– Я же не говорю, что насовсем! На всю жизнь я сама не больно рвусь, года два-три мне вполне хватит. Я хочу свою фирму открыть, пусть он и преподнесет мне такой свадебный подарок. А за пару лет я фирму укреплю, займу нишу, там можно и разводиться. – Наташа посмотрела на меня ясными глазами и улыбнулась. – У меня намерения честные, поэтому я и говорю вам все откровенно, ничего не скрываю. Я пупсику хорошей женой буду, не то, что нынешняя. Спорить с ним по пустякам не буду, изменять не буду... детективов нанимать, тоже не буду.
– Боюсь, я вынуждена вас огорчить, – участливый тон был хорош для Светланы, а сейчас я цедила слова едва ли не с откровенной неприязнью. Если я хочу выполнить свою задачу, Наташу надо ломать и ломать жестко. А для этого я должна превратиться в небольшой бесчувственный броневик.
Я снова обвинила Наташу в шантаже и засыпала девушку юридическими формулировками вперемешку с номерами статей уголовного кодекса, которые та нарушила своими действиями и по которым, соответственно, может быть привлечена к уголовной ответственности. Для большего эффекта, я перечислила несколько статей, не имеющих никакого отношения к теме, понадеявшись, что Наташа (как и я сама совсем недавно) из всего уголовного кодекса слышала краем уха только про пятьдесят восьмую, которая, сами понимаете, перестала быть актуальной еще до ее рождения.
К чести девушки надо сказать, что она пыталась спорить, но броневик по имени Рита неумолимо утюжил, превращая в пыль, заранее подготовленные позиции, все аргументы Наташи отскакивали от брони, не оставляя на ней даже мелких царапин, а мои собственные снаряды, один за другим, ложились точно в цель.
Я нарисовала самую мрачную картину будущего, которое развернется перед Наташей, если она не прекратит преследовать нашего клиента – от судебного разбирательства с последующим увольнением, до осуждения за шантаж и заведомо ложные показания, причем не на условный, а на вполне реальный срок.
Наташа пыталась торговаться, но я объяснила, что единственное условие, при котором она может продолжать работать в фирме, это полный отказ от каких бы то ни было претензий к начальнику.
В конце концов, девушка сдалась.
– Ну и черт с вами! Да пропади он пропадом совсем, этот ваш Солодцев! Не хочет жениться, скотина, ну и не больно надо! Да тьфу на него! – Наташа плюнула на пол и растерла плевок подошвой туфельки. – Вот так! И не надо пугать меня увольнением, я сама у него работать не стану, вот прямо сейчас пойду и заявление напишу!
Не обращая больше на меня внимания, Наташа вылетела из конференц-зала, громко хлопнув дверью. Я посмотрела ей вслед, сделала глубокий вдох, потом медленно, шумно выдохнула.
– Ф-фу… ну и работенка.
Колени у меня мелко дрожали, все-таки, разговор получился непростой. Я выбрала стул поновее и почище, села, вытянула ноги и сделала глубокий вдох.
– А вообще-то, обе дуры. И я третья, что взялась с ними разговаривать.
Когда я, минут через пять, вышла из конференц-зала, то на первом же шаге едва не попала в объятия очень довольного Солодцева.
– Рита! А я тебя обыскался! Думал уже, что ты слиняла по тихой!
– Как же я могу уйти, не отчитавшись о проделанной работе, – я ловко уклонилась от гостеприимно распахнутых рук.
Впрочем, Алексея это ничуть не смутило. Одну ладонь он положил мне на плечо, а другой весело отмахнулся:
– Кому они нужны, твои отчеты! Я и так все знаю! Ну, Ритка, ну ты молоток! Прикинь, Светка ко мне уже прибегала, и мы все решили, – он коротко хохотнул, – к обоюдному удовлетворению.
– И как она держалась? – я слегка повела плечом, но Солодцев держал меня крепко. Попробовать, что ли, взять его на болевой?
– Нормально держалась. Всплакнула, конечно, немного, она же барышня чувствительная, даже на мультиках, бывает, плачет. Но ничего, мы с ней обо всем договорились: свадьбу она больше просить не будет, вешаться-топиться тоже не будет, все остается по-старому.
– В каком смысле – по-старому? – я собиралась резким движением стряхнуть его ладонь, но услышав такие интересные новости, забыла об этом.
