Задержался, потому что знал время окончания совещания, на котором Асланов делал доклад. Он мог получиться очень хорошим, писал специалист, но почти провалился.
А всему виной была реплика Гейдарова. Тот ни к селу ни к городу сказал: «По данным космической съемки, сделанной по моей просьбе нашим „старшим братом“, некоторые районы сеют значительно большие площади, чем указывают в отчетах. Чем же это они, дорогие товарищи, засевают народную землю, что им так стыдно в этом признаться?»
После этого доклад Асланова почти не слушали. Все знали, что большинство площадей, не указанных в отчетах, располагалось на землях округа Асланова.
Правда, все знали также, что своими огромными доходами Асланов делится с Гейдаровым. И если прозвучала такая фраза, значит, утаил часть доходов или стал засевать площади, не учтенные в земельном кадастре, чем-то не согласованным с руководством.
Асланов вернулся в свой особняк, который завистники называли дворцом, в очень плохом настроении, все шло не так, как было задумано. Кто-то настраивал Гейдарова против него, но кто?
Телефонный звонок, как ни странно, вернул ему душевное равновесие.
Звонил его старый и преданный друг Соломон Тик.
— Соломон, как ты кстати! Приезжай. Я тебя жду!..
Пока директор ювелирторга был в дороге, Асланов распорядился приготовить праздничный ужин, хотя оснований праздновать не было никаких. А слова Гейдарова тревожили.
«Хитрец, делиться доходами заставляет, а спросить себя, откуда берутся деньги, он не считает нужным. У меня печатного станка нет, рисовать деньги тоже не умею. Значит, надо шевелить мозгами. Я плачу ему дани больше всех, у меня везде свои люди, знаю, кто и сколько платит. А он, видите ли, проверку затеял, перед „старшим братом“ выставляет меня в нехорошем свете. Еще требует отчета: какие земли и чем я засеваю, какой с них урожай. Не все ли равно? Я плачу. Хочешь больше, скажи! Я что, против? Только честно скажи!»
Когда приехал Соломон, у Аслана опять было плохое настроение. Директор сразу понял, что друг в беде.
— Опять тебя Гейдаров расстроил? Ему надо предложить вдвое больше. Сам пойми: инфляция, да и «старшему брату» надо отстегивать.
— Предложишь вдвое больше, он скажет: «Ты меня обманывал все это время».
— Объясни ситуацию!
— А как он к этому отнесется?
— Ты подойди с позиции мирового революционного движения…
— Это как? — не понял Асланов. — Ты очень умный, Соломон, я не всегда тебя понимаю. Ты не можешь доступными словами разъяснить?
— Ты ему произнеси речь: «Уважаемый Гейдаров! Климат моего региона не способствует урожайности ни хлопка, ни картошки. Зато конопля и мак растут идеально, а дохода они приносят в тысячу раз больше…»
— И он меня тут же шлепнет!
— Объясни, что теперь вы вместе с ним будете подрывать империализм. Гашиш и героин будут отправляться в капиталистические страны, а оттуда будут приходить нужные стране товары, купленные на доллары, вырученные за продажу наркотиков. Эти товары мы здесь выгодно продадим. Двойной барыш!
— Думаешь, не устоит?
— Уверен в этом! Ты часто меня не слушаешь. Очевидно, до Гейдарова дошли слухи о наших делах. А считать он умеет! Молчишь?.. Жалко расставаться с половиной доходов?
— Жалко!
— Жадность фраера сгубила! Знаешь такую поговорку?
— Знаю и поэтому буду делиться.
— Я тебе плохого не посоветую, Аслан!
— Знаю, мой мудрый Соломон! Но ты с этого дела тоже неплохо имеешь.
— Мои связи этого стоят!
— Я слышал, ты семью отправляешь в Америку?
— На лечение, Аслан, только на лечение!
— Запахло жареным? Скажи честно.
— Запахло!
— Значит, они там долго будут лечиться! Бросаешь меня?
— Я остаюсь с тобой! А семьей рисковать не стоит.
— В чем риск, если Гейдаров согласится?
Соломон Тик задумался.
Принесли накрытый дастархан. Стали пить, есть. Асланов не прерывал размышлений гостя.
