– Все в порядке? – спросил я, гладя его по спине, плечам. В ответ я почувствовал его губы, целующие мой сосок. Руки Алека заскользили ниже, проникая под резинку штанов, легли на ягодицы. Его ногти легонько провели по коже на попе, по телу побежали мурашки. Тогда я снял с нас мою футболку, наши глаза встретились всего на секунду, потому что потом я уже приник к его губам. Я целовал его нежно, размеренно. Когда я взял его за упругие половинки и немного сжал их, он подался на встречу моим движениям, а с губ сорвался приглушенный стон.
– Возьми меня, – выдохнул он. Я почувствовал свежесть его дыхания, смешанного с его желанием – запахом, который я ни с чем не спутаю, с запахом, который затуманивал мой рассудок, оставляя в моей голове только желание поскорее выполнить его приказ.
Он развернулся ко мне спиной, облокотился на кухонную стойку, а руками, согнутыми в локтях, уперся в дверцу навесного шкафа на уровне головы. Я не хотел спешить: поцеловал его прекрасную шею, зарылся носом в волосы, вдыхая запах. Руками немного помассировал его плечи, спустился ниже – к талии, губы мои ласкали его спину. Руки наконец легли на попу, я снова сжал ее, а потом стянул с него штаны до колен и полюбовался на эту картину. Мои пальцы начали скользить по его промежности, Алек нервно вдохнул и повернул голову. Я тут же накрыл его губы своими, заставляя расслабиться и дать мне возможность проникнуть в него одним пальцем. Через несколько секунд к нему прибавился другой, лаская, массируя вход. Другой рукой я приспустил свои штаны и вытащил возбужденный член. Я потерся им о промежность Алека, размазывая выступившую смазку о него. Алек запрокинул голову, застонал, и только тогда я погрузился в него. Он шумно выдохнул, но я быстро нашел своей рукой его возбужденный член и начал ласкать его, заставляя отвлечься от неприятных ощущений. Через несколько секунд я почувствовал, как он расслабился, и я начал двигаться в нем. Одной рукой я держал его за талию, второй продолжал стимулировать его. Осторожные неглубокие толчки сменились более резкими и глубокими, поцелуи превратились в несильные укусы и засосы в районе плеч. Алек стонал, бормотал что-то неразборчивое, потом выгнулся всем телом и начал содрогаться в оргазме. Я подхватил его за талию, потому что почувствовал как он расслабился, а ноги его подкосились. Но вскоре он отставил мою руку, сполз на пол и взглянул на меня затуманенным взглядом. Он облизнул свои губы и встал передо мной на колени. Руки Алека легли на мои бедра, он еще немного приспустил мои штаны и обхватил ртом член. Я запрокинул голову и не смог сдержать удовлетворенного стона. Он облизал круговым движением головку, потом начал двигаться, помогая себе одной рукой, а другой ласкал яички.
– Алек, я сейчас…– попытался я предупредить его. Но он даже и не думал останавливаться. Вскоре, я уже не мог сдерживаться и полностью утонул в оргазме.
Я повалился на пол рядом с ним, жадно впиваясь в губы в благодарности за такое наслаждение. Мятный привкус его слюны пропал, но горечи от семени я тоже не почувствовал – в веганской диете, которую я в последние месяцы соблюдал вместе с Алеком, явно были свои плюсы.
– Ты – просто космос, – сказал я, отстранившись и тяжело дыша.
Он улыбнулся мне, погладил по щеке и чмокнул:
– Что на завтрак?
– Такос.
– О, Мои любимые!
Алек поднялся на ноги, натянул штаны и принялся накрывать на стол.
Алек.
Мы с Джоном сидели за столом и молча ели такос. Каждый в своих мыслях. Я пытался сдерживать улыбку и довольные смешки, когда прокручивал в голове вчерашнюю ночь и утро, чтобы не подавиться. Потом я взглянул на Джона. Он лениво проглядывал газету, лежавшую перед ним, и прихлебывал кофе.
Сейчас я в полной безопасности, впереди еще шесть будоражащих кровь дней. За эти дни мне многое нужно сделать, и не только в эротическом смысле. Улыбка спала с моего лица.