– В смысле, как сейчас все идет, так и будет продолжаться, – жизнерадостно объяснил Алексей. – А ведь я не думал, что у тебя получится. Прикинь, если еще Наташка угомонится, то буду считать, что ты сработала на полтораста процентов.
– Обещала угомониться, – я, наконец, вывернулась из-под руки довольного клиента и отодвинулась в сторону. К сожалению, в узком коридоре я не могла отступить достаточно далеко. – И уволиться. Сейчас пошла заявление писать.
– Да ты что?! Реально?! – пришел в искренний восторг Солодцев. – Нет, я, конечно, в тебя верил, но, честное слово, такой оперативности не ожидал!
Одним шагом он сократил расстояние между нами и, не обращая внимания на слабое сопротивление (господи, ну не драться же мне с ним, в самом деле!) обнял меня и громко чмокнул в щеку. Целился Алексей в губы, но я успела отвернуться. Драться с клиентом я не могу, но и целоваться с ним не обязана.
А Солодцев, не выпуская меня из медвежьих объятий, начал сыпать предложениями обещанных «бонусов». Увы, фантазия его оказалась удручающе скудной и однообразной. Поужинать в ресторане, посетить ночной клуб, казино и сауну. Хорошо воспитанной девушке из приличной семьи, то есть мне, выбирать не из чего.
– Для начала, отпустите меня, пожалуйста, – вежливо попросила я и, не удержавшись, чувствительно двинула его локтем под ребро. Солодцев крякнул и разжал руки.
– Не, если ты предпочитаешь что-нибудь такое, из культурной программы… я афиши видел – Максим Галкин к нам приезжает и Кубанский народный хор… там, говорят, лихо пляшут, с саблями. Если хочешь, можно сначала сходить, на них посмотреть, а потом уже в ресторан? Прикинь, Ритка, есть-то все равно надо, так почему не поужинать в приличном заведении?
– Спасибо большое, но ни Галкин, ни пляски с саблями меня не вдохновляют, – наконец, мне удалось обойти его и теперь, между мной и выходом из офиса препятствий не было. Если Солодцев опять полезет обниматься, я просто сбегу от него. – Я уже говорила, что вовремя оплаченного счета будет достаточно. Всего хорошего, приятно было познакомиться, письменный отчет о проделанной работе будет готов через три дня…
– Странная ты какая-то девчонка, – пожаловался Солодцев, продвигаясь к двери следом за мной. – Если ты золотишко предпочитаешь, или по тряпкам там пробежаться, так и скажи. Я куплю – какие проблемы?
Уже не слушая, я выскочила на улицу, махнула ему рукой и нырнула в машину. Настроение у меня сразу поднялось – слава богу, это нелепое дело закончено! От назойливых ухаживаний клиента я благополучно избавилась, и можно ехать в офис, заняться, наконец, серьезной работой. Искать женщину, пропавшую при обстоятельствах, сразу скажем, довольно странных и, я бы даже сказала, сомнительных – это вам не нервных девиц до истерики доводить!
Перед тем, как повернуть ключ зажигания, я покосилась на Солодцева. Все еще стоит на крыльце, смотрит на меня. Ладно, пусть смотрит, главное, что не пытается меня остановить очередным предложением, скоротать вечерок вместе. Я завела мотор, выжала сцепление и…
Хорошо, что моя мама, педагог-словесник с почти тридцатилетним стажем, не слышала слов, которые произнесла в этот момент ее старшая дочь. Вообще-то, я – барышня благовоспитанная и нецензурных выражений не люблю: не одобряю, когда при мне ругаются, и сама, как правило, обхожусь без них. Подчеркиваю – как правило! Но бывают в жизни моменты, когда некоторые слова сами срываются с языка.
Вы уже поняли, что случилось? Да-да, сцепление, именно оно заставило меня позабыть о нормах литературного русского языка. Именно в этот момент подлая… м-м-м, какое бы слово подобрать поточнее… в общем, эта нехорошая железка решила рассыпаться окончательно – педаль просто провалилась в пол.
Представляете, как мне было обидно? До слез! Ведь собиралась, все время собиралась поставить машину на ремонт, почти поставила уже! А теперь, что делать? То есть, что теперь делать, это понятно – звонить Гошке. Мой старший товарищ, великий волшебник, явится, окутанный тучами и, громыхая молниями, скажет «Крэкс, фэкс, брэкс!» и… вы что, правда решили, что он заставит собраться развалившееся сцепление? Нет, конечно. Он прицепит трос к моему несчастному «Москвичонку», посадит меня за руль и повлечет нас на станцию техобслуживания. И какой величины там очередь, для меня теперь не имеет значения – пока машина не встанет на ремонт, я оттуда не уйду.
