Оказалось, это был недострой. Два здания из плит – четырехэтажка с двумя подъездами и узкий, длинный, со стенами метров восемь высотой склад. Склад имел только три стены и крышу, четвертая отсутствовала полностью, и сквозь проем была видна гора больших полиэтиленовых мешков с чем-то белым. Из интереса подошел, разрезал толстый прозрачный материал. Поковырялся кончиком ножа в спрессовавшейся массе.
Вроде бы селитра, самая обычная, которую фермеры таскают на поля в качестве минерального удобрения. Да и на железной дороге очень часто можно увидеть вагоны с похожими мешками. Только зачем она тут оказалась – вот это вопрос из вопросов! Хотя не так уж это мне интересно.
Четырехэтажка явно была административным зданием. Сужу по количеству и размерам окон – в жилых домах так не принято делать, тем более здание еще старой постройки, со времен Союза.
Внутри все пусто, перегородки разломаны и вынесены рачительными жителями из ближайших деревень и дачных поселков. Сняты даже лестничные пролеты, и попасть на второй этаж, не говоря про верхние, нечего думать.
Вышел на улицу, обошел строение по кругу и нашел, что искал – железную пожарную лестницу. Начиналась она на высоте двух с половиной метров от земли, и ничего рядом из того, что можно подложить, не валялось. Другому пришлось бы возвращаться несолоно хлебавши, но мне, с моим ростом и длиной рук, ничего не стоило с разбега заскочить на стену, оттолкнуться от нее и в прыжке зацепиться за нижнюю перекладину. Несколько секунд болтался, переводя дух, потом подтянулся, перехватился на ступеньку выше, еще выше и вскоре уже стоял на ногах.
Примерно на середине восхождения ногу пронзила судорога, и я чуть не слетел со второго этажа вниз. Больно ударился подбородком о железный прут. С минуту висел на руках, почти обняв лестницу. Наконец острая боль прошла, и к ноге вернулась подвижность.
Идея осмотреться по сторонам уже не казалась стоящей: мне до крыши карабкаться и карабкаться, да и потом придется спускаться. В любой момент очередная судорога или ухудшение самочувствия могут скинуть меня на землю, со всеми сопутствующими негативными последствиями.
К счастью, до самого верха лестницы тело больше не отказывало. А в самом конце пути меня ждал сюрприз – толстый цилиндр глушителя уставился мне в лоб, как только моя голова поднялась выше парапета. Глушитель крепился на длинном стволе автомата, приклад которого упирался в плечо молодой стройной женщины, одетой в светло-коричневую милитаризованную форму. Из-под кепки выбивались иссиня-черные локоны.
– Попробуй только прикоснуться к оружию, и ты труп, – четко произнесла она. – Что тебе здесь нужно?
– П-понял… хотел осмотреться. Можно я вернусь вниз, если место тут занято?
– Можно Машку за ляжку, – блеснула познаниями в армейском юморе незнакомка. – Лезь сюда, и поскорее, пока элитники не набежали.
Как только я неуклюже перевалился через парапет, у меня забрали все оружие и патроны.
– Винтовка где, Аника-воин?
– Какая винтовка? – удивился. – Я вашего ничего не брал и тем более винтовок не видел никаких!
– Вот такая, магазины и патроны к которой таскаешь с собой, – брюнетка кивком головы указала на боеприпасы, которые я снял с мертвого тела на гаражной крыше.
– А ее и не было. Патроны отдельно лежали, без оружия. Был только пистолет и пара магазинов к нему.
– Просто так лежали? Местечко покажешь? А зачем тебе патроны без оружия, или любишь таскать лишнюю тяжесть? Хотя тебе, кабану, это как пара коробков спичек, – забросала она меня вопросами.
– Нашел случайно… хм… на мертвом теле лежали. Винтовку не видел – только пистолет и нож.
Озвучивать мысль, что после прочитанных сотен томов о мире постапокалипсиса на родной Земле я эти патроны взял в расчете на то, что они тут ходят как крепкая валюта, не стал.
И вдруг меня опять накрыло: замутило, появилось головокружение, заломило в висках и в позвоночнике. В него словно раскаленный шуруп ввернули. Я выпал из реальности и не сразу понял, что меня уже несколько раз о чем-то спрашивают.
– Что? – стряхнул с себя оцепенение.
– Ты новичок? Давно попал под перезагрузку?
