— Мои знаменитые предки, — буркнула Дина и жестом показала мне идти дальше.
Коридор вел мимо библиотеки. Сквозь высокое узкое окно туда просачивался солнечный свет. Я успела заметить высокие, до самого потолка полки, заполненные книгами, заваленный стопками книг письменный стол, кипы книг на полу.
Я не удержалась:
— Ты любишь читать?
— Да. Но это книги не для всех, — ответила она. — Только для тех, кто интересуется специфическими вещами.
— Например?
Она не ответила. Мы завернули за угол. Я осмотрела длинный коридор.
— Мы здесь совсем одни?
— Нет. Мои родители дома.
Коридор привел в большую комнату в задней части дома. Я зажмурилась от внезапно яркого света. Задняя стена дома оказалась стеклянной и выходила на лес.
За окном вдоль всего дома протянулся высокий бурьян. Мой взгляд зацепился за растущие посреди него весенние полевые цветы. Позади них я заметила густые заросли вечнозеленых кустарников.
Вдруг я услышала пронзительный крик.
Моргнув, я заметила на жердочке посреди комнаты попугая.
— Это Твити, — сказала Дина. — Мой любимчик. Разве он не красавчик?
Птица была красиво украшена красными, синими и зелеными перьями. Попугай подпрыгнул на жердочке, как будто был рад нас видеть. Он снова вскрикнул, чтобы убедиться, что привлек наше внимание.
Мои глаза выхватили большой аквариум на столе рядом с жердочкой попугая. У дальней стены стояла одинокая кровать. Еще здесь был письменный стол с ноутбуком, длинный загроможденный лабораторный стол, заставленный пробирками, трубками, как стол химика, а также кипами бумаги и электронным оборудованием, которое я не смогла опознать.
— Это моя комната, — сказала Дина. — Можем начать здесь.
— Начать что? — спросила я.
Она снова не ответила. Шагнула к лабораторному столу и что-то с него взяла. Когда она обернулась, я увидела, что это серебряный амулет в виде птицы, который был у нее в руках в часовне.
Дина подняла амулет, чтобы я могла хорошо его видеть. Затем она вошла в круг, нарисованный на полу.
— У нас мало времени, Кейтлин, — взгляд ее темных глаз из-за совиных очков остановился на мне. — Если мы хотим это сделать…
— Дина, я ничего не понимаю, — сказала я. — Ты должна рассказать мне, что собираешься делать.
Она закатила глаза.
— Вернуть Блэйда, конечно.
У меня отвисла челюсть. Я хотела запротестовать, но не могла произнести ни слова.
Дина повертела амулет в руке.
— Там, в часовне, я была очень близка, — продолжила она. — Ты сама видела. Ты видела, как близко я была. Но потребовалась очень сильная концентрация. Она отняла у меня слишком много сил.
Я не смогла сдержаться:
— Ты серьезно? — воскликнула я. — Ты заставила труп сесть. Но ты же не собираешься на самом деле полностью оживить Блэйда?
— Кейтлин, ты видела книги в библиотеке. В них говорится, как это сделать. Моя семья… мы кое-что знаем. И кое-что умеем.
— Это безумие, — сказала я. — Прости. Мне пора. Не знаю, зачем я вообще пришла.
— Я знаю, — произнесла она, преграждая мне выход. — Ты пришла, потому что хочешь мне помочь.
— Н-нет, — заикаясь, возразила я. — Неправда. Я не хочу тебе помогать. Потому что это безумие, Дина. Если ты не шутишь, то тебе нужна помощь. Если ты на самом деле думаешь, что можешь оживить Блэйда… — я запнулась. Меня бил озноб.
Дина сделала несколько шагов в мою сторону, опустив амулет.
— А если я тебе докажу?
— Что? Докажешь? — у меня загудело в голове.
— Если я докажу тебе, что могу это сделать, ты мне поможешь? У меня не хватит сил сделать это в одиночку. Ты поможешь мне, если я докажу тебе, что в состоянии сделать это?
— Нет. Ты не сможешь доказать это, — ответила я. — Прости, Дина. Я за тебя переживаю. Тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Твои действия не имеют смысла. Я не смогу тебе помочь. Мне очень жаль.
