В школу они шли вместе, разговаривая о всяких пустяках и смеясь над тем, как днем раньше Билл едва не превратил статуэтку в маленького воробья.
Когда они сели вместе в столовой, за столом воцарилось молчание. Друзья Каулитца недоуменно переводили взгляды с Тома на Билла, лишь Андреас и Густав вели себя как ни в чем не бывало. Клаус, первый подозреваемый Георга, был чуть бледен и на Каулитца старался не смотреть. Билл перевел взгляд на Георга, который, как оказалось, все это время смотрел на него. Перехватив взгляд Трюмпера, парень отрицательно покачал головой: «Не он».
Спустя несколько минут неловкого молчания Том с грохотом отложил нож, которым намазывал масло на бутерброд для Билла, и обвел товарищей тяжелым взглядом.
- В чем проблема? – угрожающе спросил он. – У меня складывается ощущение, что кого-то что-то не устраивает.
- Да мы как-то, знаешь ли, не привыкли, чтобы недоволшебники сидели с нами за одним столом. Прыгаешь вокруг него как похотливый девственник, у которого остался последний шанс на секс! - выпалил Карл, второй подозреваемый Георга. И Билл решил, что да, это именно он подкинул клевер в зелье Тома. Неприязнь провисла в воздухе, тяжело опустилась на плечи. Каулитц вновь взялся за нож и как ни в чем не бывало продолжил намазывать бутерброд.
- Что ты знаешь о волшебниках, Карл? – спокойно поинтересовался он. – Во сколько лет к нам приходит сила?
- Лет в восемь. Ко мне пришла в семь.
- Что еще ты знаешь о нас? – продолжал Каулитц, не поднимая взгляда. – Помнишь ли ты о тех, у кого магия не раскрывается сразу, кто копит ее в себе долгое время?
- Ты хочешь сказать… - Георг растерянно переводил взгляд с Билла на Тома. – Хочешь сказать, он один из тех, кто получает ее позже, но больше?
- Ты догадливый мальчик, Георг, - Каулитц наконец сделал бутерброд и передал его Трюмперу. Тот взял его и откусил, не почувствовав вкуса.
Он и сам слышал о тех, про кого сейчас говорил Том, но ему и в голову не могло прийти, что он сам один из таких магов. Силу они получали позже других, немного позже полового созревания и, что напрягало особенно, после первого секса. Чаще всего именно из таких ребят вырастали великие волшебники, темные, но великие.
– Поэтому, я думаю, никто не будет против того, чтобы Билл сидел с нами. Кроме того, мы теперь вроде как встречаемся, - добавил Каулитц, лукаво улыбнувшись. Билл моргнул один раз, второй, третий. Они – что?! Встречаются?
Он только набрал в легкие побольше воздуха, чтобы сообщить Тому, что он обо всем этом думает, как почувствовал, что ему довольно сильно давят под столом на ногу. Он обвел стол взглядом. Георг подмигнул ему и вернулся к трапезе.
Точно. Не стоит раскрывать подробности случившегося с Каулитцем. Этим точно не стоит.
Однако «эти» оказались не такими тупыми, какими он их представлял. Белобрысый подлиза Андреас, про которого Георг говорил, что он старый друг Тома, вдруг подал голос:
- Очень странно. То ты его терпеть не можешь и готов подвесить за трусы на суку, то таскаешься с ним везде.
- Не вижу ничего странного, - пожал плечами Каулитц. – Думаю, у Билла феромоны бушуют. Тебе ли не знать – такое бывает.
- Бывает, - задумчиво протянул белобрысый. – А еще бывает, что волшебники используют магию в делах сердечных. - И он кинул на Билла такой взгляд, что юноша подавился.
«Наверняка ведь не случайно!» - досадливо подумал Трюмпер, пока Том старательно бил его по спине.
- Я имею в виду… Какое заклинание ты наложил на нашего Тома, а, Трюмпер? – продолжал допытываться Андреас. – Это же так классно, прикрываться поздним магическим созреванием! Главное, никто не может проверить, а если что-то пойдет не так, всегда есть возможность дать задний ход, мол, ну ошиблись звезды, на самом деле я слабый маг!
- Я ничего не выдумывал! – вспылил Билл. Том положил свою руку на его и добавил:
- Он ничего не знал. Мне сказали целители.
Белобрысый скривил рот в противной усмешке, но заткнулся. Густав посмотрел на него тяжелым, неприятным взглядом и снова уткнулся в тарелку.
- Значит, учителя давно знают о моей… э-э-э, особенности? – спросил он Тома, когда обед закончился, и его дружки разошлись по своим делам.
- Естественно, - кивнул парень. – Таких, как ты не слишком много. Тебя потому и подселили ко мне, чтобы я научил тебя, подготовил.
