— Захват сознания разумного без его разрешения преследуется по закону, — сказал Элмар. — Если вызвать ищеек, то они смогут считать с Клевера слепок чужой силы. Но что поймают — маловероятно… Иди, собирай вещи.
***
Вещи Ирам собрал быстро и явно не все, и уже через двадцать минут он был готов, а все нужное поместилось в одну единственную сумку.
— Можем ехать, — сказал дау, появившись на кухне.
— А я приготовился ждать, — улыбнулся Элмар. — Тебе точно больше ничего не понадобится?
Твин без разговоров забрал себе единственную сумку, кивнув на все еще зафиксированную руку, которая уже не болела и срослась, но ей оставался еще день до полного выздоровления. Пока чувствовалась боль при перегрузке.
— Она не тяжелая! Я и сам могу отнести, — возмутился дау и послушно пошел за твином. — И рука уже не болит! Знаешь, в этом есть и плюс. Я узнаю, вкусные ли маори!
— В общем, да, — хмыкнул Элмар, — Ирам, а Клевер правду сказал, про невкусных и нагов с дау?
— Отчасти правду. Обычно дау ищут вкусных партнеров, но не всегда. Ты заметил, что наборы крови для дау и вампиров чаще продаются в городах, где большинство жителей наги или литры? Они невкусные для нас, как и акварины. Мою расу любят, и с нагами у нас бывают браки, просто тогда муж или жена не являются пищей, поэтому тут продажи этих наборов огромны. Даже те же зверолюды, мелкие их разновидности, не могут служить пищей, они вкусные, но им вредно постоянно кормить даже дау, не говоря уж о вампирах, — Ирам фыркнул. — А уж как часто бывают браки двух вампиров или вампира и дау известно всем — а мы друг другом питаться не можем.
Элмар перевел дух и расслабился, такой ответ его вполне устроил, и твин приободрился.
— Главное не переедать, хотя это и соблазнительно, потеря памяти сбивает с толку.
Работник конюшни подвел им коня, и Элмар усадил впереди себя дау.
— Мы переедаем, только когда ранены, — сказал Ирам, опираясь спиной о твина. — Ты комплексуешь по поводу того, что невкусный?
— Немного, — признал Элмар, трогая пятками конские бока. — Мне бы хотелось помогать тебе, как тогда Самвел.
— Ты невкусный, но вполне съедобный, так что в случае чего я вполне могу пить и твою кровь, — дау улыбнулся и погладил ладонью по бедру Элмара.
— То бишь, в голодный год сойду за еду? — рассмеялся Элмар и поцеловал в затылок. — Что ж, я вполне доволен. Думаю, в честь новоселья зайти по пути в кондитерскую. Ты как?
— Вполне сойдешь, — согласился весело дау. — А вот пахнешь ты вкусно и сердце звучит мелодично для меня. Давай заедем! Люблю сладкое.
— Отлично, я тоже, — ладонь скользнула под рубашку и погладила по животу.
Ирам прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением.
— А ты и Рис, вы оба маги?
— Кое-что умеем, — рука, осмелев, поднялась чуть выше, гладя все так же успокаивающе, — но мы больше чувствуем стороннее влияние, чем можем сами разобраться с причиной, поэтому и выручают монетки или браслеты с накопителями.
— А каково это — обладать магическим даром? — спросил Ирам, улыбаясь и довольно жмурясь.
— Не знаю, я привык. Дар как продолжение меня самого, я не задумываюсь, есть ли он или нет, пользоваться им как дышать, — ладонь на животе стала приятно теплой, отчего по спине пробежали мурашки. — А ты тоже хочешь магические силы?
— Нет! Я месяц к своему слуху привыкал! — встрепенулся Ирам. — К магии я не приспособлен, как и все дау, только угадываю суть происходящего на уровне интуиции, но не предвидения.
— Не знаю, я привык даже масло на сковороде унимать магией, — поцеловал в затылок Элмар.
Конь тем временем въехал в город, и копыта застучали по мостовой главной улице.
— Ха! А я научился ловить мышей! — рассмеялся дау и резко обернувшись, поцеловал мимолетно в щеку Элмара. — Я полгода мирился со своим новым вкусом.
— Так ты их ешь?
Элмар направил коня в одну из улочек и через пару поворотов остановил возле небольшого магазина, от которого безумно вкусно пахло свежей выпечкой.
