Кролик снова повернулся к Коту, и я стиснула бедра. Я застыла. Он сжимал и разжимал кулаки. Я задумалась, с чего это… мне не пришлось долго ждать, чтобы это выяснить. Кролик наклонился и схватил кису за руку. Чеширский Кот издал слабый страдальческий звук, но Кролику было все равно. Взяв Кота за руку, Кролик вздрогнул. Он поднял ее вверх, а затем резко сломал кость пополам. Чеширский Кот заорал. Он орал так громко, что его крик эхом разносился по помещению. Когда Кролик подошел к другой руке и сделал то же самое, я захлопала в ладоши.
Кролик вскочил и направился вглубь подвала, туда, где нашел лопату. Через секунду он вернулся с малярной кистью. Он окунул кисть в кровь и принялся рисовать вокруг Кота круг. Глаза у Кота теперь были закрыты, лицо потеряло свой цвет.
Гадкий Кот умирал.
Кролик раз за разом окунал кисть в кровь. Он нарисовал на полу большие карманные часы. Вокруг Кота появились римские цифры, такие же, как у меня на лице. Палка у него в животе стала центром часов. Кролик остановился, его руки были залиты кровью Кота. Он вернулся к Коту и взял его за сломанную руку.
— Куколка, — не глядя на меня, произнес он. — Мою трость, пожалуйста.
Я схватила стоящую рядом трость и, спрыгнув со стола, бросилась к нему.
— Фу! — с отвращением проговорила я и покачала головой, когда мои красивые черные ботильоны наступили на липкую кровь Кота.
Я протянула Кролику трость и, повинуясь его безмолвному взмаху головы, вернулась к столу. Кролик обнажил клинок и рубанул им вниз. Я порывисто выдохнула, когда рука Кота отделилась от тела. Кролик проделал то же самое с другой рукой, затем собрал трость и отбросил ее в сторону. Он уставился на Кота, чьи глаза уже перестали моргать. На Кота, чьи легкие перестали дышать.
На Чеширского Кота, чье сердце перестало биться.
Кролик взял отрубленные руки и разместил их с противоположных сторон, по бокам от тела. Он положил их на цифры, как стрелки; теперь часы показывали время. Я не знала, какое. Меня никогда не учили определять время.
Когда Кролик отошел от кисы, от часов, которые он создал на грязном полу подвала, он весь был в крови Чеширского Кота. Чистая кожа осталась только у него на лице. И даже оно уже было забрызгано кровью на щеках, на лбу и на подбородке.
— Тик-так, — Кролик уставился на свою работу. Его руки снова сжались в кулаки. — Тик-так.
Его затрясло, и он нагнулся за брошенной кистью. У меня сердце ушло в пятки, а к горлу подступил огромный комок, когда я увидела, как он написал что-то у основания часов и прокричал:
— Тик-так.
Я не знала, что делать.
Он помотал головой.
— Нет, — надтреснутым голосом прошептал он и провёл рукой по предплечью, по забрызгавшей его крови. — Нет!
Он царапал себе кожу. Всю кожу, на которой не было одежды. Кожу, которая была залита кровью.
— Отвали! Отъебись от меня! Я не могу этого выносить!
Кролик попятился от Чеширского кота. Сорвав пуговицы, он стянул с себя жилет и бросил на землю. Затем он швырнул туда же свою рубашку, обнажив татуированную грудь и живот. Но кровь просочилась и туда.
У него из горла вырвался отчаянный крик.
— Не могу выносить его запаха. Его крови. Его спермы. Я не могу этого терпеть. Оставь меня в покое. Отвали от меня!
Я бросилась вперед. У меня не было четкого плана, когда я бежала по грязному полу в маниакальном порыве, его спасти. Спасти своего Кролика так же, как он спас меня.
Я не раздумывала, когда встала у него на пути и обхватила ладонями его лицо. Не раздумывала, когда встала на цыпочки и заглянула ему в глаза. И я не раздумывала, когда подалась вперед и прижалась губами к его рту.
Я замерла и, впившись губами ему в губы, поглощала его крики и глотала его боль. Губы Кролика были мягкими. Кожа горячей. Кролик застонал. Его губы зашевелись, словно борясь с моим прикосновением. Но потом сдались. У него из горла вырвался вымученный звук, и он сдался под напором моего рта. Сдался моему прикосновению.
