Мы приехали домой, и я тут же залез в интернет, узнать, кто такие веганы, и что они едят. Оказалось, все не так плохо, как кажется. Вот только в доме, кроме яблок и арахисовой пасты ничего не было.
Я поднялся на второй этаж и постучал в дверь.
– Да, – послышалось из комнаты.
Я открыл дверь, но так и остался стоять в дверях, облокотившись на косяк. Часть вещей, большая, все еще была в коробках. Алек сидел с ноутбуком на постели.
– Слушай, – как можно более спокойно начал я, – а как твой отец относится к твоему образу жизни?
– В смысле?
– Ну, что ты веган.
– Не думаю, что у него есть мнение на этот счет.
– Ясно, – я понимающе кивнул, хотя не мог понять, как можно было довести собственного ребенка до такого состояния.
– А что? – Алек поднял наконец глаза от монитора.
– У меня есть предложение, – я прочистил горло, – съездить в супермаркет. Одного я тебя оставить не могу, поэтому…
– Я не буду есть мясо, – перебил он меня. В голосе послышалась тревога.
– Нет, нет, – заверил я его, – я не то имел в виду. Купить, ну там, круп и макарон. Я погуглил, и оказывается есть много веганских продуктов, которые заменяют сыр и колбасу. И хлеб обычно тоже по составу веганский. М?
В глазах Алека возник интерес, а желудок предательски заурчал. Я не смог сдержать смешка.
– Знаешь, – тихо сказал он, когда мы ехали из супермаркета, с багажником, забитым сумками с продуктами, а в руке он сжимал булочку с джемом, – никто никогда не относился к моему образу жизни серьезно. Для всех это выглядит причудой подростка. Как длинная челка у эмо.
========== Глава 3. Sweet 17 ==========
Алек.
Месяц на новом месте пролетел незаметно. Я разобрал все вещи наконец. Не прошло и года! Жить с Джоном было комфортно. Он дома не напрягал, даже помогал иногда с уборкой. На людях был больше похож на тень. Я познакомил своих друзей с ним. Они часто тусовались у меня дома. Криса он уже знал, но ко мне часто приходили еще Тифани, Руди и Алекса. Эти четверо были для меня моей личной стаей. Жаль только, что мы учились в разных классах – Тиффани и Алекса были на год младше, а Руди, наоборот, выпускался в этом году. Но самое главное, что мой семнадцатый день рождения приближался! Как же я люблю свой день рождения. Сюрпризы я никогда не любил, поэтому точно знал как все пройдет, где, и что мне подарят. Отец, в качестве раннего подарка увеличил лимит по кредитке, друзья тоже знали, что я хочу и заверили меня, что уже все готово. Праздновать мы отправились в клуб. Я забронировал просторную VIP ложу, а так как нас было не много, то снимать целый клуб было совсем не нужно, хотя отец настаивал. Джон тоже был за закрытую вечеринку, но клуб не клуб, если в нем нету пьяных, молодых, и много.
Мы приехали в клуб и тут же поднялись в нашу ложу. Здесь музыка звучала не так громко, и я незаметно подозвал Джона к себе.
– Я хочу отдохнуть, – многозначительно сказал я. До него явно не дошел смысл моих слов, – ты говорил, что никаких ограничений. Значит я делаю, что хочу, понятно?
Он все равно не понимал, на что я намекаю, но тут принесли комплиментарные коктейли, и мне стало гораздо легче. Я мог показать, что я имею в виду. Я взял в руку один из стаканов, но он тут же исчез в руках Джона.
– Ты сказал, что никаких ограничений?
– Есть риск отравления, если заказываешь открытый напиток, – услышал я в ответ. Я уже было обиделся, но он осторожно коснулся моей руки, чтобы я снова обратил на него внимание, – есть риск отравления, если заказываешь открытый напиток.
Кажется, не только он один сегодня был тугодум. До меня тоже не сразу дошло, что он имел в виду, но как только я сообразил, рот мой непроизвольно растянулся в улыбке, заставляя улыбнуться его в ответ. Мы поняли друг друга. Я заказал бутылку шампанского, попросил официанта не открывать ее. Когда официант вернулся, то я протянул бутылку Джону, он быстро осмотрел ее.
– Откроешь? – спросил я.
Джон.
