Вписанный в пирамиду шар был целиком в распоряжении пилота. Не существовало деления на рабочий и жилой отсеки, все свое время пилот проводил в сфере диаметром восемь метров, находящейся в центре шара. Все остальное пространство занимала метровая защитная оболочка и находящаяся под ней метровая же функциональная.
При необходимости истребитель мог входить в атмосферу без особого вреда для своей конструкции, только вот с полетами в условиях плотных слоев воздуха были проблемы, скорее, эта опция была для экстренной посадки. Но все равно, рекомендовалось сажать пепелац на что-то менее массивное, чем планеты. Такие истребители, сотнями переносимые в гипершариках, служили в основном для охраны и разведки.
Вводный курс занял примерно час, я с неожиданным удовольствием попрактиковался в проникновении в монолитный корпус истребителя через незаметный технический лаз, сразу после использования заполняемый материалом защитного кожуха, удостоверился, что у меня нет признаков клаустрофобии в не слишком большом помещении без окон и дверей. Впрочем, при желании оболочка становилась условно прозрачной, и можно было представить, что висишь в бескрайнем космическом пространстве.
Внутри в стандартной комплектации не было даже ложемента, привычного по фильмам, костюм, совмещенный с системой жизнеобеспечения и гигиены, менялся раз в сутки, а в остальное время сопрягался с системами корабля.
Для пилота имелся медицинский отсек, глубиной примерно сантиметров восемьдесят, на стене помещения, там рекомендовалось спать, одновременно проводилась реабилитация, питание и удаление физиологических жидкостей. Так что гадить под себя в скафандр пришлось бы нечасто, и то хорошо.
Управление истребителем осуществлялось любым удобным пилоту способом, я выбрал ложемент с подобием игрового джойстика, на подлокотниках для каждой руки, только кнопок было побольше, и при желании можно было изменить его по ситуации.
Уже расположившись в кабине – в привычном для каждого зрителя фантастических сериалов положении, я вывел изображение окружающего меня пространства в виде дополненной реальности, все-таки какой-то барьер между мной и окружающей средой я хотел оставить.
Мой красавец-истребитель стоял в ряду из десятка таких-же в каком-то неприглядного вида ангаре. На потолке светился контур, видимо, это и был шлюз для вылета, расстояние до него было метров сто-сто пятьдесят, так что взлетев, я бы не задел стоящие рядом летательные аппараты. Взлетать оказалось проще простого, отдав команду, я дождался, когда штырь вытолкнет мой кораблик на высоту метров тридцать, прямо над торчащими пирамидками, и передаст захватам, потащившим меня прямо к шлюзу. Я понимал, что нахожусь на самом деле в капсуле, в подвале прямо под столовой, на Земле с ее нормальным тяготением, но все равно сьеденная рыба подкатила к горлу, чувство невесомости ощущалось каждой клеткой.
Контур изменил цвет с красного на зеленый, преграда между мной и тем, что находилось за оболочкой ангара, исчезла, и мощным толчком меня вынесло за пределы взлетного модуля. Прямо в открытый космос.
На моёй Земле люди были готовы платить по несколько миллионов долларов только за то, что их доставят на расстояние километров четыреста от Земли, это как на машине три-четыре часа проехать. Такси стоило бы примерно пять тысяч рублей, а тут – в двести тысяч раз дороже. Разница между горизонтальным и вертикальным перемещением. Считается, что увидеть Землю из космоса – незабываемое впечатление, прекрасное и вдохновляющее. И уникальное, недоступное подавляющему населению планеты. За это и платят деньги, как за картины Сая Твомбли или Френсиса Бэкона, хотя, по правде говоря, Земля выглядит гораздо лучше небольшого куска холста с детскими каракулями.
Небольшой голубой шар с очертаниями облачного покрова и континентов, размером примерно раза в четыре больше видимой с Земли Луны, которая тоже присутствовала и была размером с нынешнюю Землю, выглядел красиво и хрупко. Но не на двадцать миллионов долларов, возможно, я просто не ценитель. А вот бескрайнее пространство, усыпанное звездами, действительно поразило, как и то, что тут есть возможность их достичь.
