– Раз уж вы спрашиваете – да, мисс Бекуорт. – Он широко раскрыл глаза. – А почему вам это интересно?
– Потому что я – любопытная Варвара, – дерзко ответила она, подняла телефонную трубку и принялась набирать номер.
Пока профессор был на обходе, Джулия позвонила миссис Вентон и безличным тоном передала сообщение.
– Кто вы? – грубо спросила та.
– Секретарь профессора ван дер Дрисмы.
– Куда он ушел? Вы должны это знать. И когда он вернется?
– Миссис Вентон, я не имею понятия, когда он вернется, и передала вам слово в слово то, что он сказал.
– Он же там, правда? – не собиралась сдаваться миссис Вентон.
– Нет, его здесь нет.
– Я вам не верю, – огрызнулась миссис Вентон и бросила трубку.
Когда профессор вернулся, Джулия безо всяких эмоций передала ему содержание разговора. И ее совершенно не удовлетворило, что в ответ шеф лишь фыркнул.
В пять часов он оторвал взгляд от компьютера.
– На сегодня все, мисс Бекуорт. Хорошего вечера.
Джулия прибрала стол, попрощалась и пожелала профессору хорошего отпуска.
Той ночью она как следует поплакала, думая о профессоре и его поездке в Голландию. "Возможно, он вернется уже женатым", – горестно думала Джулия. Теперь легко рассчитывать на его дружелюбие, ведь Саймон должен быть счастлив.
Профессор был не так уж счастлив и понимал, что никогда не будет, если только Джулия не станет его женой, но чувствовал удовлетворение от своих тщательно выстроенных планов. Разлука смягчает сердце, напомнил он себе, подъезжая к Дувру. И если прекрасное лицо любимой не станет отвлекать его каждый день, Саймон сможет точнее обдумать выстраиваемые в уме схемы.
До своего дома в Лейдене профессор добрался очень поздно, но Сиска и Джейсон с радостью встретили его. Врач поужинал, пока экономка рассказывала ему последние новости, вывел на прогулку обрадованного Джейсона, лег в постель и уснул спокойным сном человека, знавшего, что он хочет сделать и готового потрудиться.
На бесхитростный вопрос миссис Бекуорт, как поживает профессор, пришедшая домой Джулия кратко ответила, что не знает, так как он уехал.
– Не навсегда? – в смятении спросила мать.
– Нет, нет. Он уехал вечером в Голландию в отпуск. И не знает, насколько. Меня перевели к доктору Уолтерсу – его секретарша больна.
– О, хорошо, это приятная перемена, дорогая. А он милый, этот другой доктор?
– Он медицинский консультант. Хороший, но зануда.
«Не самый лучший ответ», – подумала мать.
– Будем надеяться, что Саймон хорошо отдохнет. Уверена, он это заслужил.
Джулия пробормотала что-то в ответ и сбежала, чтобы помочь Эсме с математикой.
Доктор Уолтерс был рад видеть новую помощницу. Мисс Фрисби, его собственный секретарь, объяснил он, плохо себя чувствовала уже несколько дней – что-то с зубами.
– Боюсь, она пренебрегала регистрацией и так далее – ей было не до этого.
Обнаружив полный беспорядок в шкафах, Джулия заключила, что мисс Фрисби неважно себя чувствовала не неделями, а скорее месяцами. Эта неразбериха добавит лишних часов работы, не говоря уже о рутинных делах, которыми также надо заниматься. Возможно, если ее зубы не вылечатся, мисс Фрисби уволится. Джулия знала ее в лицо – изможденная девушка с растрепанными волосами и высоким громким голосом. Они с Джулией лишь обменивались приветствиями. Не больше.
На стол профессора наваливали груды почты, поэтому Джулия быстро решила, что будет приходить на работу на час раньше. Днем она была занята. И вечером, по возвращении домой, ей всегда хватало дел: помочь Эсме с домашней работой, поговорить с матерью и похлопотать с Ласкомбом по дому. Несмотря на все это, дни тянулись медленно.
Профессор отсутствовал несколько дней, когда Эсме получила от него открытку. Она была из Лейдена, с видом Рапенбурга.
Профессор написал своим почти нечитаемым почерком: «Однажды я покажу тебе эти места. Спроси у сестры, помнит ли она их».
