- Чего ты хочешь? – обратилась к старухе Лиза. – Зачем пугаешь эту девушку?
- Не ее я проклинаю, а тебя…
- Это меня не интересует, – спокойно заметила Лиза. – Твои проклятия ничего не стоят. К тому же я не сделала тебе ничего плохого…
- Ничего… – зло процедила Марфа. – Это из-за тебя меня не зовут больше к хворым и не покупают мои снадобья. Это из-за тебя со мной обращаются, как с шелудивой псиной. Я сдохну от голода…
- Идем со мной… Я велю накормить тебя и дать тебе все необходимое…
Сделав еще шаг, Лиза заметила припрятанную Марфой самогонку. Быстро сунув руку в старухины отрепья, Лиза вырвала у нее бутылку и забросила подальше, не обращая внимания на негодующие вопли Марфы.
- Черт бы тебя побрал, проклятая воровка! Ты украла мою самогонку! Да пропади ты пропадом! Да чтоб ты сдохла вместе со своим дорогим ребеночком!
- Жаль, но я не позволю тебе приносить сюда свои порочные пристрастия! – ответила Лиза, невольно вздрогнув и побледнев.
Подошедший Александр услышал проклятия Марфы. В ярости он сильным ударом повалил старуху на землю и грубо пнул ее ногой, собираясь растоптать, как зловредное насекомое. Лиза бросилась к мужу и изо всех сил вцепилась в него, в отчаянной попытке стараясь удержать.
- Шваль проклятая! – в бешенстве кричал Карелин. – Я раздавлю тебя, как клопа!
- Не нужно, Александр, прошу тебя, – взмолилась Лиза, – не убивай ее…
Карелин отступил на шаг.
- Владимир, кто позволил этой женщине войти в деревню? Вышвырните ее отсюда и забейте палками! – приказал он, бледный от гнева.
- Нет, Александр… они не сделают этого!
- Эта женщина прокляла тебя… Она прокляла нашего ребенка!
- Но ты же не веришь в подобную чушь?
- Конечно, нет, но я знаю, как нужно обращаться с подобными людьми.
Карелин резко оторвал от себя руки вцепившейся в него жены и, обернувшись, наткнулся на пристальные взгляды льва Ильича, попа и стоящего чуть поодаль побледневшего и чего-то ожидающего Федора. Во взгляде Лаврецкого читалось желание броситься на князя.
- Лев Ильич, – твердо сказал Карелин, обращаясь к лекарю, – окажите княгине любезность и проводите ее до дома…
- Я никуда не пойду, Александр, – решительно ответила Лиза. – Пока я здесь, в Карелинке, я не позволю тебе убить эту женщину, ты не отдашь такой приказ.
- Довольно, Лиза! Ни слова больше! – грозно крикнул Александр, и Лиза не осмелилась возразить ему.
Лиза увидела, как муж уходит прочь, но не убивать Марфу, как ей подумалось вначале.
- Убирайся навсегда из этого села, – грозно велел старухе Карелин, да помни, что своей жизнью ты обязана великодушию княгини.
И почти тут же, как по колдовству, праздник закончился. Гнев Карелина испарился, он остыл, но к жене не вернулся, а велел подать лошадь и куда-то ускакал. Опершись на руку Льва Ильича, Лиза забралась в бричку. Ей удалось уклониться от помощи Федора, но не удалось избежать его гневных, нелицеприятных слов по поводу того, что он думал о князе.
- У этого человека нет никакого уважения к жене, – возмущался Лаврецкий. – Вам, Лев Ильич, следовало бы обратить на это его внимание…
- Полагаю, Вы преувеличиваете те вольности, что может позволить себе наемный лекарь в отношении уездного владыки… – Лев Ильич как-то загадочно посмотрел на Федора и философски усмехнулся. – К счастью, ничего не произошло, за исключением досадной размолвки княгини с супругом.
К княжеской бричке подошел священник, чтобы попрощаться. Федор хотел сесть рядом с Лизой, но Лев Ильич помешал ему, попросив занять место на козлах рядом с Николаем, теперешним возницей, и Лаврецкий с глубоким негодованием выполнил его просьбу.
