Но его спутники особой сентиментальностью не отличались, поскольку сэр Ланселот спросил, громовым голосом:
- Эй, пастух, есть ли тут поблизости замок или, на худой конец, город?
Пастушок поднялся и направился к ним. За возможность запечатлеть на холсте его прекрасное юное личико тот же самый любой художник отдал бы вторую половину жизни.
- А как же, ваша милость, - произнес он голосом Робертино Лоретти, - есть и то, и другое.
Владимиру очень хотелось познакомиться со средневековым городом, раз уж представилась такая возможность, но сэр Ланселот был иного мнения.
- Покажи-ка нам дорогу к замку, - сказал он. - Не знаешь, как зовут его владельца?
- Почему же не знаю? Знаю. Прежде ему просто кричали, а теперь, когда он состарился и стал глуховат, мы посылаем к нему кого-нибудь из деревни. А дорога... Дорогу-то показать можно, потому как на перекрестке вы обязательно свернете не туда, но я никак не могу. Волков тут много, и мне не на кого оставить свою овечку.
- Давай, показывай, - снисходительно заметил сэр Ланселот, - мы ее постережем.
Пастушок недоверчиво осмотрел всех троих, но, заметив рукоять меча, торчавшую из-за спины рыцаря, то ли поверил данному слову, то ли решил не связываться, потому что, выскочив на дорогу, он помчался стрелой и в мгновение ока исчез из виду.
- Хорошо, если бы этот замок принадлежал кому-нибудь из моих знакомых рыцарей, - мечтательно произнес сэр Ланселот. - Можно было бы ненадолго задержаться...
Что он подразумевал под словами "ненадолго задержаться" тут же отразилось на его лице, принявшем мечтательное выражение, Владимиру даже показалось, что он слышит звон железа, но тут вернулся запыхавшийся пастушок.
- Куда я махнул, туда и ступайте, - сообщил он. - Только не перепутайте.
- Не перепутаем, - пообещал Рамус. - А вот скажи, тебе не скушно вот так, каждый день, без никого?
- Да нет, - пожал плечами пастушок. - Я, если скучно становится, музыкой развлекаюсь.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Рамус. - И где же твоя дудочка? Сыграй-ка нам что-нибудь...
- Нет у меня дудочки, - ответил пастушок. - Тут как-то мимо меня один бродячий музыкант проходил, с арфой, мы и поменялись. Очень уж просил. Тяжело, говорит, с моим инструментом, да по дорогам...
- И где же твоя арфа? - спросил Рамус, которого слова пастушка ничуть не удивили.
- Да здесь она, в кустах спрятана. Чтоб не сперли.
И пастушок повел наших путешественников в кусты, где, само собой разумеется, оказался рояль. С пеньком перед ним.
- Вот она, - сказал пастушок и ласково провел ладонью по блестящей черной крышке. - Желаете послушать?
- Только быстро, - сказал сэр Ланселот, которому не терпелось побыстрее очутиться в замке.
Пастушок кивнул, аккуратно поднял крышку, откинул позади себя нижнюю часть рубашки и элегантно сел на пенек. После чего, профессионально вскинув руки, пошевелил в воздухе всеми десятью пальцами, откинулся назад, задумчиво глянул в небо, плавно опустил ладони на клавиши, снова приподнял их, неожиданно сгорбился так, что едва не коснулся носом клавиш, склонил голову набок, и принялся одним пальцем настукивать "Собачий вальс".
- Это и я так умею, - через минуту заявил Рамус. - Давай что-нибудь другое, повеселее.
Пастушок замер, пожал плечами, проделал предыдущую пантомиму, за исключением того, что остался в выпрямленном состоянии, после чего над лесом поплыли величавые звуки "Лунной сонаты".
Стих ветер, неподвижно замерли прежде трепетавшие листья и травы, цветы склонили головки, умолкли птицы, застыла подпрыгнувшая козочка. Все живое окрест погрузилось в молчание, прислушиваясь к музыке, извлекаемой проворными пальчиками пастушка.
Владимир был очарован. Сэр Ланселот и Рамус переглянулись и тяжело вздохнули. Последний хотел что-то сказать, но не смог. Увидев слезы у него на глазах, Владимир был удивлен: он никак не ожидал такой реакции.