— Нет, — Ирам рассмеялся, — я мышей просто слышу. А тянуть стало к крови. Первые полгода я пытался обойтись без нее. У меня не вышло, уши стали облезать, похудел жутко, и в какой-то момент даже ложку поднять не смог.
— Ты мог умереть от таких экспериментов, — недовольно нахмурился Элмар, снимая Ирама. — Рад, что все обошлось. Идем выбирать большой и вкусный торт.
— Идем, — согласился дау и с любопытством зашел в кондитерскую, принюхался.
— Здравствуйте, — кивнул продавец, отступая от витрины, чтобы посетители могли рассмотреть изделия. Народу было немного, но для такой маленькой кондитерской — более чем достаточно. Двое супругов набирали пирожки и булочки с подносов.
Элмар кивнул продавцу и провел Ирама к тортам.
— Тут есть всех видов и еще маленькие пирожные. Тебе что нравится?
— Вот тот, с фруктами, — кивнул на небольшой тортик дау. — Я сам оплачу! Я и так у тебя жить собираюсь. А тебе что нравится?
Элмар поцеловал в висок и приобнял за талию.
— Спасибо за угощение, но если что, я хорошо зарабатываю и мало трачу, — улыбнулся твин и указал на политые шоколадом эклеры. — Моя страсть.
Ирам кивнул, купил торт и эклеры.
— Не поверишь, мне за игры тоже платят, и я совсем ничего почти не трачу. Не люблю покупную одежду, беру ткани, а шью сам.
— Да ты талант, я скорее себе пальцы пришью к рубашке, чем пуговицу, — улыбнулся Элмар.
Все тот же продавец быстро и ловко упаковал покупки в коробки и перевязал их бечевкой.
— Спасибо за покупки, приходите к нам еще.
— Спасибо, обязательно, — кивнул твин и, выйдя на улицу, помог влезть на коня.
Жилье Элмара оказалось совсем рядом с кондитерской. Большой дом, утопающий в зелени, с резными ставнями и флюгером на каменной трубе. Лестница с боку дома привела прямо на чердак. Здесь же у стены небольшой гостиной стоял греющий камень, и Элмар принялся заваривать чай.
========== Часть 17 ==========
Рис приехал за мной ближе к часу и довольно улыбаясь, протянул мне бумагу.
— Пропуск в земли кланов. У моего знакомого есть небольшой частный зверинец. Хочешь, я тебя туда свожу?
— С двойным пропуском меня точно теперь нигде не остановят, — улыбнулся я. — Еще немного и смогу экскурсии водить. Спасибо, Рис, и в зверинец я схожу с удовольствием.
К тому же я немногих животных здесь видел — домашний скот и лесные пичуги.
Рис улыбнулся.
— Можем и Ирама с собой взять для компании. Только не пытайся чихов утащить! Если очень понравятся, я тебе потом пару принесу.
— Давай зайдем за ним, он у вас на чердаке, — улыбнулся я. — А я чихов не видел, но, судя по всему, они должны мне понравиться.
Конечно же, я сразу встал «на лыжи» и, сменив мокасины на беговые ботинки, объявил о готовности, пока Рис задумчиво сидел в кресле у меня в комнате.
— Если дау в гостях у Элмара, мы его с собой звать не будем! Твин мне этого никогда не простит, — рассмеялся Рис. Мы спустились во двор, и меня подсадили на коня.
— Ты прав, у нас свое свидание, — погладив коня по шее, я облокотился на Риса. — Расскажи о себе, пожалуйста. Например, ты человек?
— Всего на четверть не человек, но другая кровь взяла вверх, — он пригладил мои волосы. — Я рос в обычном человеческом селе и до восьми лет считал себя человеком. Отец был смуглым, нагулянным бабушкой неизвестно от кого. За него ни одну девушку замуж отдавать не хотели. А вот дочь кузнеца решилась и, не слушая родителей, вышла замуж. Родила меня. Когда мне было два года, отец погиб. Мать горевала меньше года и нашла себе нового мужа. Переехала к нему в общину чистых людей. Они верили, что богам угодны лишь люди и драконы, а все другие расы — от демонов, — Рис запнулся. — Я… тоже в это поверил. Да и как я мог не поверить? Мне ведь было всего три года! Потом на свет появилась их общая дочь — Оливия, — он тяжело вздохнул. — Она была светленькая, озорная, смешливая. Очень похожая на нашу маму. Я любил свою сестру. Очень.
Рис замолк, явно или подбирая слова, или вспоминая детали.