– Перезагрузку? Что это?
– В этом месте давно оказался?
– Перенесло меня два дня назад, – честно признался я. – А ты можешь рассказать, где я и что происходит?
– Потом, пока на вот – глотни, а то тебя с ног валит, – девушка сняла флягу со своего пояса и подала ее мне, при этом тяжелый автомат удерживала одной рукой с необычной легкостью, словно тот был сделан из пенопласта.
В нос ударил знакомый запах эликсира, разве что к нему примешивался слабый аромат корицы и чего-то цветочного.
– Спасибо, – искренне поблагодарил я незнакомку и сделал несколько больших глотков. Свежепринятый эликсир заметно отличался по вкусу от трофейного в лучшую сторону.
– Все-все, хватит. Много нектара пить нельзя. Лучше стало?
Я прислушался к своим ощущениям, потом неуверенно кивнул:
– Вроде бы.
Лучше мне, если честно, не стало – и до этого не так плохо себя чувствовал, если не считать два последних приступа.
– Тогда пошли. Нам вон за ту коробку, – девушка указала на одну из двух надстроек на крыше, по всей видимости, выходы из подъездов. – Пригибайся пониже, чтобы не навести кого лишнего на точку.
На другой стороне крыши находился пост для двух человек. На тонких прутках, чуть-чуть выше края парапета, была растянута маскировочная сеть под цвет бетона. Под ней стояли два невысоких раскладных стульчика, складной низкий столик, на парапете, на сошках, расположилась огромная винтовка с глушителем и массивным прицелом. На треноге, в стороне, у второго стульчика, находился какой-то прибор, похожий на бинокль, безобразно отъевшийся на стероидах, и три ящичка, чуть больше коробочки из-под сотового телефона, стояли на парапете за границей сети. Вроде бы что-то похожее на эти коробочки имелось и там, где я поднимался по лестнице.
На столике стояли две кружки, большой термос и крошечный ноутбук. Один стул был свободен, на втором рядом с винтовкой сидела еще одна девушка, блондинка.
– Сам поднялся сюда, говорит, хотел на месте осмотреться, – сообщила ей моя конвоирша. – Два дня назад попал в Улей. Раз не обратился, то иммунный, так получается.
Блондинка мазанула по мне взглядом и равнодушно отвернулась, произнеся пару слов:
– Не иммунный, он заражен.
«Чертов укус, все из-за него!» – скрипнул я зубами, покрывшись в одно мгновение холодным потом.
Брюнетка молниеносно вскинула автомат, направив его мне в грудь.
– Стоп, стоп! – Я отшатнулся к самому краю крыши, выставил руки вперед, потом понял, что так запросто спровоцирую на выстрел – пуля столкнет меня вниз, а на крыше, может быть, и не станут пачкать все вокруг кровью и мозгами или не захотят возиться с тяжеленным трупом, и присел на корточки. – Я нормальный, просто устал и в шоке от случившегося. Не каждый день доводится в другой мир попасть чуть ли не в пасть зомби и мутантам. Я просто уйду, и все, хорошо?
– Пусть идет, – сказала блондинка, не оборачиваясь в нашу сторону. – И не стреляй здесь, а то на запах еще набежит кто.
– Иди, – брюнетка на миллиметр сдвинула ствол автомата в сторону лестницы и тут же вернула оружие на место. – Извини, знакомство не задалось у нас.
Возле лестницы меня опять скрутило. Пришел в себя от нескольких сильных ударов по щекам.
– Ты скоро обратишься. И так очень долго рассудок сохраняешь, наверное, это из-за нектара, который пил, – брюнетка указала на пустые фляжки, так и лежавшие рядом с лестницей (оружие и патроны она забрала сразу).
– Это из-за укуса. Меня позавчера, как только здесь оказался, укусили за руку… кто – не помню, но рана осталась, после этого стал себя плохо чувствовать, – сказал я незнакомке.
– Укус? – удивилась она. – А-а, поняла! Это просто ты принял зараженных за настоящих зомби.
– Разве это не так?
– Не совсем так. Все мы здесь… попей еще нектара, спасти не спасет, но немного еще протянешь, и сможем поговорить, а то я так соскучилась по болтовне, что готова с горошником язык почесать, а уж с тобой и вовсе. Я еще и по сексу соскучилась, – девушка задорно мне подмигнула и провела кончиком языка по губам. – Был бы ты почище, мы могли бы подарить друг другу полчаса приятных ощущений. Ладно, ладно, не выпучивай так глаза – я просто пошутила. Понимать нужно, а не принимать все за чистую монету.