Директор ювелирторга, закончив трапезу, вытер руки и пристально посмотрел на Асланова.
— Будем говорить без обиняков?
— Говори все!
— Ты помнишь, что я был против вовлечения Каримова в нашу операцию?
— Помню!
— Это твоя самая серьезная ошибка: мы могли обойтись своими силами, старик все бы организовал в лучшем виде. Каримов не тот человек, он — дурак!..
— Ты не знаешь того, что знаю я: Каримов — сын Дадаева!
— Это точно?
— Абсолютно! Этого не знает никто, кроме нас, даже Гейдаров.
— Тогда тем более этого нельзя было делать. Дадаев — опасный зверь!
— Теперь он не опасен!
— Не говори… Раненый хищник вдвойне опаснее.
— Мне надо было замазать Каримова. Все было рассчитано точно. У него был Ликвидатор, которого мы планировали использовать дважды, а затем через Каримова дать сигнал на самоуничтожение. И все концы в воду.
— А теперь он движется прямо на нас, уничтожая всех на своем пути.
— Вторым в списке — Кулиев!
— Значит, у нас в запасе не более суток!
— До меня ему не добраться!
— То, как он убрал Мансурова, говорит о его высоком профессионализме. Уже семь трупов, и ни одной зацепки! Это меня тревожит.
— Почему он убил Каримова? Он же не может покушаться на хозяина.
— Я прочел отчеты по этим делам. Официантка из «Шаха» каким-то образом услышала, как Каримов дает задание Ликвидатору, и написала анонимку в уголовный розыск. Очевидно, у Ликвидатора там работает информатор. Получив сведения, Ликвидатор немедленно начинает уничтожать всех, кто может помешать ему выполнить задание. Так он запрограммирован.
— Я вижу, у тебя есть план, — бросил Асланов.
— Надо попробовать убрать его раньше, чем он сможет выйти на нас.
— Мы же его не знаем, не видели! — растерянно проговорил Асланов.
— У нас есть человек, который его видел.
— Что ты говоришь! — обрадовался Асланов.
— Дай старику такое задание. Мне он в этом не подчиняется.
— Хорошо. Я его срочно вызову.
— У тебя хорошие отношения с генералом, я имею в виду уголовный розыск?
— Какие у меня могут быть отношения с «Неподкупным». На меня работает его первый заместитель.
— Подходит! Надо с нашим человеком поработать, создать словесный портрет. Это мало что нам даст, но все же хоть что-то. Рост, фигура, телосложение…
— А лицо? — удивился Асланов.
— Он ходит в гриме старика.
— Мой старик поймает этого «старика»!
— Дай-то Бог! Хоть ты теперь понимаешь, что один дурак может завалить дело, придуманное сотней умных?
— Мне нужен был Дадаев! А он без ума от своего первенца.
— Я тоже без ума от своих остолопов, но никогда не собирался привлекать их к серьезному делу.
— Ты боишься, Соломон?
— Это у меня в генах! Предчувствовать опасность и стараться ее избежать.
Асланов позвонил старику.
— Жду тебя, срочно!.. — Положил трубку и сказал: — Сейчас придет, он живет близко.
Они ждали старика молча, думая каждый о своем. Соломон чувствовал опасность: «Нужно не сопротивление оказывать, а бежать сломя голову, забиться в какой-нибудь прекрасный уголок, вроде Ниццы, и жить себе поживать… Я уже столько заработал, на три поколения хватит. Почему же мы не можем вовремя остановиться? Это — как игра в рулетку. Выиграл, а уйти не можешь, какая-то сила не пускает. Азарт, наверное!»
Асланов не любил долго думать про себя.
— Сейчас же дам команду в свою вотчину… — сказал он.
— Это у «старшего брата» вотчина, а у тебя улус! — заметил директор.
— Все одно, хрен редьки не слаще! Кстати, что такое — редька?
— Овощ. Натирают на терке и употребляют с подсолнечным маслом. Я есть не могу, изжога появляется.
В дверь заглянул старик, старый контрабандист и просто бандит.
— Я здесь!
— Заходи, заходи! Тебя ждем. Садись!
Старик вошел в комнату, осторожно сел на краешек стула и спросил:
— Начинаем охоту?
Асланов и директор переглянулись.