Эсме, гордо показывая открытку, задумчиво сказала:
– Он никогда не зовет тебя Джулией, правда? А ты называешь его Саймоном?
– Конечно, нет. – Джулия не собиралась грубить и быстро добавила. – И не должна – он довольно важная персона в больнице.
– Да, но когда вы наедине? – настаивала Эсме.
– Он по-прежнему мой босс.
– Интересно, что он делает? – задумчиво проговорила Эсме.
Джулию это тоже интересовало, но она промолчала.
Саймон сидел во главе стола в довольно мрачной столовой особняка Дрисма. Крупный квадратный дом, чей внешний вид соответствовал внутреннему убранству, напоминая ушедшие времена, стоял на землях, ограниченных заливными лугами, с озером, обсаженном деревьями и кустами, вблизи узкой проселочной дороги. За поворотом виднелась маленькая деревня, ее домики таяли вдалеке.
За столом находилось множество людей. На дальнем конце стола лицом к Саймону сидела его мать, затем двое его братьев с женами, еще один брат, только изучавший медицину, и самая младшая из детей – сестра неполных семнадцати лет.
Разговор шел живо, поскольку, несмотря на близость характеров, родственники жили далеко друг от друга и редко могли собираться вместе. Саймон унаследовал дом от отца и, пока не женится, делил его с мамой, сестрой и – когда тот мог выбраться из больницы – младшим братом Хьюго.
Сейчас говорила мать:
– Хотела бы я, чтоб ты женился, Саймон. Тебе пора вступить во владение этим поместьем. Я знаю, что у тебя есть очаровательный дом в Лейдене, но ты должен проводить больше времени здесь. Возможно, выходные? Я знаю, что ты работаешь в «Сент-Браво», но в наши дни так легко путешествовать…
Заговорила Селеста, младшая в семье:
– Должно быть, ты встречаешься с множеством девушек. Как насчет всех этих сестричек, или ты слишком благороден для них?
– Все они юны, красивы, и мы о них уже говорили, – легко ответил Саймон.
– Когда я звонила, ответила твоя секретарша. Она так же хороша, как ее голос? – спросила его младшая невестка и рассмеялась. – Я не сказала, кто я. Просто назвалась мефру ван Грааф. Подумала, возможно, ты не хочешь, чтобы она знала о твоей семье… В больницах гуляет так много сплетен, правда?
Профессор откинулся в своем кресле и беспечно ответил:
– Она даже симпатичнее, чем ее голос. Надеюсь, однажды все вы с ней познакомитесь, поскольку я намерен на ней жениться! – Он посмотрел через стол на мать. – Она тебе понравится, мама.
Та улыбнулась. Это была красивая женщина, чей величавый облик скрывал мягкую натуру.
– Если ты ее любишь, дорогой, то и я полюблю. Ты привезешь девушку познакомиться с нами?
– Надеюсь, но не сейчас. – Он улыбнулся. – Полагаю, она не слишком меня любит.
Раздался взрыв смеха.
– Саймон, что ты имеешь в виду? Почему она тебя не любит? Ты с ней ужасно обращался? – забросала его вопросами младшая сестра.
– Нет, нет, я отношусь к ней очень корректно. Каким-то образом мы начали не с той ноги. А она остра на язык.
– Именно то, что тебе надо, – сказала Селеста. – Она мне очень понравится. Как ее зовут?
– Джулия – Джулия Бекуорт. У нее зеленые глаза и бронзовые волосы, очень длинные и густые, и то, что англичане называют прекрасной фигурой.
– Со всеми изгибами? – спросила Селеста.
– Со всеми изгибами, – согласился он.
Поужинав, они собрались в гостиной по другую сторону просторного холла. Это была великолепная комната, где натертый деревянный пол покрывали чудесные коврики, полинявшие от времени. Парчовые шторы цвета «засохшей розы» обрамляли высокие узкие окна. Такого же оттенка накидки прикрывали расставленные вокруг уютные кресла. У стен стояли широкие шкафы, а между окнами – очень красивые напольные часы.
Здесь и там размещались небольшие столики со светильниками, а за огромным диваном напротив каменного камина – низкий журнальный стол. Ярко горел огонь. Задремавший перед ним Джейсон проснулся и подошел к хозяину, в то время как старый лабрадор, пес матери Саймона, едва махнул хвостом и продолжил спать.
