- Смотри, если из-за тебя у меня вырастет третий глаз или, того хуже, выпадут волосы, я оторву тебе голову, приставлю к шее бычью и скажу, что так и было, - пригрозил Том, откупоривая пузырек.
Билл испытал острое желание сбежать из школы, пока не поздно. Голову Каулитц в случае чего ему, конечно, не оторвет, но вот испортить жизнь еще сильнее может. Он прикрыл глаза, сосчитал до трех. Открыл глаза. Том почти не был фиолетовым, и Трюмпер издал полузадушенный всхлип облегчения. Том посмотрел на него подозрительно, осмотрел себя в зеркало и, кажется, остался довольным, если выражение крайнего презрения на его роже можно считать удовольствием.
Утро началось странно. Мало того, что Том не топал как слон, как он это делал обычно, так еще и не занял душ первым, сонным голосом сказав, что уступает Трюмперу право первым посетить его. А сам накрыл голову подушкой и мирно засопел. Биллу бы удивиться: его сосед всегда подрывался ни свет, ни заря, и никогда, ни разу не пропустил его в ванную первым, но он чувствовал себя разбитым настолько, что не обратил на это никакого внимания.
Подремав под душем еще десять минут, Билл попытался высушить волосы заклинанием, но то ли забыл его за лето, то ли просто не проснулся – волосы остались мокрыми. Махнув на это, он выполз из ванной и сразу наткнулся на Тома, сидящего на кровати и держащегося за голову.
- Репа сейчас треснет, - пожаловался он Трюмперу, поднимая взгляд. – Ты что, волосы покрасил? Что-то в тебе изменилось.
- Они мокрые, - пожал плечами Билл, плюхаясь на свою кровать и подтягивая к себе сумку, чтобы посмотреть расписание на колдоммуникаторе. Каулитц внимательно смотрел на него. – Что?
Том молча сгустил вокруг него струи теплого воздуха, суша голову. Как достичь эффекта фена Билл не знал, его силенок на такое не хватало. Когда голова была высушена, Том тихо застонал, обхватывая голову руками, и отвалился обратно на подушки.
- Спасибо, - поблагодарил его пораженный Билл, трогая волосы. Те стали как будто… мягче? – Спасибо, - повторил он.
- Не за что, - пробурчал Каулитц.
- Тебе помочь чем-нибудь?
- Метнись за болеутоляющим зельем, - поколебавшись, попросил Каулитц.
Юноша молча потянулся к аптечке: уж этого у него было навалом, Тома сейчас он понимал как никто другой, у самого голова частенько болела на погоду. Правда, Каулитц ему ни разу не помог, только глумился над ним, говоря, что он реагирует совсем как старушка, и даже пару недель называл его нафталиновой бабкой и попытался магией сделать его волосы седыми. Схватились лишь несколько прядей, но их невозможно было убрать никакими средствами.
Выпив зелье, Том немного повеселел и хитро посмотрел на Билла:
- Как ты смотришь на то, чтобы не пойти на занятия? – предложил он. Трюмпер открыл рот от удивления.
- Я? – уточнил он. Том довольно кивнул:
- Ты! – и добавил: – Пойдем, на лошадках покатаемся.
Биллу до зуда в ладонях захотелось потрогать его лоб, узнать, не болен ли парень?
- Нет, спасибо, - вежливо отказался он, подбирая с пола брошенную туда вчера книгу. – Я и так не очень-то хорош в магии, чтобы еще прогуливать уроки.
- О, так это не проблема! – просиял Каулитц. – Я могу взять над тобой шефство!
- Да что с тобой сегодня? – взорвался Билл. – Ты не орешь на меня, не заколдовываешь, в ванную вот пропустил! Ты меня пугаешь!
- Может, я пересмотрел отношение к тебе, - Том закусил губу. – Никогда раньше не замечал, какой ты симпатичный.
- Пошел ты нахрен! – рявкнул Трюмпер, разозленный до крайности.
Так над ним еще не издевались. Он быстро оделся, завязал волосы в хвост и схватил свою сумку. Перед выходом обернулся на Тома. Тот смотрел на него, но не как обычно, со злой насмешкой, а с каким-то нечитаемым выражением на лице. Словно ему было очень и очень больно от слов Билла.
На занятиях по практической магии Трюмпер едва не поджег своего напарника, вместо того, чтобы немного нагреть воду в стакане, за что был изгнан в библиотеку. Зло пнув какой-то камушек, Билл побрел в конюшню. Раз уж толкового мага из него не получится, то будет хотя бы со своим единорогом ладить!
Фараон счастливо заржал, увидев его.
- Извини, дружище, сегодня без морковки, - развел он руками.
- Я принес, - раздался голос Каулитца позади. Билл резко развернулся и увидел смущающегося Тома. - Я принес морковку, решил задобрить твоего единорога.