Сердце чуть не выскочило у меня из груди, когда его губы задвигались под моими губами. Сквозь меня яркими вспышками проносились образы, возникшие где-то в глубине моего сознания. Я, ещё маленькая, в своей спальне. Кролик на полу у стены моей комнаты… ему больно, он плачет.
И я его поцеловала. Поцеловала, чтобы избавить его от боли. В замешательстве от пронесшегося у меня в голове образа я распахнула глаза. Я не знала, когда это было. Не знала, было ли это вообще. Но не успела я об этом подумать, как Кролик прорычал мне в рот:
— Куколка.
И толкнул меня назад. Он пожирал губами мой рот, мои руки соскользнули с его щек и побежали вниз по мышцам его груди.
— Кролик, — прошептала я, поймав его взгляд.
Его зрачки потемнели и расширились.
— Его запах, — произнёс он, опершись руками о стену и пригвоздив меня к кирпичной кладке. — Его гребаный запах… его дыхание. Я весь в нем. Я, бл*дь, весь в нем с ног до головы!
Он провёл ладонью по волосам и скользнул вниз по крови у себя на шее.
— Мне нужно от него избавиться. Мне нужно очиститься от этого. Нужно, чтобы его запах и дыхание убрались на хрен с моего тела и из моей головы.
Слезы с ещё большей силой потекли у меня из глаз. Я пробежала руками по его груди.
— Куколка, — прорычал он. Он оскалил зубы, и впился в меня безумным взглядом. — Отвали от меня. Отвали от меня на хер!
Но я этого не сделала. Я наклонила подбородок и уставилась на него. Я усерднее задвигала руками. Наполняя его кожу своим запахом, обдавая своим дыханием.
— Моё, — бросила я, скользнув ладонями к его бедрам. Опустив руки ниже и коснувшись его промежности.
— Мой запах, — сказала я, рывком расстегнув пуговицу у него на брюках.
Кролик приблизился ко мне, его левая рука нависла над моим горлом. Его дыхание щекотало мне ухо, по коже пробежал острый наперсток. Кролик царапнул зубами мое плечо. Я обхватила его рукой за шею и притянула к себе.
— Мое дыхание на твоей шее.
Я расстегнула его брюки и сбросила их на пол. Кролик запрокинул голову, а затем прижался лбом к моему лбу.
Потянувшись вперед, я сжала рукой его эрекцию и приблизилась губами к его уху.
— Мой член, — произнесла я.
Кролик ударил кулаком по стене рядом с моей головой и зарылся лицом мне в шею.
— Вбери в себя мой запах.
Он толкнулся мне в ладонь твердым, набухшим членом.
— Возьми мое дыхание. Возьми моё прикосновение, — я прикусила губу и произнесла. — Возьми меня.
Кролик сорвался. С утробным рычанием он потянулся вниз и задрал мне юбку. Его требовательные руки нашли мои кружевные трусики, совсем промокшие от недавнего созерцания его бесподобной расправы. Стянув с меня трусики и бросив их на пол, он потёрся щекой и губами по моей шее, по лицу, по груди. Его пальцы пробежали по моим складочкам, и я запрокинула голову к стене.
— Кролик, — застонала я, скользнув руками по его волосам и сжав в пальцах черные пряди.
Ощутив у себя на коже его прерывистое дыхание, я улыбнулась.
— Ты ко мне прикасаешься.
Он громко застонал и вжался в меня пахом.
— Ты забираешь его запах и дыхание.
Кролик поднял голову и заглянул мне в глаза. Он замер. Я замерла. По его лицу размазалась кровь Кота. Его глаза вспыхнули, и я поняла, что кровь теперь и у меня на лице. Затем он бросился на меня. Он потянулся вперед и стремительно развязал ленты у меня на корсете. Мои груди вырвались наружу, он взревел и обхватил мои бедра своими крепкими руками. С силой, свойственной только моему Кролику, он поднял меня с пола и закинул мои ноги себе на пояс. Я вскрикнула, когда он откинул юбку моего платья и приставил свою плоть к моему входу. Он посмотрел мне в глаза и плотно стиснул челюсти. Я помотала головой, услышав у себя в голове голос Эллис.
«Они меня связывали. Они врывались в меня против моей воли. У меня сильно болело между ног. Я постоянно чувствую их у себя между бедер…»
— Уходи! — прошептала и зажмурила глаза.