Мне нужно признаться Джону. Сказать ему о чем я думал в последние три месяца, почему на самом деле заставил перебраться к своему отцу на лето. Внутри все холодело каждый раз, когда я начинал задумываться о том, как Джон мог отреагировать на мою затею. Я хотел сказать ему раньше, но боялся. И поэтому я ждал. Ждал когда осмелею, ждал, когда мы с ним наконец останемся наедине. Я думал, что после того как мы переспим, мне станет легче рассказать ему о задуманном. Но чуда не произошло. Наоборот, я еще больше стушевался, потому что теперь я знал, что потеряю, если Джон разозлится на меня. А он разозлится – тут и к гадалке ходить не надо. Я для него все еще тот же мальчик-дистрофик, которого нужно оберегать и кормить и пылинки сдувать.
– Что с тобой? – услышал я любимый голос и взглянул на Джона. Он смотрел на меня внимательно, с тревогой. Пора бы мне научиться сдерживать эмоции.
Я помотал головой, одновременно отвечая на его вопрос и вытряхивая ненужные мысли из головы. Но было уже поздно.
– О боже, ты жалеешь, – поспешно сделал вывод Джон.
– Нет! – слишком быстро ответил я, – нет-нет-нет, – я вскочил на ноги, обошел стол и сел ему на колени. Потом начал покрывать его лицо поцелуями, снова и снова повторяя это слово. Его руки легли на мои щеки и нежно отстранили меня, заставляя взглянуть Джону в глаза.
– Тогда скажи мне, что не так? Я же вижу…
Я опустил взгляд.
– Я обещаю, что расскажу тебе все, – начал я, глядя на свои руки, – только не сейчас. Нам так хорошо, я не хочу все испортить. Если я расскажу тебе все сейчас, – мой рот наполнился горечью, – то следующие дни будут состоять только из ссор и хлопанья дверьми.
Я наконец взглянул на него. Джон смотрел на меня, нахмурив брови.
– Так, теперь я точно тебя никуда не отпущу, – его рука обвила мою талию, а другая притянула к себе ближе и осталась лежать на бедре, – пока ты мне все не расскажешь.
– Нет, – хватка усилилась.
– Алек, – он придвинул меня еще ближе, так, что между нашими лицами осталось только несколько миллиметров расстояния. Я чувствовал запах кофе и его дыхание на своем лице, но взгляд был прожигающий.
– Хорошо-хорошо, – сдался я. Прощайте, мои будоражащие кровь, дни. Здравствуйте, холодные одинокие ночи, – помнишь, как мы поехали после моего дня рождения к отцу?
– Когда мы уезжали, на тебе лица не было, – кивнул Джон и немного отодвинул меня, чтоб лучше видеть.
– Папа никогда не скрывал от меня, что зарабатывает некоторые деньги, много денег, нечестным путем. Это были в основном махинации с налогами, контрабанда алкоголя иногда. Ну так, – я пожал плечами, – для друзей. Он всегда надеялся, что я перейму его бизнес, когда вырасту, поэтому щедро посвящал меня во все подробности. Но когда я увлекся веганством, он вдруг перестал это делать. Закрывал от меня папки с документами всякий раз, когда я проходил мимо, поставил на компьютер пароль. Сначала я не придал этому значения, подумал, что отец наконец-таки понял, что его сына интересуют только тусовки, а не дело. Потом он купил этот проклятый сейф, и я заподозрил, что рано обрадовался. Я тогда жутко разозлился. Не понимал, за что он меня так наказывает.
Я вздохнул и продолжил, приступая к самой страшной части рассказа:
– А когда после моего дня рождения, мы приехали к нему, и вы с ним остались разговаривать, я случайно нашел в его комнате незакрытый ноутбук. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я решился взглянуть. Там была открыта его почта. Я никогда не видел этого адреса и адресов, с которыми он переписывался. От того, что я там увидел, узнал, я думал всё. Убью его прямо сейчас. Но я услышал шаги, и выскользнул из его комнаты.
– Что ты узнал?!
– Я узнал, – к горлу подступил ком,а на глаза выступили слезы, – что мой отец – браконьер.
========== Глава 7. Гиперплан ==========
Джон.
– Ты совсем сдурел?! – заорал я в очередной раз.
