– Кому тут с кем ссориться, – раздраженно отмахнулся он. – И из-за чего?
А до меня вдруг дошло, что напарник сейчас должен находиться вовсе не здесь! Он должен заниматься поисками Альбины Сторожевой и совершенно непонятно, что он делает в офисе.
– Гоша, а почему ты здесь? По плану ты «Хит сезона» проверяешь.
– Сан Сергеич отозвал. Я только и успел…
В комнату заглянул Баринов и Гоша замолчал.
– Рита, ты вернулась? – шеф вошел и, оглядевшись, добавил: – А Витя где?
Я промолчала – последний вопрос не был обращен конкретно ко мне, и следить за Кирилловым мне никто не поручал. Пусть Гошка или Ниночка объясняют его поступки. Напарник, впрочем, тоже не горел желанием открывать рот, поэтому отвечать пришлось Ниночке.
– Он ушел. Странно как-то, вдруг заторопился, – она развела руками.
– Значит, некогда человеку, – срочные дела Кириллова не особенно волновали шефа, и он снова повернулся ко мне: – Что с Солодцевым? Докладывай.
– Все чудесно, просто восхитительно, – мрачно ответила я. – Проблемы Алексея Игоревича решены, он от меня в восторге и сейчас изо всех сил пытается придумать, как бы меня отблагодарить дополнительно. И еще я без машины осталась.
– Авария?
– Нет, сцепление, будь оно неладно! Оставила на СТО, ремонтировать.
– Ясно, – больше ко мне у Баринова вопросов не было. – Нина, когда Панов будет?
– Едет, – она посмотрела на часы. – Минут через двадцать, думаю, доберется.
– Хорошо, – кивнул Баринов и вышел.
– Так что, все-таки, случилось? – я немного забеспокоилась. – Почему Панова ждем? Гоша?
– У меня ничего, – напарник взял свой стул, поставил его к рабочему столу боком, сел и вытянул длинные ноги. – Я отработал по плану. Вчера съездил с Пановым домой к Сторожевой, осмотрелся там. Ничего особенного, обыкновенная квартира, из которой женщина ушла на работу. Сегодня утром навестил «Хит сезона», но там меня дальше проходной не пустили. Действительно, строго пропускная система, как на оборонном объекте. Я представился и, как частный детектив, попросил разрешения пройти, поговорить с сотрудниками, но мне очень вежливо, с извинениями, отказали. Дескать, нужно заказать пропуск, а для этого созвониться с отделом кадров, только там необходимые штампы штампуют, а в отделе кадров, как раз нужного человека сегодня нет на месте... Но дозволили посмотреть записи с видеокамер наблюдения. Там четко видно, как в обеденный перерыв Сторожева выходит из дверей, и уходит по улице направо. Я проверил, там автобусная остановка… но нам это ничего не дает. Да и подправить такую запись, при желании, проще простого. А потом позвонила Нина, велела бросать работу и срочно возвращаться.
– Нина? – я присела на край стола и вопросительно уставилась на нашего секретаря-референта.
– Да, – она оглянулась на дверь и пожала плечами (как я поняла, это относилось к внезапному уходу Кириллова). – Сан Сергеич велел Гошу отозвать, потому что открылись новые обстоятельства. – Нина снова посмотрела на дверь, потом махнула рукой и сосредоточилась на наших рабочих проблемах. – Значит так, я выяснила, что Панов – никакой не бизнесмен и Сторожева – не просто его подруга. На самом деле, оба они журналисты: сам Панов – работает в отделе экономики газеты «Время перемен», а Сторожева в той же газете, внештатным сотрудником.
– Мне этот Панов сразу не понравился, – вспомнил Гошка. – Представился приличным человеком, а сам – «акула пера»!
– Ладно тебе, какая из него акула, – я возразила больше потому, что еще сердилась: и на него, и на Кириллова. Это Гошка может мгновенно забывать все наши разборки и включаться в работу с полуоборота. А у меня психика не такая пластичная, мне нужно время, чтобы перестроиться. – Он и на щуку-то не тянет.
– Хорошо, Панов акула мелкая, местного разлива, – мирно согласился напарник. – Но я представляю, как Сан Сергеич обиделся!
– Обиделся и разозлился, – подтвердила Нина. – Приказал свернуть всю работу по делу и вызвать Панова. Сейчас уважаемый Валерий Геннадьевич явится и получит предметный урок: как нужно себя вести в солидном детективном агентстве.