Мне не нравилось то, что твердил у меня в голове голос Эллис. Мне хотелось очистить ее от прикосновений тех нехороших мужчин. Мне хотелось, чтобы Кролик убрал этих мужчин у меня между ног.
— Твой запах, — сказала я, почувствовав, как Кролик застыл без движения.
— Твое дыхание, Кролик. Прикоснись ко мне… Сотри их с моей кожи… с кожи Эллис, — опомнилась я. — Забери их из тела Эллис.
— Куколка.
Кролик вошел в меня. Я закричала, царапая голую спину Кролика и ощущая, как он заполняет меня своим напряженным членом. Он с силой ударил одной рукой по стене, а другой сжал моё бедро.
— Куколка, — снова зарычал он, погружаясь в меня на всю его длину.
Я кричала. Кричала, закрыв глаза и отгоняя прочь прикосновения того мужчины. Мужчины, который всегда уводил Эллис. Мужчины, который всегда делал ей больно. Который всегда говорил…
— Трахни меня, — приказала я, выпалив требование того нехорошего мужчины, как своё собственное. — Трахни меня, Кролик. Смой их запахи.
Я лизнула ему шею.
— Отбери у них силу.
С криком боли Кролик придавил меня грудью. Непрерывно двигаясь внутри меня, он прижался своей кожей к моей коже. Он скользил щекой по моей щеке, губами по моим губам. Он жадно вдыхал меня, а я вдыхала его, а затем он начал вколачиваться в меня. Он резко двигал бедрами взад-вперед и заполнял меня своим членом. Вытесняя из Эллис член того плохого мужчины.
Я впилась ногтями ему в спину.
— Кролик, — пробормотала я, когда у меня в руках и ногах начал пробуждаться трепет того блаженства, которое охватывало меня, когда я трогала себя между ног.
— Куколка, — выдохнул мне в шею Кролик. — Моя Куколка… моя. Ее запах. Ее вкус. Ее дыхание. Ее киска.
Он увеличил скорость. Увеличил ее настолько, что я закатила глаза и разлетелась на кусочки, все части моего тела стали такими легкими, что мне показалось, будто я парю в воздухе.
Кролик издал долгий, низкий и надсадный рёв, потом излился в меня, полностью заполнив меня собой. Весь Кролик. Мой Кролик. Мой Кролик, его Куколка.
Кролик крепко держал меня, прижимая к стене своим телом. Я прильнула к его липкой коже, и мои губы растянулись в улыбке. Он откинул голову и посмотрел мне прямо в глаза.
— Моя сперма, — шепотом сказал он.
Когда он потянулся между нами, вынув из меня свой член, у меня по спине пробежала дрожь. Я застонала от чувства потери. Его пальцы пробежали по тому месту, в котором он только что находился.
— Твоя сперма.
— Кролик, — тихо сказала я и, с трудом шевеля ногами, коснулась нетвёрдыми ступнями пола.
Как можно медленнее я провела руками вверх по его скользкой от крови и пота груди.
— Я прикасаюсь к тебе.
У Кролика из груди вырвался долгий, мучительный вздох.
— Я прикасаюсь к тебе, Куколка, — сказал он, потянувшись вперед и обхватив ладонями мои груди.
У меня на глаза набежали слезы. Прикасается ко мне. Мой Кролик наконец-то ко мне прикасается. Я так долго этого ждала, запертая в комнате с множеством дверей, слишком большая, чтобы войти в Страну Чудес, чтобы быть с ним. Чтобы следовать за ним.
— Нам надо идти, — произнес Кролик, не переставая скользить руками по моему телу.
Я тоже не могла оторвать от него рук. Он поцеловал меня в середину ладони. Затем отстранился и твердо сказал:
— Мы должны идти, — он приподнял бровь. — Нам предстоит совершить еще больше убийств. Уничтожить еще больше плохих людей.
Жар спиралью закрутился у меня в животе и устремился мне между ног.
— Да.
Я подняла руку к его карману и вытащила оттуда колоду карт.
— А-ха! — воскликнула я, отыскав в ней нарисованное карандашом лицо Чеширского Кота.
Я отошла от Кролика. Я провела картой с Чеширским Котом по щекам Кролика и, пока он неотрывно глядел на меня завороженным взглядом, сунула свободную руку в карман своего платья. Я открыла зубами тюбик губной помады и, войдя в кровавое месиво, приблизилась к распластанному на полу Коту.
