— Нет… — Я взял его за руку и потянул на себя, шепнув ему в губы соблазнительно: — Прогуляемся до кровати, Анри?
— Франц… — Он, казалось бы, охотно наклонился ко мне, упершись свободной рукой в спинку стула позади меня.
— Поцелуйте меня, граф, — выдохнул я ему в губы, с улыбкой глядя в его растерянные синие глаза.
Несколько секунд он смотрел в мои глаза, словно что-то пытаясь в них прочесть, и наконец, наклонив голову, прильнул к моим губам, сразу же скользнув горячим языком в мой рот, и начал медленно ласкать, возбуждая и распаляя во мне первобытное желание.
Я тихонько застонал ему в рот, немедленно обвивая руками его шею и притягивая к себе еще сильнее, запуская пальцы в его светлые густые волосы, будучи не в силах мысленно перестать повторять его чудесное имя.
Он целовал меня не нежно и ласково, как все эти дни, а страстно и безудержно, словно перестав наконец сдерживать себя и показав свои истинные чувства и эмоции. Подавшись вперед и вжав меня в высокую спинку стула, он умело ласкал языком мой язычок, с каждой секундой возбуждая меня все сильнее. Я непроизвольно развел ноги в стороны, подавшись этому страстному напору, чтобы ему было удобнее, чтобы он мог прижаться ко мне сильнее, и сам выгнулся навстречу, стремясь прильнуть к нему всем телом. Голова кружилась в его сладких объятиях, я тихонько постанывал, запрокинув голову навстречу его настойчивым губам, и пытался отвечать на движения его языка.
Он на секунду отстранился, чтобы дать нам обоим глотнуть воздуха. Несколько секунд смотрел как-то задумчиво на мое раскрасневшееся и взволнованное лицо, а потом снова прильнул к моим губам, целуя уже намного медленнее, чтобы дать мне время прийти в себя. Встал на колени меж моих бедер, и я почувствовал его теплые ладони на своих лодыжках. Они медленно заскользили вверх, задирая подол моей ночной рубашки, поглаживая икры и бедра.
Почувствовав эти сладкие и совершенно уже другие ласки, я громко застонал, цепляясь за шею, пальцами растрепав его волосы. Я думал, что у меня выскочит сердце, хотелось упрашивать его не останавливаться… Анри…
Он оторвался от моих губ, скользнул ими вдоль шеи, оставляя жгучие следы своих поцелуев. Погладил рукой мое бедро и двинулся дальше, лаская талию под тканью просторной рубашки.
— Анри… — возбужденно прошептал я, запрокидывая голову, подставляясь под его откровенные ласки и жадно хватая ротиком раскаленный воздух.
Он тем временем быстро расшнуровывал мою рубашку на груди, чтобы добраться до обнаженной, чуть влажной кожи. Я понимал, что на ней останутся следы от его поцелуев, но лишь крепче прижимал к себе его голову, мысленно заклиная не останавливаться. А он опустился ниже, задирая рубашку до талии, и прильнул жгучим поцелуем к внутренней стороне моего бедра. Я громко застонал и запустил пальцы в его волосы, сжимая светлые пряди, и слегка потянул, то ли желая, чтобы он остановился, то ли наоборот…
Анри медленно и осторожно скользил губами по молочной коже все выше и выше… Приподняв голову, он лизнул головку моего члена и провел горячим языком по всей его длине. Я сдавленно всхлипнул, прикусив губы, и выгнулся дугой. Он же взял мой член в рот полностью и принялся ласкать языком, удерживая меня за бедра. Я тихонечко стонал и всхлипывал от доселе неведомого мне жгучего удовольствия, сжимая его волосы еще сильнее.
— Анри… Анри… — стонал я его имя раз за разом.
Никто и никогда еще не доставлял мне таких головокружительных ощущений, и я мог лишь благодарить небо, что сижу сейчас в своей спальне, а не стою, прижатый к стенке где-нибудь в нише, где каждый мог услышать мои громкие стоны. Он плотно сжимал губы, двигая головой, заставляя меня с каждым движением своего восхитительного языка забывать свое имя. В какое-то мгновение он отстранился, и я испытал жгучее разочарование, но, скользнув вверх, Анри запечатал мои губы поцелуем, обхватив мой член рукой и продолжая начатое дело уже ладонью, языком насилуя мой рот в такт движениям своей руки. Я не сумел долго выдержать этого безумного темпа и, сдавленно всхлипнув, бурно кончил ему в руку, все еще ощущая на языке свой собственный вкус.