– И я ему не сочувствую, – искренне заявила я. – Действительно, что за свинство! Придти к людям за помощью и им же, вот так, нагло врать в глаза!
– Это не просто свинство, – поправила меня Ниночка, – это гораздо хуже. Это серьезная ошибка: если человека с неверной посылки искать начинаешь, можно, по неведению, здорово его подставить! Хорошо, что Гошка дров наломать не успел.
– Это мы считаем, что не успел, – снова помрачнел Гошка. – Я, конечно, в это «Хит сезона» не слишком активно прорывался, но глаза намозолил прилично. Кто знает, как это теперь аукнется?
– И откуда, спрашивается, такие идиоты берутся? – Ниночка, почему-то, требовательно смотрела на меня, словно это я отвечала за появление в нашем городе всех идиотов вообще и господина Панова в частности. – С какого дуба он рухнул, на нашу голову?
– А я знаю? Лучше скажите, что Сан Сергеич теперь с ним делать будет? Наорет и выгонит? Разорвет договор?
– Не наорет, а проведет воспитательную беседу. И договор разрывать, конечно, не будет. Попугает, скорее всего, пригрозит, но и только.
– А почему? – не поняла я. – Недобросовестный клиент, зачем нам на него работать?
– Клиент, конечно, недобросовестный, – согласился Гоша. – И «Наше все» ему неразумность такого ведения дел популярно объяснит. Но ты, Ритка, упускаешь из виду одну мелкую деталь: Сторожева в самом деле пропала. Если Сан Сергеич Панова пошлет…
– Чего тот, откровенно говоря, вполне заслуживает, – вставила Нина.
– Заслуживает, – согласился Гошка. – Но кто тогда будет эту девчонку, Альбину, искать? Нет, Сан Сергеич сначала нагонит на клиента страху, а потом позволит себя уговорить. И побежим мы в разные стороны, землю рыть без сна и отдыха…
Гошка уже не злился, он откровенно грустил. И на меня поглядывал не сердито, а скорее печально, с мягкой укоризной.
– Так что насчет чайку попить? С пирогом? – Ниночка снова взглянула на часы. – Если удовольствие не растягивать, то пока эта ошибка природы явится, мы успеем проглотить по кусочку.
– Кто ж его растягивает? – напарник слегка оживился и поднялся со стула. – Девочки, кому стоим? Зовите Сан Сергеича. Я лично, Панова угощать не собираюсь, значит, к его приходу чай должен быть выпит, пирог съеден и крошки заметены под ковер!
Разумеется, мы успели. Когда встрепанный, запыхавшийся Панов ввалился в приемную, от нашего пиршества не осталось и следа: мы даже чашки помыли и убрали.
Панов, забыв поздороваться, сразу дернулся к Нине:
– Что? Вы нашли? Вы нашли ее? Альбину? Она… с ней все в порядке?
Нина неодобрительно посмотрела на него и кивнула в сторону кабинета Баринова.
– Проходите, пожалуйста, Александр Сергеевич ждет вас.
Нервной рысцой, клиент пробежал в кабинет. Мы с Гошей неторопливо последовали за ним и, пока Валерий Геннадьевич топтался у стола шефа, пытаясь издать хоть один членораздельный звук (от волнения у него перехватило горло), чинно заняли привычные места.
– Что Альбина? – наконец справился с голосом Панов. – Вы нашли ее?
– Присаживайтесь, – сухо предложил Александр Сергеевич.
Я невольно поежилась. Шеф смотрел на Валентина Геннадьевича так, что взгляд, которым встретила клиента Нина, можно было считать приветливым, и даже ласковым.
– А Альбина…
– Присаживайтесь, – с легким нажимом повторил Баринов.
Панов дернулся, сделал шаг назад и рухнул в кресло.
– Вы хотите… – его пальцы судорожно вцепились в пуговицу пиджака и затеребили ее, – вы хотите сказать… Альбина… вы нашли…
– Нет. Мы не знаем, где находится госпожа Сторожева, и не собираемся ее искать.
– Но как же… – Панов попытался вскочить, но Баринов слегка приподнял над столом правую руку и Валерий Геннадьевич послушно замер.
– Мы отказываемся от выполнения взятых на себя обязательств, – бесстрастно продолжил Александр Сергеевич, – поскольку вы, наш клиент, сознательно ввели нас в заблуждение. Вы не просто не сообщили нам информацию, необходимую для успешного поиска госпожи Сторожевой, вы предоставили нам информацию, не соответствующую истинному положению вещей. А заниматься поисками, исходя из ложных данных – занятие бессмысленное и опасное. Ни одно уважающее себя агентство этого делать не станет.
