– Все еще злишься на меня, Джон? – повторил я вопрос.
Я прошелся губами по линии его скул, поцеловал шею сначала мягко, потом все сильнее и сильнее впиваясь губами, оставляя засосы. Пока он беспомощно пытался скрыть стоны удовольствия, я перехватил обе его руки одной, а второй заскользил по торсу, переходя к самому интересному. Я прошелся рукой по своей промежности, собирая немного выделившейся смазки, и наконец обхватил его член. Начал лениво стимулировать его, массируя головку большим пальцем.
– Пожалуйста, – сорвалось с губ Джона, – пожалуйста, Алек…
Я наконец жадно припал к его губам. Вот теперь мы квиты.
========== Глава 8. Финал ==========
Когда ты долго живешь с людьми, которым ты безразличен, ты и сам начинаешь думать, что ты не достоин любви. А с чего ты должен быть ее достоин? Кому как не тебе знать все твои недостатки? Переполняющее чувство страха, которое ты пытаешься утопить в выпивке и громкой музыке на вписках. Люди смотрят на тебя с интересом, но ты не можешь понять почему? Это из-за того что ты богат? А может из-за того, что ты на любую авантюру говоришь “да”? А может из-за твоей внешности? Ты от природы худой, но за тобой уже давно ходит слух про наркотики. Хотя тебе все равно, потому что ты думаешь, что разговоры за спиной и косые взгляды это все, чего ты достоин. Это все, из чего будет состоять твоя жизнь. А в таком случае нужно как следует повеселиться.
Однажды ты находишь себя в чьей-то квартире. Тебе не важно как ты сюда попал, и кто – хозяин. Ты слышишь чьи-то возгласы и смешки и просто идешь на звук. Твой разум все еще затуманен от алкоголя, происходящее кажется в расфокусе, движения – в замедленной съемке. Когда ты наконец добираешься до источника веселья, ты видишь маленький, желтый, неуклюжий комок. Цыпленок? “Ты такой уродливый”, – думаешь ты, – “прямо как я”. Несколько секунд ты смотришь на него, а потом твой слух немного приспосабливается ко всеобщему шуму, и ты начинаешь различать отдельные слова. “Цыпленок табака…”. “Съесть”. “Духовка”. “Кто его ощиплет?”.
“Бессмыслица какая-то”, – думаешь ты. Ты заставляешь свой мозг работать, ты хочешь смеяться и радоваться вместе со всеми, а для этого надо понять, что тут происходит. И вдруг ты чувствуешь, что ты больше не пьян. В тебе так много страха, что никакой алкоголь не способен его притупить. Но на этот раз ты боишься не за себя.
Ты хватаешь комок в руку, чувствуешь его тепло и несмелые движения в попытках вырваться, и идешь. Тебя сопровождают возгласы разочарования и осуждения. “Все испортил…” – звучит в след.
Тебя привозят домой, но ты не бежишь прямиком в свою комнату как обычно, а идешь на кухню. Прислуга с удивлением смотрит на тебя, но тебе наплевать. Как только ты находишь, то что нужно, старательно скрывая под курткой то, что важно, ты идешь на улицу. За дом. Как можно дальше от дома. Потом ты наконец останавливаешься и садишься на траву. Высыпаешь пшено из кулака небольшой горсткой и наконец выпускаешь на волю маленькое существо.
Ты смотришь, как цыпленок ест крупинки, и его крылышки подергиваются. Ты же наоборот стараешься сидеть неподвижно. По твоим щекам текут слезы, но не от страха на этот раз. Ты думал, что если тебя не любят, то жизнь бессмысленна, но сейчас ты понял, что это не так. Потому что твоя жизнь обрела смысл, после того как ты сделал что-то хорошее.
Алек.
Автоматические двери плавно открываются передо мной. Я подхожу к стойке охранника, замахиваюсь бейсбольной битой и с одного удара вырубаю его. Обхожу стойку и вставляю флешку с вирусом Руди. Всего пара секунд и у меня в ухе слышится:
– Я внутри, детка.
Я закатываю глаза, вытаскиваю флешку, потом хватаю все провода, которые торчат из-под стола и вырываю их с корнем.
– Камеры отключились, – продолжает Руди, – у тебя есть две минуты, чтоб подняться на лифте, пока его не заблокирует система безопасности. Тебе нужно на последний этаж.