- Зачем? – удивленно выгнул бровь Билл. Каулитц пожал плечами:
- Понятия не имею. Будешь морковку, Фара?
Фараон заржал, потянулся к Тому. Билл удивился:
- Они же на дух тебя не переносят!
- Странно, правда? – посмотрел на него Том. – Один день на дух не переносят, а в другой - обожают.
В глазах его было столько скрытой нежности, что Билл даже отступил на шаг назад. В голове щелкнуло:
- Вот, например, если добавить в это зелье клевер, всего два листа, то из обычного очищающего оно превратится в любовное. А если кинуть еще и вереск, то выпивший умрет в страшных мучениях.
- Но я не добавлял клевер! – выдохнул он, потрясенно глядя на Тома. – Или добавлял?
К Георгу добрался за две минуты вместо десяти, что разделяли блоки и конюшню. Том кричал ему вслед что-то о том, что он обязательно вымоет Фараона новым выученным заклинанием, но Билл только отмахнулся.
К счастью, Георг из Листингов этим ясным утром занимался самоподготовкой. В котле что-то бурлило, а сам парень напевал незамысловатую мелодию.
- Гео-о-орг, - просипел он, без приглашения вваливаясь в комнату. В ушах моментально затрещало, и Билла откинуло на пару метров назад.
- Потому что нефиг без приглашения приходить, - проворчал Листинг, вытирая руки. – Я тебя звал? Не звал!
- У нас проблемы, Георг! – пропыхтел Билл, вставая. – Кажется, я добавил клевера во вчерашнее зелье!
Георг дернулся, с кончика пипетки упало несколько капель, и зелье, которое он готовил, запузырилось зеленым, заурчало как голодный тигр.
- Черт! – пискнул Листинг, немедленно выскакивая из комнаты и запечатывая ее заклинанием. И Билл еще яснее понял, почему никто с ним не живет. – Так что ты там говоришь? Клевер добавил? Вереска туда не кинул, случаем?
Трюмпер хотел огрызнуться, но парень смотрел так обеспокоенно, что становилось совершенно очевидно: он спрашивает серьезно.
- Нет. Только клевер. Но, Георг, я не помню, чтобы я добавлял его! Честное слово! У меня его и нет, у меня вообще для зелий еще ничего не куплено, мне все ингредиенты Том по списку отсыпал! – частил он, а Листинг хмурился все больше. – Да что такое! Говорю тебе, я здесь ни при чем!
- Тогда надо выяснить, кто при чем. И это меня не вдохновляет. Ладно, пойдем, покажешь мне своего возлюбленного.
- Да я терпеть его не могу!
- О, правда? А придется полюбить. Продолжительность действия этого зелья – от двух минут до целой жизни. Причем катализатором прекращения действия может быть что угодно, от поцелуев и секса до смерти одного из влюбленных.
- Какая прелесть, - скривился Билл, представил поцелуи с Каулитцем и скривился еще сильнее. – Кто-то сильно ненавидит меня!
- Скорее, его, - бросил Георг. – Любовная лихорадка отнимает много сил. Иногда даже перекрывает ток магии. Том колдовал при тебе?
- Да, высушил мне волосы.
- Ага, значит, с его магией ничего не случилось. Ну это и немудрено: такой могучий волшебник как Том… Что-нибудь странное в нем было?
- Голова раскалывалась, но он выпил зелье, и все прошло, - пожал плечами Билл.
Бормоча под нос что-то о том, что головная боль – это интересно, Георг перестал обращать внимание на юношу, предоставив его самому себе. В голову сразу полезли мысли о том, что ему придется всю жизнь пробыть с Томом, ведь в магическом сообществе хоть и плевать хотели на то, кто с кем спит, зато союзы сердец чтились только в путь, а признаваться в том, что подлил парню подобное зелье, означало надолго сесть в темницу. Лучше уж всю жизнь провести бок о бок с нелюбимым человеком!
Из конюшни доносилось недовольное ржание, а Том пел песенку. Трюмпер заглянул внутрь с опаской: ну кто знает этого Каулитца, что ему в голову придет? Заглянул и замер. Его единорог сиял. Сиял в прямом смысле.
- Почему он сверкает? – выдохнул он. Том довольно улыбнулся, обнажая клычки:
- Классно, правда? Это все мое новое заклинание, я сам придумал! Кстати, если верить древним книгам, именно так единороги и должны выглядеть.
Билл беспомощно оглянулся на Георга. Тот пожал плечами и подошел к Тому. Бесцеремонно схватил его за руку, постоял, прислушиваясь. Пробормотал, что пульс в норме. Потрогал лоб. Поманил Билла. Ничего не понимающий Трюмпер подошел и встал рядом с Листингом. Тот опять пощупал пульс Тома и удовлетворенно прогудел:
- Повышенный. Да, Билл, ты совершенно прав. У него явно завелся враг.
