- Ты хочешь, чтобы я бросил ее?! Ни за что!.. Послушай, Фредерик… я…
- Помолчи! – резко приказал Кумазин. Он посмотрел влево и пробежал вперед, раздвигая ветви кустов, но никого не нашел. – Странно… – пробормотал он. – Мне показалось, среди ветвей мелькнула юбка, словно кто-то прятался там и следил за нами, но никого нет... Может, это и нелепо, Федор, но, по-моему, мы не должны лгать и обманывать достойного человека.
- Фредерик, прошу тебя... – взмолился Лаврецкий.
- Но это правда. Александр – честный и благородный человек, и твое присутствие в доме под чужим именем постыдно и непростительно.
- Я же объяснял тебе, что Лиза в опасности, особенно из-за той женщины. Она ненавидит ее! Это она подстроила якобы несчастный случай, чтобы Лиза погибла! Я знаю, что это сделала она… и знаю, что она сделает многое другое!
- К несчастью, ты зашел слишком далеко, чтобы объясняться и раскрывать правду, – задумчиво промолвил Кумазин, – так не заходи еще дальше. Завтра же мы покончим с этим безрассудством. Так, по крайней мере, от нашей поездки в Малороссию будет польза, и я рад, что мы приехали сюда.
Кумазин и Федор вернулись в залу, где их ждали князь и дамы. Надя накрыла к чаю стол, и все расположились возле большого мельхиорового самовара.
- Завтра господин Ежов намерен ехать в Орловку, – сообщил Кумазин за чаем. – Пожалуй, я составлю ему компанию.
Надя была рада остаться с Лизой и благодарно улыбнулась мужу. Лев Ильич, не вмешиваясь в разговор, наблюдал за этой сценой. Его проницательные глаза, казалось, читали мысли и непроизнесенные слова, из которых сплеталась нить интриг.
- Я с женой тоже с удовольствием бы съездил в Орловку и снова посмотрел на столь желанные земли, – заметил Карелин.
- Никаких поездок. Я разрешу княгине ездить в экипаже не раньше чем через два-три месяца, – впервые за вечер сказал свое веское слово Лев Ильич.
- Но поездка в Орловку не более чем прогулка, доктор, – смеясь, возразил Александр. – Всего три-четыре часа по ровной дороге. Никаких тебе ухабов и рытвин.
- Хорошо, позже мы еще вернемся к этому разговору, князь… тем более, что Ваши гости еще не уезжают…
Доктор посмотрел на Лизу и заметил, что ее лицо еще больше осунулось и побледнело. От внимательных глаз Льва Ильича не укрылись едва заметные горькие складочки в уголках лизиных губ и легкая дрожь беспокойно сжимаемых и разжимаемых рук.
- Когда вы уезжаете? – уточнила Надя, обращаясь к мужу.
- Полагаю, на рассвете – в самый раз.
- Помилуйте, граф! – вскричал Карелин. – К чему ехать в такую рань? До Орловки всего тридцать верст. Я дам вам резвых лошадей, дорога не займет и трех часов. По-моему, лучше выезжать после полудня. Так я смогу доехать с вами хотя бы до границ моих земель.
Александр встал и помог подняться Лизе.
- А сейчас я сыграю роль мужа-тирана. Ступай в свою комнату, Лиза, отдыхай. Тебе нужен покой.
- Но еще так рано, Александр. Мне хотелось бы поговорить немного с Надей. Я хочу расспросить ее о Керловке…
При этих словах князь не смог скрыть своего недовольства. Малейший намек на прошлое, любое название или имя пробуждали воспоминания, которые он безуспешно хотел выбросить из своей памяти.
Лиза ушла вместе с Надей к себе в комнату. Подружки хотели поболтать наедине. Александр тоже откланялся.
- Пойду в кабинет, поработаю немного, – пояснил он. – Завтра на рассвете поеду в участок, что на другом берегу реки, посмотрю на бродяг, которых задержали на этой неделе.
- Что?.. Опять кого-то поймали? – встревожился Федор.
- С тех пор, как на Вас напали, я велел устраивать облавы и удвоить заставы на дороге. За это время удалось поймать около дюжины бродяг и мелких воришек. Исправник ждет, чтобы я посмотрел на них и решил их дальнейшую судьбу. Меня не удивит, если одним из них окажется Николашка. По своей глупости он украл одну из моих лучших лошадей…
- Интересно знать, кто продает им самогон…
- Я вот о чем подумал. Если Николашка находится среди этих людей, то стоит лично допросить его. Доброй ночи, господа…
- Князь как-то неожиданно помрачнел, – заметил Кумазин, когда Карелин уже ушел.
