш целитель сможет такие раны вылечить?
- Не знаю, мы его только сегодня нашли и он без сознания. Но со слов его товарищей, он смог зарастить разорванный живот и кишки после кабана-мутанта у раненого, - сказал я. - Я сам видел рубец, там почти что всё зажило и парень чувствует себя отлично.
- Так он ваш или нет? - задал правильный вопрос старлей.
- Будто я знаю, - пожал я плечами. - Вы видели грузовики?
Все трое почти синхронно кивнули.
- Вот на них привезли почти тридцать человек с продуктовых складов, которые на окраине города стоят.
- Скорее даже за окраиной, - поправила Ольга.
- А? Ну да, до домов там с километр или больше и между ними ещё железка проходит, - согласился я с ней.
- И много привезли продуктов?
- Порядком, две машины по край бортов, но на общее число посёлка это так, крошки, пару недель протянуть. Собираются позже ещё раз скататься всей колонной.
- Нам бы и половины машины хватило, - вздохнул старлей. - С едой у нас проблема не меньшая, чем с патронами.
- Хм... я привезу, сказал я и встал с колен.
- У сво... в посёлке попросишь? - поинтересовался Сашка. - Думаешь, выдадут?
- У меня свои запасы имеются. Ждите, я скоро. Только не пальните случайно по машине, когда буду возвращаться.
- А ты тормози перед лагерем, - сказал тёзка, поднимаясь на ноги вместе со мной. - Пойду, провожу тебя и скажу часовым о машине.
В поселке меня опять провожали странными взглядами, причём теперь среди них были не только вопросительные и любопытные, но и злые.
Возле дома меня ожидал сюрприз в количестве двадцати семи единиц, одна из которых коматозная.
- Вы тут что делаете? - удивился я.
- Куда послали, туда и пришли, - хмуро сказал знакомый чоповец. - твои земляки нас сюда отправили, типа, ты нас спас, ты и отвечай теперь. Расселяй и корми, одевай и тэ дэ.
- Это кто вам сказал?
- А я знаю тут, думаешь, кого? - собеседник нервно дёрнул щекой. - Тип какой-то в камуфле охотничьем. Знай я, что тут такое отношение к людям, то лучше бы на складах посидел, пока ребята не выздоровели, а потом ушли бы все вместе в места получше.
- Голодные?
- Так, червячка заморили немного. Спасибо, Толокчев нам принёс тушняка и каши, и сказал, где воду можно набрать. Ну, и сказал, чтобы за эти флажки не забредали, а то твои големы нас на части порвут.
- Кто-кто?
- Василий Толокчев...
- А-а, Васька, - догадался я. - Ладно, сейчас ещё вынесу, и можете пройти на территорию, только в здание не заходите. Вон там у меня печка стоит, кастрюли дам с чайником, дрова имеются. Сварите себе каши или супа.
Я отдал им половину коробки тушёнки, отсыпал риса, вручил масло, сахар и соль.
- Занимайтесь, а мне нужно отлучиться по делам, - сказал я, запуская двигатель "буханки".
Кое-что я оставил себе, но большую часть продуктов, которыми был забит салон УАЗа, я вёз отряду огненного мага. Рассчитывал, что после рейда в город продуктов мне хватит на пару месяцев, а оно вон как обернулось.
В чужом лагере задерживаться не стал, просто сгрузил продукты, послушал благодарности и умчал обратно. На обратном пути я стал свидетелем, как в посёлке на дороге стали сооружать баррикаду с откатными воротами из листа железа в два на три метра и толщиной три миллиметра.
"Спохватились, суки", - почему-то эти действия, эта попытка отгородиться от своих же земляков, среди которых хватает раненых и поголовно голодные, стали порцией бензина, упавшей на чуть тлеющие угли недавней ярости.
Дома я поднялся на второй этаж, достал бутылку конька, с помощью которого лечил нервы ещё в Шантингорске, набулькал сто грамм в кружку и большими глотками выпил, после чего несколько минут тяжело дышал, приходя в чувство.
Вскоре с улицы потянуло ароматом готовящейся пищи и через полчаса меня позвали.
- Витя!
Я подошёл к окну и выглянул на улицу. Там одна из девушек из числа спасённых со складов, помахала мне рукой:
- У нас всё готово! Спускайся.
- Не хочу есть, спасибо, спасибо большое, - отказался, было, я, не то у меня настроение сейчас для совместного застолья, но не вышло.
- Пожалуйста! Хотя бы чая попьёшь.
Я вздохнул.
- Хорошо, сейчас буду, - взяв несколько кружек и стаканов, я спустился вниз. Там мне тут же вручили тарелку с рисовой кашей, щедро напичканной кусочками тушёного мяса.
- Сюда бы лучка, морковки побольше и чесночка пару головок и вышло бы что-то близкое к плову, - сообщила девушка, которая меня позвала. - Я Саша, это Ира, Артём...
