Мы возвращаемся к проблемам, связанным с конструктивными недостатками. Ерофеев говорит о ненадежности и недостатках торпеды и системы контроля, а мы продолжим тему конструктивных недостатков других аспектов проекта 949А.
По оценкам экспертов, в отсек было выброшено около 200–300 кубов энергетических компонентов, в том числе газообразный кислород. Давление в отсеке поднялось до 40 атмосфер и произошло короткое замыкание электрических цепей. Лодка моментально погрузилась во мрак. В результате обесточивания включилась аварийная система обоих реакторов, и они в ту же секунду были заглушены. Не случись этого, могло произойти радиоактивное заражение окружающей среды.
Спасский продолжает:
«Переборочная дверь во второй отсек была закрыта, а переборочные захлопки системы вентиляции открыты. Через них пневмоудар прошел во второй отсек с пиком давления в нем до 3 атмосфер. Как известно, для человека критическим является повышение давления около 1 атмосферы за 1 секунду, что вызывает баротравму легких».
Здесь стоит остановиться. Спасский в своей книге упорно избегает упоминаний о конструктивных недостатках проекта 949А. Случайно или нет переборочные захлопки системы вентиляции открыты при торпедной стрельбе? Неслучайно. Торпедные аппараты на современных российских (советских) подводных лодках бес-пузырные (пневмогидравлические). Торпеда выстреливается из торпедного аппарата сжатым воздухом. Чтобы воздушный пузырь не выходил вместе с торпедой и тем самым не обнаруживал лодку, перед Второй мировой войной был разработан принцип бес-пузырной стрельбы. После того как торпеда набрала необходимое ускорение и прошла 2/3 длины трубы, клапан открывается и воздух перезапускается из торпедного аппарата внутрь прочного корпуса. Чтобы избежать баротравмы личного состава, избыточное давление распределяется по соседним отсекам через систему вентиляции.
Иными словами, при торпедной стрельбе нарушается главное условие живучести подводной лодки — соседний отсек оказывается разгерметизированным. Но соседний отсек — это центральный пост, где расположено управление всеми корабельными системами. В 1-м отсеке, кроме десятков тонн взрывчатки, расположены носовые аккумуляторные батареи, выделяющие водород, которые представляют дополнительную опасность. Сокрытие этого конструктивного недостатка на «Курске» привело к тому, что на новейших многоцелевых атомных подводных лодках с крылатыми ракетами четвертого поколения торпедный отсек также соседствует с центральным постом.
Но вернемся к книге Спасского. Далее, по его мнению, события развивались так: одновременно с первым взрывом в отсек хлынула забортная вода. Даже она не могла потушить огонь. Окислитель продолжал гореть. Лодка, приняв большое количество воды, получила дифферент на нос и под углом приблизительно в 26 градусов начала двигаться в направлении дна. Падала она по инерции, так как из-за обесточивания крейсера реакторы уже не влияли на этот процесс.
Здесь я не могу согласиться с мнением Спасского, так как убежден, что первый взрыв герметичность прочного корпуса не нарушил и вода в 1-й отсек не хлынула. При попадании большого количества воды пожар был бы потушен в самом начале и не вызвал бы детонацию остального боезапаса.
Дальше читаем у Спасского:
«Через минуту с небольшим лодка достигла дна и, пропахав носом около 30 метров, остановилась, зарывшись в грунт на 2,5 метра. В это время в субмарине температура горения, по оценке экспертов, доходила до 5000 градусов. В 11 часов 30 минут 44,5 секунды из-за пожара сдетонировал боезапас. Взорвались как минимум 10 из 20 торпед.
В каждой было по 300–400 кг тротила. Это был действительно ад».
Одна из записей Дмитрия Колесникова.
В постановлении о прекращении уголовного дела следователь утверждает, что эта запись сделана 1 2 августа. Однако никаких подтверждений тому, что эта запись сделана в первые сутки, я не нашел.
Если предположить, что Колесников писал 12 августа, тогда нарастание давления в 7-м отсеке отмечено через два с половиной часа после взрывов, а это значит, что на тот момент 9-й отсек был сухой.
Дата в записке отсутствует. В записке Сергея Садиленко, которая тоже не датирована, говорится о том, что избыточное давление в 9-м отсеке составляет 0,6 кгс/см, то есть менее 1 атмосферы.
