- Ну давай, лучше расскажи, как ты убил семью мафиози.
- Я не убивал, - на губах Данилы я увидел красную пену. Теперь он уже не получал удовольствие, урод.
- А кто убил?
- Не знаю, - мальчишка вытер ладонью губы, глядя перед собой. Я молча смотрел на него, понимая, что еще одно такое признание в любви, и я поведусь. Черт побери, этого не должно случиться. Я уже не могу убить его. Хочу, но рука не поднимается. А дальше что будет?
- Одевайся, сейчас же, - выход я видел только один: избавиться от пленника. Как? Я еще не знал, но внутри меня уже предательски все переворачивалось. Но я не хотел давать волю чувствам, к тому же, дальше будет еще хуже. Мальчишка лжец, и я внутри весь кипел от одной только мысли об этом. Между тем Данила натянул на себя рубашку и брюки, боясь поднять на меня глаза.
- Идем, - я пропустил его вперед, направившись к машине, по пути взяв деньги и его нож, которым он хотел покончить с собой в нашу первую встречу. Данила был явно испуган и подавлен. Когда мы сели в машину, мальчишка тихо прошептал.
- Вы везете меня убить, да?
- Ну ты же сам хотел подохнуть, так в чем же проблема? - я поехал по трассе за город. Всё это время я косился на парня, опасаясь его каких-нибудь фокусов, но он только закрыл лицо руками.
- Хотел, а сейчас - еще больше.
У меня опять всё перевернулось внутри. Получается я спас от самоубийства парня, каким-то извращенным способом заставил его отказаться от этой мысли, и теперь, когда он во мне почувствовал что-то родное, я его предаю? Нет, он лжет. Да и я, с каких это пор стал гуманистом? Мы остановились возле опушки леса. Данила послушно вышел и направился вглубь, даже не делая попыток убежать. Мы прошли метров двести, пока я, наконец, не увидел подходящее место.
- Тут остановимся, - это была дубовая поляна, довольно красивая. Мальчишка уставился на меня, не шевелясь, молча. Я не мог смотреть ему в глаза, потому что я намеревался сделать еще хуже. Не убить его, нет. Я достал из карманов две пачки денег и положил ему в одну руку, а нож в другую, - Прощай.
Я повернулся к нему спиной, зная, что он может кинуться и всадить нож мне в горло. Но этого не было. Отойдя на несколько шагов, я повернулся. Данила стоял там же, не шевелясь, держа в руках нож и деньги и смотрел на меня. И было в его лице что-то такое, что заставило меня уйти быстрее, не оглядываясь. Я свернул за дерево и прислонился к широкому, древнему стволу, тяжело дыша. Я чувствовал себя предателем, последней сволочью. Возродить в мальчишке хоть какую-то тягу к жизни, а теперь ударить еще больнее. Клянусь, я хотел другого. Я не хотел заставлять страдать его так, я просто хотел развлечься. Что он сейчас делает?..
Справившись с собой, я медленно и тихо вернулся на опушку. Деньги, которые я дал, были разбросаны по траве, причем некоторые были порваны, а Данила не только вытащил пояс из брюк и уже успел сделать из него петлю, но и просунул туда голову. Мне надо было только подождать несколько минут. Потом закопать тело... Но я не мог.
Я молча подошел к Даниле, который как раз повис на своей удавке и задыхался. Я приблизился вплотную, глядя в его лицо, затем чуть приподнял парня и ослабил удавку. Мальчишка закашлялся. Дождавшись, когда его дыхание станет ровным, я приблизился губами к его губам. Он приоткрыл рот, желая поцеловать меня, но я его снова отпустил и отошел в сторону. Теперь на его лице было написано отчаяние. Он снова задыхался, да еще и плакал. Данила был великолепен, в своем чистом страдании он напоминал настоящего святого. Вот только возбуждал не как святой.
- Мне нравится смотреть, как ты подыхаешь, - но еще больше мне хотелось его как следует оттрахать. Мне нравилось глумиться над страданиями своей жертвы. Я снова приподнял его и приспустил брюки, обнажая ягодицы.
- Мразь, животное! - Данила был близок к истерике, слезы катились из его глаз.
- Что, неужели разлюбил?! - с издевкой произнес я, хотя в душе я не был так спокоен. Затем я закинул ноги парня себе на плечи и стал вводить в него член.
- Я влюбился в тебя, подонок! Давай, трахни меня и оставь подыхать, как сломанную игрушку, - парень, кажется, считал, что говорит всё искренне.
- Я так и поступлю. Зачем ты мне нужен? Нет ничего скучнее влюбленности, - мой член вошел в него без особенных усилий, - У тебя даже дырка перестала быть узкой.
