Тут мою задумчивость прервали.
— Слушай, я ценю, и все такое, — чертенок вроде бы улыбался, только глаза были грустные. — Но с таким настроем как у тебя сейчас, мы каши не сварим, — усмехнувшись, он положил смазку и пирамидку на диван и повернулся ко мне: — Я себя чувствую так, как будто тебе навязываюсь. Дурацкое ощущение, если честно, — миадерпиан довольно подтвердил, что да, дурацкое, но такое вкууусное, прям тирлим-пирлим. — В прошлый раз хоть как-то все начиналось не так… Хаискорт! А сейчас все это больше всего на процедуру какую-то похоже… тест, обследование, не знаю… на что угодно, только не на прелюдию к сексу!
Я беспомощно пожала плечами.
— Ну… для меня ВОТ ТАК это вообще не… того самого. Даже не похоже. Только давай без гипнозов! — предупреждающе отгородилась от чертенка ладошкой. — Вот что. Раздевайся и залезай на… диван. А то на полу вообще ненормально. А я… попробую настроиться что ли…
Дурдом. Настроиться. На что? Он прав, я воспринимаю все это странное действо как необходимую медицинскую процедуру, навязанную мне неизвестными "врачевателями", чтоб у них вся их крылатая медицина стала через это место!
Так, сосредоточимся. Вспомним. Чертенок красивый, когда голый? Красивый. Гладить приятно? Даааа. Вот с этого и начнем.
Подошла к этому самому необычному котофеичу на свете, и… погладила.
Владис широко распахнул глаза, моргнув длиннющими ресницами, пока я гладила его по плечу. Потерся, как кот, об мою руку, пока я подушечками пальцев проводила по его щеке. А потом я зарылась пальцами ему в волосы, а они у него густые и необыкновенно мягкие, просто блаженство… обоюдное! Чертенок, зажмурившись, наслаждался, чуть приоткрыв губы, пухлые, манящие…
Так, девушка. Не увлекайтесь! И вообще, есть у меня подозрение, что кто-то тут опять мухлюет.
— Раздевайся, котенок, и на диван, — я отступила на шаг.
Глаза снова широко распахнулись, на лице промелькнула тень улыбки.
— Мяяяу, — подмигнул мне чертенок, стягивая с себя футболку, медленно, то выдвинув вперед бедро, то поведя плечом.
А я… смутилась, потому что оговорка была совершенно непреднамеренная. Само вырвалось. Но с другой стороны, мозги мне никто не туманил, чертокотич просто кокетничал, явственно сбивая меня с "медицинского" настроя, и я его понимала. Пусть, в таком настроении он мне… больше нравится, и вообще… главное, самой не поддаваться.
Стянув футболку, котен…тьфу… чертенок оттянул резинку от штанов, запустив под нее оба больших пальца, снова посмотрел на меня, склонив голову чуть набок, хитрющим таким взглядом, как будто я не каждый вечер любуюсь тем, что под этими штанами скрывается.
Улыбнулся и резко спустил штаны вниз, вместе с трусами, тут же быстро откинул их, заодно освободившись от носков. Потом, опустившись на диван, встал на четвереньки, повернулся ко мне и снова издал протяжное: "Мийяу!".
— Очень похоже! — подбодрила я, стараясь не смеяться. Мяу-котье представление чуть сбило градус соблазнительности, как ни странно. Котика можно погладить, но не… да.
Я присела на диван рядом с ним и провела ладошкой вдоль позвоночника.
Чертенок выгнулся, прогибаясь в пояснице. Потом улегся набок, ко мне лицом, накрыв своей рукой мою, лежащую у него на спине. Его пальцы принялись нежно поглаживать мои… удерживая и лаская одновременно. А он взглянул на меня, все еще улыбаясь, но при этом серьезно так:
— Помнишь, главное — это твое удовлетворение, причем можно и моральное… а можно просто физическое. Хочешь?
— Э-э-э… — я попыталась отобрать конечность, которую кошак самым коварным образом "намотал" вокруг себя, подобравшись опасно близко со своими неприличными предложениями.
— Знаешь… мне моральное больше нравится, — я сделала честные глаза. — Правда-правда, вот когда ты… я сразу очень морально удовлетворенная делаюсь, прямо вся! Давай уже приступим, а то мне не терпится… морально удовлетвориться.