— Оливия ходила за мной всюду, словно хвостик. Но я так стремился казаться смелым перед другими мальчишками… Я пошел играть на дамбу, туда, куда родители детям строго запрещали ходить. Но я к тому моменту уже не раз убеждался, что сильнее и быстрее других детей, более ловкий даже. Она… я не думал, что она решится пойти за мной на узкую мокрую дамбу, ей же было лишь четыре. А она решилась и сорвалась. Дальше я толком не помню. Я прыгнул за ней, а за спиной вдруг появились крылья. Но летать я не умел…
Рис тяжело вздохнул и с трудом продолжил:
— Я не поймал ее, сам тоже упал, но мои крылья замедлили падение. Я выжил, а она — нет. Вот только все узнали про мою кровь маори. А крылья по той вере положены лишь богам и драконам. Они ведь почти боги.
— Прости, — развернувшись, я обнял Риса, как мог, — это не то, о чем напоминают из простого любопытства. Но хорошо, что ты рассказал, теперь я больше знаю о тебе.
— Не переживай, — погладил меня по боку Рис. — Будешь себя хорошо вести, назад могу на руках по воздуху отнести!
— После полета на драконе я с высотой на «вы», — я представил, как земля проносится подо мной, и никакая спина чешуйчатая между мной и ей не стоит. — Я бы крылья пощупал. Они у тебя где прячутся? Втягиваются, как когти у кошки?
Для проверки пощупал спину. Маори рассмеялся и кивнул.
— Скорее, как у оборотня. Это другая физическая форма. Ты боишься высоты? Удиви меня еще больше, скажи потом, что чихи не понравились.
Рис остановил коня у железного забора, огораживавшего огромный парк, в глубине которого я увидел светлый дом.
— А почему такое название — чихи? Они чихают? — всматриваюсь в листву.
Рис касается нескольких завитков на ограде, и появляется калитка, в которую мы и проходим. Тропинка тоже берется из ниоткуда, а позже на ней появляется большой рыжий кролик.
— Да, они словно чихают, — подтвердил маори и снял огромную сумку с плеча, порылся в ней и выдал мне почищенную морковку. — Тут даже хищники ручные. Всех можно покормить и потрогать. Протяни ему морковку! Он же, видишь, просит, как может!
Кролик действительно стоял на задних лапках и передними шевелил слегка.
— Держи, ушастый, старательный ты мой, — протянул я угощение кролику и смог его погладить, пока тот грыз. — Заинтриговал, теперь точно буду чиха клянчить.
— Эх! — сделал вид, что расстроился, Рис, — придется его тебе доставать.
Ко мне подошел еще один кролик. А затем с деревьев слетелись четыре коричневые белки-летяги, и маори выдал мне пригоршню орехов. Белки со мной не церемонились, они полезли по одежде, нагло забирая орехи, запихивали их в рот, отчего щеки их раздулись.
— Хомяки летающие, — но поймать ни одну из них мне не удалось, они буквально не сидели на месте, постоянно находились в движение и даже клекотали. Кролики казались куда как дружелюбней и мягче.
— Угу, — рассмеялся Рис и позвал меня дальше. Наглые белки, разобрав орехи, разбежались, а вот кролики, которых уже собралось штук пять, пошли следом за мной. — Ежика покормим? Он за тобой не успевает, хотя спешит!
Маори кивнул на кусты, и я увидел крупного, белоснежного ежа, явно бегущего со всей силы.
— У меня есть для него жуки, — сообщил Рис.
— Жуки? Ими сам кормишь! — я наклонился и дал понюхать пальцы, тронул совсем не колючие иголки.
Рис рассмеялся, опустился на колени и достал из сумки с десяток мелких жуков.
— Это Пых, он сюда сам пришел! Как видишь, он альбинос, а еще и лап у него лишь три. Но место он нашел хорошее для жизни. Я ему всегда еду приношу. Видишь ту калитку? За ней начинаются уже не лесные животные, а более редкие. Только кроликов туда не пускай! Они тут тоже сами поселились! И размножаются. Если сойти с дорожки и пройти немного в глубь леса еще до одной калитки, то я могу показать тебе семейство енотов. Мать и трех детей. Для них будет рыба. В калитку к другим животным зайдем или к енотам сначала?
— К енотам, как к моим собратьям.
Я оглядел Пыха, если бы Рис не сказал про три лапы, я бы и не догадался. Очень уж уверенно и шустро перемещался ежик. Довольно крупный, немногим меньше футбольного мяча, с лиловыми глазками-бусинами и аккуратной носопыркой. И острыми зубами. Захрустел жуками он будь здоров.
