Все как и говорит Шон, он увлекает меня в проулок, ведет задворками. Мы быстро удаляемся от главной улице.
— Потеряли, — констатирую и сосредотачиваюсь, меня обдает одновременно чужим страхом, жалостью и чувством собственного превосходства. — Их двое, мужчины, молодые, — говорю ровно и добавляю: — Судя по эмоциональному фону направленному на меня, это не ФБР и не религиозные фанатики. Это хуже.
— Я люблю комедии и фильмы ужасов, а не шпионские игры. Что за хрень? — хмурится Шон. — Мне вызвать машину и охрану?
— Не поможет, это Орден Равных Возможностей, один из них всегда маг, пусть слабый, но способный уловить другого, но вряд ли он понял, что маг — это я. Лучше бы ФБР или религиозные чудаки, ну или просители, — опускаю голову. — Если меня успели почувствовать, то лучше всего мне и Франческе уехать из города на какое-то время или… Не знаю, но ей нужно сообщить об этом.
Шон хватает за локоть и разворачивает меня к себе.
— Не уезжай, — глаза серьезные, тревожные. — Или возьми меня с собой, потому что я все равно увяжусь следом.
— Да не собираюсь я сбегать, просто нужно с этим что-то делать, — хмурюсь. — Орден просто так не сдастся, и нам с тетей повезет, если они не вычислили нас по роду, по предкам. Пошли уток кормить!
— Резкий переход! Ты мне рассказываешь, как тебе с тетей угрожают плохие дядьки и переключаешься вот так просто на уток?! — глаз Шона дергается. Он обнимает меня и утыкается носом в щеку, потираясь. — Ты точно псих.
— Я не псих, просто ты никогда не видел, как человек мило смотрится на потолке, когда его вес резко уменьшается, — улыбаюсь. — А тетя так наказывала за плохие оценки в школе.
— Надо с ней быть осторожней, — смеется. — Идем.
========== Часть 4 ==========
Шон
Мартин буквально украсил мои будни собой. Мы все же прыгнули с парашютом, и парень нисколько не боялся! Это я орал громче всех… С Мартином легко, хорошо, он веселый и интересный, удивительно много знает о животных и может рассказать о брачных особенностях некоторых птиц или еще кого. Лично я о животных знаю только то, что некоторые их представители особенно вкусны на гриле.
А что касается магии… Я думал о ней. И наверно мое сознание ушло в защиту, отказавшись что-либо понимать, просто приняло как данность, поэтому и к Мартину я отнесся спокойней, чем мог бы. Да и тянет к нему как магнитом, но он и сам заслуживает пристального внимания.
Гораздо больше сложностей несет его желание платить за меня. Я начал задумываться о стоимости того, что ем, даже, если хочу обычного мороженого. Впрочем, положительные стороны тоже есть: я нашел несколько недорогих мест, где вкусно и сытно кормят.
В общем, увлекся вопросом быта, думать о магии и о том, кто еще ходит по земле, оставалось страшновато. Знать, что есть люди, способные швырнуть тебя в стену или столкнуть с лестницы силой мысли или мановением волшебной палочки, пугает. Правда, Мартин покраснел, но клятвенно заверил, что палки у него нет. Но я что-то сомневаюсь…
Как и договорились, сегодня я заехал за Мартином, вот только вышел он, держа в руках метлу.
— Привет, — кошусь на метелку. — Генеральная уборка?
— Привет. Угу, квартал тут подметать собираюсь, — показывает язык. — А если серьезно… То хоть в чем-то я тебя превзошел, — садясь в машину, продолжает говорить: — Это мой личный самолет.
Смеюсь.
— Тогда одевайся теплее, наверху холодно. Чем сегодня займемся? Как там преследователи, больше не появлялись?
— А ты не думай, ты летишь со мной, — ухмыляется Мартин. — Преследователи появлялись, но смотрели издали, видимо пока ищут, но не знают кого.
— Странные они, вроде, преследуют магов, а сами колдовать умеют.
— Есть теория, что если магию не будут контролировать старшие роды, то силы эти начнут появляться в небольшом количестве у каждого человека. Или в больших, но в произвольном порядке. Плюс — нужно учитывать тот факт, что их маги не обучены и не понимают, на что способны мы, а на что не способны. Часть свято верит, что мы не хотим помогать больным, не считаем людей равными себе и заботимся только о своих семьях и соплеменниках.