Граф отстранился, сладко лизнув мои губы напоследок, взял со стола салфетку и вытер ею свои пальцы. А я, тяжело дыша, откинулся на спинку стула, не в силах сомкнуть развратно раздвинутые ноги с собственной спермой на бедрах.
Анри, ни слова не говоря, взял другую салфетку и, присев передо мной на корточки, стал бережно обтирать мои бедра. Закончив, опустил рубашку, успев во время этой процедуры жарко поцеловать меня еще несколько раз.
— Анри… — с трудом пытаясь прийти в себя и отдышаться после этого безумства, шепнул я слабо.
— Да, моя радость? — мурлыкнул он мне на ушко, поднимая меня с кресла.
Сев на мое место, он усадил меня к себе на колени и прижал к своей груди. Я поднял голову и прильнул губами к его шее, стремясь оставить хотя бы маленькую свою метку на моем графе, чтобы любая курица, потянув к чужому руки, узнала, кому принадлежит граф Анри де Монморанси.
— Это безумие… — прошептал я едва слышно.
Кажется, я окончательно влюбился по самые уши.
========== Глава VII ==========
Анри.
— Это безумие… — прошептал на ухо Франц, прижимаясь ко мне, как маленький котенок, все еще тяжело и сбивчиво дыша.
Я улыбнулся, когда его маленькие губы впились в мою шею, оставляя ощутимый след. Маленький собственник. Мой маленький тиран. Я прикрыл глаза, смакуя прикосновения мягких, нежных губ. Повернув голову, приподнял его личико за подбородок и снова поцеловал, на этот раз ласково и нежно.
Француа шумно выдохнул, прижимаясь ко мне еще ближе, и закрыл глаза. Я заправил растрепанные волосы ему за ушко, медленно, неторопливо лаская языком сладкие, податливые губы, с удовольствием ощущая, как он все еще дрожит в моих объятиях. Он с видимым трудом отстранился от моих губ, прильнув к моей груди.
— Анри…
Я тихо рассмеялся.
— Ты забыл все слова, кроме моего имени, малыш?
Он посмотрел на меня снизу вверх довольно и охотно кивнул. На припухших губах его заиграла мечтательная улыбка. Я хмыкнул и, поцеловав его в макушку, предложил бокал сока.
— Пить хочешь?
— Хочу… — По-прежнему глядя на меня, он хотел было взять бокал из моих рук, но я отвел его в сторону.
Франц явно растерялся, а я, рассмеявшись, сам поднес бокал к его губам и слегка наклонил. Он с жадностью выпил весь сок и зажмурился, как довольный котенок, еще и заурчал тихонько, облизывая липкие губы от сладкого сока. Не удержавшись, я убрал стакан и сам, наклонив голову, обвел его губы языком, слизывая сладкую влагу. В ответ он поджал губы и хихикнул.
— Раз наша прогулка верхом отменяется, ты поспишь еще. — Я поднялся и отнес его на кровать.
— Только не смей уходить! — Франц вцепился в мой рукав, требуя это повелительным тоном.
— Хорошо… — Я поджал губы, чтобы не засмеяться.
Мягко высвободившись из хватки его цепких пальцев, я снял куртку и лег рядом с ним. Он тотчас же прильнул ко мне, обнимая за талию, и довольно тихо вздохнул.
— Ты ставишь меня в крайне неловкое положение, — заявил я с улыбкой, стараясь лечь так, чтобы он не почувствовал моего возбуждения. Да, я был все еще возбужден и не получил удовлетворения, но для меня это не было большой помехой на данный момент. Его получил Франц, и ему, очевидно, более чем понравилось. Эта мысль вызвала улыбку на моих губах.
— Почему это? — спросил он с искренним удивлением.
Похоже, считает меня железным. Я снова улыбнулся. После всех его уловок это неудивительно.
— Потому что. Спи, — сказал я, целуя его волосы.
— Ну почему, — захныкал он. — Расскажи!
— Если будешь много знать, — прошептал я ему на ушко интимным тоном, — морщинки появятся… Мой маленький, безумно очаровательный принц.
— Правда?! — Он притворно ужаснулся, поспешно дотрагиваясь до своих щечек. — Не может быть!