Я направилась к двери. Дина схватила меня за локоть и развернула.
— Смотри. Я смогу это сделать. Я не чокнутая, Кейтлин. Я Фиар. Я умею делать ужасные вещи. Пугающие. Ты должна мне поверить. Смотри.
— Дина, подожди…
Она схватила попугая. Птица удивленно вскрикнула. Она сжала пальцы и стащила его с жердочки.
— Дина, прекрати! — закричала я. — Что ты делаешь?
Попугай закричал и начал вращать головой, пытаясь выбраться. Дина поднесла его к аквариуму — и погрузила птицу в воду. Она опустила его до самого дна и задержала там.
— Дина, нет! Что ты делаешь?
Я подбежала к ней. Схватила ее за руку. Попыталась вытащить птицу из аквариума. Но Дина оказалась сильной, и я не смогла с ней справиться.
— Что ты делаешь? — кричала я. — Что ты делаешь?
— Топлю попугая, — ответила она.
21
Птица боролась, пиналась лапками, вращала головой. Дина прижимала ее ко дну аквариума.
Я в ужасе попятилась. Повсюду разлетались брызги воды. Но уже через несколько секунд все снова стало тихо.
Попугай у Дины в руках обмяк. Она вытащила его. С его красивого оперения стекала вода. Он не поднял головы. Не шевельнулся.
— Попугай мертв, — безо всяких эмоций констатировала Дина. Она сжала птицу, как губку, и в аквариум потекла вода.
В этот момент, в этот ужасный, отвратительный момент я поняла, насколько опасна Дина. И одновременно я поняла, в какой опасности нахожусь я сама.
Она не просто безумна. Она взяла красивую птицу — своего питомца, своего любимчика — и собственноручно утопила ее, ничего при этом не почувствовав.
Я схватилась за горло. Меня затошнило.
— Теперь смотри, — зло рявкнула Дина. — Смотришь, Кейтлин? Что с тобой не так? Я тебе сейчас кое-что покажу.
— Прости, — сказала я. Мой взгляд был прикован к двери. Я не хотела смотреть на мертвую птицу. Я представляла ее в руках Дины на дне аквариума. Как она борется. Изворачивается и борется. И вот маленькие глаза вылезают из орбит. Ее легкие наполняются водой. Она делает свой последний вдох.
Дина положила попугайчика на стол. Вода стекала с его тела, образуя вокруг лужу. Дина подняла перед собой серебряный амулет. Она прижала его к животу птицы.
Я сделала глубокий вдох и заставила себя дышать нормально.
Дина что-то бормотала, без конца повторяя слова на языке, которого я раньше никогда не слышала. Она закрыла глаза и держала амулет над попугайчиком. И бормотала, быстро шевеля губами, повторяя слова так тихо, что я ничего не могла разобрать.
На лбу Дины выступили капли пота. Ее очки запотели. Амулет дрожал у нее в руках под ее непрерывное бормотание. Солнечный свет, льющийся в окно, образовал вокруг серебряной птицы сияющий ореол.
Я охнула, когда попугайчик издал сдавленный вскрик. Птица открыла глаза, подняла голову.
Дина продолжала бормотать. По ее щекам бежал пот. Ее голос охрип, стал дрожать.
Попугай снова пискнул. Он затряс головой, стряхивая воду. Он проверил свои крылья, затем неуверенно встал на ноги.
Дина перестала бормотать и открыла глаза. Она вытерла вспотевшее лицо рукавом рубашки, осторожно подняла попугайчика со стола и вернула его на жердочку.
Дина осторожно одним пальцем взъерошила ему перья. Попугайчик наклонил голову и клюнул ее в палец.
Дина повернулась ко мне со странной довольной улыбкой на лице.
— Назад к жизни, — прошептала она.
Я не могла скрыть свой шок. Я с отвисшей челюстью смотрела на попугая, который чистил свои все еще мокрые перья, и пыталась придумать, что сказать.
— Я… Я все еще хочу уйти домой, — наконец сказала я. — Ты меня пугаешь, Дина. Мне это не нужно.
Ее жуткая улыбка вернулась.
— Да, я страшная. Вот почему ты поможешь мне, Кейтлин.
— Н-не понимаю, — прозаикалась я.
