Ойкнув и залившись густой краской, Вэяра отскочила назад, не зная, куда спрятать взгляд.
А воин с искренним удовольствием наблюдал за настоящей и ни на что не похожей реакцией этой девушки. Привык мужчина, что при виде него дамы распускают один или два шнурка в корсете, беззастенчиво улыбаются и бросают многозначительные взгляды.
Эта девушка из деревни вела себя совершенно иначе, и рыцарю от этого становилось весело. Подогревала эта ситуация его интерес. Хотелось узнать, что же дальше-то будет.
– Возьми, – проговорил рыцарь, протягивая ведро его хозяйке.
Вэяра вздрогнула от мягкого обволакивающего голоса и наконец подняла взгляд. Щеки ее алели от смущения: никогда прежде она не подходила ни к одному мужчине так близко. Даже на праздничных танцах не позволяла парням обнимать ее за талию и усаживать на плечи.
Если бы она себе такое позволила, то языки непременно донесли бы слухи до Маргет, а та, в свою очередь, уже отхлестала бы сестрицу солеными розгами за вольное поведение.
Набрав воздуха в легкие, будто перед прыжком в воду, Вэяра вновь протянула руку и на этот раз коснулась теплого отполированного дерева, а не горячей кожи.
Как опускала ведро в колодец, крутила колесо вначале в одну, а потом в другую сторону, она не запомнила. Перед глазами то и дело стояло усмехающееся лицо с большими темно-синими глазами, в которые хотелось глядеть, не отрываясь.
Лишь когда влажный деревянный бок коснулся ее руки, Вэяра словно из омута вынырнула, силой воли откинула от себя постыдные мысли и протянула ведро воину.
Рыцарь больше не улыбался, смотрел девушке прямо в глаза. А затем, протянув руки за ведром, мазнул ее пальцами по тыльной стороне ладони, словно хотел посмотреть на реакцию, вновь вогнать ее в краску.
Но Вэяра, закусив до крови щеку, смогла не поддаться резко поднявшейся в груди волне тепла. С ней подобное происходило впервые и до ужаса пугало. Сейчас ей одновременно хотелось оказаться как можно дальше от этого господина и как можно ближе. Уткнуться носом ему в грудь, провести пальцами по мышцам на руках и смотреть в эти глаза. Вечность смотреть в эти глаза.
Удивившись тому, как резко меняется реакция этой девчушки на его прикосновения, мужчина поднял тяжелое ведро и припал к его бортику губами.
Ледяная вода сводила скулы, лилась по шее, мочила нижнюю рубаху, спрятанную под латами.
Он зажмурился от удовольствия. Делал глоток за глотком.
И нет, до тех пор, пока он не налетел на Вэяру, воин не хотел пить. Зато теперь словно пламя прошлось по его горлу, иссушило, покрыло трещинами. И только вода из колодца, принесенная руками этой светловолосой девушки, могла утолить его жажду.
Мысленно улыбаясь такому неожиданному приключению, мужчина отслонился от ведра и натолкнулся на взгляд ясных светло-голубых глаз. Она смотрела на него с немым вопросом, который не смела озвучить.
Зрачки расширены, руки мелко подрагивают.
И сейчас воин мог признаться сам себе, что ему нравится то, как на него смотрит эта девчонка. Но время неумолимо убегало, мимо проходили последние пешие воины и слуги. Ему нужно было возвращаться в замок.
Первым сориентировался его конь. Он бесцеремонно шагнул вперед и уткнулся мордой в ведро, допивая воду, оставленную хозяином.
Вэяра хихикнула и тут же прикрыла ладонью рот, словно боялась, что сейчас ее накажут за то, что она посмела рассмеяться в компании высокородного.
– Ну все. Все, – рыцарь оттолкнул морду лошади и погладил скакуна по гриве.
Тот недовольно фыркнул, но ласку принял. Ведь не так часто хозяин обращал на него внимание.
– Спасибо за то, что не позволила нам погибнуть от мучительной и неблагородной смерти, Вэяра, – мужчина проговорил ее имя, растягивая гласные звуки. И настолько мучительно долго это звучало для девушки, что она не выдержала и тихо выдохнула через сомкнутые зубы.