— Гм, запутано, — чешу щеку. — Кстати, я высоты побаиваюсь.
— А мы низко будем летать, незаметно, так что не бойся, я сам впервые это делаю.
Обнимаю Мартина. Он одновременно доверчиво и как-то с опаской прижимается.
— Тогда предлагаю тренироваться у бассейна, если упадем, то в воду. И у меня нас никто не побеспокоит, — прикусываю край уха.
— Отлично! — радуется Мартин. — Ты здорово придумал!
Мартин ни разу не заходил дальше моей гостиной и сейчас, оказавшись у меня дома, с интересом рассматривает обстановку.
— А у тебя уютно, — с удивлением произносит Мартин.
— И почему это так неожиданно? — почти обижаюсь. — У меня есть вкус…
— Да просто такие огромные дома у меня с уютом не ассоциируются, — улыбается Мартин. — А то, что вкус у тебя есть, я убедился.
— Я старался, — звучит самодовольно и, подойдя к Мартину, начинаю расстегивать его рубашку. — Ты же не пойдешь в бассейн одетым.
Он смеется и даже не пытается мешать, но ему явно было бы интереснее раздевать меня. И мне льстил откровенно голодный взгляд Мартина, скользящий по мне, по моему телу.
— Хорош как топовая модель, — тихо признает он.
— Здоровая пища и регулярные занятия спортом. И плавание, — с придыханием глажу его бока. — Боже, я не видел тебя голым с нашей первой ночи.
Мартин чуть насмешливо отзывается:
— Я же не против, чтобы ты видел меня голым хоть каждый день, но при одном условии, — прижимается, проводит ладонью по спине и шепчет в подбородок: — Я тоже хочу видеть тебя обнаженным.
— Купание голышом и полеты на метле, — целую в кончик носа. — Ты вносишь разнообразие в мои серые будни.
Все же чуть поколебавшись, веду Мартина к бассейну, попутно подхватив пульт со столика, включаю спокойную ритмичную музыку, толкаю Мартина к шезлонгу и начинаю пританцовывать. Повести бедрами, расстегнуть пуговицу на джинсах… Черт, до чего смущательно! Когда я проспорил сестре танец-стриптиз, пришлось взять пару уроков, так что я знаю, как смотрюсь со стороны, но впервые заигрываю подобным образом.
Мартин облизывает губы, не отрывает от меня взгляда. Только вот когда на мне остается только белье, он не выдерживает, приподнимается и тянется к резинке моих плавок. Зрачки парня настолько расширились, что почти не видно ставшей яркой радужки.
— Ты надо мной издеваешься? — прохрипел Мартин.
— Еще как, — меня бросает в жар, по скулам и рукам бегут мурашки. Он действительно меня хочет… От этого сносит крышу. — Старикашка на кое-что способен, не так ли?
— Хватит себя называть стариком, это не так, — шепчет Мартин и тянет меня на шезлонг, а вернее на себя. — Ты очень сексуальный, красивый, подтянутый, а еще пахнешь божественно.
— Ты бы видел себя моими глазами, — шепчу в приоткрытые губы и целую. Мартин хватается за плечи, повисает на мне. Открытый, жаркий, невинный и весь только для меня такой искренний.
— Мне хватает того, что я вижу тебя, — шепчет и все же стягивает с меня плавки, и если первые пару секунд он пытается посмотреть на мой член так, чтобы я не заметил, то потом злится, чуть отстраняется и рассматривает бесстыдно-откровенно.
И мой дружок отзывается, наливается силой. Мартин краснеет.
Только уже спустя минуту краснеть готов я: его ладонь накрывает мой член, и он довольно жмурится, как кот на солнышке, спускается ниже, прикасаясь губами к груди, животу, и я понимаю, что он задумал.
Ладонью касаюсь щеки, приподнимаю подбородок.
— Не делай того, чего не хочешь, Мартин. Я принимаю тебя, как есть и не настаиваю.
Мартин
— Черт, Шон! — отвлекаюсь, меня и так слегка потряхивает от возбуждения. — А если я хочу, то можно? — смотрю на него и понимаю, что действительно хочу, хочу прикасаться к нему, хочу взять в рот, хочу почувствовать, как ему нравится со мной.