Добравшись до своих деревенских хором, Лиза узнала от Нюшки, что Карелин собрался наказать Владимира за то, что тот позволил Марфе войти в деревню. Она тут же решила переодеться и спуститься вниз, чтобы подождать там мужа. Как бы то ни было, а карелинская гордость склонилась перед ее желанием, камень свалился с души Лизы, и тревога исчезла из глаз. Теперь Лиза находила проклятье старой ведьмы каким-то ребяческим, и наказывать бедного Владимира было ни к чему.
Лиза быстро прошла по коридору и спустилась по лестнице. Она была уверена, что застанет внизу своего статного мужа, но через дворовую арку прошел другой человек, вернее, другая шла навстречу князю, умоляюще глядя на него и протянув вперед руки. Лиза застыла на месте, как вкопанная: Наташа Маслова была здесь и разговаривала с ее мужем.
- Александр, прости меня за то, что явилась сюда без приглашения, – услышала Лиза, – прости.
Наташа снова здесь. Эта женщина, которая представлялась ей врагом, просительно сжимала Александру руки и ждала от него каких-то слов. Радость княгини рассеялась, как дым; с ледяной улыбкой на губах она смотрела на них.
- Наташа, быть может, ты объяснишь мне, что означает твой приезд? – не слишком дружелюбно поинтересовался Карелин.
- Я приехала всего на несколько дней, воспользовавшись традиционным праздничным гуляньем. Мне нужно кое-что сказать тебе, спросить совета в делах. Мне так не хватает тебя, Александр, ведь Николаевка – основное твое имение…
Щеки Наташи были бледны, она выпустила из своих рук руки Александра. Девушка печально глядела князю в глаза. Тот с секунду изучающе рассматривал ее, а потом отвернулся, устремив взгляд вверх, на лестницу, где стояла неподвижно Лиза, словно стараясь решить, спускаться ли ей вниз.
- А сейчас прошу простить меня, Наташа. Полагаю, ты устала с дороги. Можешь подняться наверх, умыться и переодеться к ужину…
Наташа резко повернулась, проследив за взглядом Александра, и увидела молодую княгиню, только что спустившуюся по лестнице и неторопливо идущую к ним.
- О, княгиня! В вечернем платье! Теперь я понимаю, почему ты велел мне переодеться к ужину, – саркастично обронила Наташа, но Карелин не услышал ее насмешку. Казалось, глаза и уши Александра существовали только для того, чтобы созерцать и слушать приближающуюся к нему красавицу. Лиза полностью овладела своими чувствами и, скрыв недовольство, шла к гостье и мужу с любезно-светской улыбкой на губах.
- Добрый вечер, Александр... Милости просим, Наташа.
- Благодарю Вас, княгиня. Я так рада, что Вы в добром здравии.
- Лизонька, я очень сожалею о том, что случилось сегодня... – запинаясь, пробормотал Карелин.
- Это я сожалею, Александр. Ты поступил очень великодушно.
- Я рад, что ты так считаешь, но, со своей стороны, полагаю, что вел себя глупо, как последний дурак, ну да сделанного не воротишь.
- Проявление милосердия никогда не являлось глупостью, Александр...
Наташа, не имевшая представления, о чем идет речь, чувствовала себя лишней и даже униженной.
- Александр, – бесцеремонно вмешалась она в разговор, – я быстро перекушу на кухне и буду ждать тебя в кабинете. С Вашего позволения, княгиня, – откланялась Маслова и быстро ушла.
- В Николаевке стряслось что-то серьезное? Должно быть, именно так, раз Наташа забросила самое богатое твое поместье во время начала посевной.
- Твоя привычка дотошно и придирчиво разбираться во всех словах и поступках Наташи, особенно если речь идет о нас с ней, довольно неприятна.
Лиза посмотрела на мужа скорее изумленно, чем сердито. Она не хотела спорить, наоборот, хотела быть любезной и даже милой, но Александр проявлял к ней явную враждебность или неприязнь.
- Прости, мне жаль, что ты именно так расценил мои слова. Я не понимаю, почему ты злишься без всякой причины.
- А я не понимаю, почему ты так вырядилась к обычному ужину.
- Прости меня и за это тоже...
- Лиза, если ты думаешь, что будешь крутить мной, потому что я уступил тебе сегодня, то...
- Я ничего не думаю. – Лиза прижала руки к груди, словно извиняясь за неправильно истолкованные слова, и слегка покачала головой. – Просто я очень рада, что ты был справедливым, великодушным и человечным. Та несчастная женщина влачит нищенское существование, и не стоит воспринимать ее слова всерьез. Она сказала их, потому что была пьяна, и это смягчает ее вину, хоть и является жалким оправданием.