– Ты сможешь остаться на несколько дней? – спросила госпожа ван дер Дрисма. – В прошлый раз ты так мало здесь побыл.
– Разве что на пару. Я должен через несколько дней вернуться в Лейден…
– Джулия знает, когда ты возвращаешься? – поинтересовался Хьюго.
– Нет, я и сам не совсем уверен.
Ян, который ухаживал за домом вместе со своей женой Беп, принес кофе, и семья допоздна засиделась за разговорами. Лишь за полночь все разошлись по комнатам.
Саймон, прогуливаясь с собаками морозной ночью по саду, очень хотел, чтобы Джулия была с ним. Хотел показать ей свой старый дом, познакомить с матерью и семьей, но приходилось набраться терпения.
Устроив собак в кухне, он поднялся по дубовой лестнице в задней части холла и отправился по широкому коридору в свою комнату. Когда он проходил мимо спальни матери, та открыла дверь.
– Саймон, дорогой, я так за тебя счастлива. Я начала думать, что ты никогда не найдешь ее – свою идеальную женщину, – но теперь приму ее с распростертыми объятиями.
Сын наклонился поцеловать мать в щеку.
– Отцу бы она понравилась, дорогая.
Через два дня он вернулся в Лейден, к Сиске, которая ждала его с великолепным ужином и в волнении выслушала новости из особняка Дрисма.
– Надеюсь скоро вас увидеть, – заметила она. – Я счастлива за молодую леди. Она мне сразу приглянулась.
Профессор не мог дождаться, когда снова увидит Джулию, но, тем не менее, отложил отъезд, чтобы успеть встретиться с несколькими друзьями и коллегами в госпитале. Но на третий вечер он доехал до Хука, поднялся на паром и отплыл в Англию.
Когда паром пристал в Харвиче, было холодно и облачно. Саймон добрался до Лондона и направился в свой коттедж. Блоссом, невзирая на годы, по-прежнему обладал великолепным слухом – он оказался в прихожей едва ли не до того, как профессор закрыл за собой дверь.
– С возвращением, сэр, – проговорил слуга с явным удовольствием. – Завтрак или ранний обед? Вероятно, вы плохо поели на пароме.
– Завтрак бы подошел, Блоссом. – Профессор посмотрел на часы. – Я пропущу обед, но поужинаю дома. Пока ты готовишь, я приму душ.
Искушение отправиться прямо в «Сент-Браво» и увидеть Джулию было велико, но сначала следовало уладить дела. Съев великолепный завтрак, врач сел в машину и поехал в свою приемную.
Миссис Кросс, его секретарь, сидела за своим столом
– О, хорошо, что вы здесь, – заметила она. – Я не знала, когда вы вернетесь – вы не говорили. – Она бросила на профессора укоризненный взгляд. – Но я записала несколько посетителей на завтра, начиная с четырех часов. И сказала, что позвоню, если вы не вернетесь сегодня.
– Великолепно, миссис Кросс. Есть письма, о которых мне надо знать?
– Множество. Вы хотите разобраться с ними сегодня или завтра утром?
– Я просмотрю их сейчас. Если принесете блокнот, я продиктую ответы, и вы сможете их отослать.
Когда профессор закончил диктовку, день уже клонился к вечеру. Доктор выпил чашку кофе с миссис Кросс и поехал в больницу. Уже начинался час-пик, и дорога заняла гораздо больше времени, чем обычно. Возможно, Джулия уже ушла домой.
Когда ван дер Дрисма открыл дверь кабинета, было около пяти. Джулия стояла на коленях и раскладывала кипу бумаг по кучкам. Верхний свет блестел в ее волосах, превращая их в красновато-коричневые с прожилками бронзы, и профессор на минуту замер, чтобы насладиться видом.
Когда доктор закрыл дверь, секретарша повернулась, и он пожалел, что ее лицо в тени. Саймон хотел увидеть, что же на нем отразилось, когда Джулия его заметила
– Я вас не ждала, – сказала она. – Все это абсолютно не готово.
Джулия говорила с раздражением, и профессор уныло подумал, что это не совсем тот прием, на который он надеялся.
– Что ж, теперь я здесь. Возможно, я вам помогу?
