– Уж больно ты в замок рвешься, – сурово посмотрела на нее сестра. – Не замечала раньше за тобой такого. Что же могло поменять твое мнение, Верька?
– Не хочу я, чтобы братья без мужского воспитания росли, – проговорила девушка, опуская взгляд. Надеялась она, что не звучат ее слова слишком сладко, хоть и не лгала она сестре, но и всей правды не говорила. – Кем они станут, ежели оружие да инструменты в руках держать не смогут? Не так мальчишки воспитываться должны! Не вытягиваем мы их, разве не понимаешь?
– Понимаю, – шепотом отозвалась Маргет. – Хорошо. Я подумаю над твоими словами. Пока ничего сказать не могу. С Рафолком это обсудить бы тоже не мешало.
Вэяра замедлилась:
– Хорошо. Буду ждать вашего решения.
Девушка не сомневалась: муж сестры поддержит ее затею. И не только из-за денег, которые сейчас ой как нужны. Все же им тоже вдвоем побыть хочется. А если удастся ее в замок на работу отправить да мальчишек в академию пристроить, то смогут они наконец и ребеночка заиметь.
А то слышала Вэяра, как шептались они ночью о том, что устала Маргет купленные у ведьмы травки пить. Что хочет она уже и дитятко понести.
Значит, все могло получиться.
В приподнятом настроении вернулась девушка домой, накормила и напоила скотину да и принялась ужин готовить. Ведь чем быстрее она со всеми делами по дому справится сегодня, тем быстрее на гуляния побежит. Может, хоть там мужчина, взявший ее сердце в плен, хотя бы на время отступит и перестанет перед внутренним взором мельтешить.
Пыталась она верить в эту мысль, да не выходило ничего толком. Раз за разом погружалась Вэяра в столь короткое, но не менее приятное от того воспоминание. Видела большие синие глаза, в которых отражалась заинтересованность, слышала мягкий обволакивающий голос и ловила себя на том, как горят от смущения щеки и дрожат руки.
Заполучив несколько ожогов, девушка наконец справилась с приготовлением пищи, оставила оба горшка в еще горячей печи и выскочила во двор.
Теплый ветер взъерошил волосы, выбившиеся из тугой косы, погладил по щеке и подтолкнул в спину. Будто бы намекал, что знает все, о чем думает Вэяра, и одобряет.
Но она пока никуда не спешила. Пройдя через весь двор к высокой бочке, девушка опустила туда руки и зачерпнула прохладную дождевую воду. Умылась, пригладила волосы и только после этого смогла спокойно выдохнуть.
– Матушка всегда говорила, что каждая из нас встретит свою судьбу, – прошептала она, глядя на копошащихся в пыли кур. – Того, кто полюбит меня так же сильно, как и я его. И пока я не посмотрю еще раз в глаза этому мужчине, не пойму, судьба он моя или наваждение.
Холодная вода во второй раз обожгла лицо, навязчивые мысли и образы отступили. Всего на мгновение.
Но этого времени хватило Вэяре, чтобы принять решение.
Она отправится в замок. Даже если сестра выступит против, даже если ее осудят все соседи. Хотя им не за что будет ее осуждать, ведь она не с одним из рыцарей поехала. Да и всегда можно с уверенностью солгать, что делает она это все только ради братьев, которым нужно оплатить обучение в военной академии.
Вскоре она зашла в дом. Все принятые решения будут осуществляться завтра, а на сегодня назначено гуляние – Ночь Священных Духов.
Считалось, что те, кто не спят в эту ночь, а гуляют, поют и веселятся, могут встретить одного из семи духов и загадать самое сокровенное желание. Но и выглядеть в эту ночь нужно было соответствующе.
Старшие поколения часто порицали гуляния на этот праздник, но молодых людей это нисколечко не заботило. Ведь верили они в силы, властвующие этой волшебной ночью, и закрывали глаза на все остальное.
Вэяра добралась до сундука с вещами, распахнула его и скептическим взглядом окинула содержимое. Затем щелкнула языком и одним ловким движением распустила косу.
Некогда русые, а теперь светло-пшеничные волосы рассыпались по плечам, упали на лицо. Девушка потянулась за гребнем из светлого дерева и провела им по слегка волнистым из-за прически прядям.