— Правда. А еще говорят, от любопытства кошка сдохла, — шептал я ему самым страшным тоном, на который был способен.
Но Франц не выдержал и закатился от смеха, разрушив все очарование нашей маленькой игры.
— Перестань! Ты меня обманываешь!
— Нет, в самом деле! — стараясь говорить как можно убедительнее, заверил я самым серьезным тоном. — Я много раз слышал эту пословицу.
— Ну, наверное… — неуверенно согласился Франц. — Хотя, может, и правда, — тут же, словно усомнившись, добавил он задумчиво. — Любопытство не всегда хорошо, правда ведь, Анри?
Я засмеялся и, не удержавшись, чмокнул его в макушку.
— Именно так, котенок, — торжественно произнес я. — Кстати, от любопытства тоже морщины появляются. — И тут же свернул тему: — Разве мой маленький принц не желает поспать еще немножко?
— Твой маленький принц подумает над этим, — честно пообещал мне мой златовласый чертенок и, прижавшись поближе, вдруг потребовал: — Расскажи мне сказку!
— Сказку… — Я задумался ненадолго и через несколько минут улыбнулся весело, лаская кончиками пальцев его мягкие локоны: — Как насчет «Кота в сапогах»?
— Давай! — Франц довольно заерзал, слегка усугубляя мое положение, хотя я уже и успокоился слегка, и, обняв меня за талию, закрыл глазки, как хороший мальчик, приготовившись слушать.
— Ну хорошо… — тихонько рассмеялся я. Обняв Франца одной рукой за талию, а другую подложив себе под голову, я принялся рассказывать сказку… Не столько сказку, сколько реалии своей жизни, пытаясь переплести их со сказочным сюжетом, который, кстати сказать, был до безобразия похож на мою жизнь.
Я начал свою сказку совсем не так, как предписывалось ее канонами, но сонный, разнеженный моими объятиями и ласками Франц не поправлял меня. Впрочем, думалось мне, что он и не слышал ее ни разу до этих пор.
— Жил был… Черный Кот. И был он глубоко несчастен.
— А почему он был несчастен? — сразу же спросило мое любопытное златовласое чудо.
— М-м-м… потому что он был сиротой. И потому, что был одинок, наверное, — поразмыслив, честно ответил я на этот вопрос.
— Он что, не мог найти себе друга? — скептически фыркнул Франц.
Я улыбнулся.
— Не все так просто… У кота был, мягко говоря, не очень покладистый характер. Подружиться с ним было сложно, — сказал я задумчиво. — Он промышлял охотой и… воровством.
— Какой плохой котик, — сонно отозвался Франц, положив свою ладошку мне на грудь.
— Ну, он был вынужден промышлять воровством, потому что охота была не всегда удачна. Иногда он работал на каких-нибудь сиятельных вельможей, которые просили его выкрасть какие-нибудь ценные бумаги для них, а за это платили ему. Но вот однажды, когда он… м-м-м… прокрался ночью в дворец одного короля, то вдруг встретил его сынишку, маленького принца.
— Дай-ка угадаю, — с иронией пробормотал Франц, — он в него влюбился, да?
— М-м-м… да, ты очень проницателен. — Я тихо рассмеялся, растрепав солнечные волосы мальчишки.
— Какая предсказуемая сказка, — зевнул он. — И что же, кот женился на принце? Или они сбежали? А кот обратился в прекрасного принца, которого много лет тому назад прокляла злая колдунья?
Я фыркнул.
— Ты невозможен, малыш. Может, тебе самому сочинять сказки, а?
— Но предсказать конец слишком легко! — возразил Франц, поднимая голову, чтобы взглянуть на меня. — Сказка на то и сказка, чтобы закончиться хорошо, верно?
Некоторое время я смотрел в его необыкновенные зеленые глаза и наконец со вздохом произнес:
— Я очень постараюсь, чтобы наша сказка окончилась хорошо. А теперь спи, мой маленький принц.
Франц сонно хихикнул.
— Я твой маленький принц? — зевнув, спросил он. И уже совсем засыпая, добавил: — А ты мой Черный Кот, Анри… Мой…
Я только вздохнул.