Рыцарь и маг-недоучка, оба с блестящими глазами, торопливо вернулись на дорогу и прибавили шагу, удаляясь от поляны. Владимир старался не отставать.
- Если я забуду, напомни мне, - произнес, наконец, сэр Ланселот, обращаясь к Рамусу. - Нельзя оставить зло безнаказанным. Этот бродячий музыкант - очевидный мошенник. Подсунуть какую-то там арфу взамен дудочки. От дудочки - один шаг до охотничьего рога или боевой трубы!.. Конечно, нужно прилежно учиться, чтобы достичь высшего уровня мастерства. Ну, так и оружию надобно учиться, и верховой езде... В общем, если мы его встретим, ему несдобровать!
- Увы, - поддакнул расстроенный Рамус, - и среди нашего цеха попадаются обманщики... Жаль парнишку, его бы в хорошие руки - тогда б из него мог выйти толк...
"Спелись", - неодобрительно подумал Владимир, слушая, как его спутники рассуждают о музыке и мошенничестве. Причем обсуждение велось столь бурно, что он засомневался, не пропустят ли они нужную дорогу.
Оказалось, что нет. Вскоре показался перекресток, точнее, перекрестки, поскольку дорога чем-то напомнила одуванчик - она вдруг распалась сразу на несколько совершенно одинаковых по ширине. Между ними имелись еще какие-то тропки, но они в расчет не шли. Продолжая спорить и поддакивать, его спутники, не сговариваясь, свернули на одну из тех, которая вела влево и продолжили путь по ней, не снижая темпа.
- Откуда вы знаете, что нам сюда? - попробовал внести ясность Владимир.
- Ты разве не слышал, что сказал пастух? - на мгновение оторвался от рассуждений Рамус. - Он же совершенно ясно сказал: куда махну, туда и идите. Чего тут непонятного?
Действительно, чего тут было непонятного? За исключением того, что от полянки их отделяли два или три поворота и, насколько мог судить Владимир, около полумили. Чтобы разглядеть отсюда полянку, требовалось умение видеть сквозь деревья или подниматься на высоту птичьего полета. Насколько он мог судить, его спутники не обладали ни тем, ни другим. Оставалось надеяться только на то, что они обладали даром видеть невидимый прочим знак, оставленный в воздухе взмахом руки.
Лес внезапно расступился, и путешественники оказались на равнине. Небо как-то сразу затянули серые облака, начинал накрапывать мелкий дождик, тянуло сыростью и плесенью. Все вокруг приобрело цвет облаков - и трава под ногами, и далекий лес, и белесая поначалу дымка, клубившаяся возле земли. Пенье птиц смолкло, зато дружно зарокотали невидимые лягушки.
Сэр Ланселот остановился, его лицо неожиданно посветлело так, что, будь полнолуние, могло бы поспорить блеском своего сияния с земным спутником. Рыцарь вздохнул полной грудью и раскинул руки, так что Рамус едва успел отскочить.
- Хорошо-то как, - восхищенно пробормотал сэр Ланселот. - Словно в родных краях...
Дорога словно бы сошла с ума. Она прямиком упиралась в одно болото, огибала его и выпрямлялась только затем, чтобы упереться в другое. Интересно было также и то, что болота эти имели правильную круглую форму, что наводило на мысль об их искусственном происхождении. А количество комаров и прочей мошкары - на то, кем же является хозяин замка, в который они следуют. Владимир никак не мог отогнать от себя вовсе не казавшееся таким уж нелепым предположение, что они сбились с пути и каким-то неведомым для себя образом забрели в Трансильванию.
Искомый замок показался из тумана, подобно зайцу, выскочившему из кустов. Не было, не было, а потом вдруг наши путешественники услышали топот собственных ног по дереву и обнаружили себя на подъемном мосту, требовавшем немедленного ремонта. Доски его основательно сгнили, виднелись дыры и проломы, так что легко и непринужденно можно было свалиться в ров. Ворота оказались в таком же состоянии, что и мост. Сэр Ланселот, поначалу оборвав ржавую цепочку звонка, стукнул в окошечко так, что оно вывалилось вовнутрь, рука его провалилась по плечо, и он крепко приложился носом. С той стороны двери раздалось старческое кряхтение и знакомый монолог:
- Ну, конечно... Дергать мы все умеем. Висит цепочка - чего не дернуть! Или в окошко садануть, да так, чтоб со всей силы. Починить там, или заменить - нет! Этого не допросишься... И глупости всякие на стенах рисовать мы умеем. На это мы мастера...