- Я рад, что скоро всё закончится, - парень во время соития больше не проронил не слова. А я не знал, что мне делать после того, как я кончу. Я сливался с Данилой, очередной раз попав в ту самую точку, которая заставила мою жертву на время забыть о своих переживаниях. Он снова застонал, но он не смотрел на меня, а я мерно его трахал, глядя на черный ремень, обхвативший его шею. Данила, Данила... Зачем я тебя встретил?
Удавка немного душила мальчишку, что, как я чувствовал, доставляло ему особенное удовольствие. Тонкие аристократические пальцы вцепились мне в руки, парень запрокинул голову, а моя плоть проникала в него, заставляя мою жертву сладострастно кусать губы. Какой же он был утонченный, казалось, он был создан для секса. Его небольшой член прилип к животу, и, дурея от всего этого, я снова изливался в Данилу, проклиная себя за то, что не могу смотреть ровно на эту шлюху. Хотя, какая он шлюха? Он моя жертва... Его член по-прежнему стоял. Тогда я вышел из парня и, заставив его снова повиснуть, опустился на колени и вобрал в себя его плоть. Данила схватился рукой за мою голову, хватая ртом воздух. Я чувствовал, как он дергался, задыхаясь и вскоре я почувствовал во рту его сперму. У меня было совсем мало времени, парень умирал. Я быстро поднялся, вытащил его полуживого из петли и положил на землю...
Глава 16. Дневник Феликса, часть вторая, 2 мая, вечер
Я положил голову Данилы себе на колени и, поигрывая его волосами, ждал, когда он проснется. Его лицо было бледным, а на шее темнел след от удавки. Я знал, что не повезу его в больницу. Если мальчишка всё-таки умрет, то на меня могут повесить "изнасилование", а также неоказание первой помощи. Но мой раб был живуч, вопреки всему, своему желанию смерти, вопреки моим издевкам и жизненным обстоятельствам. Через пару минут он приоткрыл свои темные, огромные глаза и застонал.
- Что болит?
- Голова... И подташнивает, - мальчишка не шевелился.
- Это нормально, странно, что ты еще не умер, - я усмехнулся.
- Вы меня убьете?
- Пока ты еще жив.
- Бросите?
Я молчал. Мне не хотелось его обнадеживать, а точнее... Я понимал, что его не брошу. Вот только нужно было это как-то по-цивилизованней обстряпать, не говорить же: "Ах, Данила, я люблю тебя". Не дождется.
- Не знаю...
- Не бросайте меня, господин, - мальчишка повернулся набок и провел рукой по моему животу, - Я готов быть вашей личной игрушкой всю жизнь, я не сбегу, я всё буду делать...
- Зачем тебе это? - я старался делать максимально отсутствующее выражение лица, чтобы не выдать, как внутри колотится сердце от слов Данилы.
- Я люблю вас...
- Это называется Стокгольмский синдром, мой мальчик, - я грубо рассмеялся, но Данила, продолжил меня поглаживать, его бровки трогательно приподнимались.
- Нет, просто кроме вас я никому не был нужен. Всем нужны были мои умения или способности, а я... Я ведь вас интересую.
- Тебе нравится ходить с рваной задницей?
- Ну это же неизбежно... - протянул Данила. Моя рука, которая поглаживала его волосы, замерла, и мальчишка невольно сжался. Ага, уже знает, что может случиться.
- То есть тебе нравится, когда тебя избивают, насилуют, запирают, унижают...
Моя рука напряженно прошлась по его шее. Вообще-то я издевался, но раб этого не понял. Парень тут же обнял меня за талию и уткнулся лицом в пах, потираясь о него.
- Отсосать хочешь?
Мальчишка затих. Я понимал, что ставлю его в неудобное непривычное положение, спрашивая его о его желаниях или намерениях. У него не должно быть их. Ни одного. И он это знает.
- Я сделаю всё, что вы скажете, - он поднял голову и посмотрел на меня, своим испуганным и каким-то необыкновенно чистым взглядом. Мне казалось, что я никогда не видел настолько красивых мальчиков, как он.
- Конечно, кусок дерьма, ты сделаешь всё, что я скажу, - я грубо потянул его за волосы и повалил на спину, усевшись на плечи и вытаскивая свой член, - Но я сейчас хочу, чтобы ты мне рассказал всё, что предшествовало твоей попытки самоубийства, которая первая по счету. После того, как отсосешь, конечно.
- Этот член был внутри меня...
- В твоей заднице. И сейчас он в дерьме, - признаюсь, мне не хотелось, чтобы Данила чем-то заболел, поэтому я незаметно вытер член влажной салфеткой. Но он-то этого не видел... - И сейчас ты мне его помоешь своим ротиком. Открой пасть!
Мальчишка повиновался, а я приподнялся на четвереньках и сунул член ему в рот, тут же начав его трахать. Данила не мог пошевелиться, к тому же я периодически зажимал ему нос, отчего он начинал задыхаться.