- У него такой характер, – ответил Федор. – Жить рядом с ним, значит постоянно мучиться от подобных перемен. Вот он – сама доброта и любезность, а через секунду становится грубым, как дикарь, а Лизе приходится все это терпеть. Теперь ты понимаешь, Фредерик?
- Лиза любит князя, Федор, это сразу бросается в глаза. К тому же, поди разбери этих женщин... возможно, ее привлекает подобная переменчивость.
- Лиза не из таких…
- Бедный, бедный Федор, откуда тебе знать? Как бы хорошо ты не знал Лизу, а… – внезапно Кумазин замолчал и прикусил губу. В полумраке залы, недалеко от них, стоял Лев Ильич и слушал разговор. Доктор, как ни в чем не бывало, подошел к ним, и Кумазин деланно улыбнулся ему, соблюдая светские приличия.
- Доктор, вероятно, напуган нашей фривольностью, – сказал он.
- Нужно быть сумасшедшим, граф, чтобы вести подобные разговоры, где любой может вас подслушать. Это единственное, о чем я думаю… Покойной ночи.
- Черт возьми, какой кошмар! – тихо пробормотал Кумазин, глядя вслед ушедшему доктору. – Ума не приложу, как я мог…
- Не беспокойся, – прервал его Федор. – Доктор полностью на стороне Лизы.
- Ладно, как бы там ни было, а завтра ты уедешь отсюда, и больше ноги твоей здесь не будет. Из Орловки ты поедешь прямо в Киев, а остальным я сам займусь.
Лев Ильич вышел из дома и направился к небольшой, стоявшей неподалеку и укрывшейся среди ветвей, избушке, своему нынешнему жилищу.
Июньская ночь была ясной и безоблачной, и только луна омывала бледным светом молчаливые, сонные поля и темные стены княжеских хором. Сбоку почти неслышно приоткрылась дверь, из дома выскользнула Наташа и, увидев доктора, решительно пошла ему навстречу. Заметив идущую к нему Маслову, Лев Ильич улыбнулся.
- Кажется, Вам не спится, доктор? – любезно поинтересовалась она.
- Да вот, знаете ли, иду к себе. Может, Вам чем-то помочь, коллега?
- Благодарю, но нет, – улыбнулась Наташа, глядя на доктора. – У всех свои особые причины, чтобы побыть одним: у нашей раскрасавицы-княгини, у ее загадочных гостей, у статного молодца Ежова и у встревоженного князя, который сейчас не в духе, хотя и хочет скрыть свое беспокойство.
- Могу я узнать, почему Вы назвали друзей княгини загадочными?
- А разве Вы не находите их такими?.. Послушайте, давайте говорить начистоту. Вы так же, как и я, отлично знаете, что они заодно с княгиней… Не старайтесь навести тень на плетень, доктор, не стоит разыгрывать удивление. Граф и графиня Кумазины пособники этого мнимого торговца зерном.
- Думаю, сударыня, у Вас слишком бурно разыгралась фантазия…
- Отнюдь, я уверена в этом. Впрочем, Вы и сами, должно быть, слышали что-то…
- Абсолютно ничего. Меня не интересуют чужие разговоры…
- Лучше признайтесь, что тоже предпочитаете покрывать княгиню… чтобы верно служить нашему владыке.
- Надо мной никто не властен, коллега, и, заметьте, я по мере своих сил и скромных знаний служу людям по доброй воле. Если бы вы делали то же самое, то жили бы намного счастливее. Доброй ночи, сударыня…
Доктор продолжил свой путь, а Наташа хмуро смотрела ему вслед. Лев Ильич вошел в дом и закрыл за собой дверь. Он был обеспокоен разговором, и не скрывал этого. На его лице читалась тревога.
- Вот гадюка! – неожиданно сорвалось с его губ. – Храни господь княгиню от подобного врага!
- Болван! – стиснув зубы, процедила Наташа, стоя в саду...
А между тем Карелин вышел из кабинета и направился в поля. Его обуревали сомнения, тревога, беспокойство и ревность, да-да, та самая ужасная ревность, которую он напрасно пытался одолеть. В этом райском уголке при виде сияния ясных глаз жены, в которых читалась любовь, прошлое оживало. В голове снова и снова крутились воспоминания о тоскливых днях помолвки и послесвадебном кошмаре. Александр казался себе смешным и слабым рядом с людьми, знавшими все подробности его сватовства и женитьбы. Неожиданно ему показалось странным возращение Ивана Ежова, да и приезд Кумазиных выглядел не совсем обычным… Что-то непонятно-неуловимое витало в воздухе, обволакивало, мешало дышать. Карелин задыхался, ненавидел и проклинал Наташу, видя насмешливую улыбку, блуждающую на ее губах. Он страдал и мучился, сам не зная, отчего.