— А тебе и не надо, — огрызнулась она. — Не пытайся понять. Просто пошли со мной. У нас мало времени.
— Оживлять Блэйда? — писклявым голосом спросила я. Страх сжал мне горло.
Она кивнула.
— Его не похоронили. Он все еще в часовне. Мы должны пойти туда, — она отошла от попугая. — Ты видела, что я могу сделать. Мы должны попасть туда, пока еще не слишком поздно.
— Но… зачем? — спросила я. — Зачем возвращать его, Дина?
Попугай вдруг заговорил:
— Зачем? Зачем? Зачем?
Глаза Дины за большими круглыми очками расширились. На ее бледных щеках выступили розовые пятна.
— Потому что я увидела его первой.
Я выдохнула.
— А? Что это значит? Это бред.
— Я увидела его первой, Кейтлин, и сейчас моя очередь, — она направилась к двери. — Пришла пора ему стать моим.
— Дина, подожди, — сказала я, поспешив за ней. — Подожди. Я не стану этого делать. Я не хочу оживлять Блэйда.
Она обернулась с выпученными от злости глазами.
— Почему нет? Я думала, ты его любишь. Думала, ты сходишь по нему с ума.
— Я… Я тоже так думала, — дрожащим голосом ответила я. — Но нет. Я не могу сделать этого. Я не хочу его возвращать. Этого не будет, потому что…
Я замолчала. Я почти призналась, почему не хочу возвращать Блэйда. Чуть не рассказала ей, что это я его убила. И если он вернется… если он вернется…
Я не знала, что Блэйд со мной сделает, и ужасно боялась узнать это.
Я почти призналась. Была готова объяснить. Но сомневалась. Я стояла там и напряженно думала. Мне не хотелось доверяться этой странной пугающей девочке. Что она сделает, если узнает обо мне правду, узнает правду об убийстве Блэйда?
Я знала, что не смогу рассказать Дине правду. Как знала и то, что должна убраться от нее подальше.
Я сделала глубокий вдох, повернулась к двери и сорвалась с места. Подняв обе руки, я отпихнула Дину с дороги.
Дина ошеломленно вскрикнула и немного попятилась, потеряв равновесие на время, как раз достаточное для того, чтобы я смогла сбежать. Я выскочила в коридор, грохоча ботинками по полу, посмотрела направо, потом налево.
Куда? Откуда мы пришли?
Выкрикивая мое имя, в коридор выбежала Дина. Я повернула и понеслась направо. В тускло освещенном коридоре не было ни единой подсказки, куда бежать.
Двери комнат, мимо которых я пробегала, были закрыты. Сквозь высокое окно в конце коридора падал серый вечерний свет. От этого мне казалось, что я бегу сквозь туман.
Пробегая мимо зеркала, я мельком взглянула на себя, растрепанную и испуганную. В конце этого коридора в обе стороны расходился еще один длинный коридор.
Я снова повернула направо. Я помнила, что в этом странном старом гостевом домике всего одна дверь. Но вот бежала я к ней или от нее?
Крики Дины, беспрестанно повторяющей мое имя, преследовали меня, отражаясь от стен.
У меня закололо в боку. Я прижала к нему руку, но продолжила бежать. Коридор закончился широкой черной дверью. Это был не вход. Похоже, я все-таки повернула не туда. А теперь я была в ловушке. Если только…
Я схватилась за обе ручки и распахнула дверь. Моему взгляду предстала огромная темная комната, темноту разрезали два узких луча света, падающих с высокого потолка.
Крики Дины стояли у меня в ушах, я захлопнула за собой дверь. Зашарила по ней в поисках замка. Но нет. Я его не нашла.
Задыхаясь, я метнулась в чернильную тьму комнаты Посмотрела вверх на лампы-близнецы. Такая таинственность. А затем я проследила взглядом за светом вниз… вниз… до самого пола.
А затем издала сдавленный вскрик.
И изумленно уставилась на две стеклянных витрины. Стоящие на полу высокие стеклянные ящики, сверкающие на свету. А внутри…
Боже мой.
Двое людей. Мужчина и женщина. Одетые в черные костюмы, как для похорон. Стоят абсолютно неподвижно. Глаза широко раскрыты. Оба смотрят куда-то вдаль, прямо перед собой, не друг на друга.