— Не хочешь, значит? — недоверчиво посмотрел на меня Владис и скептически хмыкнул: — В тебе хитрости еще меньше, чем во мне, — при этом притягивая меня к себе еще ближе, очень нежно и аккуратно. Елки-иголки, эта эквилибристика на грани соблазнения меня до нервного припадка доведет, рано или поздно. Я же не железная, но я НЕ МОГУ! Это… не знаю, как ребенка изнасиловать. И не потому, что он этого на самом деле хочет, а потому, что ему деваться некуда. Нет. Сделать так, чтобы эта унизительная процедура доставила ему хоть какое-то удовольствие, я могу. И я действительно почувствую самое настоящее моральное удовлетворение по этому поводу. Но получать удовольствие самой, пользоваться его… неволей? Еще раз и еще — НЕТ.
А "ребеночек", тем временем, изогнувшись, как змея, потерся щекой о мое бедро. Потом приподнял голову и снова мяукнул. Улыбнулся, и снова опустился передо мной на четвереньки.
Я чуть напряженно улыбнулась в ответ и потянулась за "пирамидкой".
Глава 11
Владис:
Утром я проснулся довольный… тем, что у меня все было. Единственное, что удивляло, убивало, унижало… и совершенно было непонятно — отказ Алены от физического удовлетворения. Марбхфхаискорт! Как только начинаю над этим задумываться — настроение откатывает в минусовое значение. А когда сходил, проверил "унижометр", как его мышка обзывает, убедился что он радостно счавкивает мои переживания, переваривая его в движуху синей шкалы вверх, черти его разбей!
С одной стороны думать неприятно, а с другой — с утра подумал и все. Шкала унижения у миадерпиана заполнена. А то Алена от своих функций "унижателя" начала упорно отлынивать. Или меня уже просто не так ее остроты задевают, как раньше?
Самое странное, что она честно словила моральное удовлетворение от моего физического. Потому что миадерпиан счастливо прохрюкал и спрятал золотую шкалу еще на пару суток. А вот мои попытки хоть что-то проделать в направление физического сближения… даже просто грудь погладить… вызывали дикий испуг в глазах, напряжение и отпрыгивание в сторону, хорошо хоть без криков: "Изыди" и "Свят-свят!"
Так, опять накрыло… Приятного аппетита "унижометру". Пора подумать и о собственном пропитании.
На завтрак я рискнул все же замахнуться на блины. Несколько сгорело, два оказались слишком толстыми и не прожарились, пять Аленка слопала, запивая кофе, оставшиеся достались мне.
На обед доели остатки супа. На ужин я потушил картошку с мясом. Плевый рецепт, проще макарон!
Следующий день тоже вполне продержались без яичницы… единственное, у меня чуть не случился нервный тик, когда от вышедшей к обеду из своего укрытия мышки по всей кухне разлетелась странная белая пыль… мерзко пахнущая!
Не успела Алена сбежать обратно, как я схватил швабру и принялся сметать этот кошмар… Потом пришлось помыть пол, потому что запах так и не исчезал. Пыль, соединившись с водой, становилась твердой, вязкой и жутко неприятной на ощупь.
На ужин Алена притопала, сменив белую пыль на серую. Едва сдержался, чтобы не зарычать.
А эта… сегодня вообще не от мира сего. В глазах туман, смотрит сквозь меня мечтательно в непонятную даль и… сыпет чертову пыль на чистый пол!
— Отряхиваться перед выходом из мастерской не пробовала? И только потом на кухню являться?!
— А? — на меня посмотрели ясным чистым взором. — Чертенок, а чем так вкусно пахнет?
В одно ухо влетело, во второе — вылетело. Так и тянет взять за это ухо, вывести из кухни… свесить на балконе, через перекладину и выбить всю пыль… в другое измерение, желательно. Потому что воняет же!
— Я похож на бесплатную домработницу? Я тебе для удовольствия выдан, для удовлетворения твоих сокровенных и извращенных желаний, а не для того чтобы полы тут в раскорячку третий раз за день мыть!
Мышь вынырнула из своей мечтательности, но вместо того, чтобы устыдиться, насупилась. Оглядела меня, кухню, пыльные следы на чистом полу. Собрала бровки домиком, посопела, и выдала:
— У меня извращенные и сокровенные желания не как у ваших… наивчиков с крыльями, а вовсе вот чтобы кто-то враскорячку три раза пол мыл! Вообще-то… — добавила она уже серьезно, — мне пыль не мешает. А вот давление на мозг очень даже!
