Нет, всё-таки страшно оказаться один на один с чужим миром и его законами…
* * *
Долина риконов.
— Сынок, ты ещё слаб. Подожди немножко, ведь если ты свалишься от усталости, это не поможет в поисках. К тому же скоро вернутся твои друзья, и шансы возрастут.
Уговоры матери лишь слегка затрагивали Андирра, вся его сущность тянулась туда, где сейчас совсем слабо чувствовалась его оторванная половина. Снова чувствовать часть себя, пусть едва-едва, но чувствовать, было чудом. Необъяснимым, странным, но приносящим невероятное счастье.
Что могло случиться с Ильмом, что части их души стали вновь тянуться друг к другу? Сколько понадобиться сил и времени, чтобы его разыскать? И, неужели, ему удалось встретить Её — мечту каждого свободного рикона, ту, что дарует целостность души, что раскрашивает мир красками счастья.
Между тем мать продолжала настаивать.
— Андирр, я не прошу тебя забыть про поиск, просто немного подождать. Ну, вот отец тоже обещает отправиться с тобой. Давно пора вернуть домой Ильма…
— Мама, каждый день мне становиться чуть лучше. Но что делать, если я окончательно потеряю то, что сейчас связывает меня с Ильмом? Нет, откладывать больше нельзя, я чувствую, как необходим ему. Рядом мы быстрее воссоединимся…
Риконне не оставалось ничего другого, как согласиться и начать сборы в дорогу. На счастье семьи, необходимые члены будущего отряда вернулись из своей поездки раньше. И с радостью узнали, что их друг вновь обрел цель жизни. Все тут же сами стали набиваться в дорогу, и через пару дней отряд из десятка риконов отправился на поиски Ильма.
* * *
Наташа.
Липкий страх подтолкнул сознание хоть ненадолго скинуть с себя оковы отравы, мгновенно сменившись ужасом. Этот мерзкий Трил с совершенно стеклянным взглядом пожирал моё тело, при этом его руки, дрожа от вожделения, пытались сдирать с меня одежду.
— Нет! — хрипло прокаркала я.
— Давно хотел попробовать риконну, — словно сумасшедший рассмеялся Трил.
Мои слабые попытки отбиться были для мерзавца не сильнее дуновения ветерка. Издевательский хохот замораживал душу, но из последних сил я оттолкнула охранника. Он не удержался и рухнул спиной на расставленную на маленьком столике посуду с завтраком. Я понадеялась, что грохот привлечёт хоть кого-то. Трил же лишь встряхнулся и снова бросился ко мне.
Дверь чуть ли не сорванная с петель грохнула о стену, и крепкое рычащее тело буквально сдёрнуло с меня Трила.
Плавая где-то на границе реальности и сна, видела, словно проснувшуюся мощь Ильма, с бешенством швыряющего охранника. Едва мерзавец обессиленно затих, как рикон кинулся ко мне, нежно обнял со спины и стал урчать на ушко, при этом, то и дело, оглядываясь через плечо и угрожающе порыкивая. Вот так в его объятьях я снова забылась тяжёлым сном.
* * *
Синари.
Вот как чувствовала, что в доме что-то произошло. Как же отвлекает работа в Академии от моих дел, но возможность в будущем подняться до места помощницы ректора слишком привлекательна.
Еле отвязавшись от настойчивых студентов, поспешила домой. То, что предстало глазам, просто взбесило. Этот идиот Трил, желая удовлетворить свою страсть, всё испортил! Как знала, что с ним не стоит связываться! Хотя во многом он был полезен. Но этот дурак умудрился спровоцировать в Ильме пробуждение собственнических чувств к девчонке. Очень надеюсь, что это всего лишь инстинкт защитника. Как же не вовремя всё, ещё бы немного и, возможно, я смогла бы, наконец, пробудить в риконе желание ко мне, а сколько всего перепробовала, чтобы вызвать его страсть. Вот только большинство зелий на рикона, пусть и ослабленного потерей магии, не действовало. То, как безразлично он взирал на моё, к слову сказать прекрасное тело, выводило из себя. Я ластилась и изгибалась во всевозможных позах, ласкала его и себя, но всё напрасно. Даже попробовала на нём сонную одурь, вот только стало ещё хуже. Оставалось только держать его на цепи, иначе даже слабым он нашёл возможность сбежать. Из-за этого в глазах Ильма всё больше разгоралась ненависть ко мне.