Всего несколько движений, и они вновь стали гладкими и блестящими, доходящими до поясницы.
Скинув простое светло-серое платье, девушка вытащила из сундука наряд, доставшийся ей в подарок от сестры. Маргет купила его на огромной ярмарке, которая приезжала к замку в прошлом году. Ох, сколько тогда диковинок насмотрелись местные жители. И звери дикие мифические по клеткам разгуливали, и из ракушек заморских ундины пели и даже перо феникса под стеклянным колпаком показывали и разрешали за медную монетку руки подле него погреть.
Огладив на боках тонкую светло-зеленую ткань, Вэяра покрутилась, пытаясь понять, насколько хорошо оно на ней сидит, а потом махнула рукой и повязала на поясе широкую атласную ленту, темнее платья в несколько раз. Юбка слегка расширялась книзу, по подолу и длинным узким рукавам стелилась белоснежная вышивка с большими красными бусинами.
Порывшись в сундуке, девушка выудила из него еще одну зеленую ленту и повязала на голову, прикрывая уши.
Последним, что она с собой взяла, была небольшая соломенная куколка, перевязанная тонкими нитями. Ее Вэяра сделала еще в начале лета. Готовилась к гуляниям, будто бы знала, что появится к тому часу у нее сильное желание, которое из помощи Духов исполнить не удастся.
Со двора девушка вышла, когда солнце лениво ползло к западу, люди медленно возвращались с полей домой, а дневная духота сменялась вечерней прохладой.
У калитки Вэяру уже ждала Цуна, одетая в яркое голубое платье. На шее девушки переливались белые бусины, собранные в ожерелье. Издалека их можно было бы принять за жемчужины, но кое-где облезшая краска являла деревянные обтёсанные бока крупных бусин.
– Какая ты красивая, Верька, – воскликнула подруга, совершенно не преувеличивая и не кривя душой. – Загляденье просто! Если бы я не знала всего, то решила бы, что ты кому-то из наших понравиться решила.
Вэяра поджала губы и постаралась изобразить улыбку, но у нее это не получилось. Цуна прикусила язык, мысленно себя обругала и потащила подругу к центру деревни.
– Пойдем, все уже, наверное, собрались. Нехорошо опаздывать на такое празднество.
Вэяра была с ней полностью согласна, вот только перед внутренним взором опять стоял мужской лик, от которого замирало сердце. С одной стороны, она злилась на подружку за то, что та напомнила о принце Эгнороне, а с другой, не могла перестать о нем думать.
«Дура ты, Верька», – звучали слова Гашалы в ее ушах.
«Дура», – мысленно соглашалась с ней Вэяра, но ничего поделать не могла.
Мужской образ развеялся, когда девушки вышли на большую выложенную камнем площадь. В центре возвышался сложенный из хвороста костер, но пока еще никто не поднес к нему факел. По четырем углам площади было сложено еще по костру, но они оказались значительно меньше центрального.
В глазах рябило от пёстрых платьев и лент, звенело в ушах от смеха и перехватывало дыхание от предвкушения.
Цуна обхватила подругу за запястье и потянула за собой. Направлялась она к компании девушек, которые тихо что-то обсуждали и посмеивались. Во главе стояла Гашала, выряженная в лучшее свое платье ярко-желтого цвета. Распущенные темные волосы танцевали на ветру. И Вэяра не сомневалась, что именно она исполнит сегодня ежегодную песнь, что призывает Священных Духов.
Сжав в руках соломенную куколку, девушка приготовилась к насмешкам и подколкам, ведь не могла Гашалка не растрепать всем о том, свидетельницей чего стала.
Гашала и впрямь это рассказала, но не в том свете, в котором ожидала Вэяра. Потому и встретили ее в компании как обычно: со смехом, объятиями и первыми сплетнями. Обсуждали сегодня девушки, как и всегда, парней. Каждая закусывала пухлую губку и мечтала о том, чтобы ее избранник пришел поутру и попросил у представителя семейства ее руки. Ведь именно об этом они собрались просить у Священных Духов. Вот только Вэяра больше не думала о сыне старосты.
Не привлекал он ее.
