- Прости… – Лиза открыла глаза и устремила на мужа взгляд, полный безграничной любви, – я тебя напугала. Ничего страшного, это пустяки, уверяю тебя. – В тихом голосе жены сквозила такая нежность, что у Александра немного отлегло от сердца, и все же страх не отступал.
- И в самом деле, ничего серьезного, – подтвердил Лев Ильич. – Небольшая лихорадка и слабость… обычное дело. Катя, задвинь шторы, княгине необходимы абсолютная тишина и покой. И пусть кто-нибудь побудет рядом с ней.
- Я останусь вместе с Лизой и больше не позволю ей делать глупости, – решительно сказал князь.
Почти три недели Карелин не отходил от постели жены. Лиза очень тяжело переживала из-за несчастного случая, едва не приведшего ее к смерти.
В тот день Карелин вышел во двор довольный и счастливый: жена, вроде бы, оправилась от ужасного потрясения, и на ее мужественном лице больше не замечалось следов усталости. Во дворе, как нельзя кстати, он столкнулся с Лаврецким. Незадолго до этого Катя сказала Александру, что гость собрался уезжать, и теперь князь хотел поговорить с ним и извиниться за то, что был недостаточно внимательным и гостеприимным. Сияя от радости и бьющего через край счастья, Александр попытался уговорить новообретенного соседа отложить отъезд.
- Не уезжайте накануне крестин моего наследника, дружище Ежов, – искренне и сердечно улыбнулся он Лаврецкому.
- Я не знал о крестинах, князь. Собственно говоря, мне уже давно следовало уехать… я дал слово, но…
- Кому? Вас ждут в Орловке?
- Нет-нет… – слегка смутился Федор и, исправляя невольную оплошность, добавил, – я дал слово самому себе.
- В таком случае, оставайтесь. – Александр радостно хлопнул Лаврецкого по спине. – Как ни крути, а этим летом зерна Вам не собрать. Смиритесь, и готовьтесь сажать озимую пшеницу на следующий год. Землепашцу приходится быть терпеливым и ждать милостей от природы, а природе неведомы людские тревоги.
- Тогда я останусь до послезавтра, так я смогу попрощаться с княгиней.
- Доктор утверждает, что Лиза сможет присутствовать на крестинах, потому мы и задержали их.
Лев Ильич слушал диалог с явным недовольством, но вмешаться в разговор не решился. Федор отвел глаза, чтобы не встречаться с доктором взглядом; за весь разговор они не перемолвились и словом. Лаврецкий вытащил из дрожек пожитки и вернулся в свою в комнату. Его сердце тревожно билось при мысли о том, что Лиза будет недовольна, когда увидит его на крестинах. И в то же время на душе было радостно оттого, что он снова увидит ее перед тем, как уехать навсегда.
***
Огромный сад старинного родового поместья стал местом развлечения для всех жителей Карелинки. На этот раз праздник отмечался не в селе, а в усадьбе Карелина, возле господского дома, который сельчане называли меж собой хоромами. Среди цветущих клумб и кустов орешника для всех был накрыт стол с восхитительными яствами. Народ плясал и веселился от души. Словом, праздник был в самом разгаре.
Возле фонтанов, в райском уголке рядом с домом, в тени цветущих декоративных кустов, сидела Лиза в окружении самых близких и важных слуг. Рядом с ней стоял Лев Ильич.
- Как Вы, княгиня? Вам уже лучше? – заботливо осведомился он.
- Я почти счастлива, доктор, – Лиза слабо улыбнулась.
- Было бы чудесно вычеркнуть это слово: почти...
Лиза сидела в широком плетеном кресле и была как никогда красивой. Глядя на молодую княгиню, Лев Ильич отметил, что материнство, это возвышенное, величайшее чувство, сделало ее еще краше, несмотря на бледность щек и едва заметную розоватость губ. В огромных зеленых глазах Елизаветы Ивановны Карелиной лучился чистый и глубокий свет, а блестящие мягкие шелковистые волосы, слегка растрепанные ветром, еще больше подчеркивали красоту плавных и правильных черт ее лица.
- Сейчас принесут малыша, – продолжал доктор. – Хоть ему ничего и неведомо о суете мирской, но обычаи нужно соблюдать. Придется облачить его в этот роскошный наряд, который наверняка придется ему не по вкусу, однако, как только крестины закончатся, Катя тут же разденет мальчонку.
