Не любит народ полицию, ох, как не любит! И бояться перестал. Старики рассказывали - раньше, когда шел по улице милиционер, даже гопники материться переставали, жались к стеночке! А тут...того и гляди по башке сзади охобачат! Кирпичом! Народ злой, народ подлый - ничего романтичного, как он думал когда-то...давно...уже и забыл когда. Мечтал работать в розыске, а теперь...теперь бы лучше куда-то в ГАИ перевестись! И народ почище, и бабок больше. Опером особо много не срубишь, да и прижали крепко. Впрочем - говорят, что гаишников тоже прижали, сплошные "негласки" - пасут, как колхозник гусей! Шаг влево, шаг вправо - башку прочь!
Нет, там тоже несладко. А где сладко? Где нужно работать, чтобы суметь снять такой вот номер, и чтобы рядом с тобой лежала стройная сисястая красотка? Уж точно не в ментуре, тут таких бабок не заработаешь!
Раздосадованный, распаленный упадническими мыслями, Свистунов постучал в первую дверь справа от номера, и с отвращением вперился взглядом в небритую кавказскую физиономию, появившуюся в дверном проеме:
- Лейтенант полиции Свистунов, уголовный розыск! Мне нужно с вами поговорить.
Он шагнул за порог, оттесняя плечом волосатого, как орангутанг, и такого же кривоного низкорослого кавказца, и не слушая его причитания и возмущенные выкрики, уселся за стол в гостиной.
Хреново этот день начался, и по закону подлости должен закончиться еще хуже. Проверено, ошибок нет. Перед глазами снова мелькнуло обнаженное тело девушки, и Свистунов вдруг подумал о том, что тот, кто уничтожил такую красоту должен умереть. Это неправильно, когда красотки умирают, а вот такие волосатые обезьяны живут, и тискают шлюх потными лапами! Это неправильно, это не по делу! Убийцу обязательно нужно найти! Или убийц...
Только вот шансов мало - сработано профессионально, никаких следов, кроме трупов и крови. Даже видеозаписей нет - унесли, гады! И как вот их искать? Что может сказать этот волосатый истукан, кроме матерных слов и названий кавказских блюд?! Задрючить бы его, нагнуть, как следует! Может через ФМС проверить, может нарушения какие-нибудь? Опять же - бабок срубить можно, если что...жирный, видать, клоп!
- Итак, господин Магомедов, для начала предъявите ваши документы - паспорт, ну и все остальное. А потом поговорим! - зловеще-вежливо бросил Свистунов, фиксируя пристальным взглядом толстогубое лицо приезжего. Тот не дрогнул, лишь пожал плечами и протянул зеленый паспорт - надо, так надо. Свистунов снова вздохнул - похоже, что улова не будет. Спокоен, "шарик", значит с документами все в порядке. Не суетится, не лебезит подобострастно. Облом-с!
Ну что же..."отрицательный результат - тоже результат" - как говорил один знакомый геолог - будем работать.
***
Семен Георгиевич затянул пояс своего зеленого комбинезона, вздохнул, поправил шапочку. Настроение у него было ниже плинтуса. Завтра день рождения, юбилей, так сказать - все-таки пятьдесят пять лет. Радости - никакой. Совсем никакой. Начнут поздравлять - жена, дети, внуки. Потом присоединяться коллеги, друзья, и просто те, кто хочет от него чего-то. Например, чтобы вскрыл вне очереди и дал свое экспертное заключение.
Менты, прокурорские, и вся эта шушера, вечно вьющаяся возле прозекторской, сующая дешевые "сучкИ"-коньяки, заискивающая и панибратствующая. Надоело! На пенсию уйти, что ли? От этой трупной вони, от внутренностей, наполненных полупереваренными обедами, от кафеля, заляпанного красными брызгами, от зарплаты, которая никак не компенсирует то, что он видит и нюхает каждый день. А ведь когда-то шел учиться на врача, мечтая помогать людям! Хотел стать великим, вроде Пирогова, или Пастера! А кем стал? Патологоанатомом! В трупах ковыряется! Внутренности рассматривает! Может, хватит всего этого?
Семен Георгиевич обвел взглядом длинное помещение, в котором стройными рядами стояли оцинкованные столы, занятые почти на сто процентов, и снова вздохнул, не морщась от запаха формалина, хлорки и тлена. Он уже привык, и не замечал запаха, пропитавшего его кожу так, что посетители иногда морщились, думая, что он этого не замечает. Зомби! Он - настоящий зомби, провонявший трупняком!