Надо было настоять на закрытом мероприятии. Сначала все было хорошо, пока подростки были относительно трезвые, им хотелось пообщаться, но с повышением процента алкоголя в крови, им все больше и больше хотелось двигаться. На танцполе. Полном людей. Таких же пьяных.
Слишком много народу. Я потер лицо, пытаясь сбросить напряжение и нервяк.
Ну да, через час они уже спускались на танцпол, веселые и беспечные, а я пытался не потерять в толпе Алека. Слава богу, он надел белый пиджак и прилично так выделялся в ультрафиолете танцпола. Дальше все как будто на быстрой перемотке. Сначала они танцуют в кружочке, потом Алек цепляет какого-то парня. Начинает танцевать с ним. Сосется. Тот пытается утащить его в туалет. Я им не позволяю. Алек цепляет еще одного. Потом еще. Потом он находит друзей, они решают продолжить отдыхать в квартире. Я безумно рад этому решению. Но пока мы едем, Алек успевает уснуть. Его друзья тоже. В итоге, я несу его на руках в квартиру. Такой, вот, праздник.
На выходных мы поехали к отцу Алека. Встретил он нас радушно, они с сыном обменялись скромными приветствиями и поздравлениями. Алек быстро ушел в глубь дома. Здесь мне не надо было ходить за ним по пятам. Интересно, ему также неуютно от этого как и мне?
Тем временем отец Алека позвал меня к себе на разговор.
Он жестом пригласил меня сесть в одно из кресел, а сам сел за стол.
– Ну что? – спросил он, – Как ведет себя Алек?
– Все хорошо, – мне почему-то казалось, что у отца был ко мне совершенно другой вопрос.
– Никаких происшествий?
– Нет. Я бы вам сказал.
– Джон, – начал мужчина неловко, – Алеку исполнилось семнадцать.
Я молча кивнул. Да, вчера.
– И…Именно в этом возрасте у отца Алека, пусть земля ему будет пухом, началось, так сказать, созревание.
Я тут же понял о чем этот разговор:
– За это можете не переживать. У меня в этом плане железная выдержка, – заверил я беспокойного отца.
Он тут же посветлел от того, что я понял его с полуслова.
– Ну и замечательно. И Вы, Джон, последите, пожалуйста за ним, в этом, кхм, плане. Я пока не готов к внукам.
Я снова кивнул.
– Мне кажется, или Алек поправился?
– Да, на пару килограмм, – я попытался скрыть гордость в своем голосе.
– Неужели, вы уговорили его начать нормально питаться?
– В каком-то смысле, – размыто ответил я, но и этого ответа было достаточно.
Потом отец ушел вручить Алеку какой-то особый подарок, я не стал нарушать их идиллию своим присутствием и просто ждал в холле, переговариваясь с другими охранниками.
Вскоре отец с сыном вернулись. И мы отправились восвояси.
Мы ехали по проселочной дороге, молча, но что-то было не так.
– Все в порядке? – тревожно спросил я. Но ответа так и не последовало, – Алек? – настойчивее спросил я.
– А?
– Все в порядке?
– А, да. Просто задумался о своем. Не обращай внимания.
Алек.
Я пытался унять шум крови в ушах. Казалось, что меня сейчас стошнит. Я все еще не мог поверить в происходящее, в то, что я увидел, узнал. Вот он, мой настоящий подарок на День Рождения от отца. Я попытался отогнать эти мысли подальше, голова еще кружилась от вчерашней ночи. Еще спал неудобно – в одежде. Я должен подумать о том, что узнал на трезвую, здоровую голову. Сейчас во мне говорят эмоции. Хотя что-то мне подсказывало, что исключить эмоции и из этого уравнения у меня не получится. Никогда.
Я взглянул на Джона. Вот он меня понимал. Безоговорочно принял мой “образ жизни”, как он его называет. Забавно. За те полтора месяца, пока мы жили вместе я научился готовить. И есть. Даже поправился на пару кило. Но чувствовал я себя еще лучше: голова перестала кружиться, нормативы на физре начал почти сдавать, вставал рано. У меня пропали круги под глазами – это было заметно мне, но даже друзья все диву давались.
Я никому не сказал, что за моим питанием следит мой телохранитель.
К горлу от этих мыслей подступил ком, и я попытался держать себя в руках.