Ой, Гошка же только сегодня грозился, что откажется меня тащить! Не со зла, разумеется, а исключительно в воспитательных целях. Может, действительно, вызвать эвакуатор? Дороговато, наверное, выйдет, зато там мужиков мои взаимоотношения с машиной не волнуют: они «москвич» погрузят и отволокут на СТО, причем, молча. Ну, разве что, отпустят пару шуточек на мой счет – это ничего, это можно стерпеть. А от Гошки, я чего только не наслушаюсь! Напарник не из тех людей, которые один раз высказывают свое мнение и на этом успокаиваются. Нет, он искренне уверен, что нотации, читаемые меньше недели, до сознания воспитуемого не доходят, и всю норму я получу полностью, можете не сомневаться. Гоша парень добросовестный, он халтурить не привык, так что ближайшие семь дней я буду слышать только о правилах ухода за автомобилем и необходимости своевременного ремонта.
– Ритка, ты что здесь замерзла? – Солодцев постучал в водительское окно костяшками пальцев. – Случилось что?
– А? – я тупо посмотрела на него: и когда успел подойти?
Ну что за назойливый мужик: неужели до сих пор не понял, что нет у меня никакого желания с ним общаться! Еще спрашивает: «Что случилось»? Как будто он может чем-нибудь помочь! Хотя… хотя, он, как раз, и может! Я быстро опустила стекло:
– Случилось! Сцепление, будь оно неладно!
Солодцев проявил благородство, на которое я не рассчитывала. Я-то думала, что мне придется изображать несчастную сиротку, уговаривая его провести спасательно-буксировочную операцию в сторону ближайшего СТО. Но Алексей, который с полуслова понял, в чем беда, сам предложил мне помощь и собственный, горячо любимый «Лексус» в качестве буксира. Кроме того, он обещал подождать, пока я передам увечный «Москвич» в умелые руки мастеров, и отвезти меня в офис «Шиповника». При этом спаситель даже не заикнулся о компенсации за потраченное на меня время – ни малейшего намека на ресторан или сауну! Согласитесь, благородство необычайное! А может, он просто решил, что с безголовой дурой, которая довела сцепление до такого состояния, знакомиться ближе и не стоит? Помочь ей, из человеколюбия или из машинолюбия и закрыть на этом тему? Вот это было бы здорово!
Солодцев протащил меня два квартала, потом свернул в узкий – две машины едва разъедутся – переулок, немного попетлял по дворам и въехал в гостеприимно распахнутые, выкрашенные веселенькой зеленой краской ворота. Выпрыгнул из «Лексуса» и махнул мне рукой:
– Выходи, приехали!
– Это СТО? – я послушно выбралась из машины и огляделась. – А где мастера? И где очередь?
– Мастера работают, здесь без дела шататься не принято. И в очереди время терять, тоже не принято. Люди договариваются по телефону и подъезжают к назначенному часу – вроде как вы, девчонки, в парикмахерскую записываетесь.
– Но как же тогда меня…
– Я по дороге позвонил, нас уже ждут, – Алексей подмигнул мне и многозначительно добавил: – Я здесь клиент старый, уважаемый, мне всегда навстречу пойдут. Пойдем, определим твою тачку.
Тачку определили быстро. Правда, мастер, крепкий мужик лет пятидесяти, с роскошной, без единого седого волоса, шевелюрой, сначала, похоже, не понял, что за чудо вкатилось к нему во двор. Он с недоумением посмотрел на мой «Москвич», потом, с сомнением, на меня и, наконец, перевел вопросительный взгляд на Солодцева.
– Барышня предпочитает отечественный автопром, – хохотнул тот в ответ. И объяснил мне: – Здесь, в основном иномарки ремонтируют, а такое, – он небрежно махнул в сторону «Москвича», – редко встречается. Но ты не сомневайся, Григорий Николаевич из твоего сироты конфетку сделает!
– У меня сцепление… – заикнулась я.
– И сцепление, и все остальное, что понадобится, – перебил меня Солодцев, снова, по-хозяйски, укладывая руку мне на плечо. – Полный пакет, Григорий Николаевич, как для меня!
– Сделаем, – мастер обошел вокруг «Москвича», внимательно его разглядывая и повторил: – Сделаем. Вы мне позвоните завтра, ближе к вечеру.