А если подумать, с другой стороны - хорошая зарплата, уважение, да и подношения - тоже нелишни, хоть он уже лет десять как не пьет. Ведущий эксперт, к мнению которого прислушиваются коллеги - разве этого мало? Двое одногруппников по университету стали наркоманами, еще двое - спились. Одного закрыли за торговлю наркотическими препаратами. Остальные прозябают где-то в заштатных клиниках - так что лучше, работать терапевтом за жалкие гроши, или копаться в чреве у покойников, заслужив себе этим прочную репутацию знающего эксперта?
И насчет пенсии погорячился - попробуй, выживи на пенсию, которую дает наше доброе государство! Сдохнешь с голоду, пожалуй! Нет уж, надо тащить свой крест и дальше. По крайней мере, ему повезло больше, чем многим одноклассникам, одногруппникам, и уж тем более этим несчастным, что сейчас заняли свои места на прозекторских столах. Сегодня вскрывал молодую девушку - красавица, глаз не отвести! Чем-то похожа на дочь (тьфу-тьфу!). Тело - мечта мужчины! Нашпигована спермой - как термос чаем! Не упустила перед смертью, насладилась. Девственницей была... Никаких следов насилия, кроме...отрезанной головы. Какая-то сволочь взяла, и отрезала ей голову острым, как бритва ножом! Одним движением, умело, опытной рукой!
Кавказский след? Арабы? Террористы? Или просто захотели трахнуть красивую молодую женщину, сделали свое грязное дело, а потом отрезали голову, как барану? Все может быть, но...следов насилия все-таки нет. Секс у нее был по согласию...наверное. Могли, впрочем, и пригрозить, тогда сама бы раздвинула ноги. Сперма от одного человека, так что групповухи не было. Жаль девчонку!
Патологоанатом шагнул к столу, накрытому простыней, из-под которой торчали крупные белые ступни с привязанной биркой - номер, и дата. Сдернул простыню, и недоуменно поднял брови: молодой парень, высокий, крепкий, худощавый, мускулистый,как прыгуны с шестом, или пловцы. Лицо белое, правая сторона изуродована старым шрамом, тянущимся от глаза к подбородку, да и сам подбородок как-то перекошен, будто кто-то наступил на голову здоровенной ножищей, раздавил, да так и оставил. И это все безобразие срослось, сделав из красивого молодого человека подобие изделия доктора Франкенштейна.
Во лбу вмятина, которая очень удивила повидавшего виды Семена Георгиевича - после такого ранения в лоб люди не живут! Пуля должна была превратить в кашу мозг, да что там превратить - снести полчерепа, как топором! Однако - вот голова, вот вмятина, старая, затянувшаяся кожей, а вот...вот и выходное отверстие - тоже давно заросшее, проплешина среди густых русых волос.
Всю грудную клетку парня испещряли вмятины от старых пулевых ранений - уж чего-чего, а опытный патологоанатом сразу же отличит пулевое ранение от любой другой раны, опыт - его не пропьешь, даже если тебе наливают трехлетний армянский!
- Где же тебе так досталось? - прогудел Семен Георгиевич, удивленно тараща глаза - Никогда такого не видел! И ты с такими ранениями выжил?! Чудны дела твои, Господи... А от чего же умер? От чего, от чего...умм...умм...ла-ла-ла...
У Семена Георгиевича внезапно совершенно исправилось настроение, и он начал мычать какую-то непонятную, где-то слышанную мелодийку, не в такт, но от души. Вот лежит молодой парень - красивый, сильный, и что? Что с того, что он молодой и сильный? Был... Он мертв, а немолодой и не красивый патологоанатом - жив! И пойдет домой! После того, как вскроет этого жеребчика. И ждут Семена Георгиевича объятия любимой жены, утка с яблоками, салатики, ледяное пиво (крепкое он не пил, но пивко иногда потреблял, да...), торт, и еще много, много хорошего! Потому что живому все хорошо, а вот мертвому...мертвому уже все равно. Совсем - все.
- Так от чего же ты у нас помер, а? - голос патологоанатома был ласковым, будто говорил он не с покойником, а с любимой супругой - Не скажешь? Нет, не скажешь! Потому, что ты покойник! А покойники не говорят, да, не говорят! А я поспрошаю санитаров, которые тебя принимали - откуда ты взялся, такой "красивый"?