- Катя как добрая бабушка для моего сыночка, – заметила Лиза.
- Это материнское чутье подсказало Вам выбрать ее нянькой, хоть были служанки и помоложе. И, надо заметить, Вы не прогадали.
- Тогда, и только тогда могу я быть спокойной, Лев Ильич, когда знаю, что мой сын в ее руках. Но когда я поправлюсь, я сама буду заботиться о нем, и мне не помешают никакие традиции. Тут уж я не уступлю. Это мой сын, и я сама буду ухаживать за ним, как подсказывает мне мое сердце. И для меня не будет других законов, кроме веления души.
- Разумеется, княгиня, так и будет... А я, в меру своих скромных сил, помогу Вам. Скоро Вы полностью поправитесь и сможете ухаживать за ребенком.
Карелин, горделиво и счастливо улыбаясь, подошел к жене. По столь торжественному случаю он надел праздничную крестьянскую рубаху и штаны. Несмотря на то, что князь был одет как простой землепашец, Лиза никогда не видела мужа таким красивым и гордым. Она откровенно залюбовалась им, ослепленная его красотой.
Карелин сел рядом с женой и взял ее за руку.
- На радостях все сошли с ума, – сказал он тихо.
- Это все благодаря твоему великодушию и благородству, Александр.
- Нет, Лизонька. всё изменилось, благодаря твоему доброте и сердечности. Изменилось не только вокруг меня, но и в моей душе.
Лев Ильич тактично отошел в сторонку. Федор смотрел на Лизу издали. Душа его страдала от мучительной любви и жгучего, запоздалого желания вырвать ее из рук другого, хотя он понимал, что все напрасно. Лаврецкий видел, как Александр говорил что-то Лизе, а она улыбалась ему в ответ, и ревность заставляла его сердце биться чаще и сильнее.
- Николая так и не нашли, Лиза, – сказал жене Карелин. – Я дал доктору слово, что ты сама решишь, как поступить с ним, но его нигде нет. Забудь о нем на время и улыбнись. У тебя чудесная улыбка!
Александр наклонился к Лизе и поцеловал ее в губы, но почти тут же выпрямился, услышав приближающиеся к ним легкие и быстрые шаги.
- Александр... о, прошу простить меня, княгиня! – обронила Наташа, пряча свою злость и досаду за любезной улыбкой. – Крестьяне ждут тебя, чтобы начать пляски, ведь по обычаю их открываешь ты.
Наташа тоже оделась по-простому, подобрав для своего наряда цвета рода Карелиных: белый и голубой. В ее взгляде сквозила мольба, но Александр резко отвернулся от нее.
- Передай им, пусть начинают без меня, – грубо ответил он. – Лиза не может плясать... Хотя, постой... я сам скажу им об этом...
Карелин ушел, и Наташа неотступной тенью скользнула за ним. Лиза тоже встала, желая пойти следом, но в это время к ней подбежала Нюшка.
- Барыня-матушка, – затараторила она, – только что вот подъехали три экипажа. Графья, вроде, какие-то со слугами своими. Графиня-то говорит, что подруги вы с ней... Катя их, видать, знает... они наследника расцеловали, а сейчас сюда поспешают... Барыня велела величать ее графиней Румской... (прим: Румя – город в Польше)
- Кумазина, – радостно вскрикнула Лиза. – Неужели Надя?!
- Да вот они! Туточки уже, – всплеснула руками Нюшка, указывая на дорожку справа от них.
И в самом деле, Надя со всех ног бежала к остолбеневшей Лизе, которая, не веря своим глазам, удивленно смотрела на нее.
Подруги от души обнялись; Фредерик тоже по-дружески обнял Лизу, и неожиданно они увидели медленно идущего к ним Федора.
- Лаврецкий? Федор?! – ошеломленно воскликнул Кумазин. – Что ты здесь делаешь? Что это значит?
- Что за глупости, Федор? Что это за блажь? – набросилась на брата Надя.
- Тише, тише! Замолчите ради бога! – взмолилась Лиза. – Не называйте его по имени.
Надя собиралась возразить, но пальцы Лизы крепко впились в ее руку. Стоя неподалеку, Наташа подслушала разговор, но ее лицо не выразило ни малейшего удивления, оставаясь бесстрастно-невозмутимым.
- Распорядись приготовить комнаты для гостей, Наташа, – обратилась Лиза к сопернице, вся дрожа от страха, но стараясь выглядеть суровой.