- Так ты, э-э-э… Тоже? – вытаращился на него Билл. Каулитц кивнул:
- Именно. Только вот за мной не уследили, и я чуть не лишил девушку, с которой занимался сексом, жизни, но в целом это классно… Вот вроде только ты ничего не можешь, как на следующий день уже способен скалы силой мысли двигать. Только нельзя, есть опасность случайно что-нибудь разрушить. Сидишь, как бирюк, один в комнате неделю, учишься не крушить все на своем пути.
- Сколько тебе было?
- Четырнадцать. – Том помолчал. – И я очень жалею о том, что все случилось так, как случилось.
- Почему?
- Во-первых, как я уже говорил, я едва не лишил девушку жизни. Во-вторых, многие предания говорят, что, когда маг впервые вступает в половые отношения по любви, сила ему дается еще большая.
- Но ты же и так сильный!
- А был бы еще сильнее!
- По-моему, у тебя есть все зачатки темного мага, - пробормотал Билл. – Куда тебе еще больше сил? И так вон, озёра греть можешь.
- Это не предел мечтаний, - не согласился с ним Том. – Ладно, у меня прорицания в восточном крыле, встретимся дома.
«Дома» звучало так мило, что Трюмпер не удержался и хихикнул, стирая небольшое напряжение, повисшее между ними за время разговора.
Занятия он провалил полностью. Тут не было поддержки Тома, учителя требовали быстрой концентрации и внимания, Билл снова запутался в рунах и чуть не сжег весь класс. И вновь его отчитали, и это было так обидно, что он едва сдерживался, чтобы не разреветься на месте. Он же знал, знал, что может творить все эти глупые заклинания, просто ему надо немного больше времени! Увы, программа второго курса предполагала, что с концентрацией и вниманием у студента уже должно быть все в порядке.
Придя домой, он запульнул сумку под стол, а сам завалился на кровать, в чем был. Том, смотревший в этот момент колдовизор, сразу подскочил к нему, пытаясь выяснить, в чем дело, и Билл, сам не зная, почему, вывалил ему все свои учебные печали, уютно устроившись у него на плече. Каулитц сказал, что это не страшно, что всему свое время и наколдовал им по кружке ароматного кофе. Билл заметил, что на фарфоровых чашках тут и там красовались жирные красные сердечки, но решил ничего не говорить по этому поводу.
***
Георг сказал, что и Клаус непричастен к любовному зелью.
- Получается, я кого-то не учел, - почесал он затылок, заглядывая в свои записи.
Билл сосредоточенно чистил котел и думал. Желать сделать Каулитцу гадость мог кто угодно. Маги вообще отличались завистливым характером, а Том – сильный волшебник, такому сделать пакость только в радость.
За последние дни парень открылся с совершенно другой стороны. Он, оказывается, мог быть милым. Заботливым. Добрым. А его улыбка так и вовсе была вне конкуренции. Впрочем, когда Билл начинал задумываться об улыбке, приходилось одергивать себя: это все зелье, просто зелье. К этому нельзя привыкать. Нельзя привыкать к кофе по утрам, к столу Тома и его друзей, к ежедневным занятиям практической магией. Скоро все закончится, и тогда Каулитц снова станет самым мерзким его врагом.
Билл тяжело вздохнул, откладывая котел. Себе он врать не привык: Том начинал ему нравиться.
- Почистил? – Каулитц ввалился в комнату, румяный после долгого нахождения на улице. – Сегодня сварим заживляющее зелье, а на следующей неделе пополним мои запасы и сможем еще над чем-нибудь поработать. - Он улыбнулся, обнажив клычки, и Трюмпер вернул ему улыбку.
Да, работать с Томом было классно. Он объяснял все просто, никуда не торопил и хвалил за каждое достижение. Билл даже подумывал попросить с ним индивидуальных занятий, а когда поделился этим с Каулитцем, тот засиял как начищенный котел и сгреб его в объятья. Так они просидели минут двадцать, пока Билл не понял, что начинает дремать.
Работали над зельем слаженно, получилось на удивление быстро и… идеально. Прямо как по учебнику. У Билла впервые случился такой результат, он пискнул и повис у Тома на шее, бормоча слова благодарности. А потом Том его вдруг поцеловал, осторожно, словно спрашивая, можно ли, и юноша позволил, задрожав всем телом, лишь невесомо проведя губами по губам. А потом вдруг словно очнулся, отпрянул и ушел в душ, где сидел добрых два часа, боясь выйти и напороться на серьезный разговор.
Когда он вышел, Том уже спал. Его постель была заботливо разложена и немного подогрета магически. Билл почувствовал себя редкостным мудаком. Он всю ночь вертелся, не в силах уснуть, и только к утру решил рассказать Тому все, что он не может, не имеет права пользоваться его положением, что это все только действие чертового зелья. И с этой правильной мыслью парень уснул.
Утром комната была пуста. Том уже ушел на занятия, оставив ему чашку дымящегося кофе на тумбочке. Билл подумал, что он – задница.