Семен Георгиевич обошел стол, подошел к столику с заранее приготовленными инструментами, взял большой скальпель и вернулся к "пациенту".
- Ну что же, приступим, помолясь? - патологоанатом примерился, и решительно погрузил скальпель в брюшину покойника. Скальпель ушел сантиметра на три, брызнула кровь, заливая руки эксперта, стол, кожу вскрываемого трупа.
И вдруг..."труп" открыл глаза, издал глухой, утробный рык, а затем с размаху врезал в глаз Семену Георгиевичу здоровенным кулачищем!
Искры! Боль! Шок!
Семен Георгиевич пришел в себя на полу, опершись на руки, очумело глядя на то, как "покойный" слезает со стола, недоуменно смотрит по сторонам, потом на себя - вниз, на торчащий из живота скальпель - достает скальпель из раны и отбрасывает в сторону. Потом покойник подошел к патологоанатому, из ноздри которого катится красная струйка, и с силой ударил его в лицо так, что хрустнула носовая перегородка, а в голове эксперта вспыхнул красный шар боли.
Последней мыслью Семена Георгиевича не была мысль о завтрашнем дне рождения, не о семье, не о пройденном жизненном пути - перед его глазами мотались гениталии ожившего покойника, и патологоанатом механически подумал: "А чего он такой большой? Это ненормально!" И сознание потухло.
Когда очнулся, почувствовал, что лежит в луже. И состав этой лужи был очевиден. Не стоило пить так много чая, теперь весь этот чай на полу, под спиной - мочевой пузырь расслабился, когда Семен Георгиевич лежал без сознания, вот и результат.
Ощупал лицо. Глаз заплыл, нос распух. Подвигал челюстью - цела, хоть и болит. Похоже, что парень хорошенько его отходил. Но не убил! И это радует. Почему-то ужасно хочется жить, хотя только сегодня утром казалось, что такая жизнь - это равносильно смерти.
Вот так и бывает - коснись тебя крыло ангела смерти, избегни неминуемой гибели - и все твои неурядицы станут просто смешными, как разборки в детской песочнице между детсадовцами младшей группы.
Поднялся, и первое, что сделал - посмотрел на ТОТ стол. Само собой - никого! А где "труп"? Куда он делся?
Семен Георгиевич побрел в свой кабинет. Идти было тяжело. Тело болело, лицо ломило, голова раскалывалась, и коридор слегка кружился, как после крепкой порции водки. Сотрясение мозга, чего уж там думать...досталось голове.
Острый глаз отметил - перед дверями кабинета капельки крови, на самой двери - отпечаток руки. Красный, уже подсохший. Он там?! Может не ходить туда?!
Семен Георгиевич на цыпочках отошел от двери и потрусил по коридору, задыхаясь, чмокая мокрыми ногами, неприятно скользящими в кожаных туфлях. Старые туфли, удобные. Можно было бы и тапочки надеть перед работой, но...это же не пляж! Должны быть соблюдены какие-то приличия? Или нет? Расхлябанность, непрофессионализм начинается с малого, а Семен Георгиевич непрофессионалом не был.
Охранник лежал возле столика, на выходе из морга. Рядом газета, на которой четко отпечаталась нога сорок пятого размера. Вернее - ботинок, похожий на тот, что носил сам Семен Георгиевич. Зомби ушел?!
Патологоанатом облегченно вздохнул, постоял секунд пять, успокаивая дыхание, и только потом наклонился к охраннику. Тот был жив, пульс нормальный, хорошего наполнения. Потеря сознания. Почему? Ясно - почему. На шее красная полоска - удар ребром ладони. Мастерски сработано. Подошел сзади, врезал, и на выход. Ну что скажешь - молодец, зомби!
- Эй, вставай! Подымайся! Да вставай же! - ладонью по щеке, в кружке холодный чай - на голову! Чай несладкий, он с конфетами его пьет. Зашевелился, застонал, через минуту уже таращит белесые, бессмысленные глаза:
- Что такое?! Что случилось?! Кто меня?!
- А ты не помнишь? - в голове, будто что-то щелкнуло, и стало ясно, что нужно сделать - Совсем ничего?
- Не-а..сидел, читал газету, и вдруг - бах! Очнулся, а тут ты, Георгич! Это что, ты меня приложил, что ли?!