— Все понял? — удовлетворенно спросил Асланов.
— Да. Чудовище вышло из-под контроля. Надо его уничтожить прежде, чем он это сделает с нами.
— За что я тебя люблю, это за то, что тебе не надо ничего объяснять, — заметил Тик. — Теперь ты понимаешь, Аслан, что мы могли сами все сделать?
— Понимаю! Сейчас ты скажешь, что я силен этим… запасным умом.
— Задним!
— Задний бывает только проход, потому что есть передний. Помнишь Анку? С ней я чувствовал себя почти Чапаевым.
— Почему? — вяло спросил Тик.
— У него была Анка-пулеметчица, а у меня Анка-минетчица.
— Аслан, девушка мертва! — укоризненно напомнил Соломон.
— Извини, извини, дорогой! Я и забыл, что ты испытывал к ней нежные чувства. И даже не хотел делиться.
— Прекрасный был человек. И погибла, потому что была человеком.
— Не надо было лезть в чужие дела.
— В списке была и твоя фамилия! Забыл?
— Не из-за меня она влезла в это дело!
— Просто из-за своей порядочности!
— Хозяин! — вмешался старик. — У нас мало времени.
— Ты прав, как всегда! — вздохнул Соломон. — Завтра возьми Кязимова, и мы все вместе пойдем в уголовный розыск.
— Куда? — поразился старый бандит.
— Не сдаваться! — успокоил его директор ювелирторга. — Будем рисовать приметы этого чудовища.
— Кязимов говорит, что это бесполезно: старик как старик.
— Как ты? — спросил Тик.
— Нет!
— Вот видишь! — удовлетворенно заметил Соломон. — И старики бывают разными. Хан все будет вспоминать по деталям: похож не похож, какие отличия. Будь уверен, там сидят специалисты, все из него вытянут.
— Фотографии нам дадут?
— Для того и пойдем.
Неожиданно резко зазвонил телефон, и Асланов взял трубку. Чем дольше он слушал, тем больше бледнел. И Соломон, и старый бандит сразу все поняли, а Асланов, положив трубку, тихо сказал:
— Кулиев на сороковом километре попал в автокатастрофу.
— Насмерть? — зачем-то спросил Тик, хотя и так все было ясно.
— Прицеп с кирпичом опрокинулся на его машину. Автогеном вырезают.
— Какой ужас! — выдохнул Соломон Тик, мечтая успеть утром отправить семью за границу.
— Все равно я его уничтожу! — подтвердил свое решение старый бандит.
20
«Идеальное решение плана или выполнение… Стопроцентный несчастный случай. И никаких тебе свидетелей! Как говорил один мой знакомый: „Точно, как в аптеке!“»
Углубившись в айвовую рощицу, Ликвидатор оглянулся и удовлетворенно окинул взглядом открывшуюся на шоссе картину. Машина сопровождения продолжала гореть, колеса прицепа уже перестали крутиться, а под ними жутко темнела «пирамида Кулиева», как насмешливо окрестил ее Ликвидатор.
Со стороны города послышались сирены мчащихся на помощь машин.
«Успели все-таки включить сигнал тревоги! — подумал Ликвидатор. — Автоматы, а не люди! Ничего, копайте сколько влезет! Здесь все так подогнано, что комар носа не подсунет».
Ликвидатор не стал дожидаться прибытия спецмашин — там могли быть и собаки, которых кому-нибудь пришло бы в голову пустить по следу.
Береженого Бог бережет!
Ликвидатор ускорил шаг и поспешил к своей машине, которую оставил в нескольких километрах.
21
Генерал был мрачен, как никогда.
— Намылили мне шею! — поведал он собравшимся и укоризненно посмотрел на Джафарова. — Вы с Арнани занимаетесь наркомафией, а убийца разгуливает на свободе.
— С чистой совестью! — добавил Арнани и невинно посмотрел на генерала.
Тот отвел взгляд.
— Я просмотрел материалы по автокатастрофе! — вмешался Джафаров. — Обычная авария. Как показали анализы, шофер Гусейнов накурился анаши и не справился с управлением.
— Настолько не справился, что затормозил точно перед машинами Кулиева и сопровождения! — сыронизировал генерал.