Сразу ответа на такую наглость я не придумал. Обижаться и убегать в комнату было глупо, да и устарела уже шутка. Тем более я же со стороны видел, как оно выглядит… это я за ней пошел, успокаивать, а мышь спокойно свалит обратно, к своим камушкам.
Плюнуть на пыль и оставить как есть? Нюхать и разносить по всей квартире?! Хаискорт!
Мы молча поели и я, раскачиваясь на стуле и глядя в окно, принялся обдумывать достойную реплику. Про давление на мозг и про то, что ей пыль не мешает…
Первое, что приходило в голову: "А мне вот мешает!", но я просто слышал в голове ответ, голосом Алены: "Кому мешает, тот и убирает". Хаискорт!
Мышь, допив чай, вместо того чтобы вдохновленной и сытой тихо свалить в свой туман, тормознула на пороге. Я же, не глядя в ее сторону, встал и принялся собирать посуду, энергично закидывая ее в раковину. Тарелки и ложки дзынкали и блямкали. Я — злился. Это не мышь, а мутант какой-то. Смесь свиньи и мыши!
И тут этот мутант, вернувшись, подошла ко мне вплотную, заставив повернуться к ней, хотя я всем своим видом демонстрировал хозяйственную сосредоточенность на посуде, лишь зло взглянув в ее сторону. Улыбнулась, заглядывая мне в лицо немного снизу вверх, потому как ростом не вышла.
— Чертенок, ты просто сказочная молодчинка. Все было очень вкусно, и когда чисто, мне тоже нравится. Просто… я не могу по-другому. Необходимость бесконечно подтирать-заметать-промывать-и-все-такое-прочее сбивает меня с рабочего настроения. А пыль мне правда не мешает. И ты забей, если убирать не хочется. Не обижайся, — и чмокнула меня в кончик носа!
Пока я замер, переваривая поцелуй вместе с этой наглой заявой, она повернулась и утопала в мастерскую. Ну, то есть тоже самое, вроде бы, сказала, что я и предвидел: "Не нравится — убирай сам", но зато желание высыпать ей пыль из совка на голову — пропало.
На следующий день Алена уехала с самого утра, очевидно, лопать торты и конфеты, копаясь в мусоре. Я ехидно передал привет Мишеньке и остальной команде и остался один одинешенек. И тут мне стало скучно! Я походил по дому, покружил вокруг мастерской, повздыхал, пошел на кухню… понял, что готовить ничего не хочется. Сварил картошку вместе с куском мяса, нарек это обедом и ужином, супом и вторым… короче всем сразу в одном флаконе. Слопал часть, под какой-то примитивный детектив. Цепочка расследования была предсказуема с самого начала, но просто наблюдать за жизнью героев оказалось забавно.
Даже на балконе сидеть было скучно и… холодно. Нет, ладно бы она рядом со мной постоянно крутилась, и я привык к ее присутствию. Но весь вчерашний день я провел точно так же! Один. Сегодня даже лучше — посуды грязной в два раза меньше, пыль подметать не надо…
Даже позвонить ей захотелось. Просто так. Хотя мне дали номер, чтобы звонил в экстренном случае. Но ближе к ужину у меня как раз подкрался именно он, экстренный случай.
Алена ответила не сразу.
— Чертенок, случилось что-то?
Немного взволнована, но на заднем фоне слышны смех и голоса. Мужские. Я тут скучаю, зато ей весело… Хаискорт! Правильно, чего ей грустить? Еду я готовлю, пол подметаю, сумки из магазина таскаю… Морально удовлетворяю, опять же.
— Что случилось? — забеспокоилась она всерьез.
— Ничего, — буркнул я недовольно. — Поздно уже. Кто-то из ржущих рядом тебя проводит?
— Эммм… — мышь растерялась, но быстро опомнилась: — Чертенок, я на машине. Не скучай, я почти закончила. Скоро буду.
Ее скоро длилось еще почти два часа! Так что встречать я ее демонстративно не вышел, устроившись на диване с ноутбуком, просматривая очередной фильм.
* * *
Алена:
Черти бы побрали тот час… или как там… а, будь проклят тот час, когда я села… к черту, будь проклята эта чертова лоханка сама по себе! И Юрка вместе с ней, потому что не знаю, что его парни там отремонтировали, но этот гибрид змеи и телеги опять заглох посреди проезжей части!!!