Каулитц игнорировал его целый день. Целый долбанный день Том избегал его, в столовой делал вид, что они незнакомы. Он ржал над шуточками своих друзей. Он флиртовал с юными ведьмами. Он старался выйти из помещения, едва туда заходил Билл. Было видно, что он обижен, было видно, как тяжело ему дается эта разлука, потому что, несмотря на то, что Том игнорировал его и старался не попадаться на глаза, он все же был рядом. Билл чувствовал его взгляд на себе, но когда поднимал глаза, Том уже смотрел в другую сторону. Когда Трюмпер едва не упал, споткнувшись на лестнице, Том придержал его за локоть и буркнул: «Осторожнее». По школе поползли слухи об их расставании. Ученики, завидев Билла, начинали шептаться как в тот день, когда Каулитц додумался объявить всем о том, что они вместе, а один парень с шестого курса даже подошел к нему и предложил погулять, раз уж он теперь свободен. Билл сухо ответил, что нет, нифига он не свободен, и на всех парах полетел домой, чтобы избежать заинтересованных взглядов. Его удивило обилие колокольчиков по пути к корпусу, раньше он не замечал их. Зайдя в комнату, Билл и вовсе ахнул: вся комната была уставлена горшками с красными и желтыми хризантемами, а Каулитц сидел в этой куче цветов и бездумно смотрел в потолок, рисуя руны. Новые цветы все появлялись и появлялись. Увидев Трюмпера, Том прервал свое занятие и резко встал, намереваясь выйти. И Билл понял, что не переживет еще одного такого дня, не сможет, не вынесет. Он глубоко вдохнул и выпалил:
- Не уходи. Останься.
- Разве ты не показал вчера свое отношение ко мне? – холодно ответил Каулитц, скрестив руки на груди. – Зачем оставаться там, где меня видеть не хотят?
- Я хочу… Я очень хочу тебя видеть!
Билл чувствовал себя загнанным в ловушку. С одной стороны, ему жутко хотелось посидеть вместе, пообниматься, с другой стороны – он четко понимал, что все это временно. Каулитц ждал чего-то еще. Билл вдохнул. Закрыл глаза. И сделал выбор. Нет, он не готов рассказать Тому о том, что это всего лишь зелье. Эгоистично, неправильно… Плевать. Ему слишком нравилось проводить время с Каулитцем, и кто знает, сколько его у них осталось? Он шагнул вперед, споткнувшись о горшок с желтыми цветами, и чуть не упал. Том вовремя подхватил его, обнял и прижал к себе. – Я такой придурок! – пробормотал Трюмпер парню в шею.
– Я не знаю, что на меня нашло вчера, помутнение какое-то… Я испугался.
- Чего? – удивился Том. – Ты думал, я…
- Нет! – поспешил разубедить его Билл. – Нет, просто не обращай внимания. Я придурковатый.
- Ты очень классный. - Юноша посмотрел ему в глаза. – Самый классный из всех, кого я знаю.
И он поцеловал Билла. На этот раз не спрашивая ничего, захватил губы, смял их, пробрался языком в рот, настырно, дерзко и очень хорошо. Руками ласкал шею, и Билл таял от его прикосновений, разбивался на осколки от поцелуев, это было очень хорошо и очень правильно. Он задыхался в Томе, цеплялся за его футболку, кусал нижнюю губу. Сходил с ума.
Каулитц оторвался от него, явно сделав над собой усилие, и Билл потянулся за ним, но Том лишь рассмеялся, прикладывая палец к губам:
- Надо остановиться. Я могу захотеть большего, не думаю, что ты готов. Хочешь, сходим сурков покормить?
- Сурков? – захлопал глазами Трюмпер.
- Сурков, - подтвердил Том.
Животных этих в их живом уголке была всего одна пара. Они нужны были только для зелий, связанных со временем. Билл подозревал, что от них-то и идет фразочка «день сурка». Никогда бы не подумал, что Каулитц пригласит его кормить сурков! Он вообще не предполагал, что живой уголок пользуется спросом у парочек!
- Ну пойдем, - решился парень, несмело взяв Тома за руку. Тот разулыбался во весь рот и перехватил его руку поудобнее.
В живом уголке раздавался… храп. Заливистый такой. Билл подумал, что какой-то ученик перебрал с выпивкой, но Том, смеясь, указал ему на огромного спящего сурка. Храпел именно он.
- Охренеть, - пробормотал Трюмпер, наклоняясь над животным. Тот, почувствовав присутствие людей, открыл глаза и, тяжко вздохнув, подобрался ближе, подставляясь, чтобы его погладили. – Можно? – спросил Трюмпер. Он имел дело со многими волшебными существами, разгребал кучи драконьего дерьма, мыл единорога, даже пару раз колдовал цветы для колибри, но вот до сурков почему-то никогда не доходил.