В это мгновение она была готова наплевать на все сестринские запреты и согласиться сесть на этого высокого черного жеребца, поехать вместе с этим странным и таким притягательным мужниной. И ей было абсолютно все равно, что стали бы говорить соседи, как сильно разозлилась бы на нее Маргет и чем закончилось это запретное путешествие.
Она бы поехала с ним, если бы он предложил.
Сама Вэяра понимала, что это глупо. Но это понимание оттеснялось назад каким-то другим, неведомым досель чувством. Оно было мягким, как перина. Обволакивающим, как мед. И таким желанным, как река после знойного рабочего дня. Таким, что девушка уже приготовилась сказать «да».
Но ее постигло разочарование, ведь рыцарь поставил опустевшее ведро на землю, скользнул по ней взглядом, а потом ловко запрыгнул в седло черному жеребцу.
– Береги себя, Вэяра, – широко улыбнулся он, а солнце заплясало на черных волосах яркими бликами. – У тебя слишком красивое имя, чтобы гибнуть под копытами лошадей.
– Благодарю, милорд, – она склонилась так низко, как могла.
Но сделала это не только из-за почтения, а еще и для того, чтобы спрятать зарождающуюся обиду, которую с легкостью можно было прочитать в ее глазах.
«Я недостаточно хороша, – решила Вэяра. – Он не позвал меня с собой, а значит, я совершенно ему не понравилась!»
Рыцарь больше ничего не сказал, его скакун загарцевал на месте, а потом сразу сорвался рысью и понес своего хозяина за армией, что уже подходила к замковым стенам.
Девушка смахнула выступившие на глазах слезы и провела руками по волосам, собирая их вместе.
– Верька, – Гашала окликнула ее, когда от всадника осталось только воспоминание и пыль, поднятая лошадиными копытами.
«Боги, она все видела, – подумала Вэяра. – Теперь вся деревня будет знать, что мне полюбился мужчина из знати, а он даже не позвал меня с собой. Позор-то какой!»
– Верька, – девушка шагнула к соседке, и только тогда Вэяра заметила, как побледнела та, что считалась первой красавицей. – Ты знаешь, кто это был?
– Какой-то рыцарь, – как можно небрежнее отозвалась та, подхватывая ведро и вспоминая тепло рук незнакомца.
– Дура ты, Верька, – одними губами прошептала Гашала. – Эгнорон это был. Знакомое имя?
– Да что мне всю знать по именам знавать, что ли, надо? – хмыкнула она, злясь на то, что соседка не позволяет ей остаться наедине со своими мыслями.
– Точно дура, – хлопнула себя по бедрам девушка. – Принц это наш был! Эгнорон Тхори!
Вэяра побледнела, охнула и осела на землю.
– 2 –
Река шумела, билась волнами об берега, заглушала слова двух девушек, склонившихся над ее водами с грязным бельем. На самом деле особой надобности сюда идти не было, можно было натягать воды из колодца и постирать вещи в корыте. Но именно у реки они всегда рассказывали свои самые потаенные секреты и страхи. Только тут можно было раскрыть сердце и дождаться поддержки.
Рыжая худая девчонка с остервенением оттирала пятно от белой сорочки и искоса поглядывала на свою лучшую подругу, которая с самой их встречи ни слова не проронила.
– Верька, ну что стряслось? – не выдержала Цуна и откинула с лица мокрую прядь цвета заходящего солнца.
– Неужто не слыхала? – вздохнула Вэяра и отвела взгляд.
У нее никогда не было от Цунки секретов, и сейчас их заводить совершенно не хотелось. Но с чего начать рассказ, Вэяра решить все никак не могла. Даже когда подруга вытащила ее поутру на реку, обещая потом помочь покормить скотину, и начала расспрашивать, чего та всю ночь ревела, Вэяра молчала. Но и сама в водах речки видела, как покраснел нос и опухли глаза.
– Не слыхала, – без зазрений соврала Цуна.
Она-то и не считала это ложью. Мало ли где и что злые языки чешут. Вот пока она от подруги всю историю не узнает, выводов делать не станет.
– Рыцарю я вчера воды поднесла, – безразличным голосом произнесла Вэяра. – Напоила и его, и коня. Полюбился он мне. Да вот только не позвал с собой.
– Так ты из-за этого так расстроилась? – тряхнула мокрой сорочкой девушка. – Глупости это все, Верька…
– Нет, – Вэяра вздохнула. – Не из-за этого. Мне Гашалка сказала, кто это был.