Панов пискнул что-то, жалобно-протестующее, но Александр Сергеевич продолжал говорить так, словно никто и не пытался его перебить.
– Поэтому, самое разумное на данный момент – расторгнуть договор и закрыть тему. Аванс, за вычетом расходов на уже проведенные действия, вы можете получить у секретаря. Отчет о проделанной нами работе будет отправлен по почте в течение трех рабочих…
– Но мне не нужен аванс! – взвизгнул клиент, все-таки, вскакивая с кресла. – А как же Альбина?! Вы не можете, просто так, взять все и бросить!
– Извините, мы работаем только с теми клиентами, которые не пытаются нас обманывать. Сейчас, об исчезновении женщины и об опасности, которая может ей угрожать, мы знаем только с ваших слов. А вашим словам мы доверять не можем.
– Но я говорил правду! Альбина, действительно, пропала, и я, действительно, волнуюсь! – Панов даже ножкой топнул. – Я с ума схожу от беспокойства, а вы меня обвиняете в каком-то обмане!
– Валерий Геннадьевич, давайте не будем отнимать друг у друга время. Возвращайтесь к себе в редакцию, пишите экономические обзоры, а мы займемся делами добросовестных клиентов.
Панов еле слышно охнул и снова присел на краешек кресла.
– То есть вы… но разве это важно? Ну да, я не бизнесмен, я журналист, но какое это имеет значение? Так, небольшое художественное преувеличение. – Он сунул руку в один карман, потом в другой и достал мятую пачку сигарет. Это что вчерашняя? Или у него правило такое: сигаретная пачка должна быть измочалена? – Я думал, что если назовусь бизнесменом, вы отнесетесь ко мне более серьезно…
– Вы, значит, к бизнесменам относитесь более серьезно, чем ко всем прочим? – наблюдая, как Панов достает дрожащими пальцами сигарету, я немного расслабилась и потому не удержалась от язвительного замечания. Но тут же прикусила язычок, поймав недовольный взгляд Баринова («Не отвлекай клиента!») и одновременно получив чувствительный пинок в щиколотку от Гошки («Не ломай шефу воспитательную работу!»)
– Я совсем не это имел в виду, – обиделся Валерий Геннадьевич и Гошка снова слегка тюкнул носком ботинка по моей щиколотке: «Вот видишь, что ты наделала!»
Мне и самой было ясно, что влезла я не вовремя. Нарушила зрительный контакт, отвлекла клиента, дала ему возможность открыть рот и что-то возразить… Я виновато потупилась.
– Просто я знаю, журналистов многие не любят! Это при советской власти была уважаемая профессия, а сейчас… «Время перемен» – серьезное издание, не какой-нибудь желтый листок, но люди очень часто не понимают разницы, просто не задумываются об этом. И о том, что караулить у подъезда Филиппа Киркорова – еще не значит быть журналистом, тоже не задумываются…
Баринов негромко, выразительно кашлянул, и Панов осекся.
– То есть, я хотел сказать, что какая разница, где я работаю? Альбина-то пропала…
Шеф сурово молчал, и Панов перевел умоляющий взгляд на меня (я встретила его твердо-осуждающе), потом на Гошку. Не знаю, насколько убедительно выглядела я, но напарник был великолепен. Он тоже молчал, но молчал так неодобрительно, что Валерий Геннадьевич дрогнул. Клиент отвел глаза в сторону и забормотал:
– Поймите же и вы меня, я никак не мог… Альбина настаивала… а теперь, что делать?.. – он суетливо прикурил и оглянулся по сторонам в поисках пепельницы. Я молча сняла ее с полки и поставила перед ним. – И я вас очень прошу, ну зачем так сразу, зачем торопиться с решением? – поблагодарив меня коротким кивком, продолжил Панов. – Я ведь никого не хотел обижать и ничего такого важного не утаивал… самое главное, что Альбина устроилась в этот проклятый «Хит сезона», это так и есть! Я умоляю вас, ведь это не шутки, речь идет о жизни человека! Я вам все расскажу, все как есть, до самой последней мелочи, только найдите Альбину!
– Рассказывайте, – еле заметно разомкнул губы шеф. – С самого начала.