И лишь теперь становилось понятно, что держало его в доме всё это время. Эта девчонка-риконна. Да, самочку он не бросит, как и любой другой рикон.
Но что это он там делает?! Вылизывает её шею? Этой мерзавке удалось то, что не могу получить я?! Что же делать?! Стоп! А ведь его желание можно использовать… О, да! Позволить ему иногда находиться рядом с девчонкой, а самой на основе её крови составить приворотное зелье. Ну, или что-то похожее. О, это будет интересно. А пока пусть успокоит своего зверя рядом с девкой. Трила же надо убрать, он стал опасен. Тем более что замену ему давно присмотрела.
* * *
Наташа.
С того дня, как напал Трил прошло чуть больше недели, я всё ещё приходила в себя, радуясь, что всё обошлось, а ещё от того, что наконец-то могу пусть и редко видеть Ильма. «Хозяйка» разрешила. Да, именно так мне велено теперь называть аффи Синари. Все маски доброжелательности спали с магички, и она в полной мере проявила свой характер.
Сначала сменился охранник, он так же как и Трил шарил по мне сальным взглядом, но не делал и попытки приблизиться. Что стало с Трилом, и знать не хочу. Адил, так звали мой новый кошмар, в первый же день объяснил, со слов магички, моё теперь в этом доме положение. Я — рабыня, и, если хочу по-прежнему жить в более-менее приемлемых условиях, должна вести себя тихо, не докучать хозяйке и вовремя «докладывать» о видениях, касающихся её. Я, конечно, попробовала возмутиться, тогда в подвал наведалась сама аффи Синари. Её взгляд, брошенный на меня, был полон не только презрения, в нём то и дело вспыхивала ненависть, словно я успела, что-то совершить против неё.
— Тебе, разве, плохо всё объяснили?! — через силу выдавила она из себя. — Твоё дело в нужный момент дать мне знать об опасности, что может мне угрожать. А если ослушаешься, нападение Трила покажется тебе ласковой беседой. На помощь Ильма можешь не рассчитывать. И, да, запомни, он — мой! Можешь даже удовлетворить его некоторые… потребности…
Дальше слушать мерзости было невыносимо, и я попросту отвернулась. Магичка фыркнула и покинула комнату.
Неужели, она и вправду думает, что я стану её о чём-то предупреждать?! А Ильм… То, что «хозяйка» о нём сказала, не вязалось с тем мнением, что сложилось о риконе у меня. Ну, не может же он, действительно, использовать меня в том плане, что изложила Синари?! Хотя, что я знаю об этом мире… Но… но рядом с этим мужчиной чувствую себя защищённой, и именно рядом с ним просыпаются все мои чувства, даже те, о которых и не предполагала.
Если я думала, что моя жизнь в последнее время превратилась в кошмар, то была неправа, кошмар начался сейчас.
Сначала стали резко уменьшать ежедневный рацион пищи, если и раньше количество и качество еды оставляло желать лучшего, то теперь запросто на подносе мог появиться заплесневелый хлеб, прогорклая каша и мутная вода. И если сначала я просто оставляла всё нетронутым, то с каждым полуголодным днём даже научилась экономить всё уменьшающуюся пайку, уже не обращая внимания на почти прокисший вкус пищи. Видимо, «хозяйка» считала, что для поддержания жизни мне всего хватает. А может, ей просто нравилось надо мной издеваться подобным образом.
Иногда в воде оказывалось зелье, а как иначе объяснить то, что я снова впадала в полусонное состояние. В эти полубредовые дни казалось, что в комнату входил Ильм, опускался рядом с постелью на колени и долго смотрел на глупо улыбающуюся меня. Предугадать, в какой из дней отрава окажется в кружке, было невозможно, и это страшно злило. Ведь так хотелось поговорить с Ильмом…
Как-то совершенно случайно удалось остаться в сознании в одно из посещений рикона. Сделав перед появившимся охранником вид полной прострации, через полуприкрытые ресницы с восторгом увидела вошедшего Ильма. Он снова опустился на колени, почти тут же склонив голову на постель и тихо прошептал:
— Наташа…
Удостоверившись, что дверь закрыта и за нами никто не наблюдает, протянула руку, коснувшись шелковистых волос мужчины. Ильм с трудом поднял голову, взглянув одурманенным взглядом в мои глаза, мгновенно погрустневшие. И всё же в нём теплился разум.