– Что завтра уже готово будет? – удивилась и обрадовалась я.
Мужчины переглянулись и обменялись очень похожими, обидными улыбками. Потом мастер отвернулся, а Солодцев снисходительно объяснил:
– Завтра, Риток, будут готовы результаты теста. Профилактический осмотр. Прикинь, там кроме сцепления, наверняка, еще целая куча головной боли.
– А-а… да, разумеется, – поскучнела я.
Тщательный осмотр по полной программе, это хорошо – кто спорит? Но последующий ремонт – дело не быстрое и я, получается, остаюсь без машины на неопределенно долгий срок. Кроме того, очень интересно, какова стоимость услуг в этом заведении? Если они будут чинить «Москвич» по расценкам иномарок… как говорил в одной старой советской комедии герой-бухгалтер: «Во что это выльется?»
Впрочем, теперь уже все равно. Не просить же Солодцева отбуксировать меня на другое СТО, попроще, с очередью из отечественных машин и с мастерами, которым в голову не придет делать полный профилактический осмотр.
Вы можете себе представить, как я была огорчена – даже не отреагировала должным образом на нелепое и оскорбительное «Риток»! Не придумала хлесткого язвительного ответа, не стряхнула с плеча руку назойливого ухажера, не засветила ему в глаз… Вместо этого, я позволила увести себя к «Лексусу», усадить на широкое сиденье, крытое светлой кожей и пристегнуть ремнем.
– Теперь в офис? – деловито спросил Солодцев. – В «Шиповник»? Или, – он игриво подмигнул, – устроим небольшой обеденный перерыв? Я здесь знаю неподалеку одно местечко достойное. Там и кормят прилично и вместо общего зала такие уютные кабинетики…
– Может, лучше сразу в сауну? – язвительно предложила я, начиная оживать.
– А ты хочешь? – откровенно обрадовался он. – Не вопрос, поехали!
– Это была шутка, – мой голос прозвучал немного резче, чем я хотела, но ведь этот тип уже начал вертеть руль, поворачивая, очевидно, в сторону сауны, в которой он тоже, несомненно, был старым и уважаемым клиентом! Господи, как же он бизнес свой ведет, если у него голова постоянно бабами забита?!
– Ха-ха, – жизнерадостно откликнулся он. – Вот что мне в тебе, Ритуля, больше всего нравится, так это что ты вроде вся на вид такая: фу ты, ну ты, недотрога, а на самом деле – юморная девчонка!
– Я не вроде на вид «фу ты, ну ты, недотрога», – все-таки, ему удалось меня взбесить, и я сцеживала слова, как кобра яд, – я не «юморная девчонка». И попрошу запомнить, что я не Ритка, не Риток и, уж тем более, не Ритуля! Я – оперативный сотрудник детективного агентства «Шиповник» Маргарита Рощина и обращаться ко мне следует именно так!
– Не вопрос, Маргарита Рощина, какие проблемы? – расплылся Солодцев в отвратительно довольной ухмылке. – Но ты точно не передумала в офис ехать? Прикинь, не обязательно в сауну, мало ли в городе приличных заведений. А еще можно…
– Алексей Игоревич, прекратите! – я зло сверкнула глазами. – Или мы едем в офис: как можно быстрее и без посторонних разговоров, или я сейчас выхожу из машины и ловлю такси.
– В офис, так в офис, не вопрос. Я же только предложить хотел…
Я уже набрала побольше воздуха, чтобы достаточно убедительно рявкнуть: «Остановите машину!», но Солодцев неожиданно замолчал. Ехал, искоса поглядывая на меня, и, судя по вертикальной морщинке, появившейся между насупившимися бровями, о чем-то сосредоточенно размышлял. Возможно, о том, не пожаловаться ли ему Баринову на распущенность и хамство младшего персонала.
А вот пусть попробует, пожалуется! Александр Сергеевич его, конечно, выслушает, но сам в подробности претензий вникать не станет, поручит разобраться в конфликте Гошке, как моему непосредственному наставнику. И вот тогда-то, Алексей Игоревич узнает много нового – и о распущенности, и о хамстве, а если начнет что-то вякать, то возможно, и о рукоприкладстве! Право, я человек не кровожадный, но это тип меня откровенно достал!
– Ладно, Маргарита Рощина, хватит дуться. Что мы, как двое глухонемых? Не хочешь меня слушать, сама расскажи, что-нибудь. Из вашей практики – бывают же интересные случаи.