– И кто? – Цуна затаила дыхание и вспомнила того графа, которому воду в прошлом году подносила. Хорош он собой был, и не важно, что со шрамом через все лицо. И ведь даже позвал ее с собой, но испугалась девка и отказала.
– Правитель наш, – прошептала девушка, надеясь, что подруга ее не услышит.
Но та услышала.
– Так король наш того, – неуверенно протянула Цунка, – уже несколько лет как лежит и не двигается. Как он мог-то через деревню ехать?
– Не он, – мотнула головой Вэяра. – Все же знают, что страной нынче сын его правит. Принц ехал. Ему я воду подносила.
Цуна ахнула почти так же громко, как и вчера ее подруга.
– Да быть не может! То тебе Гашалка по ушам проехалась!
– Нет. Он это был. Не лгала она. Чувствую я это.
Обе девушки замолчали, каждая думая о своем. И только река заглушала песнь насекомых и шелест разнотравья.
– Уверена, что полюбила его? – очень тихо и серьезно спросила Цуна, бросая влажную сорочку в деревянное корыто. – Вот так с первого взгляда?
– Уверена. Словно щелкнуло внутри что-то, когда увидела его. Будто бы и солнце светить ярче стало, и воздух холоднее, и прикосновения его… Ох, Цунка, что же будет-то. Не смогу я за другого пойти после этой встречи. Как пить дать, не смогу.
Девушка вновь откинула упавшую на лицо рыжую прядь и задумалась. Вопрос она подруге задала просто так. Ведь и сама видела, как блестят Верькины глаза, когда она вспоминает и говорит о принце, как заливается румянцем и как дрожит ее голос.
«Влюбилась, – подумала Цуна. – В самого принца. Ну не дура ли?»
А вслух сказала совсем другое:
– Как старшая, я бы посоветовала тебе забыть о нем, вырвать из своего сердца и выкинуть. Но как подруга – не могу. Слушай, Верька, а если в замок работать тебе отправиться? У них там вечно рук не хватает. А так ближе бы к своему принцу стала. Может быть, и обратил бы он на тебя свое внимание.
О том, что принцы редко смотрят на девушек статусом ниже, Цунка предпочла не говорить. Вэяра и сама это знать должна была, но кто она такая, чтобы у подруги мечту отнимать.
Как говорила Цуне ее бабка: «Мечты дарят крылья, которые помогают взлететь выше дозволенного».
– Пойти в замок работать? – задумчиво протянула девушка. – А примут ли меня? Да и что я сестре-то скажу? Не пустит же.
– Правду говорить нельзя, – согласилась с ней подруга, оглаживая подол зеленого, как трава, платья. – Но ты ведь сама говорила, что вам деньги нужны, чтобы малышню в военную академию отправить?
– Говорила.
– Ну вот и убеди Маргет, что это единственный шанс эти монеты заработать.
Вэяра задумалась всего на мгновение, а Цуна продолжила говорить.
– Да и чего тебя не взять? Что ты делать не умеешь? Готовить? Можешь. Убирать? Тоже. А что им там еще надо?
– Ты сказала, что у них в замке вечно рук не хватает, – заикнулась девушка.
– Легенды ходят, – шепотом ответила подруга, – что часто народ пропадает, который туда на работу уходит. Но чаще всего это одинокие, не имеющие семьи и друзей, которые, скорее всего, просто заработали золота и отправились строить себе новую жизнь. Так что не верь в эти ужасы, там, скорее всего, просто платят уж очень хорошо.
Сказав это, Цуна провела руками над сорочкой. От белоснежной ткани тут же повалил пар, а через миг одежка уже была сухая.
Вэяра позавидовала подруге, которая могла такие вещи делать, а потом вернулась мыслями к мужчине, чей образ так и стоял перед ее внутренним взором.
Она обдумывала слова Цуны и понимала, что это ее единственный шанс если не влюбить в себя принца, так хоть повидаться с ним. Но где-то в глубине души верила она, что при следующей их встрече Эгнорон обязательно признается ей в любви и позовет под венец. Скажет, что влюбился в нее с первого взгляда и что не отпустит теперь никуда.