Глава 7
Профессор присел рядом на корточки, но Джулия не подняла глаз. Вид его больших красивой формы рук, перебирающих бумаги, вызвал у нее трепет чистого восторга – взгляд на лицо мог оказаться фатальным. Ее собственные руки дрожали. Профессор тут же с удовлетворением заметил это, хотя грустно напомнил себе, что, возможно, реакция вызвана гневом из-за его внезапного возвращения.
Он вежливо спросил:
– У вас было много работы? Мисс Фрисби еще не вернулась?
Джулия раздраженно ответила:
– Ее не будет еще два дня…
– Вам было сложно справляться с ее работой? – мягко поинтересовался он.
– Сложно? Сложно? – Джулия с силой бросила пачку бумаг. – Должно быть, зубы ее очень беспокоили.
Профессор подавил усмешку.
– Вы свели хаос к приемлемому уровню?
– Да. Теперь, когда вы здесь, я должна оставаться там до ее возвращения?
– Конечно, нет. Вероятно, я окунусь в водоворот работы, которая не оставит вам ни минуты на все остальное. Что это за бумаги?
– Карты пациентов, которые вы просили проверить. Некоторые из них из других больниц. Я разложила их, как могла.
Она поднялась на ноги. Профессор сделал то же и навис над ней.
– Почта на вашем столе, сэр. Я занималась рутинной корреспонденцией, а личные письма оставила на вашем журнале. Возможно, вы захотите взять их домой.
Он взглянул на часы.
– Берите пальто. Я отвезу вас домой.
– Спасибо, но нет необходимости…
– Не думаю, что речь идет о необходимости. Берите пальто, мисс Бекуорт.
– Я же сказала, – начала Джулия и остановилась, поймав его взгляд.
– Джулия, – сказал профессор тоном, который она не могла проигнорировать.
И потом, он назвал ее Джулией. Просто слетело с языка или сказано специально, чтобы ее убедить?
Она взяла пальто и, когда шеф открыл дверь, прошла мимо, не глядя на него. Должно быть, он прекрасно провел время в Голландии, решила Джулия, и почти наверняка видел ту девушку из Гронингена. Возможно, путь к женитьбе для них открыт. При этой мысли бедняжка на секунду закрыла глаза и споткнулась о порог.
Профессор поймал ее и поставил на ноги. Искушение не выпускать добычу оказалось столь сильно, что он поспешно освободил ее. К сожалению, Джулия поняла это неверно.
По дороге к машине ее милое лицо превратилось в надменную маску. Профессор решил не обращать на это внимание, оживленно болтая о пустяках на протяжении всей короткой поездки, а когда Джулия ледяным тоном предложила ему зайти, опровергая предложение каменным лицом, с удовольствием согласился.
Теплый прием, оказанный ему миссис Бекуорт и Эсме, более чем контрастировал с холодностью Джулии. Гостю предложили кофе, а Ласкомб выставил только что вынутый из духовки яблочный пирог.
– Рады возвращению? – непринужденно поинтересовался он. – Конечно, ваш дом заграницей. И все же, думаю, у вас есть друзья в Лондоне?
– Мы, – сказала Эсме. – Мы же друзья?
– Конечно, друзья, – заявил профессор. – И это напоминает мне, что у меня есть билеты на «Богему» в субботу вечером. Я был бы польщен, если бы вы составили мне компанию.
Эсме бросилась к нему.
– О, да, да, пожалуйста. Опера – и этот великолепный певец. – Она повернулась к матери. – Мама, скажи «да», пожалуйста…
– Очень мило с вашей стороны, Саймон. Это было бы прекрасным развлечением.
Миссис Бекуорт испытывала такой же восторг, как и Эсме.
Джулия ничего не сказала.
– Нам надо нарядиться? – спросила Эсме, заполняя неловкую паузу.
– Эээ… Что-нибудь симпатичное.
Профессор, так свободно справлявшийся с непроизносимыми медицинскими терминами, растерялся.
– Вы наденете смокинг? – спросила миссис Бекуорт. – Боюсь, ни у кого из нас нет модных нарядов.
Профессор взглянул на Джулию.
– В «Кафе Ройяль» на вас было что-то шелковое и зеленое. Оно бы прекрасно подошло.
– Это старая вещь, – заявила Эсме. – Джулия носит ее годами. Правда, то платье ей действительно идет.
– Очень полезный совет, Саймон, – сказала ее мать. – Мы бы не хотели вас сконфузить.