Мать енотиха успела перехватить двух своих детей, когда они бросились ко мне за мелкой рыбешкой, а вот третьего не успела, да и нечем ей было. Зубами она держала одного, лапками — второго. Подойдя ко мне, малыш плюхнулся на попу и деликатно забрал рыбину. Убедившись, что сорванца я не съел, мать отпустила еще одного. И тот тоже получил свою добычу. А потом и третий, и после она сама смогла поесть. Подумав, я спросил у Риса:
— Если вдруг сильно захочется, могу я обратиться тут?
— Конечно! Только главное потом обратиться обратно не забудь, а то перепутаю и заберу не ту зверюшку.
— А тут есть еще еноты? Я, кстати, когда попал сюда, очень хвост хотел. Можно сказать, сам напросился. Но круто было бы стать пантерой, например. К тому же я начал чувствовать зверя. Он понимает, что с животом не обернется, и спешит нагуляться, — специально напомнив о беременности, я изучающе уставился на Риса. Иногда мне хотелось отпугнуть его, пока слишком поздно не стало. Все же зачем ему заботиться о глупом мне и чужом ребенке.
— О да! — улыбнулся он. — С третьего месяца ты наверняка уже не сможешь оборачиваться. Но давай не тут? Погуляем по зверинцу и потом обернешься, я с удовольствием полюбуюсь твоим зверем.
Рис не выглядел смущенным или растерянным. Проиграв с енотами, мы зашли в другую калитку, и первым на тропинку вышло странное мохнатое существо похожее на пуфик. Оно тяжело дышало, в серебристой шерсти видны были зеленые глаза. Я на всякий случай зашел за Риса. «Пуфик» выглядел милым, но странным. Мало ли…
— Почему оно так дышит? Перегрелось? — шепотом спросил я.
— Нет! Бежал гостей встречать. Он милый, можешь потрогать, — маори протянул руку, и существо тут же бросилось об него тереться.
Шерсть оказалось изумительной! Настолько нежной и мягкой, что я едва понимал, что касаюсь ее.
— Восторг! А для него есть еда? Давай тоже покормим.
— Конечно! — заверил Рис и передал мне кулек с желудями.
«Пуфик» с хрюканьем начал жадно есть. У кустов я заметил единорога, он, белоснежный красавец, стоял и смотрел лиловыми глазами на меня. Длинный витой рог отливал серебром в лучах солнца. Я погладил мохнатого и тронул Риса за локоть, кивая в сторону единорога. Маори прижал палец к губам, призывая к тишине. В мою ладонь переместилось яблоко. Единорог всхрапнул, принюхался, и затем нерешительно сделал шаг ко мне. Рис добавил еще и морковку. Я протянул взятку единорогу, тот, не торопясь и прислушиваясь, крался к нам. Сердце бешено забилось в груди, когда мягкие бархатные губы коснулись ладони, подбирая яблоко, а потом и морковку. Единорог смотрел внимательно и серьезно, пережевывая угощения, и я не решался его потрогать. Такой красивый, неземной и прекрасный, только сейчас стало видно, что не только рог отливает серебром, но и сама грива — длинная и волнистая, наверняка очень мягкая. Съев морковку, единорог отошел. Мы часа три бродили по зверинцу, там были даже грифоны, и большинство существ значительно отличалось от знакомых мне. Я уже устал удивляться к тому моменту, когда Рис сказал:
— А теперь к чихам!
Пожалуй, они были самыми интригующими. Рис их так разрекламировал, что жажда встречи с ними стала желаннее, чем с единорогом.
Мы зашли за очередную калитку, и Рис уселся прямо на траву. Я последовал его примеру, озираясь по сторонам. Чихи, все трое, появились быстро, вот только я с трудом смог скрыть от маори свое разочарование. Как-то большего ожидалось, особенно после рекламы Риса и полета на Калисе. Хотя, миленькие, конечно.
Чихи оказались лишь маленькими, с кошку, неразумными драконами. Первый из трех, самый смелый, угольно-черный, подошел ко мне, поставил передние лапы на ноги и принюхался к моему животу. И тут меня обдало ощущением доброго, игривого любопытства, какой-то умиротворенности и жизнерадостности. А вот чих, уловив мое разочарование, как оказалось, взлетел, приземлился на плечо и начал гладить по голове.