В ответ только немой кивок. В последние десять минут Алек уже перестал реагировать на мой гнев, а на мои проклятия в свой адрес только согласно кивал и поддакивал. Он сидел на диване в позе лотоса с закрытыми глазами, иногда открывая один, чтоб проверить метался ли я все еще по комнате. А я и не думал останавливаться. Тоже мне, нашел время помедитировать!
– …Из-за каких-то там…– я не стал договаривать. Черт бы побрал Алека с этими его животными! Хотя, Алек без животных – это не Алек. Чертовы эти милые, редкие, вымирающие твари!
– Из-за них, родимых.
– …Собственного отца…– попытался я его снова вразумить, хотя я уже понимал, что это тухлый аргумент.
– Именно.
– …С кучкой каких-то школьников…– Когда они успели все спланировать? За моей-то спиной!
– Ага.
Я снова принялся мерить шагами комнату, в надежде успокоиться. Ага! Как же! Девять месяцев. Девять месяцев он скрывал от меня правду об отце. Шесть из них придумывал месть. И уже три разрабатывал план расплаты! И это под моим-то чутким носом. Закопаю! Прямо здесь. Блин, потом раскапывать придется.
Голова шла кругом. Я наконец остановился, потому что во всем том безумии, которое я только что услышал, я четко понимал только одно – отговорить Алека не получится. Весь его характер состоял из упрямства, целеустремленности, действий наперекор своей судьбе и природе. Тогда мне ничего не оставалось сделать, как принять свою участь:
– Я не позволю тебе это сделать, – сказал я, он взглянул на меня, и я продолжил, – без меня.
Алек.
Его ответ заставил мое сердце снова забиться, а кровь начала греть жилы. Тугой ком нервов в животе начал наконец распутываться. Ты даже не представляешь, Джон, как сильно я отблагодарю тебя сегодня ночью. Я отодвинулся на край дивана, приглашая сесть его рядом:
– Ты готов услышать подробный план? – спросил я потирая руки от нетерпения. Был бы у меня хвост, я бы им вилял вовсю.
– Я все еще зол на тебя, – сказал Джон, но все-таки сел рядом и скрестил руки на груди.
Я нашел листок с карандашом и принялся рассказывать:
– Окей, как я уже сказал, у нас есть две главные задачи: украсть все деньги отца и разоблачить его деятельность. Обе они друг с другом неразрывно связаны и крайне важны. А главное выполнить их нужно одновременно. Если мы не украдем его деньги, то от любого разоблачения он сможет откупиться, а если мы украдем только деньги, то сама структура останется все еще дееспособной, и на место отца придет очередной богач, – я сделал паузу, чтоб Джон смог задать мне вопросы.
– Что ты будешь делать с деньгами?
– По одному проценту каждому из участников, остальное, примерно девяносто четыре процента – в фонды защиты природы и борьбы с браконьерством.
– Кто конкретно с тобой в сговоре?
– Крис помогал мне покупать нужные для дела вещи, чтобы в моей кредитной истории не отражалось подозрительных покупок. Тиффани устроилась на стажировку в Дейли Мейл – потом объясню. Алекса уже четыре месяца работает в бизнес-центре отца – она выкрала планы этажей, знает расписание охранников, где стоят камеры и все такое. А Руди хакер от бога. Он помог мне взломать все почты отца, и поможет в процессе.
– Дальше, – кивнул он.
– Дальше начинается самая сложная часть. Дело в том, что план, который я придумал, он многовариантный, – я взял листок и принялся рисовать на нем сеть линий с ответвлениями, каждому из которых присваивал по букве: A, B, C, D и так далее, – Здесь – наши главные задачи, их выполнение можно достигнуть несколькими способами. К примеру, разоблачение. Идеальный исход по этой задаче – это взлом всех доступных источников общения между соучастниками, попадание всех документов в органы полиции, и соответственно, тюрьма для всех. Однако улики, полученные незаконным путем, могут быть не приняты в суде, а значит нужно иметь запасной план. В этом случае – это пресса. Мы взламываем компанию и достаем инфу в любом случае – это точка A, а дальше план расходится на несколько возможностей. Понимаешь?