— Наташа, прости…
Тёплая ладонь коснулась моей повлажневшей от слёз щеки. Потёрлась об неё, словно выпрашивая продолжения ласки. Ильм пересел на край постели, прижал меня к груди, зарываясь носом в растрёпанную косу.
— Потерпи, милая… он найдёт нас… мы… обязательно…
Голос рикона становился всё тише, словно силы оставляли Ильма. Я испугалась. А вдруг… Нет, сердце бьётся, пусть и не правильно, но бьётся. Обняв мужчину покрепче, вдыхала его аромат, наполняя память этими мгновениями.
Вот только эти мгновения жёстко оборвали. Явилась «хозяйка», разоралась на охранника за то, что не проследил за тем, что Ильм оказался на постели да ещё в обнимку со мной. Рикона выволокли, правда, аккуратно, а вот со мной так не церемонились. Магичка вышла и вернулась с плетью. В тот день я впервые попробовала «ласки» хозяйки.
Боль. Непрекращающаяся. Изводящая… Она стала моим спутником. Единственное, что осталось не тронутым плетью, это лицо и голова. То ли магичка «щадила» меня, то ли мне так удачно удавалось сворачиваться в клубочек, когда Синари спускала с цепи свою злость. Ильма я больше не видела. Вернее видела, но только во сне. Чудесном сне, где не было боли, где рикон кружил меня в объятьях, заставляя весело смеяться, где нежные поцелуи заживляли раны от плети. В какай-то из снов показалось, что Ильма стало больше. Взять хотя бы прекрасный танец, в котором руки Ильма передавали меня другому партнёру и… тоже Ильму. Странный сон, но такой чудесный и волнующий.
После нескольких недель ежедневных побоев Синари вдруг исчезла на некоторое время, дав мне передышку. Раны удивительным образом затягивались, даже охранник, словно почувствовав ко мне жалость, увеличил пищевой паёк. И, едва я почувствовала себя лучше, стали приходить видения. Видения, в которых прекрасные воины настигали магичку Синари, лишая её магии. Приходя в себя, я, как ненормальная хохотала, радуясь скорому избавлению, вслух проговаривая увиденное. Если бы знала, что в этот момент меня прослушивают и запоминают, чтобы передать хозяйке, вырвала бы себе язык…
А у неосторожных слов были последствия. Спустя пару дней я была крепко связана, перенесена в повозку с двойным дном и брошена на жёсткие доски. Через несколько минут рядом на мягкую шкуру был уложен полубессознательный Ильм, его руки тоже были связаны. Казалось бы, страх неизвестности должен был пугать, вот только рядом с этим риконом все тревоги отступали, а сердце как сумасшедшее начинало с удвоенной силой гонять кровь, заставляя чувствовать прилив сил. Наверное, что-то подобное происходило и с Ильмом, так как едва повозка двинулась, с его глаз стала исчезать пелена сонной одури. Взгляд мужчины безошибочно нашёл меня, и столько в нём светилось облегчения, нежности и дикого сожаления, что мои глаза тут же наполнились влагой.
Рикон попытался передвинуться так, чтобы и я смогла оказаться на мягкой подстилке, и частично это удалось. Кисти наших рук соприкасались, принося радость и умиротворение, вот только говорить мы не могли из-за наложенного сильного заклинания молчания. Но это не стало помехой для Ильма, когда он потянулся к моим губам. М-да, не предусмотрела магичка подобного. А мне сейчас было так сладко, так томительно нежно…
Сколько мы тряслись в повозке? Миг или вечность? Ничто не было важно кроме этого мига единения, когда, казалось, наши души обнимали друг друга.
Когда путь подошёл к концу, я постаралась отодвинуться обратно на голые доски. Взгляд Ильма наполнился такой тоской, что, желая его подбодрить, широко улыбнулась. Ответная улыбка рикона ещё раз согрела сердце.
Транспортировали нас из повозки быстро. Сначала увели Ильма, потом вынесли меня. Магичка, как ни странно, сегодня была настроена благодушно, то ли довольная, что воспользовалась моим невольным предупреждением, то ли произошло что-то очень для неё приятное, но в этот день меня не только не тронули, но даже вполне сносно накормили.