Расстояние до Земли определилось в триста двадцать тысяч километров, мне предстояло долететь до Луны, освоиться с элементами управления, а потом обратно опустить истребитель в ангар. Сто шестьдесят тысяч километров в безвоздушной пустыне, отделенной от меня метровой защитной оболочкой истребителя.
Я вывел траекторию полета на отдельный «экран». Ничего сложного, короткий разгон в течение пятнадцати минут до ста тысяч километров в час, потом облет по маршруту около часа, возвращение, и в конце торможение и маневрирование с посадкой на прежнее место. При таком режиме перегрузки в три g почти не воспринимались.
Управление ничем не отличалось от компьютерной игры. Медленно отдалился от ангара, оказавшегося частью сложного космического комплекса, с многочисленными выступами и технологическими приспособлениями, даже какие-то стеклянные стены были, за которыми виднелись снующие люди. Когда расстояние превысило сто километров, диспетчер, который, как оказалось, следил за моими потугами, дал разрешение на разгон, и я втопил.
Ну как втопил. Это на Земле, когда рвешь со светофора, или на самолете разгоняешься, ускорение чувствуется, а тут даже положение звезд не изменилось, словно как висел в пустоте, так там же и остался. Тройной силы тяжести не чувствовалось, включились гравикомпенсаторы, как висел в своем ложементе на одном месте, так и остался. На передней вершине пирамиды появился мерцающий диск, противометеоритная защита, отклоняющая магнитным полем все предметы с импульсом меньше сотни тысяч ньютонов, иными словами, граммовый кусочек материи, разогнанный до скорости света, такая защита не остановила бы. Беда-печаль.
Меж тем Луна начала увеличиваться в размерах, за время разгона я прошел десятую часть расстояния и вышел на крейсерскую скорость. За час я должен был достигнуть орбиты спутника Земли и вернуться обратно. В качестве бонуса предлагалось расстреливать попадающиеся на пути следы жизнедеятельности землян – брошенные спутники, выработавшие свой ресурс автоботы и прочую рухлядь. На скорости в сто тысяч километров в час все это представляло нешуточную опасность для несущегося в «пустоте» истребителя, и разогнанные до долей скорости света сгустки плазмы якобы должны были эти препятствия устранить. Поскольку каждый выстрел замедлял бы движение моё го пепелаца, одновременно с ним такие же по импульсу заряды фотонов отстреливались из задних двигателей. Так что я представлял нешуточную опасность для потенциальных спутников по групповому полету, не знаю, как насчет поражающего действия, но ослепить – вполне.
Такое времяпрепровождение мне быстро надоело, играли мы в такие игры ещё на кнопочных телефонах, сложность примерно такая же, чуть меняешь курс и херачишь по цели. Так и уснуть можно.
Дотянулся через меню до записей из смарта, дядя, как и обещал, все загрузил мне на модуль, врубил Скутер, с криком FIRE сделал крутой вираж, насколько это вообще возможно в вакууме, и погнался за ближайшим куском какой-то обшивки. Раздербанив его с первого выстрела, стал выискивать цели покрупнее.
Видимо, местный компьютер посчитал, что уровень сложности надо бы поднять, и обломков стало побольше, попадались даже метеороды со скоростями, сравнимыми с моё й. И тут проявилось замечательное свойство моё го истребителя, он на время до пяти минут давал ускорение до 20 g. То есть, в принципе, за эти пять минут я мог разогнаться в три раза. А это почти восемьдесят километров в секунду, на таких скоростях мелкие обьекты, до десяти метров, практически не видны. Зато появилась возможность кратковременно рвануть за каким-нибудь метеороидом, и пока он не скрылся из прицельного указателя, расстрелять его.
Летать стало значительно интереснее. Я разгонялся, тормозил, стрелял по всему, что движется, набирая какие-то баллы, получил несколько повреждений обшивки и потерял картридж с топливом – по переборке скользнул метеороид метров пять в диаметре, вырывая защитный слой, как я вообще его словил, удивляюсь. Такая точность слепой природной мощи настораживала, словно кто-то прицельно по мне долбил этими камнями. Зато потренировался в новом способе уничтожения обьектов – отлетев подальше, долбанул по картриджу плазменным зарядом, только мгновенное затемнение и выставленные щиты спасли меня от слепоты и выхода в реал. Рвануло знатно, словно маленькое солнце зажглось, и это всего от нескольких граммов антивещества.