- Ты что, дурак?! - не выдержал, сорвался - С какого....я тебя мог приложить по башке?! Ты что, с похмелья не соображаешь?!
- Ээээ...честно сказать - ни хрена не соображаю, хотя и не пил! Ничего не пойму!
- Рассказываю: я собирался заняться вскрытием, когда в зал ворвались трое, или четверо парней в масках. Меня вырубили - видишь, морда битая? Видишь, говорю?! Мне еще хуже тебя досталось! Так вот - я очнулся так же, как и ты, только меня никто не будил. Как ты-то пропустил этих отморозков? Дверь - почему не запер?
- Это...так я запирал! - пролепетал охранник, ровесник Семена Георгиевича, до седых волос доживший "Петей" - Как я мог не запереть? Запер, да!
- Так иди и посмотри, как ты запер! - патологоанатом саркастически усмехнулся, чтобы тут же скривиться от боли: нос болел так, что было ясно - без вправления не обойтись. Похоже, что сломал, тварина!
Охранник подошел к двери, за которой темнела ночная тьма - вход и правда бы не заперт. Петя недоверчиво помотал головой, потом вздохнул, и пошел к своему посту. Сел, положив руки на колени, и глухо спросил:
- Что украли? Ведь за чем-то они приходили?
- Труп. Исчез труп! - коротко пояснил эксперт, и охранник негромко охнул, привстав с места:
- Труп?! Как труп?! Зачем труп?! Ох, ты ж...ну твою мать! И что делать будем?
- Что-что...звонить будем. Сейчас позвоню в УВД, пусть едут, осматривают, решают вопрос. Будем отписываться. Да не переживай - мы-то причем?! Пусть ищут супостатов, развели, понимаешь, преступность! Шагнуть некуда - одни хачики, одни бандиты! И плитку еще эту Собянин кладет, задолбал своей плиткой! И парковаться негде - совсем обнаглели! Везде платных стоянок наставили! А тут уже трупы крадут!
Охранник еще кивал, а Семен Георгиевич уже тихо шагал по направлению к своему кабинету, бормоча под нос все, что приходило в голову. В больную голову, трещавшую, как грецкий орех в руке силача. Надоело все! Правда - уволиться, что ли?
Как и следовало ожидать, кабинет его подвергся ограблению. Впрочем, как ни странно, бумажник остался на месте, в столе, пропала лишь одежда - неновый костюм-двойка, рубаха, старый плащ, висевший Бог знает сколько лет в глубине шкафа. Выкинуть его рука не поднималась, опять же - зачем выкидывать добротную вещь, даже если она постарела и выцвела? Можно в нем машину ремонтировать! Или мусор выносить! Рачительный хозяин не разбрасывается хорошими вещами!
Справедливости ради надо сказать, что машину Семен Георгиевич в последний раз ремонтировал лично лет двадцать назад. Что он мог отремонтировать в своем "соренто" - вопрос открытый. Если только номера прикрутить? Это тебе не жигули-шестерка! Тут знания инженера нужны! Да и мусор на работе давно уже не выносил - на что тогда уборщики? Они за это деньги получают, на минуточку!
Почему он придумал историю с нападением бандитов? А что оставалось делать? Попробуй-ка, расскажи историю о том, как живой труп, которому воткнул в живот скальпель, сел, и врезал в эксперту морду! Зомби! То, что труп был трупом, когда его привезли - Семен Георгиевич был уверен на сто процентов. Тело холодное, пульс не прощупывается, что еще-то надо? Осмотреть как следует, когда принимал? Ну если всех покойников осматривать, когда их привозят - когда жить?! Да и мысли были не тем заняты...день рождения ведь на носу! Санитары смотрели. Все равно вскрывать - тогда и осмотреть, как обычно.
Нет уж, бросить тень на свою репутацию профессионала, и это после стольких лет работы паталогоанатомом? Не смог определить, что перед ним живой человек? Стать посмешищем для всего врачебного сообщества? Да ну его нахрен, этот труп! Украли, и все тут! Трое похитителей, все в камуфляже, и в масках - попробуй узнать! И вырубили. И труп пропал. Камер видеонаблюдения нет - давно говорил руководству, что надо поставить - так кто виноват? Вот и дождались проблем! А про костюм знать незачем - кому он нужен, этот старый костюм?! А вот труп - нужен, да. И потому - пора звонить. В УВД звонить - пусть подергаются!