Стерев с его лба кровь, я коснулась губной помадой его посеревшей кожи. Высунув от напряжения язык, я старательно вывела прямо на его лице надпись «БОЛЬНЫЕ УБЛЮТКИ».
— Плохая, плохая киса, — с укором произнесла я.
Любуясь улыбкой, которую вырезал на его лице Кролик, я просунула карту ему между зубов.
— Четверка червей.
Я выпрямилась и увидела, что Кролик за мной наблюдает. Он собрал с пола свою одежду, но я знала, что все это время он не сводил с меня глаз.
Никогда не сводил.
Как мне и хотелось.
Я повернулась к нему лицом.
— Мне понравилось прикасаться к тебе, Кролик.
Его взгляд пробежал по моему запачканному кровью телу, а затем взметнулся к моим глазам.
— Мне тоже нравилось прикасаться к тебе, милая Куколка.
Я улыбнулась и пошла к нему. Я провела ладонью по его руке и сплела вместе наши пальцы. Мы оба уставились на наши сцепленные руки.
— Думаю, нам всегда нужно прикасаться, Кролик.
— Да, — хриплым и надтреснутым голосом произнес он.
— Так никто из нас не потеряется в Стране Чудес.
Он медленно поднес к губам наши сцепленные руки и, поцеловав мои пальцы, сказал:
— Как пожелает моя дама.
Смех заклокотал у меня в груди и выплеснулся в спёртый воздух подвала. Он выпустил мою ладонь и затянул ленты у меня на корсете. Когда они были полностью завязаны, он взял меня за подбородок и наклонился ко мне для поцелуя. Соприкоснувшись со мной губами, он сначала поморщился, но потом расслабился.
Оторвавшись от моих губ, он легонько постучал по нарисованным у меня на лице римскими цифрам.
— Пора уходить. Мы ведь не хотим опоздать.
11 глава
Куколка
«Согласно последним отчетам полиции, это уже второе из двух очевидно связанных между собой убийств. Близкие к полиции источники сообщили нам, что детективы называют преступников «Больными ублюдками». Похоже, это подпись убийц, оставленная розовой помадой на месте преступления. Обе жертвы — белые мужчины в возрасте пятидесяти лет. К ним также может иметь отношение еще одно убийство пожилой женщины в Далласе и похищение девушки, также из Далласа. На данный момент для установления личностей преступников нет никаких зацепок. Полиция просит общественность проявлять бдительность и немедленно сообщать о любых подозрительных проявлениях, замеченных в их районе. Мы вернемся сразу после рекламной паузы».
Я завизжала, глядя в телевизор, и подпрыгнула на диване.
— Кролик! — позвала я.
Кролик вышел из ванной. Вокруг бедер у него было обернуто полотенце, а еще влажная после душа кожа блестела от воды. Мои глаза скользнули по его телу. Теперь я знала, каково его чувствовать, ощущать его на вкус.
Он подошел и встал за диваном, его рука коснулась задней части моей шеи, удерживая меня на месте. С тех пор, как мы покинули дом Чеширского Кота, он прикасался ко мне, когда только мог. И я тоже к нему прикасалась.
Он погладил заднюю часть моей шеи, и тут женщина в телевизоре снова заговорила.
«Помимо имён убийц, источники сообщили нам о том, что на каждом теле были обнаружены нарисованные от руки игральные карты. На первой жертве, в Далласе, — дама червей; на второй, в Амарилло, — тройка червей; и на месте последнего убийства — четверка червей. Мы будем держать вас в курсе развития событий».
— Видишь, Кролик? — я посмотрела на Кролика, который не отрывал взгляда от телевизора.
Он кивнул, но ничего не сказал. Только гладил меня по шее.
После нашего последнего убийства Кролик вызвал полицию. Он хотел, чтобы полиция Страны Чудес знала, что Чеширский Кот, наша четверка червей, мертв.
— Кролик, они о нас знают! — радостно закричала я. — Они знают, кто мы такие!
Кролик выпрямился, взял у меня из рук пульт и выключил телевизор. Я нахмурилась.
— Я же смотрела!
— Тебе нужно принять душ.
Кролик взглянул на мое платье и в отвращении скривил губы. После убийства Кота я так и не переоделась. У меня на коже все еще была его кровь.