Под конец пролетел над поверхностью Луны, снизив скорость до пяти тысяч км в час и уничтожая попадающиеся валуны. Читал как-то интернете, якобы водятся там живые булыжники, которые ползают, оставляя следы на реголите. На этих лунных камнях я и отыгрался, действительно, раз уж ползают, то значит, ксеноорганизмы, подлежат уничтожению.
На датчике топлива стояла отметка в 90 процентов, у боезапаса – три четвёрти, нехилый такой ресурс для обычного истребителя, причем не уверен, что изначально там и там была сотня. Развлекался я уже часа два с половиной, вот так сядешь вечером за комп на десять минут, и встанешь на следующее утро. Помахал на прощание виртуальной Луне и лег на обратный курс.
Врубил разгон посильнее, раз уж есть такая возможность. До ста пятидесяти тысяч разогнался за три минуты, вырубил двигатели и начал выискивать глазами встречные цели, тем более что стрелять я мог в любую сторону – пушек-то четыре, вертись только, верха и низа нет, невесомость, вестибулярка справляется. За двадцать минут полета снизил боезапас ещё на два процента, карта показала, что до ангара осталось буквально десяток тысяч километров. Тормозить пришлось с обратным ускорением в 6g, промахнулся буквально на несколько сот километров. Сделал вираж, как это возможно с изменением вектора импульса, и на небольшой скорости направился к ангару.
Внезапно зазвучала сирена, прям как при пожаре, подсветка кабины заморгала красным светом.
«Нападение. Внимание, ты атакован. Обнаружены враждебные цели». Корабль чуть тряхнуло, индикатор целостности обшивки уменьшился на долю процента.
Вот это понимаю, игра. А то расслабился, по булыганам пострелял, и доволен. Посмотрел на тактический экран – ангар подсвечен зелёным, три обьекта километрах в ста от меня – красным. Судя по скорости, лететь им с минуту, плазменные заряды летят практически мгновенно, не отследить и не увернуться. Пока есть немного времени, приблизил одного из нападавших. Куб, или октаэдр, как кому больше нравится, значит, у него против моих четырех рельсотронов шесть, а на троих – восемнадцать.
Всего могу выставить четыре щита, плазменный заряд – обьект с высокой энергетикой, но малой массой, даже при огромных скоростях щит ему не пробить с первого раза, а обшивка, судя по всему, выдержит не одну тысячу таких выстрелов. Что при заявленной скорострельности составляет чуть больше минуты. С выставленным щитом плазматрон того же двигателя не работает, значит, рабочий у меня сейчас только один.
Резко изменил вектор движения, разворачиваясь к атакующим одним из оснований. Теперь щиты, перекрывая друг друга, закрывали конструкцию почти полностью.
Враги прекратили обстрел и начали расходиться треугольником, беря меня в клещи. Ну что же, отличная тактика, как только они войдут со мной в одну плоскость, туго мне придется. Так что снова меняю вектор движения, уходя перпендикулярно их сближению. Надо же, словно снова он-лайн в стрелялку рублюсь, ну погодите, и не таких осаживали. Противник не ускоряется, ну да, тут же не атмосфера, скорость просто так не сбросишь, тормозить двигателями надо. А я наоборот, втопил максималку и рванул к тому, который ближе оказался. Виртуал, тут бояться нечего, подумаешь – собьют, быстрее к себе в комнату вернусь.
Счетчик попаданий отсчитывал повреждения корпуса, уже почти три процента, и это за четвёрть минуты. Ну да, летел на трех движках, так только максимального ускорения достичь. Когда до цели оставалось буквально с километр, время для меня словно замедлилось. Надо же, пси-модуль и в виртуале работает, красота. Несколькими очередями плазмы по щиту заставил противника перенести защиту на одну из граней. Отлично. Километр на моё й скорости – это доли секунды, правда, для меня они растянулись раз в десять. А вот для противника – нет. Я уже пересек плоскость щита, когда пилот кубика решил, что пора пострелять в подставившуюся цель. Вот только на таких относительных скоростях, видимо, целеуказатель точно не работал. С этим я уже столкнулся, когда расстреливал метеороиды – пролетавшие совсем рядом даже не определялись толком. Ну вот сейчас я такой же метеороид, только с активной жизненной позицией. И кое-каким налетом на симуляторах.