Джон кивнул, и я продолжил рассказывать о каждой развилке на листочке, рисуя все новые и новые линии, точки разлома, буквы.
– Таким образом, – продолжал я, – у нас по сути, нет одного четкого плана, но есть гиперплан, который предусматривает множество вероятностей.
Джон взял в руки листок, внимательно посмотрел на него, нахмурив брови, потом нехотя сказал:
– Если честно, то это неплохо.
– Ну да, – я немного смутился от его похвалы, но потом продолжил, – самое главное добраться до сейфа. Там находится информация по офшорным счетам и имена партнеров. Возможно еще что-то…
– Это тот самый сейф?
– Ага, – вздохнул я, – как понимаешь, именно я являюсь ключом к этой железяке. Если честно, – я прочистил горло, – когда мы разрабатывали план, я чувствовал себя, эм, беспомощным, что ли? Ребята не просто поддержали меня, но проделали огромную работу во имя общего дела, а я что? Я только приказы раздавал, прямо как мой…
Джон не дал мне договорить, накрыв рот собственной ладонью, но я вежливо убрал ее, поцеловав, и помотал головой:
– Я к тому, что я наконец смогу по-настоящему сделать что-то полезное. Вот и все.
– А где в этом плане я? – спросил наконец Джон один из самых важных вопросов.
– Ты, – я закусил губу, – мой элемент неожиданности.
– То есть?
– Никто не должен узнать, что ты с нами заодно. Ребятам я тоже не скажу. Вообще, о том как выглядит полностью гиперплан, знаем только мы с тобой. Это чтоб, – я нервно сглотнул, – чтоб, если кто-то из нас попадется, не выдать все. Вот здесь, – я снова взял листок в руки, и обвел несколько развилок на нем карандашом, – я предусмотрел несколько лазеек специально для тебя.
Я сделал паузу, чтоб собраться с мыслями и нервно потер виски:
– В какой-то момент все пойдет не так. Не важно как много вариантов, попыток предугадать. План всегда отличается от реальности. Поэтому мне нужен человек, который сможет сымпровизировать, быстро сориентироваться в ситуации. В трудный момент принять нужное решение. Во имя общего дела.
– На что ты намекаешь? – напрягся Джон.
– Ну понимаешь, чтобы замок нельзя было открыть, нужно уничтожить ключ…
– Нет! – он начал яростно мотать головой из стороны в сторону, – нет. Ни за что на свете. Я твой телохранитель, черт побери! Я должен защитить тебя любой ценой.
– Хэй, это просто один из вариантов, – пожал плечами я, и взял лицо Джона в руки, чтоб успокоить, – просто один из вариантов. Просто один из вариантов…
Мы лежали в постели. Да, остаток дня прошел со скрипом. Джон обиженно ел со мной ужин, обиженно гулял по лесу, обиженно расправлял нашу постель, обиженно целовал на ночь в лобик.
Я в темноте смотрел на него. Он лежал привычно – на животе. Спина медленно поднималась и отпускалась от ровного дыхания, казалось, он уже спит. Я прошелся пальчиками по впадине позвоночника, чтоб проверить так ли это на самом деле:
– Я все еще зол на тебя, – услышал я в ответ. Так я и думал.
– Я хочу загладить свою вину, – прошептал я и сел сверху на него. Обдал теплым дыханием кожу на его шее, руками начал разминать спину. Сначала линию плеч, потом позвонок на шее. Я массировал большими пальцами линию лопаток, немного сминая кожу. Спустился к бокам. Да, мышцы были напряжены. Прошелся костяшками кулаков по пояснице вверх до самых плеч и обратно. Потом нагнулся и залез ему языком в раковину уха. От этого движения он резко перевернулся на спину. Я все еще сидел на нем, и мы посмотрели друг другу в глаза. Я потерся попой о его возбужденный член:
– Все еще злишься на меня, Джон? – игриво спросил я, расплываясь в хитрой улыбке.
Он потянулся руками к моей талии, но я переплел наши пальцы, не давая ему это сделать. Развел наши руки в стороны, заставляя его приподняться на постели, и когда он уже готов был поцеловать меня, я завел его руки ему за голову и пригвоздил его мертвой хваткой к постели. Он застонал от разочарования.