У мужчины были короткие черные волосы и темные глаза. У женщины — каштановые волосы до плеч и яро-голубые глаза. Их лица были странного оранжевого цвета.
Просто манекены, подумала я. Магазинные манекены для одежды.
Но почему они были там? Спрятаны в задней комнате? Манекены в стеклянных ящиках с направленными на них прожекторами, как будто они выставлены на витрине?
Все еще пытаясь восстановить дыхание, я подошла на пару шагов ближе. Руки мужчины висели по бокам. Тыльная сторона ладоней была сморщенной, как у настоящей человеческой ладони. На левой руке женщины было бриллиантовое обручальное кольцо.
Позади меня с грохотом распахнулась дверь. Я охнула и обернулась.
В дверном проеме, расставив руки, стояла Дина. Она перевела взгляд с меня на витрины. Затем снова посмотрела мне в глаза.
— Вижу, ты уже познакомилась с моими родителями, — сказала она.
22
Я открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука. Я уставилась на нее с открытым ртом, мои ноги так сильно дрожали, что я чуть не упала.
Наконец голос вернулся:
— Это же шутка, да? Ты ведь шутишь?
Она покачала головой. «Нет, не шутка. Это мама и папа во плоти»
— Но как, — выдавила я. — То есть, почему? То есть…
— Мне не должны были позволять посещать те занятия по таксидермии, — сказала она.
Я в ночном кошмаре.
Вот о чем я подумала, Дневник.
Я отвернулась от витрин. Больше я не могла выносить их вида. Прижала руки к горлу, пытаясь удержать свой обед внутри.
— Это же манекены, да? — спросила я. — Я слышала истории о твоей семье, Дина. Но этого не может быть. Я ни за что не поверю, что ты сделала чучела из своих родителей.
У меня нет времени на объяснения, — сказала она. Они были очень надоедливыми людьми. В действительности, у меня не было выбора.
Она схватила меня за руку и потащила в коридор. Должно быть я была в шоке, или что-то вроде того. Я позволила ей затащить меня в ее комнату, не сопротивляясь.
Возбудившийся при виде нас попугайчик подскакивал на жердочке. Высокий бурьян за широким окном колыхался от легкого ветерка.
— Ты поможешь мне, Кейтлин, — мягко сказала Дина. Она сняла очки и потерла глаза. Без очков ее глаза выглядели намного меньше. — У тебя нет выбора.
Я продолжала молча смотреть на нее. У меня перед глазами стояли лица пары из стеклянных ящиков. Женщина была очень похожа на Дину.
— Сейчас ты пойдешь со мной в часовню, — сказала Дина тихим ровным голосом. — Мы вернем Блэйда к жизни.
— Нет. Не могу, — ко мне наконец вернулся голос. — Я не могу вернуть его. Я не хочу этого.
А затем вдруг я ей все рассказала. Просто само вырвалось.
— Дина, я не хочу снова видеть Блэйда, — сказала я. — Я не могу его видеть. Потому что… потому что это я его убила.
Дина подскочила ко мне и схватила меня за плечи. Она изо всех сил встряхнула меня. На ее лице появилась презрительная усмешка.
— Ты дура! — воскликнула она. — Это не ты его убила. Это я!
23
У меня с губ сорвался судорожный вскрик. Она толкнула меня, и я попятилась. Затем восстановила равновесие, но голова у меня продолжала кружиться.
Я смотрела на Дину, часто дыша.
Ее волосы разметались вокруг головы, как живые. Ее обычно бледное лицо было красным, губы плотно сжаты.
Она лгала? Скорее всего.
— Ты… ты там была? — выдавила я. — Во дворе у Блэйда? Когда… когда я пырнула его?
— Я пырнула его, — возразила она и скрестила руки перед грудью. — То есть, заставила тебя его пырнуть. Ты действовала не по собственной воле, Кейтлин. Ты… ты слишком любила его, чтобы убить.
Дина была не в состоянии контролировать свою ревность. Последние слова она выплюнула с перекошенным от гнева лицом.
— Но зачем? — спросила я. — Зачем его убивать? По какой причине?