Выстрелами я перерубил два сходящихся ребра куба, у этих моделей они были тоньше моих, и соответственно защитный слой слабее. Теперь у него на один двигатель меньше. Да, точно, третье ребро тоже удалось перебить, так что противнику пришлось закрыться щитами, но стрелять он прекратил, нечем. Вот ссыкун, спрятался, значит. Хотя всего двенадцать ребер, пока я их все добью, меня уже самого в пыль разнесут
Я, обстреливая его двумя пушками из трех, с одним включенным двигателем уже несся к другой цели. Высокая начальная скорость с небольшим ускорением позволила мне сблизиться с ней уже через десяток секунд.
Третий резко ускорился и почти сблизился с нами, когда я пошел практически на таран. Расстояние между мной и вторым нападавшим было буквально несколько десятков метров, на таких скоростях мы практически вступили в физический контакт.
Этот решил последовать моё й тактике, но целью сделал не ребра, а сам двигатель. Умное решение, если бы не было щита, но защита строилась по принципу поля в форме сферы, так что я просто ужал ее, повышая плотность, и вдарил из трех других плазмаганов.
Опять повезло, тройной выстрел снес ребро и оторвал один из двигателей, в пространство полетели обломки, а главное – картриджи с антиматерией, один из которых я сразу разнес.
Вообще, теоретически, антиматерия не взрывается просто так, находясь в защитном магнитном поле, но плазма уничтожает само поле, а уж дальше вещество и антивещество сами друг друга находят. Десять граммов в картридже дадут примерно полмегатонны, на такое щиты не рассчитаны.
Ребра у куба снесло взрывом, поскольку третий только подлетал, а первый пытался меня догнать, то все три противника оказались близко друг от друга.
Хорошо, когда за тебя может думать искуственный интеллект, я просто отдал команду на поиск картриджей, оставшихся без защиты, и мне тут же подсветились десятка полтора целей, которые я и обстрелял сразу из трех плазмаганов – преимущество пирамиды, задние орудия могут стрелять вперед, а оставшийся свободным двигатель – ставить щит.
Взорвались не все, но и тех, что попали под обстрел, хватило с лихвой. Их разнесло в разные стороны, конструкции, не слишком, на мой взгляд, надежные, распались – шары отдельно, рама с двигателями отдельно, это вам не пирамида, где диаметр шара значительно меньше длины ребра. В кубе они почти одинаковы, и при значительном физическом воздействии такая конструкция разрушается гораздо легче.
Да что там, даже меня тряхнуло неслабо, а я успел отлететь на два-три километра, оставшиеся без щита фотонники чуть не оторвало, два двигателя не подавали признаков жизни.
Ну и ладно, на такт-карте один из противников ещё горел красным, но я уже был в двадцати километрах от ангара, и, выставив щит, маневрировал, подбираясь к открытому шлюзу. Благо мне нужно было не набрать скорость, а сбросить, с этим прекрасно справлялся оставшийся фотонный двигатель.
Противник было рванул ко мне, но передумал – щит я продолжал держать, а его трех оставшихся чудом двигателей, оставшихся на одной из граней, не хватило бы для одновременного движения и нападения. Так что я спокойно, на остатках скорости, зарулил в ангар, где меня и подхватили захваты.
Гейм, так сказать, овер.
Сквозь условно прозрачную обшивку истребителя было видно, как ко мне направляется процессия из нескольких парней в военной форме и с оружием в руках, видимо чтобы поздравить с окончанием задания. Дожидаться их не стал, и так ясно, что орден дадут, и дал команду на выход из капсулы. Хорошего понемножку.
Вылез, потягиваясь, огляделся. Капсула, в которую залезла стройная круглозадая капральша, все ещё была подсвечена красным, где остальные из нашей дружной компании убивали время, я не видел, но предположил, что они все ещё в выдуманных мирах. Ну им рано не вставать, а вот меня в девять утра будет ждать великий и ужасный, так что на сон осталось всего шесть-семь часов.