Каково это? Когда родители любят? Мне ответ на этот вопрос неизвестен. Каково это? Когда люди одной крови с тобой тебе дороже всего? Этого я тоже не знаю.
Зато я знаю как любят чужие. Молча и исподтишка. Чтоб никто вдруг не заметил, что тебе не наплевать на этого мальчишку. Я помню свою гувернантку Глорию. Она в моем сердце занимает много места. Она воспитывала меня много лет. Вбивала в мою дурную голову понятия о хорошем и о плохом. Она читала мне сказки. Она украдкой целовала меня в лобик перед школой. Однажды, когда мне было четырнадцать, я по неосторожности сказал отцу, что Глория любит меня больше, чем он. Это было сказано не всерьез. В ссоре. В попытке побольнее уколоть. И он уколол. Уволил ее. Только чтоб проучить меня. Еще и депортировал. Мне понадобилось полгода, чтоб выведать ее адрес и телефон. Я звонил ей тайком, с номеров друзей, спрашивал, все ли у нее в порядке. Я до сих пор ей звоню. С Джоном этого делать нельзя. А может и можно.
Когда я ловлю его взгляд на себе, он иногда похож на ее взгляд. Беспокойный, но полный нежности.
–Джон, а научи меня драться?
Он удивленно вскнул бровь:
– Для каких целей?
– А чтоб перед друзьями выпендриваться, – соврал я.
– Вот наберешь еще пару кило, тогда поговорим.
– Ловлю на слове.
Я радостно сбежал по лестнице вниз. Последний месяц я хорошо кушал, и это принесло свои плоды. Я набрал еще два килограмма.
– Джон! Джон! – позвал я его, и нашел как всегда на кухне. Он уже внимательно слушал меня, – я набрал.
– Чего набрал?
– Два килограмма.
– Круто.
– Что “круто”? Ты обещал научить меня драться, – я сжал руки в кулачки и принял стойку боксеров, как я видел в кино.
Джон взял меня за запястье и скептически посмотрел на мой кулачок. Так нечестно! По сравнению с его руками любые руки будут казаться игрушечными.
– Два кило? – спросил он, и поднял меня одной рукой, как будто я совсем ничего не весил и деловито хмыкнул. Я просто болтался в воздухе. Потом он опустил меня на землю.
– Ну раз обещал, значит научу.
Джон.
После школы мы пришли домой. Если честно, то я надеялся, что Алек скроется в своей комнате и уткнется в компьютер. В последнее время он так делал все чаще и чаще. Даже по клубам ходить стал реже. Я-то только за. Но научить его драться? Кто ж меня за язык-то дергал?
– Ну что? – прозвучало за моей спиной, когда я закрывал дверь в квартире.
– Ну, раздеться-то хоть дашь?
Он кивнул и ушел в комнату.
Я тем временем снял пиджак, жилет и рубашку. Остался только в майке и брюках. Может вид моих накачанных рук остудит его пыл. Нутро подсказывало мне, что этого не произойдет. Тогда я постарался очистить гостиную от мебели и освободить как можно больше места. Я отодвинул диван и кофейный столик – стало просторней. И безопасней. Что за мода делать дом из стекла и металла? Минимализм, тоже мне.
Алек спустился в футболке и шортах. Как я и предполагал – не передумал.
– Ну, – сказал я, когда он подошел ко мне, – показывай, на что способен.
– В смысле?
– В смысле, ударь меня.
Замахнуться-то он замахнулся, вот только удара я не почувствовал.
– Что это? – разочарованно спросил я, – давай еще, сильней и несколько раз.
Снова какая-то возня где-то в районе поясницы.
– Ты что, тесто месишь? Ударь со всей силы.
– Если я…ударю, – когда он успел запыхаться? – еще сильнее, то драться уже смысла не будет. Потому что у меня сил не останется.
Я жестом скомандовал, чтоб он все-таки попробовал. Все равно ничего.
– Окей, – сказал я самым воодушевляющим тоном, – сначала нам надо с тобой набрать мышечную массу и дыхалку разработать. Потому что сейчас, любая техника удара с твоими веревочками, – я взглянул на его ручки, – будет бессмысленна. У тебя же есть в школе допы по физре?
– Да.
– Запишись на них. Через пару месяцев поговорим.