Из этих приятных и таких сладких мечтаний вырвал ее голос подруги, которая торопила поскорее вернуться домой. Ведь если со скотиной она и поможет, то стол к обеду Верьке накрывать самой.
За мыслями о темноволосом мужчине девушка и не заметила, как сестра с мужем воротились с полей, как забежали в дом братья, наперегонки вылетая из сеней. Хорошо хоть, что она не забыла ничего по дому сделать. А то получила бы нагоняй от старшей и точно поговорить о самом важном решении в своей жизни не смогла.
Вэяра вытащила из печи глиняный горшок с кашей и поставила в центр стола. Первым должен был отведать пищи Рафолк, муж Маргет, а уже потом все остальные.
Время за обедом текло слишком медленно, словно издевалось. Даже мальчишки в этот раз никуда не спешили, неторопливо доедая кашу и запивая ее травяным отваром. Но даже они справились быстрее главы семейства. И теперь со скучающим видом дожидались, пока мужчина поест и встанет из-за стола. Но Рафолк не спешил, он с наслаждением поглощал кашу с грибами и думал о чем-то таком, о чем говорить с женой при ее сестре не хотел.
Лишь когда он встал с лавки и поблагодарил Вэяру за вкусный и сытный обед, девушка спохватилась:
– Маргет, можно с тобой поговорить?
– А это до вечера не подождет? – нахмурила она темные брови.
– Вечером ведь гуляния, – напомнила Вэяра, ожидая, что сестра, которая была старше ее всего на два года, отмахнется от родственницы и скажет о работе на поле. Вновь заявит, что это важнее всего того, о чем она может услышать из рассказа.
– Хорошо. Только давай по пути.
Вэяра широко улыбнулась, не веря своему счастью, и поспешила обуться.
Сестры вышли из дома, спустившись по широким скрипучим ступеням, и медленно направились в сторону огромных полей, которые нужно было засеивать и обрабатывать, дабы потом выменивать пшеницу на другие товары и даже деньги.
– Думала я о том, что нам нужно много монет для военной академии, – начала издалека Вэяра. – На поле столько не заработаешь. И кое-что надумала.
Маргет бросила на сестру заинтересованный взгляд и кивнула, будто бы давая разрешение на то, чтобы та ей все-все рассказала.
Идущая с обеда на поле соседка искоса глянула на девушек и покачала головой. Знавала она еще их родителей, которые отправились к богам не так давно. Казалось ей, что старшая пошла в отца – сильная, целеустремленная, темноволосая и темноглазая. А вот вторая дочь больше на мать была похожа – добрая, мягкая и витающая в облаках. Боялась тогда соседка, что Маргет Верьку бросит и с мужем уедет, но та проявила характер, и теперь жили они вшестером в небольшом доме, который еще их прадед строил.
Вэяра поймала взгляд вечно сварливой и недовольной соседки, кивнула в знак приветствия головой и тихо заговорила, обращаясь к сестре:
– Деньги на академию нужны немалые, сама это знаешь. Долго мы собирать их будем. Но есть у меня идея, как бы поскорее монет подсобрать.
– Если ты хочешь с кем-то из вельмож отправиться, то даже не вздумай, – посуровела вмиг Маргет, понимая, что не так просто сестра вокруг темы ходит да прямо не говорит. – Не приму я таких денег.
– Нет-нет, – взмахнула руками побледневшая Вэяра. – Не о таких деньгах я сейчас говорю. Слышала я, что в замке вечно прислуги не хватает, а платят там хорошо. Неужто я с обедом помочь на замковой кухне не смогу или светелки убрать? А за год работы там я смогу добавить недостающих монет, и тогда мы малых отправим в военную. А то сама же знаешь, медлить с этим делом нельзя. Гебри через три года вон и не примут.
Маргет молчала, смотрела куда-то вдаль и понимала, что сестра ее права. Но так не нравилась ей эта идея с работой в замке, так сердце болезненно сжималось от одной только мысли, что хотелось ей прямо сейчас взять и отказать. Ведь не раз слышала она о том, что люд, работающий там, пропадает часто, домой не возвращается.
– А в слухи не верь, – проговорила Вэяра, словно мысли подслушала. – Цунка уверяет, что все это от зависти. Ведь заработав достаточно денег, люди лучшей жизни ищут, вот и уходят, пропадают. А из родных у них и нет никого, потому и не знают языки злые правды.