Шон прикрывает глаза и кивает, губы подрагивают и растягиваются в улыбке. Он похож на археолога, только что откопавшего великое сокровище, способное изменить ход истории.
Отвлекаюсь от лица и сосредотачиваюсь на его члене: большом, тяжелом, с выделяющимися венами. Чуть солоноватая смазка, когда я слизал ее, не показалась мне противной, а ощущение бархатистой нежной кожи, сводит с ума. Я не ожидал, что меня самого так сильно заведет первый в моей жизни минет. Еще меньше я ожидал, что все прочитанное и увиденное вылетит из головы, и все, что я буду помнить: «осторожней с зубами». И мне приходится действовать наощупь, повинуюсь только собственным желаниям, и надеясь, что Шон не будет меня сравнивать со своими девушками.
Его ладонь ложится на затылок, массирует кожу, слегка подталкивает меня, не мешая, просто направляя. Шон дышит ртом, чуть слышно постанывает, глаза закрыты.
— Хорошо, Мартин, молодец, — невнятно шепчет.
Я привыкаю к этой направляющей руке, и мне даже удается подстроиться под ее навязываемый темп. Странно, вроде бы это я должен чувствовать, что все под моим контролем, но происходит наоборот — Шон ведет. Интересно, а во время секса я буду вынужден ему во всем подчиняться? От этой мысли меня накрывает новой волной возбуждения, и я начинаю дрочить себе, чтобы хоть так получить разрядку.
Шон невнятно заскулил или рыкнул, ладонь опустилась на плечо, я смог отстраниться и облизаться. Возвращаюсь к члену, Шон убирает мне волосы с лица, и я кошусь на него. Он смотрит, не мигая, за каждым движением. Я едва не отшатнулся от понимания, что Шон следит.
Закрываю глаза, чтобы отвлечься от этого цепкого взгляда, но я чувствую, как пылает мое лицо. Может, я и готов делать ему минет и наслаждаться процессом, но, когда он за мной наблюдает, становиться стыдно. Еще более смущающим, даже унижающим кажется то, что я мастурбирую.
Ладонь сжимает плечо, Шон отстраняется и опускается на колени. Он голодным поцелуем впивается в губы, а к моей ладони добавляется его.
Я обхватываю его член, стараюсь хоть ладонью довести Шона до оргазма.
Он сбавляет напор, словно утолил первую жажду. Я шевельнул языком, Шон ответил. Чем активней я действую, тем покладистей становится Шон. Мы меняемся ролями.
Шон кончает первым, но и у меня разрядка наступает почти одновременно с его. Я расслабленно откидываюсь на шезлонг и пытаюсь унять быстро стучащее сердце. Я боюсь открывать глаза и увидеть в его взгляде скуку.
Даже минет многое меняет и зачастую в худшую сторону. От поцелуя в шею по спине бегут мурашки.
— Ты очень сексуальный, мой маленький затейник. Порадовал старичка, — прошамкал последнюю фразу Шон и хихикнул.
— Дедушка, — подыгрываю я, — а можно я у вас сегодня переночую?
— Ты сегодня словно джинн из лампы — исполняешь мои желания, — Шон приятно оглаживает ноги, а потом резко встает, когда разомлевший я прикрываю глаза. — Заправляй свой личный самолет, ты мне еще полет обещал.
— Угу, сейчас, — нехотя встаю, надеваю плавки и беру метлу. Минуты три-четыре я ее пытаюсь зацепить за силовые воздушные линии и отпускаю руки. Метла парит.
— Отлично! — сажусь боком. — Давай за спину.
Шон трогает древко, смотрит на меня и садится с самого края.
— Очко делает жим-жим, — объявляет Шон.
— Еще пока рано, — сообщаю, смеясь, и метла медленно двигается вверх и вперед.
Я подтягиваю Шона к себе и заставляю обнять за талию. Когда метла оказывается над водой, она резко идет вниз, и мне едва удается ее выровнять, но ноги успевают коснуться воды. Заставляю метлу подняться, но она плохо слушается и неожиданно встает почти вертикально, скидывая нас с Шоном в воду.
Шон выныривает следом за мной, смеется, отфыркиваясь.
— И как я объясню вот это Рози? — показывает пальцем вверх. Метла, словно издеваясь над нами, парит над головами.
Я пытаюсь дотянуться, мысленно заставить метлу спуститься и тут же хватаю Шона за руку и оттаскиваю — метла проносится над нами, едва не задев.