Меня догоняет Крис, он обводит взглядом тело охранника, но ничего не говорит.
Мы заходим в лифт, я нажимаю кнопку, прокручиваю в голове возможные варианты.
– Ты оставил заднюю дверь открытой? – спрашиваю я.
– Да, – голос Криса эхом отдается у меня в наушнике.
Значит Джон тоже внутри. Жаль, что я не могу услышать его, но зато он слышит все, о чем мы говорим.
Рабочий день уже закончился, в здании только сонные охранники, которым сдавать смену через час.
– Баллончик у тебя? – я смотрю на Криса.
– Да, – он вертит перцовый баллончик в руке.
– Приготовь его, сейчас будет один.
Двери лифта открываются, и нас действительно встречает один из бугаёв. Он бросается на нас, но Крис успевает прыснуть ему в глаза жидкостью, а я нажимаю кнопку лифта. Мы ловко выскакиваем из него в последний момент, и крик охранника начинается, только когда лифт уже едет вниз. Он застрянет там через пятнадцать секунд, потому что лифты будут заблокированы системой безопасности.
– Руди, заблокируй двери к лестницам в правом крыле, – говорю я, и слышу звук ботинок, приближающихся справа за стеной, потом звук щелчка. Успел. В дверь начинают барабанить рукой, а мы идем дальше, – Спасибо.
Теперь надо добраться до кабинета отца. Я знаю, что он там. И он уже знает, что я здесь.
Алекса проделала хорошую работу – я с легкостью ориентируюсь на этаже. Перед новым поворотом я замираю, размахиваюсь, и очередной охранник валится на пол с грохотом. Крис связывает его руки и ноги кабельными стяжками.
Я вижу нужную дверь, на ней кодовый замок.
– Руди?
– Через три, два, один, – считает голос в ухе, после чего издается писк, на замке загорается зеленый.
– Ты – гений! – выдыхаю я, пропускаю Криса вперед, потом прежде чем закрыть дверь, нахожу небольшой листочек в кармане штанов и незаметно вставляю его между защелкой, прерывая контакты замка. Он выглядит закрытым, но не закрыт.
Теперь мы находимся в проходной отца, одна дверь, и мы окажемся в кабинете. Здесь нас встречает еще один охранник, но с ним мы расправляемся так же быстро как и с предыдущим. Но их должно быть двое. Хотя я больше не слышу ни чьих шагов.
– Что-то не так, – шепчу я Крису и прикладываю палец к губам, – должен быть еще один.
Он нагибается, чтобы посмотреть под столом секретарши, потом мотает головой.
Напряжение растет во мне. Я подкрадываюсь к двери кабинета, резко открываю ее, но за ней нет никого. Я не понимаю, что происходит. Где второй охранник? Где отец? В кабинете никого нет.
Тогда я иду прямиком к его рабочему столу. Компьютер все еще включен – я вставляю флешку Руди и запускаю вирус.
– Уже, – говорит он мне.
Я смотрю на кресло отца, протягиваю руку к нему – теплое. Я ничего не понимаю. Он не мог спуститься вниз, не пройдя мимо нас.
– Я нашел информацию по счетам, – говорит Руди.
– Что? – я не понимаю. Он держит ее в компьютере? Не в сейфе?
– Да, все здесь, – продолжает Руди, – через несколько минут я уже все взломаю.
Я оборачиваюсь в поисках сейфа и замечаю его в дальнем углу. Подхожу к сейфу. Здесь нет ничего сложного, я знаю как открыть его, но почему я нервничаю? Я касаюсь экрана на нем, загорается место для сканирования отпечатков пальцев, я подношу руку – первая ступень открытия. Потом я немного наклоняюсь, даю компьютеру просканировать сетчатку глаза – вторая ступень открытия. Наконец я вставляю палец в небольшое углубление и чувствую укол. Замок внутри сейфа начинает работать, и сейф открывается. Я открываю его, и что-то во мне обрывается.
– Ее здесь нет, – шепчу я.
– Что? – одновременно спрашивают меня Крис и Руди.
– Флешки с инфой здесь нет, – еще раз повторяю я, – ее здесь и не было. Она всегда была у него.
Боже! Какой же я идиот! Я никогда не был объектом защиты, я был отвлекающим маневром.
И вдруг судьба дает мне второй шанс! Я слышу звуки. И слышу я их не один. Крис тоже поворачивается в сторону шума. В темноте я еле замечаю еще одну дверь!