Я сначала честно пыталась выяснить у капризной техники, какого хрена ей опять не ездится по-человечески. Эта зараза плюнула в меня маслом и злорадно прихлопнула сверху сорвавшимся капотом. Ррр!!!!
— Рррррр! — сказала я автоинспектору, когда он подошел узнать, зачем я делаю пробку на его участке. Инспектор молча дал мне платок, вытереть масло с физиономии, и похлопал по плечу. Поинтересовался, нужна ли помощь.
— РРРРРР!!! — сказала я Юрке в телефон, и он тоже понял без перевода, только спросил, где именно я опять заглохла.
— РРРРРРРРР!!! — сказала я лифту, потому что его… я не поверила своим глазам — его просто НЕ БЫЛО! Дыра вместо лифтовых дверей, гулкая шахта от подвала до крыши… пустая.
— УРРРРРРОДЫ! — поняла я, наткнувшись глазами на объявление, краешек которого кокетливо выглядывал из под чьего-то рекламного постера. Лифт будут менять, ставить новый, сроки — к новому году. Знаем мы их новый год — хорошо, если до весны управятся! Чем им старый лифт мешал? Работал нормально, маму их всю жизнь по лестницам на последний этаж гоняй! С сумками…
Я их еле затащила. Сумки. Пришлось же из машины, уволоченной на аварийной сцепке к Юрке в сервис, забирать все нужное… и покупки еще.
А дома ждал чертенок. Наверняка недовольный тем, что я так долго не приходила. Блин, чувствую себя как закабаленн… то есть замужняя женщина. ЧУР меня! Не дай бог… Уф…
Перед дверью я все же остановилась, и, не входя в квартиру от души сказала вселенной:
— РРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР!!!
И уже более-менее спокойно открыла дверь.
Меня встретила тишина. Нда. То есть, надо понимать так, что чертенок обиделся. Блин, опять начинаются тоскливые мысли на тему — оно мне надо? Вот потому-то Алена еще не женат… то есть не замужем!
Хотя… Яшкин тоже обижался, если ему долго пузо не гладить, а потом не искупать вину вкусными кошачьими витаминками в форме рыбок.
Но чертенок, несмотря на все схожие черты, все таки не кот, и витаминками тут не обойдешься. Другой вопрос, есть ли у меня силы и желание выяснять, что ему витаминить.
Надутое оно нашлось в комнате, в обнимку с ноутом и под звуки какого-то фильма. Ну и? Чем мы недовольны? Почему у нас мордель кислей лимона и общий вид, как у престарелой гувернантки, которой гадкие дети подложили червяка в постель? Подумаешь, ползает, червяку она тоже не нравится, и что теперь? Блин! Ладно.
— Чертенок, я дома.
— Ага, — мордулье оторвалось от ноута, осмотрело меня задумчиво… и буркнуло: — Ужинать будешь?
О, разговаривает. Уже хорошо. Не выношу демонстративные попытки бойкота. В ответ разворачиваюсь и ухожу по своим делам, бойкотируйте хоть до ишачьей пасхи. Но чертенок, хотя и надулся, задал правильный вопрос. Ну и я спрошу самое главное:
— А что у нас на ужин?
Владис хмыкнул и даже сполз с дивана:
— Не поверишь, еда, — потом снова оглядел меня с ног до головы и уточнил: — Жертвы есть?
— Есть!!! — И пожаловалась, сделав скорбное лицо: — Я.
— И кто же тебя обидел? — вроде и шутит, а в голосе звучит что-то такое… назову имя и ткну указующем перстом и все, нет человека.
— Карбюратор, — сдала я вредителя на полном серьезе. — Он вообще гад! Третий раз машина глохнет на светофоре!
Чертенок в это время накладывал мне в тарелку картошку с мясом, в какой-то вкусно пахнущей подливке. Поставил на стол, снова оглядел меня и кивнул в сторону ванной:
— Руки помой после контакта с карбюратором. И лицо… холодной водой. Может, взбодришься.
— После контакта с этим сволочем мыть надо все, — вздохнула я, сглотнула голодную слюну и пошла в душ. Выбралась оттуда через пятнадцать минут, посвежевшая, с мокрыми волосами и в любимом халате — том самом, розовом, который одалживала чертенку. Укуталась в теплое-мягкое по самый нос. А неукутанный нос сразу сунула в разогретую в микроволновке тарелку.