– Вот чего мне сейчас больше всего хочется, так это секса, – пробурчал я, на короткий миг оторвавшись от фляги. – А ты сама не боишься заразиться в таком случае?
– Мы все тут зараженные, – пожала она плечами. – Только есть простые, вроде тебя, которые быстро теряют рассудок и начинают меняться, и мы – иммунные, у кого вирус в полуспящем состоянии находится.
Я вернул флягу владелице, посмотрел на лестницу, не удержался от тоскливого вздоха и поинтересовался:
– А шанс есть вылечиться от такой беды? Что это вообще за место? Как твоя напарница поняла, что я заражен?
– Тише, тише, не части так. Отвечаю по порядку. Шанс есть, но девяносто девяти целым и стольким же сотым процента он не светит. Спасти неиммунного от обращения могут великий знахарь и белая жемчужина. И то и другое – невероятная редкость, и уж тем более никто не захочет эту ценность тратить на бесполезного новичка вроде тебя.
– Я очень полезный, правда-правда! А где можно отыскать то или другое?
– Великого знахаря никто не видел в глаза, да и считается он чем-то вроде местной легенды, как Главный Кластер. Белый жемчуг добывают из… – тут девушка резко прикусила язык. – В общем, и тут тебе ничего не светит.
– Секрет? – криво усмехнулся я.
– Не секрет, суеверие. Некоторые слова нельзя упоминать за пределами стаба, а кое-что и не на всяком стабе стоит озвучивать.
– Типа можно накаркать?
– Угу. – девушка кивком подтвердила мою догадку.
– А что такое стаб?
– А тебе это нужно? – спросила она.
– Намекаешь, что мне по фиг и что будущему зомби не пригодятся знания высоких материй? – скрипнул я зубами от злости.
– Я тебе прямо это говорю, – пожала плечами собеседница. – Случаев, что кто-то из зараженных смог выжить, невероятно мало. В основном везет тем, кто оказывается на кластерах, рядом с научно-исследовательским стабом – там чудаки такие имеются, что им не жаль потратить белую жемчужину. Правда, везение ли это? Потом такой подарок приходится отрабатывать в виде подопытного кролика во всяческих опытах.
– Далеко до этих ученых? – сделал я стойку.
– Далеко, очень. Расстояние – это ерунда, можно взять машину какую-нибудь в одном из кластеров и с ветерком домчаться за несколько часов. Но как миновать мертвые кластеры, муров, мутантов и много кого еще?
– Понятно, – тяжело вздохнул я. – А как выглядит эта белая жемчужина из Того-чье-имя-нельзя-произносить?
Девушка хихикнула после моих слов.
– Ух, как завернул. Я запомню обязательно, – сказала она, чем вызвала у меня удивление.
– Это же из Гарри Поттера! Не смотрела этот фильм?!
– Не-а, у меня такого не было, а на стабе мало интересных киношек, плюс не люблю их смотреть, если они не про любовь.
– Если только из нелюбви к фильмам, тогда простительно не знать.
– Ты чем слушаешь, а? Я же сказала – у меня, в моем родном мире, такого фильма не было. Ты что-то знаешь про мультиверсум?
– Что-то слышал, но так, не особо, – развел я руками. – Это связано со множеством параллельных миров, так?
– Почти. Это когда существуют миры, похожие друг на друга почти во всем. Например, в ста мирах есть ты. Ты приходишь домой с работы в одно и то же время, но вот именно сегодня один-Ты задержался на секунду, второй-Ты пришел на секунду раньше, третий-Ты на половину секунды, четвертый-Ты пришел вовремя, но держал свою сумку не в правой, а в левой руке…
– Все, все, я понял. Неясно только, как мне это поможет получить жемчуг и понять, что это именно белая жемчужина.
– Обычный жемчуг видел? В ювелирные магазины со своей девушкой ходил хоть раз?
– Ходил, – кивнул я.
– Видел там украшения с жемчугом?
– Видел, – вновь кивнул я. – получается, эта здешняя панацея один в один, как жемчуг из ракушек? Такая же белая, блестящая, круглая?
– Конечно, а каким же еще может быть жемчуг? Что с тобой? Что смешного я сказала?