Ворота заскрипели и слегка, нехотя приоткрылись, опасно накренившись сверху.
- Чего уж там, заходите, коли пришли...
Владимиру было интересно наблюдать за сэром Ланселотом. Его рука оставалась по ту сторону двери; видя чрезвычайную ветхость последней, он не решился выдернуть ее обратно и отступил назад, одновременно с движением двери, поскольку приотворилась та створка, в которую он частично проник.
Проникший через щель Рамус аккуратно помог рыцарю высвободиться, после чего тот также скользнул внутрь. Владимир вошел последним.
Они оказались в царстве ископаемой дряхлости. Стены и двор были украшены пятнами мха и небольшими, кое-где, зарослями крапивы. Деревянные балки и лестницы отсвечивали белесой плесенью, а металлические решетки покрыты ржавчиной. Из колодца доносилось отчетливое кваканье.
Сторож при воротах, отчаянно скрипя латами, - кстати сказать, из забрала у него торчала седая борода, - подвел их к дверям собственно замка и дважды торжественно стукнул висящим справа молотком о железную тарелку, издав глухой, неприятный звук. Он собирался ударить трижды, но "звонок" не выдержал и оторвался.
Дверь, тем не менее, приоткрылась, пропуская гостей. За ней оказался старичок, с факелом в руке, им обоим в сумме, как подумалось Владмиру, было лет двести. За старичком виднелась винтовая лестница.
Сделав приглашающий жест, он начал подниматься, освещая дорогу факелом. Сэр Ланселот двинулся за ним, потом - Рамус. Владимир шел последним. И не прогадал. Они успели подняться едва на пару десятков ступенек, когда старичок произнес:
- Здесь несколько ступенек выщерблены, так что будьте осторожны, не упадите.
- Уже, - ответил сэр Ланселот, запнувшись и скатываясь вниз. Рамус посторонился, уступая дорогу. Владимир - тоже.
Они подождали, пока вернется рыцарь; затем - когда вернется во второй раз.
- Держитесь за поручень, - предложил старичок сэру Ланселоту, поэтому в третий раз тот скатился вместе с вырванным из стены поручнем.
В конце концов, им удалось-таки подняться на площадку с аркой, ведшей в оружейную залу. Здесь располагался длинный стол, стулья с высокими спинками, свисали традиционные тележные колеса со свечами. На стенах были развешены охотничьи трофеи, потемневшие от времени портреты и оружие. То же самое лежало кучами вдоль стен. Как только они проследовали через арку, им навстречу двинулся третий старичок, с гордо поднятой головой, ступавший величаво, даже величественно. Одет он был неожиданно хорошо, хотя изображение герба на груди рассмотреть было невозможно. Не доходя несколько шагов до наших путешественников, старичок остановился и подбоченился.
- Кого я имею честь лицезреть в своем замке? - внятно осведомился он.
Владимир дал бы ему лет триста.
- Вы имеете честь лицезреть в своем замке доблестного рыцаря, потомственного сэра Ланселота Болотного, некогда Озерного... - в тот спрашивавшему ответил сэр Ланселот, после чего занялся перечислением подвигов и полученных за это почетных прозвищ, данных его предкам. Когда он закончил, у Владимира ощутимо устали ноги.
- В свою очередь, позволю себе задать вопрос, кто является хозяином этого великолепного замка, оказавшегося настолько любезным, чтобы дать возможность насладиться прекрасным зрелищем и воздать должное гостеприимству? Кому я недостоин держать стремя, покуда он садится в седло, дабы присовокупить еще малую толику к океану окружаюшей его славы и почета, ибо даже самый великий подвиг не затмит того, что уже было совершено?
Судя по тому, что сэр Ланселот выпалил это на одном дыхании, вряд ли стоило подозревать в произнесенном экспромт.