Теперь понимала девушка, что все, произошедшее до той судьбоносной встречи, ненастоящее, лживое. Не было в тех чувствах, что она испытывала, счастья и томления. Только предвкушение разочарования и боли.
Тут же она не знала, чего ждать. Но и отступать не собиралась.
Впервые за свои восемнадцать лет Вэяра была готова нырнуть в омут с головой, не думая о последствиях, надеясь на лучший исход.
И вновь из тяжелых дум ее вырвала улыбающаяся Цуна.
Небо окрасилось в мягкий сиреневый цвет, блестели росинками первые яркие звезды, трещали поленьями и хворостом разожженные костры. Оранжевые языки пламени срывались с сухой древесины и устремлялись к облакам. Ветер гнал дым на север – к замку. А юноши замерли у центрального костра.
Вэяра знала, что сейчас произойдет. Но в отличие от других девушек смотрела на все происходящее лишь с небольшой долей интереса. В глазах же ее подруг и соседок горели эмоции, опаляли девичьи сердца, гнали по венам огонь ожидания.
Первый из парней сорвал через голову рубашку, облился ледяной водой из ведра, которое тут же заменили на новое, и, разогнавшись, прыгнул вперед. Огонь лизнул тело, пробуя на вкус храбрость и молодость. Зашипел.
А парень, чье имя ни Вэяре, ни Цуне известно не было, мягко приземлился по другую сторону, прокатился по земле и встал на ноги.
За ним последовали остальные.
Верили парни, что в ночь, когда к ним являются Священные Духи, можно очиститься от болезней и проклятий. И очищение это проходит огнем.
Лишь когда ведра опустели, а парни вновь одели на себя слегка запылившиеся рубашки, вперед вышла Гашала. Окинула она своих подружек взглядом зеленых глаз и хитро улыбнулась.
– Пойдем со мной, Верька, – девушка протянула руку. – Сегодня вместе исполним песню. Может быть, так нас Духи быстрее услышат.
Вэяра хотела было спросить, как так, ведь обычно песню исполняет только одна: самая красивая, честная и удачливая. Только на ее голос приходят высшие силы. И пусть раньше ежегодно выбирали новую певунью, вот уже три года подряд эту роль исполняла Гашалка.
– Иди, – Цуна подтолкнула подругу в спину.
И у Вэяры не осталось выбора. Схватившись за протянутую руку, она вышла вслед за Гашалой к центральному костру, стараясь вспомнить слова церемонной песни, которую всю жизнь мечтала спеть.
Первой запела та, что за глаза звали первой красавицей. Голос ее звучал тонкой свирелью, достигал каждого, заставив вздрогнуть. Через мгновение зазвучал еще один голос. Он был ниже и чуточку тише, но это не уменьшало его достоинств.
Наоборот, смешавшись, они создавали нечто новое, нечто, что никогда еще не происходило на гуляниях в честь Ночи Священных Духов.
Парни замолчали, девушки зажимали от восхищения рты ладошками, а у огромного костра стояло две нимфы. Взявшись за руки и глядя друг другу в глаза, они взывали к высшим силам, просили их обратить внимание на простых людей и выполнить их скромные приземленные желания. Взамен же обещали преподнести им дары, как делали это всегда, испокон веков.
Первой замолчала Гашала, она подняла с земли свою соломенную куколку и бросила ее в жар пламени.
– Исполните мое желание, Семь Духов, и примите эту жертву.
«Хочу вырваться из этой деревни. Хочу уехать в город», – подумала Гашала, отступая на шаг и позволяя Верьке попросить у высших сил о самом сокровенном.
Вэяра была безумно благодарна соседке за то, что она нарушила все правила ради нее. Ведь когда шли к костру, Гашала шепнула ей всего несколько слов, которые расставили все по своим местам.
– Первые три желания всегда сбываются, – сказала она тогда и позволила Верьке поверить в чудо.
Девушка подхватила с земли соломенную куколку, сплетенную с такой любовью, что и представить было страшно. В каждый узелок вкладывала она свои эмоции, в каждую косичку – чувства.
«Хочу встретить того, кто полюбит меня так же сильно, как я его», – подумала Вэяра, делая шаг к костру и жмурясь от жара.
Куколка с треском исчезла в языках пламени.