– Крыша! – восклицает Крис, он подбегает к двери раньше меня, но она резко открывается, ударяя его по лицу. Крис хватается за нос, и рядом с ним возникает фигура охранника. Он хватает Криса за шкирку и не сразу замечает меня. Я должен спасти его!
– Крис! – кричу я, охранник на секунду заминается, не зная за кого браться, но Крис не оставляет ему выбора.
– Беги на крышу! – орет он мне, вырывается из лап громилы и вцепляется ногтями ему прямо в лицо.
Секунду я все еще размышляю, что мне делать, но Крис орет на меня так, что в голове начинает звенеть, и я бегу. У меня с трудом получается открыть дверь из-за сильного ветра от лопастей вертолета, но это хорошо, это значит, что он еще не улетел.
Я наконец справляюсь с дверью, и на меня уже бежит очередной охранник. У меня нет ни сил ни времени с ним развлекаться, поэтому я просто замахиваюсь и ударяю его битой со всей силы между ног. Он моментально складывается пополам.
Вот он. Я вижу как отец уже стоит в самом дальнем углу крыши и ждет, пока ему спустят лестницу с вертолета. Мой последний шанс.
Я бегу к нему, и вижу как он нервничает, потом замечаю как что-то поблескивает у него в руке – вот она! От такой близости к цели все мои человеческие инстинкты отключаются, и остается только животная ярость.
Я делаю последний рывок, вцепляюсь в него, но он уже успел схватиться за лестницу, и мы повисаем в воздухе.
Я слышу как он орет что-то, но я не понимаю что именно, цепляюсь мертвой хваткой за его одежду, волосы, левая рука уже нащупала флешку. Ногтями я впиваюсь в его кулак, и хватка слабеет, позволяя мне выдернуть флешку из его руки. Вдруг время замедляется, и я чувствую, что лечу вниз.
Джон.
Я вижу как Крис заходит в здание. Как только он скрывается внутри, я иду следом.
– Ты оставил заднюю дверь открытой?
– Да.
Я проникаю внутрь. Алек знает, что я внутри. У меня есть примерно полторы минуты, чтобы воспользоваться лифтом. Все идет по плану, значит ребята сейчас в правом крыле. Я делаю нужный поворот, и оказываюсь у дверей. Как только я захожу в лифт, понимаю, что у меня не хватит времени добраться до последнего этажа. Я нажимаю на двадцатый – значит десять пролетов пешком. Выхожу на нужном этаже, но двери лифта уже не закрываются. Фух, еле успел.
– Руди, заблокируй двери к лестницам в правом крыле.
Ага, остается левое крыло. Я иду по этажу. Он для обычных офисных работников, значит стандартное расположение. Второй поворот направо, прохожу мимо окна. И вижу фигуру охранника, повернувшегося ко мне спиной. Надо справиться с ним быстро, чтобы он не успел сообщить никому, что я здесь. Я тихо подкрадываюсь и зажимаю его горло. Через несколько секунд его тело обмякает, и я осторожно опускаю его на пол. Я проскальзываю на лестницу – ну конечно никого нет. Все побежали в правое крыло.
Через пять пролетов я слышу:
– Что-то не так.
Сердце начинает биться быстрее, я бегу, перешагивая через несколько ступенек сразу.
– Ее здесь нет. – Что?!
– Что?
– Флешки с инфой здесь нет. Ее здесь и не было. Она всегда была у него.
Наконец я на последнем этаже. Бегу к нужной двери, и краем глаза замечаю одного из охранников в отключке. На двери кодовый замок! И что мне теперь делать?
– Крыша!
– Крис!
Я должен попасть внутрь! В надежде я тянусь к ручке, и она вдруг поддается – там был зажат листок. Неплохо. Я забираю листок с собой, и дверь за мной тихонько защелкивается.
– Беги на крышу! – я слышу крик Криса уже не в ухе, а в соседней комнате, – Беги!
Я забегаю в комнату, и одним движением вырубаю охранника, схватившего мальчишку.
– Все в порядке? – спрашиваю я.
– За ним! – хрипит Крис, пытаясь отдышаться, и махает рукой куда-то в сторону, а другой уже достает очередную кабельную стяжку. Я оборачиваюсь туда, куда он мне показал и только тогда замечаю дверь. Я бегу к двери, толкаю ее ногой и сердце мое замирает.