Старичок махнул рукой.
- Увы, сэр Ланселот, время, проведенное мною на этом свете, значительно потрепало мою память. Не могу ответить вам любезностью на любезность и назвать своих предков, не могу даже вспомнить то имя, которым наградили меня при рождении мои родители... Все, что я помню относительно своего рода - золотые шпоры моему дальнему предку вручал то ли Карл Великий, то ли Александр, но, в любом случае, он если и уступает в знатности вашему, то не намного. Зовите меня попросту, сэр рыцарь, и прошу пожаловать за стол, дабы насладиться приятной беседой и ужином. Ваши товарищи, конечно же, тоже славные рыцари?..
- Во-первых, позвольте мне в таком случае называть вас сэр Рыцарь, - учтиво заметил сэр Ланселот. - А во-вторых, товарищи мои пока еще не вступили в славный рыцарский орден, хотя и находятся на пути к этому, понимая, что имея перед глазами тот пример, каковой я им являю, у них нет иной дороги, как избрать стезю, каковую за нас с вами избрало Провидение.
- Похвально видеть, что в молодых еще не угас истинно рыцарский дух, - сказал старичок, беря под руку сэра Ланселота. - Распорядись насчет ужина, мой славный оруженосец. Пусть приготовят самые лучшие блюда, достанут из подвалов самые лучшие вина... Ты тоже можешь присутствовать за столом, думаю, сэр Ланселот не будет возражать. Ступай, - и он, высвободив руку, ухватив рыцаря за локоть, попытался его развернуть.
Сэр Ланселот не разворачивался, старичок предпринял еще одну неудачную попытку, после чего с легким раздражением повторил:
- Ступай же, не задерживайся, мы же с сэром Ланселотом проведем пока время в приятной беседе. Отдай необходимые распоряжения, и приходи.
- Но ведь я и есть сэр Ланселот, - с недоумением произнес рыцарь.
- Это неважно. Мои распоряжения относятся не к вам, сэр, а к моему оруженосцу, - сказал старый рыцарь, и, снова произнеся: "Ступай!" - ухватил под руку своего оруженосца и сделал попытку увлечь к столу, потерпев неудачу и на этот раз, поскольку тому, в соответствии с полученным распоряжением, требовалось двигаться в другую сторону.
Старый рыцарь попал в затруднительное положение, из которого его выручил, как это ни странно, Рамус.
- В наших краях существует такой древний обычай, - сказал он, - чтобы хозяина к столу сопровождал оруженосец гостя, а гостя - оруженосец хозяина. Так что позвольте мне исполнить обязанность, возлагаемую на меня этим обычаем...
Ловко подхватив старого рыцаря, он проводил его во главу стола. Облегченно вздохнув, сэр Ланселот последовал за ними. Владимир держался поближе к нему, изображая "оруженосца хозяина", в то время как "настоящий" оруженосец, ничего не поняв из происшедшего, поспешил выйти из зала.
В ожидании ужина, хозяин развлекал гостей непринужденной беседой.
- Скажите, а почему вы построили замок в такой нездоровой местности? - поинтересовался сэр Ланселот. После чего рассказал историю своего, послужившую причиной сменить прозвище, передававшееся по наследству.
- Эх, молодежь, - тяжело вздохнул сэр Рыцарь, однако лицо его при этом неожиданно просияло. - Всему-то вас надо учить. Хоть и кичитесь вы разумом, якобы превосходящим разум предков, все-таки вам до нас далеко... Неужели ты думаешь, сэр Ланселот, что местность, в которой возвышается мой замок, все время была такой? Это была прекрасная долина, утопавшая в деревьях и цветах, почему мои предки и решили возвести здесь родовое гнездо в незапамятные времена. Но, увы, неумолимое течение времени обошлось с замком, подобно твоему. Ров стал зарастать, заболачиваться, пока не превратился в трясину. Но, в отличие от тебя, один из моих предков догадался перенести замок на новое место, по соседству, разобрав его перед этим до основания. Особенно тяжело было разбирать подземелья... Когда же замок и во второй раз постигла такая же печальная участь, другой мой предок поступил подобно предыдущему. Разве не видел ты, добираясь сюда, как сильно петляла дорога?..