– 3 –
На следующее утро Вэяра встала ни свет, ни зоря, вынула из печи горшок со вчерашними щами, постояла, подумала и вернула на место.
Есть совершенно не хотелось.
Только на горизонте пролегла тонкая ярко-розовая полоса, как девушка вышла со двора. Накормленные и выпущенные из загона куры странно покосились на хозяйку, белый петух с огромными шпорами запрокинул голову и звонко оповестил всю округу о том, что утро уже давно наступило.
Ему ответили соседские птицы такими же протяжными выкриками. И где-то вдалеке попытался кукарекнуть молодой петух. И до того его голос был ужасен, что Вэяра скривилась и поймала себя на мысли: «Матушка таких сразу в суп пускала».
От мамы мысли прыгнули к сестре.
Маргет вчера вечером отправила всех спать, а сама с лучиной сидела у окна и ждала Вэяру с гуляний. Им предстоял серьезный и очень тяжелый разговор.
Говорили на улице, чтобы не разбудить братьев. Кутались в теплые платки, которые Маргет захватила из сундука. И пытались найти выход, который устроил бы обеих.
Долго говорили сестры, аж до первых петухов, не могли прийти к согласию. Но под конец Вэяре удалось убедить Маргет в том, что ее решение обдумано и взвешено. Что знает она, куда собралась идти, и уверена: таким образом точно заработает достаточное количество золота для братьев.
И сейчас, придерживая на плече небольшую плетеную сумку, в которую сложила большинство своих вещей, Вэяра вышла со двора, прикрыла калитку и, не оборачиваясь, поспешила вдоль пыльной дороги в сторону замковых стен. Знала девушка, что если помедлит, увидит Маргет или братьев, то не сможет уйти туда, куда зовет сердце.
А деньги… Их она тоже заработает.
Соседи кормили гусей и кур, выходили за водой к колодцам и странно косились на идущую вперед Вэяру.
«Куда это Верьку в такую рань нечистый несет?» – подумала седовласая женщина, провожая взглядом прямую, как натянутая струна, спину.
И смотрела ей вслед до тех пор, пока одна из гусынь, устав ждать, пока хозяйка ее накормит, больно ущипнула за ногу.
– Ах ты, – размахнулась она на птицу и тут же забыла о девчонке, которой помогала появиться на свет.
А Вэяра старалась собрать все мужество в кулак и не повернуть назад.
«Позор, – думала она. – Если я ворочусь, то опозорюсь».
Солнце медленно выползало из-за горизонта, щекотало лучами загоревшее лицо, играло отблесками на светлых волосах, оттеняло белое платье с синими шнурками на длинных рукавах.
Когда Вэяра уже подумывала о том, что боги над ней насмехаются и на самом деле замка не существует, а все это лишь иллюзия, впереди показался каменный мост, переброшенный через глубокий наполненный водой ров.
Девушке мост напомнил спину небольшой крылатой рептилии, которую купцы привозили на ярмарку. Тогда они гордо выпячивали грудь и утверждали, что в клетке сидит самый настоящий дракон.
Вэяра не видела никогда драконов, но вот этот мост почему-то напомнил ей выгнутую дугой спину серого существа с длинным тонким хвостом и небольшими кожистыми крыльями.
Она тогда струсила и не подошла близко к клетке, а вот Гебри даже куском мяса покормил, купив его за один медяк у тех же купцов.
Мысли от прошлого вернулись к настоящему и почему-то возродили в памяти слова Цунки о страшных слухах, ползущих о замке.
Убеждая себя в том, что все россказни о пропавших людях – это полный вздор, Вэяра сделала первый шаг на широкий мост. По обе стороны блестела синевой вода, засвистел ветер, чувствуя тут себя сильнее и свободнее. Перила на мосту отсутствовали, их заменял невысокий один ряд камней.
От этого Вэяре было немного страшно. Совсем немного.
Резко вдохнув и медленно выдохнув, девушка направилась в сторону поднятой решётки. Она никогда не была за замковыми стенами, да и мало кто из жителей деревни там был. Чаще всего к замку отправлялись, когда хотели продать какую-то вещь подороже или, наоборот, купить что-то такое, что могло быть только там.