Маслова ушла выполнять приказ, а Лиза и Федор поспешно рассказали Кумазиным суть дела, предупредив, чтобы они не забывали, что в поместье Федор живет под именем Ивана Федоровича Ежова.
- Кажется, Наташа догадалась, что вы с ним знакомы, – заметила Лиза. – Нужно будет сказать, что Вы познакомились случайно, когда Ежов приезжал в Петербург по делам.
Лиза не могла насмотреться на свою красивую и счастливую подружку, а Надя без конца целовала ее, повторяя, что та похорошела и выглядит замечательно. Княгиня рассказала друзьям о рождении сына, и Фредерик с уверенностью заявил, что у нее замечательный малыш.
- Ба, кого я вижу! Фредерик Кумазин! – с жаром воскликнул подоспевший, счастливый отец. – Рад видеть Вас в своем доме! Графиня, мое почтение. Только видя вас перед собой, я могу поверить, что вы и в самом деле здесь. Ты приготовила мне сюрприз, Лиза?
- Я и сама удивлена не меньше тебя, Александр. Надя и Фредерик приехали неожиданно.
- Должен признаться, что это я невольно подготовил Вам этот сюрприз, – с улыбкой пояснил Федор. – Я имел честь ехать в Петербург в одном поезде с графом и графиней. Мы разговорились, что вполне естественно для попутчиков. Помня Вашу доброту, князь, я рассказал им о Вас, и оказалось, что вы друзья. К слову, я сказал, что вы поселились здесь...
Федору удалось взять себя в руки. Стоя с невозмутимым видом, он спокойно и непринужденно рассказывал свою байку, и изумление Карелина сменилось радостной улыбкой. Незаметно подошедшая Наташа затаилась, спрятавшись в кустах, и с интересом слушала разговор.
Немного погодя, Лиза и Надя немного пошептались обо всем наедине. Лиза не могла удержаться, и честно рассказала лучшей подруге о своих тайных опасениях. Все это время она много думала о происшествии, которое едва не стоило жизни ей и сыну.
- К своему ужасу, я подозреваю Маслову, – честно призналась она.
- Значит, Федор не лгал, сказав мне, что боится за твою жизнь! – оторопела графиня, вздрогнув от испуга.
- Умоляю тебя, не называй его так! Единственное, что я боюсь, так это его имени и присутствия в доме. Он должен уехать отсюда... к себе в Орловку.
- Он не должен был возвращаться сюда. Конечно, я не обещала ему приехать к тебе, как он просил, но жить в этом доме, глупо и безрассудно! Господи, возможно, и наше присутствие навредит тебе?
- Ну что ты, Надя, нет, конечно. Вас я не боюсь. Я не думаю, что вы совершите что-то опрометчивое.
- Не беспокойся, этот безумец уедет отсюда, предоставь это мне.
- Это единственное, что я хочу, и что мне нужно для счастья, Надя.
- Выходит, твои чувства изменились?
- Абсолютно. Я люблю своего мужа! Я ненавидела князя, когда выходила за него замуж, но ты была совершенно права, Надя, сказав мне, что я полюблю его. Я безумно люблю Александра! Ты мне как сестра, и тебе я могу признаться... Я обожаю мужа! Думаю, я ненавидела его, потому что мое сердце еще не пробудилось и не знало силу истинной любви.
- Разве ты не любила Федора?
- Любила, но не так. Он был моей первой мечтой, девичьей любовью, и любви этой суждено было излиться. Но продлилась она всего несколько недель после свадьбы, пока я не узнала Александра ближе.
- Невероятно! Впрочем, это меня не удивляет.
- Свое сердце целиком и полностью я отдала мужу и сыну. Мне нужно вычеркнуть из жизни прошлое, изгнать призраки, и ты можешь помочь мне в этом. Увези отсюда Федора, увези навсегда... Объясни ему, заставь его понять, что он не должен оставаться в Орловке. Ему нужно уехать подальше отсюда... Помоги мне стать счастливой, Надя!
Расстроенная и смущенная, графиня ласково, как маленькую девочку, погладила Лизу по волосам.
- Александр знает о Федоре и смертельно ненавидит это имя. Он связывает его с прошлым, которое, как он думает, позорит его... Мне не объяснить за несколько минут всего, что было, Надя. Я хочу, чтобы ты поняла лишь одно: если Федор попадет мужу в руки, пощады не жди. Он не проявит к нему сострадания... да и ко мне, вероятно, тоже.