– Да-да, конечно, – обрадовался Панов и даже в кресле слегка подпрыгнул от усердия. Сделал короткую нервную затяжку и смял сигарету в пепельнице. – Да, с самого начала! Понимаете, я, хотя конкретно предпринимательской деятельностью никогда не занимался, но образование у меня профильное, экономическое, я даже в аспирантуре был. Диссертацию, правда, бросил на середине, такие времена были… вы помните.
Он прервался, чтобы достать и прикурить следующую сигарету, потом продолжил: – Так вот, академическая карьера тогда потеряла всякий смысл, и я занялся аналитикой. Писал статьи, делал обзоры для разных изданий, потом меня во «Время перемен» пригласили, в экономический отдел. И Альбина у нас внештатным сотрудником. Но что такое внештатник? Ни славы, ни денег, мелочевкой приходится перебиваться. А Альбина очень неплохой журналист, это я вам не как заинтересованное лицо говорю, а как специалист. У нее хватка есть, и чутье, и слог хороший, и умение подать материал… опыта, конечно, маловато, но ведь это дело наживное. Альбина очень хотела написать сенсационный материал, чтобы ее заметили и взяли на постоянную работу. Вот и решила, устроиться в «Хит сезона» – наверняка там найдется что-нибудь криминальное, если покопаться. В таких фирмах всегда есть и левые тиражи, и мухлеж с налогами – можно великолепный скандал раздуть.
Он помахал рукой, разгоняя сигаретный дым, и постепенно успокаиваясь, продолжил:
– Когда Альбина это придумала, то естественно, посоветовалась со мной. Я согласился, что тема весьма перспективная. Но при этом, надо учитывать… я ничего такого не хочу сказать, никого не обвиняю, и у меня нет никаких оснований считать, что руководство фирмы как-то связано с криминалом. Но если – я подчеркиваю – если! Если там, действительно, можно говорить о левых тиражах, то это такие деньги... это настоящие, серьезные деньги. И лезть в такие дела опасно, это не игрушки. Альбина все понимала, она обещала быть очень осторожной, внимания к себе не привлекать и немедленно прекратить свое расследование, если почувствует, что ее действиями заинтересовалась служба безопасности.
– Служба безопасности?
– Да, там служба безопасности имеется и очень серьезная, не просто охрана – мордовороты на входе. Там настоящие специалисты собрались. Их начальник раньше в КГБ работал, так что у него и подготовка соответствующая, и связи имеются. И людей он к себе набирал не с бору по сосенке, уж будьте уверены! Поэтому мне и не нравится, что Альбина пропала. Это может означать... в общем, это все, что угодно может означать. Вы понимаете?
– Я понимаю, – чувствовалось, что Александру Сергеевичу трудно сохранять маску ледяной невозмутимости. – Но я не понимаю другого. Как вы, зная все это, как вы могли позволить женщине заняться таким расследованием?
– Позвольте! – Панов глотнул дыма и закашлялся. – Позвольте, вы меня неправильно поняли! Я ничего, совершенно ничего такого не знаю и даже не подозреваю! Это так, мысли… всего лишь мысли на тему: «если бы они нарушали закон, то у них были бы основания охранять свои секреты самым жестким образом». У нас ведь никаких фактов против них нет, и не может быть – «Хит сезона» серьезная фирма, уважаемая. Я, честно говоря… – он снова кашлянул, с отвращением взглянул на сигарету и смял ее в пепельнице. – Я был уверен, что Альбина ничего такого, компрометирующего, найти не сможет. Но она считала по-другому. Она была уверена, что люди, которые имеют возможность печатать левые тиражи, обязательно будут этим заниматься. У воды быть, и не напиться – понимаете?
– Понимаю. А вот зачем вы врали, это мне непонятно.
– Наверное, это было глупо, – смутился Панов. – Но Альбина очень просила меня не вмешиваться. Она сказала, что это ее шанс, и она не простит мне, если я ей эту возможность испорчу.
– Шанс?
– Ну да. А в четверг, когда мы с ней разговаривали, она была так довольна собой… похвасталась, что у нее будет абсолютно убойный материал и она сможет получить все, что захочет. Что скоро не только «Время перемен», а все губернские газеты будут валяться у нее в ногах и предлагать ей работу. А она еще очень-очень подумает. Может, вообще, пошлет всех к черту, и уедет в Москву, дескать, ее теперь там с руками оторвут. Ей очень понравилась эта идея – уехать в Москву, и она уже начала планировать: какое издание выбрать, где квартиру снять и все такое… сказала, что отдыхать в этом году поедет на Мальту.