Франц
Как ожидалось, когда я проснулся к вечеру, Анри и след простыл. Опять убежал по каким-то своим таинственным делам. Это разозлило меня. Но я, глубоко вздохнув, постарался успокоиться и прищурился. Почему-то мне лишь недавно пришла в голову мысль, что все это как-то странно… Анри — приближенный мушкетер короля, и дядя часто советуется с ним по многим вопросам, что необычайно бесит нашего кардинала. Я часто размышлял, почему же Анри так упорно избегает более близких отношений со мной? И недавно мне пришло в голову… Возможно ли, что это все происки моего обожаемого дядюшки? Ведь Людовик считает, что я маленький и что все эти чертовы традиции о тринадцатилетии — необычайная глупость! Я еще помню, как он страстно уговаривал меня подождать немного с поисками любовника. Возможно, он подослал Анри ко мне с тем, чтобы тот присматривал за неразумным племянником. И я решил непременно поговорить с ним сегодня же.
Когда я хотел войти в кабинет дяди, Людовик как раз почти закончил «разговаривать» с кардиналом. Как обычно, они разругались вдрызг черт знает по какому поводу, хотя начинали наверняка мирно, решив сыграть в любимые дядины шахматы. Я остановился у двери, услышав их гневный спор, и стал подглядывать в щелку между дверью и стеной.
— Я считаю, что Бэкингема нужно найти немедленно! — раздраженно произнес дядя, сверля кардинала холодным взглядом. Однако Ришелье оставался абсолютно спокоен.
— А я считаю, что это глупо, — сказал он холодно. — Бэкингем не просто пешка в этой шахматной партии. — И с этими словами он сделал ход конем, съев дядиного ферзя. — Так просто, — вскинув бровь, словно в назидание дяде, добавил он, — это у вас не получится, ваше величество.
— Неужели?! — Людовик с досадой посмотрел на своего поверженного ферзя и вздохнул. — И что же тогда ты предлагаешь, коль скоро Черный Кот не сможет выполнить эту миссию, по твоему разумению?
— Выжидать, ваше величество, — пожал плечами Ришелье.
Король не ответил, потому что обдумывал следующий ход. И когда он его сделал, Ришелье, хмыкнув, придвинул свою пешку к его королю.
— Шах… и мат, ваше величество. — Его пешка была всего в одном шаге от того, чтобы заделаться ферзем. — Вы убиты.
Король поморщился и раздраженно отвернулся.
— И все же я считаю, что Черный Кот достаточно сделал, чтобы оправдать свои умения. Я пошлю его в Англию завтра же. К ночи он будет уже в Лондоне, и я желаю видеть голову чертового герцога на золотом блюде в своем кабинете! Так просто оставлять безнаказанным похищение моего племянника нельзя.
— Подумайте, что вы делаете, ваше величество, — торопливо заговорил Ришелье, — это просто безумная затея! Он сейчас на виду, и его убийство будет…
— Довольно! — рявкнул совсем выведенный из себя Людовик. — Я сделаю так, как хочу, и ты не убедишь меня в обратном. Не знаю, какие мотивы движут тобой, когда ты так рьяно защищаешь Бэкингема…
Ришелье отшатнулся и поджал губы. Поднявшись со своего кресла, он склонил голову.
— Хорошо, ваше величество. Полагаю, партия закончена.
И с этими словами он направился к двери. Я столкнулся с ним на входе, он лишь слегка мне поклонился, не удостоив и взглядом, и прошел мимо. Фу, какой заносчивый, мерзкий тип. Он забывается! А дядя ему так много позволяет…
— Чего ты хочешь, Франц? — несколько недовольно спросил дядя, пребывая в отвратительном расположении духа.
— Замуж! — нагло заявил я и, приблизившись к столу дяди, небрежно пододвинул доску с фигурками и сел на край.
— За кого замуж? — удивленно спросил Людовик, сразу же обращая на меня свое сиятельное внимание.
Я рассмеялся.
— Да я пошутил, расслабься, дядя! Я хотел поговорить насчет Анри…
Людовик указал на кресло, которое только что освободил кардинал.
— Присаживайся. Что там с Анри?
Вместо ответа я поинтересовался, кивнув на дверь:
— Он тебе нравится?
Дядя неопределенно повертел рукой.
— Фигурка ничего, мозги есть… — протянул он насмешливо и лениво. — Узнать бы, насколько ноги длинные под этими его красными юбками…
Я рассмеялся, присаживаясь в кресло напротив. Мой дядя самых честных правил… не пропустит ни одной «юбки».