И вновь начались безрадостные дни, полные тоски. Одно радовало, что я стала чувствовать Ильма, словно знала, где он и что с ним в каждое мгновение. Сначала подумала, правда, что стала сходить с ума, особенно после того, как мысленно прошептав имя рикона, получила в ответ с удивлением, потом с надеждой, а затем и с ликующей радостью произнесённое «Наташа».
Это чуть позднее Ильм объяснил, мысленно конечно, что между нами установилась своеобразная двусторонняя связь, и теперь мы можем в любое время говорить друг с другом. О том, как такое возможно, рикон пояснил обстоятельно, заставив меня краснеть (хорошо, что он этого не мог видеть) и в то же время счастливо улыбаться. Я оказалась его парой, единственной, той, что даруют боги, ту, что так надеются встретить все свободные риконы. А фраза Ильма «Как же долго я ждал тебя…» заставила сердце сжаться от невероятной нежности.
Именно во время этих тайных бесед Ильм рассказал мне о риконах, их обычаях и традициях, рассказал о своих родных и, конечно же, о своей второй половине, связь с которым он практически перестал чувствовать. Мне нелегко было понять двойственность одной души, поэтому постаралась принять это как данность. На вопрос о шейконах Ильм с сожалением ответил, что сущность этого зверя он давно потерял, а вот будет ли у него рикс, он не знает, слишком долго я не приходила в этот мир, чтобы дать риксу шанс появиться. В связи с эти же Ильм спросил, не было ли у меня проявления пробуждающейся самочки рикса. Ничего подобного со мной не происходило, о чём я и сообщила мужчине, он долго печально молчал, а потом огорошил признанием в любви.
«Наташа, всё не важно. Главное, что ты есть у меня, что я могу чувствовать тебя, знать, что ты где-то рядом… Ты вновь возродила мою душу к жизни, заставила сердце пылать от счастья… Я люблю тебя, Наташа! Люблю…»
* * *
Андирр.
Меня бросало из крайности в крайность, то я чувствовал себя так паршиво, что отец и друзья едва успевали подхватывать ослабевшее тело, то словно воспарял к небесам, чувствуя кипучую энергию. Что же может происходить с Ильмом, если даже через практически прерванную связь я чувствую такое?!
Хорошо ещё никто из спутников не заводил разговора о том, чтобы вернуться. Все они понимали, что у меня пути назад нет.
По ночам вместо того, чтобы спать, я предавался мечтам. Представлял так и этак встречу со своей единственной. За годы одиночества во мне накопилось столько нерастраченной нежности, что казалось, теперь она выльется непрерываемым потоком. Для своей пары мы с Ильмом (да, на данный момент я ощущал нас не совсем единым целым, как это было раньше) накопили столько всего, что может порадовать любой искушённый женский взгляд, что за эту сторону жизни был спокоен. Даже наш будущий дом готов был уже больше десяти лет… Дальше мечты о семейной жизни зашли так далеко, что тело тряхнуло сладкой дрожью предвкушения. Интересно, какая она, наша пара?
— Сын, ты уверен, что мы движемся в правильном направлении? — в очередной раз спросил отец.
Я кивнул. Последнее время тоненькая нить, что соединяла нас с Ильмом, стала уплотняться, и я безошибочно мог сказать, куда двигаться дальше. Жаль, что я не мог, как раньше, использовать лапы и крылья своего шейкона. Печаль от гибели этой животной составляющей меня до сих пор терзала душу. Отец мог бы отнести меня на крыльях своего рикса, но почему-то, стоило лишь подняться в воздух, как связь с Ильмом блокировалась. Поэтому передвигались то пешим ходом, то короткими телепортами, о которых знали только мы, риконы.
Через какое-то время я ощутил, насколько сильно Ильм нуждался в силовой подпитке, и стал по нашей связи вливать в него то, что успевал накопить за день, при этом падая от изнеможения. Отец ругался, запрещал совершать подобную глупость, но я был упрям, зная, что так спасаю нас. Через пару-тройку дней отец смирился и сам подхватывал меня на руки, относя к лежанке у костра, кормил через силу и как в детстве трепал по волосам.