- Губы сожми. У тебя во рту стало как в промежности старой шлюхи...
Данила держался тонкими пальчиками за мои накаченные бедра и старался, как умел. А я не спешил кончать, мне нравилось смотреть, как он мучается, при этом стараясь этого не показывать. Всё-таки чувствовал он себя плохо, и я это помнил. Мой член старался проникнуть всё глубже, делая резкие толчки, пока белая жидкость не оказалась в глотке мальчишки. Я вышел из его рта и, снисходительно похлопав его по щеке, произнес.
- Из тебя хреновая шлюха. Зачем ты мне нужен?
- Я... - Данила вытер рукавом губы, - Я люблю вас...
- И что?
- Ну...
- Мне не нужна твоя любовь, я вполне самодостаточен. А ты экземпляр неинтересный. Особенно когда влюбленный, - я застегнул брюки, - Любой человек, когда влюбляется, превращается в тупое животное и годится только на отстрел.
Данила молча слушал, при этом вид у него был такой, что он был готов расплакаться. Мне это нравилось. Я продолжил.
- Давай, расскажи, какой я классный, ты, недоносок...
- Простите...
- Я не нуждаюсь в твоих извинениях. Но развлечь меня своей настоящей биографией ты можешь, - Я облокотился спиной о дерево. Мой телефон не разрывался от звонков лишь потому, что был выключен. Я косился на Данилу, который судорожно собирался с мыслями, - Ну давай, докажи мне свою любовь. Почему ты хотел покончить с собой? Ты убил семью мафиози или нет? Я слушаю.
- Не я, - Данила чуть повернул голову. Он по-прежнему лежал на спине, - Это подстава.
- Чья и как?
- За несколько дней до всего этого, до аварии, я познакомился с девушкой. Точнее, это она, - мальчишка усмехнулся, - Она шла по улице, когда я вышел с работы, и прямо передо мной она подвернула ногу и начала падать. Я ее подхватил... Оказалось, у нее поломался каблук. Хотя, теперь я не уверен, что это была случайность. Очень красивая девушка, длинные волосы, брюнетка. Мы познакомились, точнее, она, я сам постеснялся бы что-то спрашивать, а она первая начала, - Данила смотрел в пустоту, - Я ее подвез до дома, мы обменялись телефонами, начали созваниваться. Еще раз встретились в кафе, а потом... Это было в день ДТП, она пригласила меня к себе домой. Я пришел, у меня выходной был. Машину оставил во дворе. У нее были еще гости. Они входили, выходили. А мне... Не знаю как сказать. От этой толпы стало тошно. У меня и до этого было состояние так себе, а теперь... Не знаю, что на меня нашло. Я, не прощаясь, вышел из квартиры. Думал сесть в машину и уехать, но машины не было. Я опешил. Куда она могла подеваться? Украли? Или забрал эвакуатор? Мне было лень звонить, спрашивать, искать. У меня одна машина, одна. Больше ничего. Меня это как-то добило окончательно. На фоне моей эзотерической деятельности...
- На фоне того, что демон тебя вытесняет из твоего же тела? - я прикидывал, насколько мог врать Данила. Но, как ни странно, его версия была в общем-то жизнеспособна, хотя рассказывал он более чем сумбурно.
- Да, из-за этого. Из-за демона. Я его перестал контролировать, точнее... - парень закрыл лицо руками, - Я понял, понял, что я его не контролировал! Это была иллюзия! Демон просто делал вид, что слушался меня, пока я не открыл ему портал. Всё... Я оказался в его власти, - Данила вздохнул, - Я пытался объяснить остальным, что происходит... Но они только радовались, что могут услужить демону, они не понимали, что мы пешки, жалкие людишки для него! Просто средство! Я пытался найти выход, тайно, не говоря остальным, запереть демона обратно. Но это оказалось не в моих силах.
- И тогда ты с горя решил вскрыться? - я пожал плечами, с презрением глядя на своего раба.
- Да, я понял, что...
- Ты понял, что опростоволосился в своих эзотерических делах, потом у тебя стырили тачку, на это наложилась твоя природная никчемность и непонимание с единомышленниками и ты побежал кончать жизнь самоубийством, - я расхохотался, - Какой же ты неудачник.
Данила молчал, а я поднялся, подошел к нему и, поставив его на ноги, начал убирать следы нашего присутствия здесь.
- Ну и кто же спер у тебя тачку?
- Я не знаю... Нужно эту девушку поймать.
- У девушки есть имя-то?
- Нелли, - Данила прислонился к дереву, аккуратно следя за мной взглядом.
- Ну и какие мысли у тебя по поводу твоей Нелли? На кого она работала? На твоих эзотерических дружков? - я приобнял Данилу за талию и потащил к машине.