- Запомнил? - усмехнулся чоповец. когда представление закончилось.
- Кое-кого.
- Вить, а расскажи, как у вас тут люди живут, почему так косо на нас смотрят и к тебе направили... считай, прогнали, а? - попросила Сашка.
- У нас, как же, - вздохнул я.
- Дай человеку сначала поесть, - сказал Валера, тот самый чоповец. - Как там, в сказке: напои, накорми, а потом речь веди, ха-ха.
- Я не баба-Яга, - возмущено сказала девушка.
Я успел без особого аппетита проглотить несколько ложек каши, когда увидел несколько человек, которые шли в нашу сторону. Среди них я узнал двоих, что присутствовали на совещании, где я так некрасиво вспылил.
- Кажется, что-то нам сейчас скажут, - произнёс я, чувствуя, как заныло под ложечкой в предчувствии скорых неприятностей.
Глава 8
Жители посёлка Казачий Засад (дал же бог им название) напрочь отказались иметь дело с магами и теми, кто их поддерживает. Ко всему прочему они заявили, что больше никого не пустят к себе домой, а стройматериалы, что мы привезли, частью пойдут для постройки бараков, в которые выселят беженцев, частью станут чем-то вроде резервного фонда. Бараки будут возводить на окраине посёлка, сразу за двухэтажкой, которую я собирался восстанавливать. А группе с огненным магом и вовсе запретили подходить к посёлку на пушечный выстрел, угрожая стрелять без предупреждения.
Меня... со мной попытались восстановить отношения на прежнем уровне. Сидоров приходил, что-то говорил, обещал, уговаривал. Потом его сменил тот мужик в жилетке, который повторил почти те же слова, но одновременно прощупывал почву на тему свержения имеющейся власти и установления нормального порядка (что он под этим подразумевал - я не понял). Ругал Сидорова и его прихлебателей Беловых, доказывал, что все они зря на магов гонения устраивают. От его речей у меня уши в трубочки завернулись, хотя признаюсь, что многое мне запало в душу, не отнять у него умения вести проникновенные беседы.
На третий день после конфронтации с поселковыми пришёл в себя целитель, Роман Григорьев. К счастью, никаких последствий от его длительного коматозного состояния не было или его организму они не грозили. Кого-то лечить сразу же не мог, но пообещал, что это временно и ему хватит нескольких дней на восстановление.
На четвёртый пироман Сашка сообщил, что он и его группа уходят подальше от "деревни дураков", как он назвал посёлок. Вместе с ним решили уйти те двадцать семь человек, которые приехали в посёлок с продуктовых складов. Мало того, к ним присоединились не меньше полусотни поселковых и самых первых беженцев, которых не устраивали заведённые порядки.
А ещё с ними ушёл я со своими големами.
Честно признаюсь, когда я увидел ошарашенные лица Сидорова, того камуфляжного оскорбителя и ряд авторитетных лиц Казачьего Засада, по моей душе, словно, целительным бальзамом пролили.
Кажется, только при виде вереницы людей и пары машин (моя "буханка" и НИВА одного из поселковых) до них дошло, в какую *опу они засунули всё поселение землян. Мимо них в затылок друг другу промаршировали големы, число которых увеличилось на одного, клона Чаппи, который не обзавёлся именем. Кровь мне дали огнепоклонники (ха-ха-ха, звучит-то как), подстрелив в лесу какую-то зверушку и сцедив из неё алую жидкость в пластиковые бутылки.
Своё поселение мы решили основать за лесом в чистом поле. До Казачьего Засада было больше сотни километров по прямой (примерно), до мегаполиса километров шестьдесят-семьдесят и меньше сорока, где-то тридцать с небольшим от странных городских руин, которые я нашёл давным-давно во время эпопеи по спасению моделей. Навестить их ни у кого не доходили руки и ноги, хотя интерес мучил не только меня, а как минимум треть всех наших.
Место выбрали не просто так. От зачумлённого мегаполиса нас отделяла широкая река, почти не уступающая Оке. Все сходились к тому, что нечисть боится текучей воды. Был, правда, мост, но он один и надеялись мы, что воспользуется им малая часть тварей.
Первым же делом перетащили с карьера два трактора с ковшами-отвалами и экскаватор. Стоило это сутки бессонной дороги и миллионов сгоревших нервных клеток. Прямой дороги к строящемуся посёлку не было, потому дорога увеличилась примерно раза в два с половиной.
Семь километров в час! Ровно такую скорость развивали эти машины. А уж сколько истратили солярки и бензина, чтобы найти и привезти её - не сосчитать.
Пока одни искали по окраинам топливо и перегоняли транспорт (понятное дело, что без меня с големами тут было не обойтись), другие крепили оборону. В основном, всё теми же кольями и рогатками.