В исследовании, проведенном ЦКБ «Рубин» (в деле оно представлено в виде письма за подписью А. А. Завалишина), указано, что в первые часы после аварии дыхание 23 человек обеспечивалось за счет свободного объема отсека. При начальной концентрации кислорода в 20 % его хватило бы на 14 часов, то есть примерно до 01:30 13 августа. Подчеркну: этот расчет сделан только на основе объема 9-го отсека, без учета того, что затопление шло от 6-го к 7-му, от 7-го к 8-му, от 8-го к 9-му отсекам, следовательно, вода подгоняла морякам дополнительный кислород. Кроме того, подводники использовали 1 1 пластин для регенерации воздуха В-64. И у них оставалось еще несколько десятков. То есть чего-чего, а воздуха им хватало.
Вода затопляла 9-й отсек не очень интенсивно. Об этом свидетельствует полностью открытая захлопка корабельной вентиляции. Почему моряки ее не закрыли? Видимо, этот канал они использовали для сброса нарастающего давления в соседний отсек. Не исключаю, что захлопку моряки открывали периодически, когда становилось совсем невмоготу.
Возможности использования всплывающей спасательной камеры у моряков не было, поэтому оставшиеся в живых начали готовиться к выходу на поверхность через спасательный люк. Это подтверждается протоколом осмотра места происшествия и запиской капитан-лейтенанта Колесникова. Подводники глубиномером определили, на какой глубине лежит подлодка, и отрезали трос буй-вьюшки необходимой длины. На нем через каждые десять метров расположены узлы (мусинги), на которых моряки с помощью карабинов задерживаются и выравнивают давление. Выводы следствия таковы:
«С учетом комплектующих изделий спасательного снаряжения подводника, обнаруженных в 9-м отсеке АПРК „Курск“, и числа моряков (23 чел.), боровшихся за живучесть в этом отсеке, полной комплектностью ССП для самостоятельного выхода с глубины 98 метров способом свободного всплытия при шлюзовании в спасательном люке с блоком БПВ могли быть обеспечены только 6 человек из 23. Для выхода вторым способом — способом свободного всплытия при шлюзовании без блока БПВ от системы воздуха среднего давления — из всех 23 человек были обеспечены 19 человек. Для выхода третьим способом — способом всплытия по буйрепу — были обеспечены также 19 человек. В связи с отсутствием в 9-м отсеке одного из основных элементов ССП — четырех комплектов СГП-К-1, 4 человека из 23 выйти из 9-го отсека АПРК „Курск“ не могли ни одним из трех возможных способов». (Постановление о прекращении уголовного дела от 22.07.2002, с. 95).
Однако ни одной попытки выхода моряки не предприняли. Съемный вертикальный трап в шахте, по которому можно было подняться к спасательному люку, остался нетронутым.
Чем это объяснить? Не исключено, что моряки опасались кессонной болезни. Об этом в своей записке написал инженер группы БЧ-5, капитан-лейтенант Сергей Садиленко (правда, найдена она почему-то в кармане командира трюмной группы дивизиона движения капитан-лейтенанта Рашида Аряпова): «При выходе на поверхность не выдержим компрессию… Не хватает… Отсутствуют…».
А может, они не захотели покидать четырех товарищей, которым не хватило гидрокостюмов? Или надеялись на помощь извне? Следствие, твердо отстаивая позицию о 8 часах жизни, сделало вывод, что моряки не могли выйти способом свободного всплытия, поскольку были обессилены и рано погибли.
В одном из заключений КБ «Рубин» я обнаружил запись, которая, вероятно, может дать ответ на вопрос, почему подводники не попытались выйти на поверхность: «В спасательном люке отсутствовал водолазный шланг BШ-5, что исключало возможность выхода личного состава через аварийно-спасательный люк методом свободного всплытия с глубины более 100 метров».
По некоторым данным, этот водолазный шланг снят с вооружения.
Прояснение этого вопроса могло бы стать предметом исследования при дополнительном расследовании, в проведение которого уперлась Генпрокуратура. В материалах уголовного дела других упоминаний о BШ-5 я не нашел.
Умышленно следователь Артур Егиев упустил замечание «Рубина» или нет, но отсутствие шланга, который исключал выход подводников из 9-го отсека, вызвало бы новые вопросы: кто и почему не проверил готовность аварийно-спасательного оборудования и разрешил выход корабля в море?
А виновные, как известно, остались на берегу.