Князь вернулся в дом, и в прихожей столкнулся с Катей.
- Княгиня уже легла? – спросил он.
- Да, почитай, только что легла, а то все разговаривала в своей комнате с подружкой. Они говорили о доме ее, о матушке, о брате и о бедном батюшке, царствие ему небесное. Барыня наша дюже сильно плакала, вспоминая его.
- Вот к чему приводят незваные гости, – раздраженно пробурчал Карелин.
- Барыня наша просила подругу-то свою уехать.
- Что ты говоришь? Разве могла Лиза быть так невежлива?
- Она прямо так и сказала, уезжайте, мол. Да и правильно сделала, что уж там. С тех пор, как заявились эти графья, ты ходишь смурной совсем. Вот барыня и решила, что тебе лучше будет, если они уедут.
- Они, вероятно, говорили, что я бирюк и тиран…
- Да что ты, батюшка, совсем наоборот…
- Тогда я не позволю им уехать.
- Да ведь ты сам давеча говорил, что они незваные гости.
- Так это я только тебе сказал… Тебе, Катя, я могу сказать обо всем!
- Барыня наша, чай, знает, что делать… Ты не зайдешь к ней? Она с мальчонкой сейчас. Хорошенький-то какой он стал за несколько дней, ну чисто ангелочек! Пойду, доброй ночи пожелаю им.
- Сын на нее похож, вылитый Керлов… а на меня ни капельки.
Кате почудились в этих словах Карелина боль и легкая злость.
- Подожди немножко, и на тебя станет похож. Ты ведь тоже, когда родился, на батюшку своего не больно-то смахивал. Подожди, подрастет сынок, и, как две капли воды, Карелин будет... Ты уже отдал кольцо барыне-то нашей?
- Отдам, когда эти чертовы аристократы уедут, и мы останемся одни. Я ненавижу их, Катя, потому что они – часть прошлого, которое заставляет меня страдать.
- Выходит, права барыня-то наша, коли хочет, чтобы они уехали.
- Права, Катя, права. Пусть все уезжают, и Наташа тоже, теперь уж навсегда. Сейчас я не пойду к Лизе. Завтра, если она спросит обо мне, скажешь ей, что я в участок поехал. Когда вернусь, будь готова к переменам, но княгине об этом ни слова. Думаю к отъезду готовиться. Хочу уехать с женой и ребенком подальше отсюда и начать новую жизнь, чтобы никакие воспоминания не докучали мне, – сказал Карелин, и Катя послушно выполнила его указания.
На следующее утро Лиза поговорила с друзьями.
- Я еще вчера сказала Наде, что Александр изменился. Он какой-то подозрительный и сердитый, Фредерик.
- Я это заметил, Лиза, – ответил Кумазин. – Думаю, нам троим, лучше уехать прямо сейчас. Сначала я хотел оставить Надю здесь на несколько дней, но сейчас не вижу в этом никакого смысла. Я велю подать экипаж, и из Орловки мы поедем прямо в Киев. Отсюда мы уедем до возвращения князя.
- Но столь поспешный отъезд может показаться князю бегством! – возразила мужу Надя. – Не думаю, что это правильно.
- Наденька, милая, князь будет только рад, если, вернувшись домой, не застанет нас. Федор упрям, а мы только вредим Лизе.
- Ты прав, Фредерик, – поддержала Кумазина Лиза, – и я благодарна тебе за твое понимание. Я не смогу успокоиться до тех пор, пока Александр не узнает правду. Я должна рассказать ему правду, но для этого нужно, чтобы мы были одни.
- А если все окажется не так, как ты думаешь? – уцепился за соломинку Федор.
- Значит, я буду страдать, пожиная плоды своей лжи, но это неважно. Это моя жизнь, и я могу делать с ней, что хочу.
- На твоем месте, Федор, я не ждал бы больше ни минуты и доставил удовольствие княгине своим отъездом, – жестко сказал Фредерик и, повернувшись к жене, добавил. – Потакая глупым указаниям твоего брата, мы стали соучастниками ужасной лжи. Я слишком ценю и уважаю князя, и больше не хочу ломать комедию. Мы едем немедленно, Надя.
Федор опустил голову, понимая, что игра проиграна. Лиза посмотрела на Фредерика и еле заметно кивнула ему.
- Я отдам необходимые распоряжения… – сказала она. – Позавтракаем после…
Лиза вышла через парадную дверь, а слева, у боковой двери, притаилась Наташа. На губах ее сияла победная улыбка. Лев Ильич увидел Маслову и подошел к ней.
- Помолчите, доктор, – вполголоса сказала она. – Подойдите ближе, если хотите быть в курсе событий. Я услышала здесь о-о-очень интересный разговор.