– Ничего такого… просто представил, как глотаю сережку с жемчужиной, чтобы спасти свою жизнь. А этот жемчуг очень дорогой? – я едва нашел в себе силы, чтобы убрать довольную улыбку, когда понял ЧТО висит у меня на шее. Настроение, которое стремительно падало в черную пропасть, вдруг резко обрело лебединые крылья и одним рывком взлетело к облакам.
– Очень. Дороже белого жемчуга нет ничего! За одну жемчужину можно купить себе безбедную жизнь в любом, самом лучшем стабе.
– И сколько этой жизни будет?
– Много. В принципе мы тут бессмертные, болезни нам не грозят, старость не приходит, гибнем от клыков тварей, от пуль внешников и муров, от ножа в живот в поножовщине в барах.
– Понятно. Значит, мне нужно найти две жемчужины – одну себе и одну для сладкой вечной жизни. И как правильно нужно принимать это лекарство, если я смогу завалить Того-чье-имя-нельзя-называть?
– Просто глотаешь. Это споран или горох нельзя так есть, настолько они ядовитые.
– Споран и горох?
– Тот вирус, который подарил нам вечную жизнь без болезней и старости и который превращает двадцать восемь человек из тридцати в тварей, убьет тебя, если не будешь принимать кое-что. Вот этот нектар, сделанный из споранов или виноградин, растущих в головах у тварей.
– Где?!
Девушка негромко засмеялась и подмигнула:
– А ты что думал? Они едят нас, мы их – вот такая пищевая цепочка. Иначе никак, только мучительная смерть. Не будешь пить нектар, сначала у тебя появится слабость, потом боль, которая начнет расти, ни о чем другом думать не сможешь, а под конец скорчишься и умрешь в луже мочи и блевотины.
– Кхм… Непривычно слышать такие слова от симпатичной девушки, – признался я.
– Что делать? Жизнь такая, что весь былой лоск мигом слетает.
– Да уж… слушай, а как готовить этот нектар или его можно только покупать? Самостоятельно не сварить?
– Каждый делает сам, в этом ничего сложного нет. Нужно растворить одну виноградину в рюмке с алкоголем, потом залить водой, примерно стакан, после чего профильтровать через ткань от осадка – как раз там весь яд и остается. Горох растворяют в очень крепком алкоголе, но это может занять часы, или в уксусной кислоте, потом, когда закончится реакция, нужно погасить содой и вновь процедить. Алкоголь и уксус встречаются повсеместно – сложность не в этом, а в добыче спорана и гороха. Первые еще можно получить без большого риска, а вот за горох можно лишиться головы.
– Я не заметил особой опасности от зомбаков, а вот мутанты заставили поседеть.
– Виноградин и гороха в простых зараженных нет. Для созревания этих драгоценных штуковин нужно, чтобы тварь изменилась. А горох прорастает в тех, кого ты зовешь мутантами – она коснулась своего затылка пальцем, – вот здесь у каждого есть споровый мешок. У меня, и у тебя, у тебя временно, к сожалению, это просто крупная родинка. У зараженных она растет, пока не становится большой шишкой, и вот в ней-то и хранятся споры и горох с жемчугом. Кстати, это самое слабое место у тварей. Даже элитника можно прикончить одним ударом или пулей, если угодить в споровый мешок, вот только чем сильнее тварь становится, тем надежнее у нее защита, вплоть до костяных пластин, которые даже пулеметная пуля не берет. Тут только пушка нужна.
– Нектар делают из всего – спораны, горох и жемчуг в дело идут? – уточнил я.
– Нектар – только из споранов, горох нужен для улучшения Дара, а жемчуг для приобретения Дара.
– А…
– Сейчас, сейчас, не торопи меня. Дар – это особая способность у иммунного. Этих способностей – миллион! Кто-то может прикурить сигарету от пальца, кто-то промчаться стометровку за три-четыре секунды, другие могут столкнуть плечом железнодорожный вагон или скопировать любую вещь, которая умещается у него в ладони, видеть вдаль безо всякого бинокля, стрелять без промаха или взглядом сбивать с ног врага. Перечислять слишком долго. Способность появляется примерно через неделю после того, как ты попал в Улей. По правде сказать, у семи человек в каждом десятке способность только одна, чтобы поднять ее на высокий уровень, понадобится горох, который совсем не просто добыть.