Я вижу как Алек повис на отце, который повис на вертолетной лестнице, который орет: “Я сейчас упаду!”. Я бегу к ним. Шаг. Еще шаг. Еще. Я почти у края крыши, но они уже поднялись на три метра, мне не допрыгнуть. И тут они срываются. Из последних сил я делаю еще шаг. Я не успею, не успею!
Я протягиваю руку в их сторону и хватаю Алека за правую руку. Я успел. Но отец висит на нем мертвым грузом, и я не могу подтянуть его одной рукой, а другой мне приходится держаться за край крыши, иначе я сорвусь вместе с ними.
Рука Алека наконец начинает цепляться за мою, но этого недостаточно. Тогда я делаю еще один рывок в попытке подтянуть его к себе, мне удается притянуть его на несколько сантиметров так, что его шея оказывается на уровне моего лица. И я вгрызаюсь ему в плечо, потому что больше не знаю за что хвататься. Боль приводит его в чувство, и он закидывает правую руку мне на шею. Я перехватываю его за талию и изо всех сил тяну на себя. Сначала мне тяжело, но потом внезапно становится легко, и я понимаю, что его отец сорвался.
Мы по инерции валимся на крышу, и я замечаю, что вертолет уже улетел.
Постепенно шум в ушах прекращается, и я слышу тяжелое дыхание Алека, который все еще лежит на мне. Потом он резко садится:
– Флешка! – шепчет он.
Я беру его руку и показываю ему его зажатый кулак, он раскрывает его и видит, что она у него. Он сжимал ее настолько сильно, что на ладони кровавый след.
– Крис? – спрашивает он.
– Все в порядке, – отвечаю я.
– Ребят, у вас все в порядке? – звучит голос Руди в наушнике.
– Да, – выдыхает Алек, – да, да, да…
Еще секунду он сидит, но потом встает на ноги. Я поднимаюсь следом. Мы смотрим друг другу в глаза и понимаем, что все закончилось. Губы Алека расплываются в довольной улыбке, и он начинает пританцовывать.
– Хоть бы вид сделал, – говорю я, притягиваю его к себе и начинаю зализывать рану.
– Джон, любой ребенок без родительской любви вырастет психопатом, – выдыхает он, обнимает меня за талию, и я чувствую как его тело сотрясается в беззвучном смехе.
– Ну точно псих, – бурчу я и продолжаю зализывать метку.
– Ты спас меня, – шепчет он, – и пометил?
Он отстраняется от меня, но только чтоб притянуть в поцелуе. Я чувствую как вкус его крови растворяется в наших ртах, обнимаю его обеими руками, он закидывает свои – мне на шею. Когда мы отстраняемся я замечаю, что его лицо окрашивает поочередно красный и синий цвета. Алек напряженно смотрит куда-то позади меня, и я оборачиваюсь в ту сторону. На крышу приземляется полицейский вертолет.
Дверца вертолета открылась, и в нашу сторону зашагал один из пассажиров. Он шел так решительно, что я интуитивно переставил Алека позади себя и встал в оборонительную позицию. Мужчина начал что-то кричать задолго до того, как мы смогли хоть что-то услышать из-за шума вертолета:
– … Два года! Два года я работал под прикрытием, а вы сорвали мне операцию за один вечер! – я узнал его, это тот самый охранник с татуировками.
Мужчина наконец поравнялся с нами, и я заметил, что Алек уже не стоит за мной – он стоит рядом. Но похоже мы оба не собирались ничего отвечать.
– Где она? – злобно спросил полицейский?
– Что? – Алек сделал вид, что не понимает о чем он.
– Флешка с информацией?
– Флешка? – глаза Алека удивленно округлились.
– Ты, маленький засранец, – на этих словах я бросился к полицейскому, но Алек опередил меня. Он встал вплотную к мужчине и ощетинился, жестом показывая мне, что все в порядке.
– Что ты сделаешь мне? – прошипел Алек, – пригрозишь колонией для малолетних? Ты знаешь, сколько у меня адвокатов?
– Отдай мне флешку!
– Зачем? Чтоб ты просрал ее также как и свою операцию? Ты, бесполезный кусок…
– Алек, – тихо сказал я, он меня услышал и замолчал.
Мужчина наконец взглянул на меня:
– А вы что?..– возмущенно начал он, но стушевался.