Лиза смотрела на мужа глубоким взглядом, словно хотела добраться до его души. Внезапно Александру безумно захотелось крепко-крепко обнять ее и поцеловать. Он пожалел, что тоже не напился до смерти, чтобы смягчиться и суметь забыть о прошлом Лизы, воспоминание о котором пробуждалось в его сердце всякий раз, как любовь переливалась через край. Это воспоминание заставляло кровоточить его любящее сердце и раненую гордость.
- Владимир ждет тебя в кабинете, Александр, – громко возвестила вошедшая, как всегда некстати, Наташа. – Он говорит, что ты велел его ждать там.
- Передай ему, пусть катится ко всем чертям, – не помня себя, заорал взбешенный Александр, – а если он добивается наказания, так я ему это устрою. Пусть возвращается к своим обычным делам и всю неделю не говорит мне ни слова! – На секунду Карелин задержал взгляд на Лизе, а потом снова повернулся к Наташе. – Подожди! Я сам поговорю с ним, а заодно послушаю, что такого важного ты должна мне сказать.
За ужином компанию Лизе составляли только Федор и Лев Ильич. Когда ужин закончился, все трое прошли в гостиную пить кофе. Лев Ильич тактично отошел в сторонку и жадно читал пачку недавно прибывших новых журналов.
- Лиза... – в отчаянии прошептал Федор, – я сказал бы, что ты взволнована оттого, что видишь меня и говоришь со мной...
- Меня беспокоит нелепость этой невыносимой ситуации, – набросилась она на Федора почти со злостью. – Какими еще словами, каким тоном молить мне тебя, чтобы ты уехал? Зачем ты так упрямо продолжаешь мучить меня?
- Как ты можешь хотеть, чтобы я уехал, оставив тебя во власти человека, которого ты напрасно хочешь оправдать? То, что я делаю...
- Прошу тебя, не будем об этом, – нетерпеливо прервала Федора Лиза.
- Хорошо. А чем ты можешь оправдать то, что сейчас он вместе со своей любовницей всего в нескольких шагах от тебя?
- Я запрещаю тебе говорить так об Александре. И не вынуждай меня быть бестактной.
Сама не желая того, Лиза повысила голос, и Лев Ильич внимательно посмотрел на них, отложив на минуту журналы. Лиза закусила губу, а Федор, пожелав всем спокойной ночи, ушел к себе.
Выйдя из кабинета, Александр направился прямиком в гостиную. Внезапно его охватило мучительно-жгучее желание видеть Лизу. Однако в гостиной никого не было, как не было никого ни в прихожей, ни в крытой застекленной галерее. Испытывая легкое нетерпение, Александр поспешил к лестнице, по которой как раз в эту минуту спускалась Катя.
- Ты вышла из комнаты барыни? Она уже легла? – спросил служанку князь.
- Да, батюшка. Давеча она всё кружила по комнате, ходила от окна к двери, не по себе ей было, а потом вняла моим просьбам и легла. Да ведь ты же, батюшка, и не ел ничего. Сейчас я подам...
- У меня нет аппетита, Катя, так что ступай тоже отдохни, – Александр легонько и в то же время с нетерпением подтолкнул служанку, словно она мешала ему своим присутствием, а затем пошел обратно. Он прошел через прихожую, и уже в просторном коридоре столкнулся с Федором.
- Господин Ежов, что это с Вами? – удивленно воскликнул князь.
- Ничего... Я пошел к себе в комнату, но не могу уснуть, вот и вышел в надежде найти кого-нибудь, с кем можно немного поговорить.
Федор улыбнулся, скрывая замешательство от встречи с Александром в коридоре, ведущем в покои княгини. Но в честных, благородных глазах князя не было недоверия; он тоже был немного смущен внутренней ожесточенной борьбой обуревавших его противоположных чувств. Сообразно своей чести и достоинству он тоже совершил проступок, кружа возле спальни жены, чья красота преследовала его, и чья любовь заставляла дрожать его душу, топча все принципы и убеждения.
- Полагаю, Вы грустите о Москве, дружище Ежов... – попытался выдавить улыбку князь.
- Никоим образом, господин Карелин, у Вас здесь мило, и Вы мне очень симпатичны, но, как бы то ни было, я подумываю вернуться в Москву, как можно раньше. Лев Ильич считает, что путешествие мне уже по силам, и я отправлюсь в путь, как можно быстрее.