- Полагаю, это не наше с Вами дело, коллега.
- Я думала, что Вы преданно и верно служите князю. Умалчивать о чем-то любой ценой – это пособничество.
- Зачастую говорить о чем-то – это низость и подлость, – в тон Наташе жестко и высокомерно ответил Лев Ильич.
- Но мы-то с Вами точно знаем, что…
- Я – нет…
- А я – да! Я открою князю глаза на то, что происходит в его доме. Я выступлю свидетелем, и посмотрим, поклянется ли она во лжи…
Наташа быстро ушла, а доктор поспешно вошел в залу. Ходить вокруг да около не было времени, и он вкратце рассказал обо всем, после чего благоразумно удалился. Услышав рассказ доктора, Лиза похолодела от страха.
- Наташа поехала искать Александра! – воскликнула она, когда они снова остались одни.
- Я пойду за ней и остановлю ее, во что бы то ни стало! – крикнул Федор.
- Нет! – спокойно сказала Лиза. – Я сама найду Александра, и теперь уж я не отступлю.
Но слова ее были напрасны – в гостиной Федора уже не было. Надя побледнела, как полотно, увидев, что брат, задыхаясь и, изрыгая проклятия, вернулся ни с чем: Наташи нигде не было.
- Она наверняка заранее оседлала лошадь и, выехала со двора через задние ворота, а сейчас скачет к своей цели напрямик, – предположил Лаврецкий.
- Я поеду в участок. Александр должен быть там, – Лиза шагнула к двери. – Прошу вас об одном – уезжайте отсюда немедленно.
- Я не уеду, не покончив с этим, – запротестовал Федор. – Как я тебя брошу одну! Если эта женщина доберется до князя раньше тебя, он способен на все!
Но Лиза уже не слушала Лаврецкого. Она выбежала из комнаты, зовя слуг и прося побыстрее запрячь лошадей.
- Видишь, до чего все дощло? А все из-за того, что мы послушались тебя, – схлестнулся с Федором взбешенный Фредерик. – Мы уезжаем!
- Нет! Я поеду с Лизой! Она не может ехать одна! – упрямился Федор.
- Что ты добьешься своим бессмысленным упрямством? – остановил Лаврецкого окончательно вышедший из себя Кумазин. – Довольно глупостей!
- Лиза не может остаться одна в лапах этого дикаря!
- Этот дикарь – ее муж, и она любит его.
- Клянусь, что…
- Хватит! – рявкнул Кумазин, влепив Федору смачную пощечину, а затем с силой ударил его, и Лаврецкий рухнул на пол, не издав ни единого стона.
Надя испуганно бросилась к неподвижно лежащему кузену.
- Зачем ты ударил его? – возмутилась она.
- Для того, чтобы спасти ему жизнь. Ты что, не понимаешь? Если Карелин вернется и застанет Федора здесь, он его убьет. Не бойся, твой брат скоро придет в себя, но к тому времени мы должны быть далеко отсюда… Я запру его в Орловке, там он будет в безопасности, а сам, если будет нужно, вернусь на помощь Лизе… Скорее, экипаж, должно быть, уже готов и ждет нас внизу… Это единственный способ спасти Федора!
***
Добравшись до места, Наташа резво спрыгнула с лошади и побежала к Александру. Тот с неподдельным изумлением смотрел на потного, тяжело дышавшего после скачки коня, на бледную, дрожащую Наташу, бегущую к нему, и бросился ей навстречу, подумав, что дома случилось что-то серьезное.
- Что-то с Лизой? С ребенком? – в ужасе крикнул он.
- Нет… дома все живы и здоровы, Александр… совсем иное там творится. Не так давно ты сказал мне, чтобы я ничего не говорила, если в моих руках не будет доказательств… Теперь они у меня есть…
- Доказательств чего?! – Александр схватил Наташу за руки и затряс ее. – Говори! Что ты имеешь в виду?
- Иван Ежов лгал тебе… Кумазины – его пособники, интриганы, а княгиня Карелина смеялась тебе прямо в лицо…
Наташе удалось вырваться из цепких рук Карелина и отступить немного назад. Они стояли возле полицейского участка, а потому князь постарался успокоиться. С трудом взяв себя в руки, он посмотрел по сторонам и легонько подтолкнул Наташу к мостку, призывая ее перейти на другую сторону реки, чтобы спастись от нескромных, дотошных взглядов. Неистовая вспышка ярости сменилась хорошо знакомым Наташе холодным, расчетливым гневом и твердой решимостью свершить правосудие. В глазах князя Маслова видела неприкрытую ненависть к себе, но на этот раз решила идти до самого конца.