- От того, что ты говоришь, Лиза, у меня мороз по коже, – испуганно пробормотала Надя.
- Это Наташа науськивает Александра, распаляет злость в его крови... потому что влюблена в него... Были в моей жизни горькие дни, Надя, когда я думала, что он тоже любит ее, но теперь я знаю, что это не так. Наташа никогда не была его любовницей, но у нее есть против меня оружие, и она воспользуется им, когда захочет.
Лиза вкратце пересказала подруге пресловутую нелепую сцену у дверей ее спальни. Слушая Лизу, Надя в ужасе смотрела на подругу, широко раскрыв глаза.
- Надя, я должна пойти ва-банк и поговорить с Александром по душам, – продолжала Лиза, – но для этого нужно, чтобы Федор был далеко отсюда, понимаешь? Возможно, меня Александр выслушает и простит... но его... Если муж убьет меня, не так уж важно, но я не хочу, чтобы из-за какого-то нелепого недоразумения он убил твоего брата. Нам с Александром еще предстоит разобраться во всем... но только между собой и только нам двоим.
- Это так, – согласилась с подругой Надя и возбужденно продолжила, – Александр не сможет убить тебя, Лиза, но я отлично понимаю, что Федора он не простит.
- Чай подан, матушка, и господа ждут вас внизу, – сообщила Катя, и ее приход прервал разговор задушевных подруг.
- Ступай вниз, Надя, и скажи, что спущусь через несколько минут, только посмотрю, как сын, – попросила подругу Лиза.
Лиза смотрела на малыша. Он был таким маленьким, слабым и беззащитным, что от нежности и умиления на ее глазах выступили слезы. Сама не понимая, почему, она подошла к иконе Божьей Матери, опустилась перед нею на колени, и на душе вдруг стало удивительно спокойно. Держа ребенка на руках, она чувствовала себя такой же матерью, как и та, пред ликом которой она преклонила колени. Не губами, а душой возносила она к ней свои молитвы.
- Пресвятая Дева, Матерь-заступница, помоги нам с Александром, пошли мира и спокойствия нашему дому!..
Все шло своим чередом: Лиза истово молилась, веселые мужчины вели галантные беседы с Надей, а в самом дальнем углу сада, куда едва доносился разухабистый праздничный галдеж, Наташа в гордом одиночестве деловито размышляла: “ Вот, значит, как! Настоящее имя Ивана Ежова – Федор Лаврецкий! Он приехал сюда под чужим именем, но рана была настоящей. Часть денег нашли, нашли также часы и фамильную печатку рода Орловых, и значит эту печатку он носит на руке по праву владельца земель... Надо же – Федор Лаврецкий! А княгиня знает его настоящее имя, но не хочет, чтобы его узнал Александр”...
Тихо и неторопливо, как зверь, выслеживающий добычу, Наташа кралась вокруг дома, потирая руки от радостного и нетерпеливого беспокойства. Так вот в чем кроется вина Лизы! В этом самом человеке! Только Александр, полностью ослепший от любви, мог не замечать взглядов Ивана Ежова на Лизу!
- Ну что же, теперь у меня есть доказательство, которого мне не хватало! – счастливо воскликнула Наташа.
Она не стала входить в дом, а осталась в саду, боясь, что радость выдаст ее. Наташа опасалась, что по ее глазам прочтут, что она замыслила что-то коварное. Немного погодя, в сад вышли Кумазин и Федор. Надя пересказала мужу свой разговор с Лизой, и Фредерик решил, не теряя времени, помочь жене.
- Завтра же утром мы едем в Орловку, Федор, – начал разговор Кумазин. – Я понимаю, что тебе тяжело, но у тебя нет иного пути, кроме как смириться. Тебе не следовало возвращаться сюда…
- О чем ты, Фредерик?
- О том, что мы с тобой уезжаем, а Надя останется здесь на несколько дней. В Орловке мы спокойно обо всем подумаем. Пора положить конец этому нелепому, бессмысленному фарсу, который не сегодня-завтра закончится плохо. Пойми, Федор, это тупик. У тебя нет выхода, а потому ты скажешь князю, что все изменилось, что ты передумал заниматься землей, и что Орловка тебя не интересует… И знай – без тебя, я отсюда не уеду. Единственное, что ты можешь сделать для Лизы, это поехать вместе со мной и Надей… Если ты так сильно ее любишь, то смирись и пожертвуй собой…