- Мне очень жаль, господин Ежов, и я говорю Вам это от чистого сердца.
Карелин предложил гостю сигарету и сам же прикурил ее, принимая во внимание тот факт, что Федор еще носил руку на перевязи. Затем он взял еще одну сигарету для себя и медленно затянулся, будто стараясь успокоить разбушевавшиеся нервы.
- Зимой здесь, должно быть, ужасно, правда? – безучастно поинтересовался Федор. – Я думаю о Вашей молодой жене...
- Лизе нравится Карелинка, – не дав договорить, прервал гостя Александр и снова слабо улыбнулся. – Зимой я хотел отвезти ее в Николаевку, но она захотела остаться здесь.
- А Вы не думаете переехать, чтобы Ваш ребенок появился на свет в Петербурге?
- Что за глупость! Мой ребенок родится в Карелинке, разве что Лев Ильич пропишет что-то иное. Я ненавижу двор с его интригами и лакейством. Я не привык, чтобы кто-то обсуждал мои поступки... И все же я не хочу сказать, что мне не нравится общество; мне очень хотелось бы, чтобы мы были соседями, – Александр посмотрел на печатку, которую все еще носил на пальце, и продолжил. – Если Вам нравится земледелие, было бы чудесно совместными усилиями возделывать такие плодородные, но заброшенные орловские земли. Я приказал начать расследование, чтобы вернуть это кольцо, но коль скоро вы едете в Москву, я могу доверить его Вам, и если Вы решите, то вернетесь вместе с ним и вступите во владение этой землей...
- Ну какой из меня землепашец? – усмехнулся Федор. – Я и плуга-то в руках никогда не держал. Моя коммерция – это совсем иное...
- Ну, это не беда, дружище Ежов, я с огромным удовольствием научил бы Вас. Вы правы, зимой здесь, действительно, ужасно, но если жить с соседями в ладу, то можно очень приятно провести время.
Проходившая мимо Наташа поздоровалась с мужчинами и ушла в свою комнату, которая находилась совсем рядом с лизиной спальней. Федор проследил за ней глазами, и снова повернулся к Александру.
- Красивая барышня эта Маслова, верно? К тому же, она очень образованна, судя по тому, что я о ней слышал...
- Я не думал, господин Ежов, что Вы от нее в таком восторге, – удивленно заметил Карелин.
- Это просто восхищение, князь, ничего личного. Лекари обычно сдержанны и строги с простыми смертными.
- Да, я заметил, что с Вами она не очень любезна, но не придавайте этому большого значения. Несмотря на свою красоту, Наташа, на первый взгляд, не очень мила, и все же она исключительная женщина. Если она Вам нравится, то не тушуйтесь. Я думаю, Наташа, как любая обычная женщина, в душе хотела бы выйти замуж, иметь семью.
- И Вы дали бы разрешение на этот брак? – живо поинтересовался Лаврецкий, но с какой целью Карелин не понял.
- У меня нет права разрешать или запрещать ей... Наташа абсолютно свободна, она сама себе хозяйка. Скажите, она действительно Вас интересует?
- Нет, это простое любопытство, – уклончиво ответил Федор, желая оставить Александра в сомнениях. – Так, к слову пришлось. К тому же, князь, если Наташа выйдет замуж, Вы потеряете прекрасного работника.
- Я не настолько эгоистичен, и по-дружески искренне ее люблю.
Немного погодя, мужчины распрощались. Александр вышел в заброшенный, дикий и неухоженный сад, который по весне начинал цвести буйным цветом. В ночной тени необъятного дома выделялись два освещенных окна. Это были окна лизиной спальни. Чуть позже загорелись окна в комнате Наташи, но Александр печально смотрел на комнату жены.
- О чем она думает? – мысленно спросил он сам себя. – Ей не спится! Что в ее душе?
А Лиза, такая же мятущаяся, как и Александр, тщетно старалась совладать со своими мыслями. В конце концов, она упала на колени перед маленькой Страстной иконой Божьей Матери, воздев сложенные вместе руки и обратив глаза, полные слез, к Благочестивой Милосердной Деве с Младенцем на руках. [прим:Страстная икона Божьей Матери – чудотворная икона с изображением двух ангелов, держащих в руках орудия страстей Господних: крест, губку и копье]