— Так получилось! Это ни о чем не говорит! — поддержал Джафарова Арнани. — Товарищ генерал, а что, мнение наверху изменилось?
— Изменилось! — мрачно подтвердил генерал. — Изменилось настолько, что еще одна автокатастрофа или несчастный случай, и нам всем дадут по шапке!
— Через наркомафию мы и выйдем на убийцу! — заверил Джафаров. — Почти все члены мафии уже выявлены. Наберем доказательств, и можно арестовывать.
— Гейдаров лично звонил! — сказал вдруг генерал. — Могу передать открытым текстом: «Я хочу знать: кто решил оставить меня без преемника?»
— Нужен ему этот преемник! — тихо буркнул себе под нос Арнани.
— Очень верные слова, скажу вам! — поддержал генерала его первый зам. — Наше первое дело — охранять покой, жизнь и здоровье наших многоуважаемых вождей. А как мы работаем? Я вас спрашиваю, товарищ капитан?
— Мы ведем себя так, как нам разрешают себя вести! — ответил уклончиво Арнани на риторический вопрос.
— Все силы и весь свой талант вы должны бросить на то, чтобы остановить преступника, чтобы спасти жизнь последнего преемника Гейдарова, нашего многоуважаемого Аслана Асланова, дай ему аллах здоровья и радости в жизни.
— А сам Гейдаров? — напомнил своему заму генерал.
— Дай ему аллах здоровья и радости в жизни! — на всякий случай поправился замначальника управления уголовного розыска.
Никто не посмел улыбнуться.
— Своего мнения мы менять не будем! — заупрямился Джафаров. — Но если вы хотите, чтобы мы занялись и этими убийствами, дайте нам больше людей.
— Берите! — разрешил генерал. — Сколько надо, столько и берите. Каких хотите, таких и берите. Карт-бланш.
— Какие карты им приготовить? — не понял замначальника управления.
— Они сами себе все приготовят! — устало посмотрел на своего зама, навязанного ему министерством, генерал. — Приказываю: не мешать, все давать в первую очередь, одним словом, помогать!
На телефонный звонок ответил генерал. Послушав, он протянул трубку своему заму:
— Это тебя! Асланов хочет с тобой поговорить!
Обрадованный заместитель, изобразив на лице верноподданническую улыбку, поспешил схватить трубку.
— Рад слышать вас, товарищ Асланов!.. Да, да!.. Все будет сделано! Лично прослежу. И пропуск выпишу лично!
И он рысью помчался из кабинета, забыв даже спросить разрешения выйти.
— Вот будете под ним ходить, — нахмурился генерал, — взвоете!
Все молча с ним согласились.
— Можно идти? — спросил Джафаров.
— Конечно! — генерал еще больше помрачнел.
Выходили из кабинета, как с похорон.
В коридоре Джафаров внезапно остановил Арнани и повернулся спиной к выходящим из лифта людям.
— Прикуривай, прикуривай, Тенгиз!
Арнани пригляделся и замер.
— Провалиться мне на месте, если это не наши подопечные.
— Тенгиз! Возьми проверенных людей и не спускай глаз со старика.
Замначальника управления уголовного розыска проводил рекомендованных Аслановым людей в технический кабинет и распорядился составить фоторобот, а также отпечатать необходимое количество фотографий.
К удивлению старого бандита, Кязимов оказался наблюдательным малым, и довольно скоро фотографии были у Тика.
Тик достал портмоне и выдал работникам технических служб сумму, которую каждый из них получал за год. Просил он лишь об одном: не распространяться о проделанной работе.
Полученные деньги и покровительство замначальника управления вызвали у работников твердое желание молчать.
Сев в машину, старик сказал Кязимову, намеревавшемуся присоединиться к ним:
— Ты погуляй, Хан! Будь готов сегодня после часа дня забрать товар.
Оставив обиженного Кязимова на тротуаре перед зданием управления, старик с директором укатили. Тик сам вел машину.
— Товар нельзя долго держать! — сказал он старику. — Я не могу рисковать, его там на многие миллионы долларов. Часть я уже отправил по своим каналам, теперь твоя очередь. За тобой Турция, Иран и местные группы.
— И «старший брат»!
— Ты меня понял! Сначала дело, потом охота!
— Охота важней!
— Передай своим людям, пусть работают.