- О чем это вы чирикаете? – глаза Тома налились кровью, он начал разминать кулаки. – Ты, Листинг, мое не трогай, иначе я тебе руки-то твои поганые в камни превращу!
- Ой, как все грустно, - покачал головой Георг. – Я поздравляю тебя, Билл, он никого к тебе не подпустит. Такое редко, но случается: жажда полного обладания.
- А как же… как же антидот какой-нибудь? – завопил юноша, представив всю жизнь наедине с Томом. Георг лишь развел руками:
- Это одно из таких зелий, где главный антидот – время.
- Ну офигеть теперь, - выдохнул Билл. Каулитц же цапнул его за руку и подтащил к себе, порываясь обнять. – Вот это лишнее! – завопил он, но решил не отодвигаться. Мало ли, этот и ему руки в камни превратить может, если что-нибудь будет не так, как он захочет! Том, впрочем, все равно просиял и предложил:
- Пойдем купаться?
- Какое купаться? Сентябрь на дворе! – посмотрел на него как на больного Билл.
- Есть у меня одна идейка, - щелкнул его по носу Том и первым двинулся из конюшни.
- Мужайся, чувак, - предложил ему Георг, выходя следом. – Встретимся ночью в классе астрономии. Постараемся понять, кто желает Тому зла.
- Все-е-е, - округлил глаза Билл. – Он же никому жизни не дает!
- Вообще-то, он только тебя особой любовью любит, - хмыкнул Листинг. – Он та еще задница, но парень отличный.
- Сказал бы ты мне это, когда я был табуреткой! – прошипел Трюмпер. Том обернулся и подозрительно глянул на них. Разговор пришлось отложить. Быстро и неловко распрощавшись, они пошли каждый своей дорогой.
Том нагрел для него целое озеро. Билл подивился количеству его магии – не каждый взрослый волшебник способен на такое, а Каулитц всего парой начертанных в воздухе рун едва не довел воду до кипения, так что им пришлось сидеть и ждать, пока озеро немного остынет.
- Ты наверняка убил здесь все живое, - заметил Билл, сидя на берегу и покусывая травинку. Том беспечно махнул рукой:
- Нет. Вода меняет температуру только для людей… Для волшебников, - уточнил он. – Для обычного человека вода останется такой же холодной.
Трюмпер не мог поверить, что он вот так сидит и разговаривает с Томом. Не опасаясь, что тот превратит его во что-нибудь эдакое, не боясь подколок. Каулитца было даже немного жалко: влюбиться в того, кого прежде ненавидел, нонсенс. Но Том не был виноват в этом, вина лежала полностью на плечах Билла, поэтому свою глубокую неприязнь стоило засунуть себе в задницу ровно до того момента, пока Георг не придумает что-нибудь, чтобы помочь ему.
- А тебе уже приходилось делать такое? – поинтересовался он, поворачиваясь к Каулитцу. Тот глядел на него с непередаваемой нежностью, словно единственное, что ему было нужно прямо сейчас – обнять Билла и никуда не отпускать. От этого становилось не по себе.
- Нет, - ответил парень. – Для подобного нужны очень сильные эмоции. А с ними у меня, знаешь ли, проблема.
- О, когда ты орал на меня как резаный, ты не выглядел, как человек, который испытывает какие-либо проблемы с эмоционированием, - не удержался Билл, ехидно прищурившись. Том смутился:
- Сам не знаю, почему я так себя вел. Мне это не свойственно. Извини, пожалуйста. Мне очень жаль, - он опустил голову, и Трюмпер испытал острый укол совести за необдуманную реплику. Подумав о том, что надо тщательно фильтровать болтовню, он ответил:
- Ничего страшного. Просто все это… Очень странно.
- Да, мне тоже, - признался Том. – Ну, то есть… Еще вчера я тебя на дух не переносил, а теперь не понимаю, как мог быть таким ослом.
Цветочек, рядом с которым он так удачно уселся, понуро опустил головку. Магия сгущалась в воздухе, рискуя пролиться дождем, причем, вполне возможно, не совсем обычным, и Билл поспешил успокоить Тома:
- Все хорошо. Я понимаю.
И торопливо, суетливо поднялся, отряхнулся и пошел к озеру. Вода была чуть теплой, идеальной для купания.
- Если мы заболеем… - пригрозил он, выдавливая улыбку.
- То это будет идеально! – закончил за него Том, счастливо улыбаясь. Юноша никогда прежде не видел на его лице такой широкой и искренней улыбки. С нею он казался совсем не тем Томом, которого он привык видеть, вечно недовольного, даже злого. Нет, он был совсем другим. С таким Томом можно было и общаться.
Билл вернул улыбку и начал стаскивать школьную форму.