Глава 14. Экспертиза лжи и предательства
Главная военная прокуратура, а следом и генеральный прокурор заявили на всю страну, что оставшиеся в живых подводники жили не более 8 часов, а стуки из-под воды — это чьи-то шутки. Нужно обладать определенной долей мужества, чтобы признать стуки, о которых вещали пресс-службы Северного флота и ВМФ России, а за ними повторяли многочисленные средства массовой информации, бредом и фантазией, а Главкома ВМФ Владимира Куроедова и председателя правительственной комиссии Илью Клебанова — людьми, которые говорили о стуках еще в первые дни, — ненадолго выпущенными из психиатрической больницы имени Кащенко.
А как быть с мнением первого заместителя начальника Главного штаба ВМФ России вице-адмирала Владислава Ильина, который на презентации книги Владимира Шигина «АПРК „Курск“» 20 марта 2002 года в «Александр-Хаусе» заявил: «Я скажу, что по тому подводному закону и по тому характеру развивающихся событий, по всей видимости, все-таки жизнь в 9-м отсеке оборвалась где-то на третьи сутки после катастрофы».
В интервью 16 августа 2000 года капитан I ранга Борис Коляда, который был старшим на борту погибшей ПЛ «Комсомолец», на вопрос «Борис Григорьевич, что, на ваш взгляд, происходит сейчас в отсеках „Курска“», ответил:
«— Сейчас не столько важно, что произошло, сколько то, есть ли у экипажа шансы на спасение. Каждые прошедшие сутки резко их уменьшают. Ребятам сейчас там очень тяжело. Могу себе представить: лодка обесточена, по отсекам ходят только с аварийными аккумуляторными фонарями. Холодно. Температура забортной воды не выше четырех градусов тепла. Связи практически нет. Всплывающая спасательная камера расположена в рубке. Насколько мне известно, затоплены 1-й и 2-й отсеки, значит, доступа в рубку к спасательной камере нет. По этой же причине не отдан и носовой аварийный буй. Версия мощного лобового удара при таком характере повреждений весьма вероятна.
— На сколько им хватит воздуха? Британские эксперты сообщили по радио, что подводники могут продержаться только 48 часов…
— Если отсеки сухие, то при наличии обычных РДУ — регенеративных дыхательных установок — они могут продержаться неделю. Если отсеки подтоплены, меньше… Обычно затопление сопровождается возгораниями электротехники с неизбежным задымлением. С момента аварии уже прошло почти четверо суток. Это снижает шансы».
Это — мнения специалистов-подводников. А вот — официальные сообщения.
«Новости России». Среда, 16 августа 2000 года. Акустические сигналы с подлодки «Курск» уже не поступают. Сегодня днем на спасательных судах, работающих в Баренцевом море, не регистрировали акустических сигналов с терпящей бедствие подлодки «Курск». В штабе Северного флота отмечают, что эти сигналы могут заглушать работающие под водой аппараты или волнение моря. С другой стороны, не исключено, что членам экипажа не удавалось стучать по корпусу с силой, достаточной для того, чтобы сигналы зарегистрировали на спасательных судах.
NEWSru.com. 15 августа 2000 года. 20:00: В 20:00, после того как шторм несколько утих, попытки пристыковать к лодке спасательный колокол продолжились. Все они оказались безуспешными. В этот день оставшиеся в живых члены экипажа перестали подавать сигналы бедствия. Главнокомандующий ВМФ Куроедов заявляет, что запасы воздуха на лодке кончатся к середине дня 18 августа.
Газета «Сегодня». № 137 (638), 16.08.2000: Грунт, на котором лежит подводная лодка, представляет собой илистый песок; и подводные опускаемые аппараты испытывают трудности из-за крайне плохой видимости на глубине. По мнению Главкома ВМФ России Владимира Куроедова, «исход операции по спасению подводников в значительной мере зависит от состояния корпуса подводной лодки». Пока неизвестно, отметил адмирал Куроедов, какое количество отсеков затоплено. На борту подводной лодки «Курск» нет ядерного оружия.
Говоря о возможных причинах аварии, Главком ВМФ России заявил:
«Вероятно, трагическое совпадение ряда объективных и субъективных факторов привело к таким последствиям». Средствами шумопередачи — «перестукивания» — установлено, что члены экипажа подводной лодки «Курск» живы, но есть ли среди них раненые, пока неизвестно.