— Так вот что тетя имела виду, говоря, что метлы — магия древняя и дикая.
Метла заходит на новый круг.
— Э-ге-гей! — смеется Шон. — Лови мустанга!
Интересно, он понимает, что на скорости метла может проткнуть человека? Ему действительно весело.
Только давать ей подобный шанс я не собираюсь, успеваю схватиться за древко, и меня выдергивает из воды. Метла мечется по воздуху, ныряет, резко меняет направления, то падая, то взлетая.
В итоге метла утягивает под воду и замирает у самого дна. Приходится упереться ногами, но она не слушается. Легкие режет от нехватки кислорода, вот только я должен совладать с метлой, если она возьмет верх сейчас, уже не подчинится. Пузырьки просачиваются изо рта и носа, я готов сдаться, когда ниже моих ладоней на древке оказываются ладони Шона. Короткое сопротивление, последнее, отчаянное, и метла сдается.
Я захожусь кашлем, едва оказавшись на поверхности. Шон поддерживает, не дает хлебнуть воды.
— Ты совсем спятил?! Помереть вздумал?! — кричит он.
— Не спятил… Метла — вторая ступень к совершеннолетию мага. Пока меня не признает взрослой тетя, я не смогу от нее съехать, а Смоль плохо готовит, в блюдах вечно шерсть, — улыбаюсь, обнимая метлу.
— Главное, ты можешь ходить ко мне в гости. А сколько ступеней всего? — плывем к бортику и выбираемся из воды.
— Семь, — улыбаюсь, — но три я уже прошел.
— А какие остались?
— Первая ступень осталась: силой мысли зажечь свечу, потом нужно кого-нибудь вылечить, создать собственный артефакт и найти то, что тетя спрятала.
— Кроме артефакта, все остальное еще более-менее, — задумчиво тянет Шон. — Значит, про философский камень ты не шутил. Тогда жду подарка.
Шон протягивает халат, одевается сам, и мы идем на кухню, где нас уже ждет свежевыжатый апельсиновый сок.
— Философский камень невозможен, — кривлюсь, — и слава богам, а то золотом были бы выложены мостовые.
Сажусь и беру свой сок.
— Да, это было бы ужасно. На солнце глаза бы резало. Кстати, у нас на работе корпоратив, я хотел бы, чтобы ты со мной пошел, — говорит Шон.
Я удивлен, но, посмотрев на него, киваю, соглашаясь.
— Ладно, но честно говоря, не представляю, как вести себя на корпоративе, — улыбаюсь. — Тем более, что туда одевать.
— Я отведу тебя в мой любимый магазин, они отлично подбирают костюмы. У них и обувь есть. Вечеринка для сотрудников, танцы, музыка, шведский стол. Каждый может взять свою пару с собой, немного развлечься, приятно провести время и отдохнуть. Ничего большего.
— Эм, а ты действительно хочешь взять меня в качестве пары? Не боишься шокировать сотрудников? — удивленно смотрю на Шона.
— Мой секретарь гей, компания регулярно жертвует деньги на развитие лгбт-сообществ, а так же выступает за равноправие людей. Такова воля моего деда, основателя компании, — Шон улыбается. — Так он хотел понравиться своему будущему супругу, когда только начал за ним ухаживать.
Я чуть соком не давлюсь.
— Какому супругу? — мои глаза округляются. Вот чего я точно никогда не хотел, так это быть чьим-то супругом. — Нифига себе.
Шон пожимает плечами.
— Я родился, когда дедушек уже не было. Только по линии матери оставалась бабушка. Я поздний ребенок. А что касается сексменьшинств… Мне все равно. У меня секретарь нормальный малый. О своих предпочтениях вообще не говорит, стандарты компании соблюдает, работает отлично, другого и не требуется.
— По стандартам компании говорить о личной жизни не принято? Как все сложно, — фыркаю. — По стандарту компании, в которой работаю я, нельзя оставлять клетки открытыми. И только.
— Не, я про то, что он ведет себя этично и молчит добровольно. Требования общие ко всем, — Шон зевает. — Идем спать, а? Что-то я выдохся, пришлось всю неделю вести переговоры.
— Хорошо, — легко соглашаюсь. Если честно, мне жутко любопытно посмотреть на то, как выглядит его спальня и сколько «гостей» у него там было за последнюю пару лет.