Я надеялся, что за пару месяцев его энтузиазм исчезнет и допы будут благополучно брошены в пользу тусовок и развлечений, а я со спокойной душой буду знать, что ни к кому драться он не полезет, потому что не будет знать как.
Но у Алека были свои планы явно. Шли дни, недели, он упорно занимался, хорошо ел. Я своим идеальным зрением уже начал замечать прогресс. Два месяца пролетели незаметно и я все больше нервничал, ожидая, когда он снова заговорит о занятиях. Однажды вечером он вдруг невзначай бросил:
– Что-то я не очень хорошо себя чувствую.
– Что-то серьезное?
– Нет, просто какая-то усталость. Я пойду к себе, лягу пораньше.
Я тогда не придал этому значения, а зря. С утра я проснулся, только чтоб обнаружить Алека, стоящего около моей постели. Глаза горят, грудь вздымается. Я тут же все понял. Он попытался дотронуться до меня, но я подскочил как ошпаренный. Этого мне еще не хватало.
– Алек, – попытался я вразумить его, – это в тебе гормоны говорят. Держи себя в руках.
– Джон, – он смотрел на меня своими большими голубыми глазами, – это не гормоны. Я хочу, чтобы это произошло с тобой.
Он снова подался в мою сторону, но я в один прыжок оказался у двери по ту сторону своей же комнаты.
– Этого не произойдет, – строго сказал я.
Подбородок его задрожал. Только не это.
– Пожалуйста?..
Я лишь скрестил руки на груди и освободил проход из моей комнаты.
– Пожалуйста, Джон,– начал всхлипывать он.
Я подошел к нему вплотную, взял за запястья и потащил из своей комнаты в его. Захлопнул за ним дверь и сказал:
– Прими душ. Сегодня пропустишь школу.
Алек.
Отвергнутый. Я стоял посреди своей комнаты, живот разрывался от боли. Она накатывала волнами, но не стихала полностью, только притупляясь. Мне нужно выйти из этого дома. Я не выдержу сидеть с ним дома. Только не после того как он отверг меня. Я позвонил Крису, и попросил его прийти. Не знаю пока зачем, но пусть идет. В душ я действительно сходил, вот только легче мне от этого не стало. К чувству обиды и ненужности прибавились мысли об отце, о том, что я узнал и гнал прочь от себя последние три месяца. Сейчас в моей голове как будто дамбу прорвало, и все мои демоны вырвались наружу, цепляя и раня меня. Пока я не сполз в душе по стеночке, а в голове на репите не начала звучать одна и та же мысль. Снова и снова.
Я кое-как привел себя в порядок. В дверь позвонили и я вышел, говоря Джону, что это Крис, и я сам ему открою. Джон держался от меня как можно дальше, что было мне сейчас на руку. Я подошел к двери, открыл ее, громко поприветствовал Криса. А потом бросился наутек, что есть сил.
Сколько у меня времени, пока Джон спохватится? Я не знаю, но мне надо сбежать отсюда. Только эта мысль крутилась у меня в голове – сбежать. Не из этой квартиры, не от этого человека. От этой жизни. Я бежал, бежал, бежал. За последние два месяца я хорошо научился это делать. Жаль только, что я пока только это и умел – бежать. От своих проблем, от собственной трусости. Да, мое состояние, не помогало мне сейчас трезво думать, оглядываться по сторонам, помнить куда я свернул, и кто мог за мной увязаться. Вскоре я заблудился.
Дыхание сбилось, ноги устали. Я перешел на шаг. Только сейчас мое периферическое зрение восстановилось, и я почувствовал, что что-то не так.
Я оказался не в центре, по крайней мере, я этого места точно не узнавал. Я постарался не паниковать, идти ровно, восстанавливая силы, вдыхать глубоко. Кто-то шел за мной следом. Кто-то крупный. Я не видел его лица, оно было спрятано под капюшоном. А сделав очередной поворот, я оказался в тупике.
Только сейчас я понял, что мне не следовало выходить из дома в моем состоянии. Какой-то альфа увязался за мной. Я пытался соображать логически, повернул обратно и решил, что смогу проскользнуть мимо него. Глаза его сверкнули, когда он заметил, что я направляюсь в его сторону, но как только я прошел мимо него, я понял, что такой расклад его не устраивает. Он схватил меня за запястье, но я попытался вырваться, еще немного и паника поглотит меня.