— Не надо туда ходить, — прошептала Аня. — Нам уже никуда идти не надо.
— Тот третий? — уточнил Кирилл, в который раз прокляв тот день, когда бросил курить. Сейчас сигаретой можно было бы успокоить нервы, успокоить дыхание и сердце.
Девушка наклонила голову.
— Да. Выбросился из окна.
От толпы отделились две женщины, переглянулись и двинулись к магазину, на ходу жарко обсуждая случившееся:
— Выбросился болезный.
— Говорят убили?
— Да что ты, пьянчужка он, запойный. Небось допился до белой горячки вот и выбросился.
— А записки не оставил? Типа «Они меня преследуют?»
— Не, кума, такого не слышала.
Обе женщины прошли мимо. Кирилл проводил их тяжёлым взглядом, покачал головой. Над крышей — воронье птичье кружилось. У трупа собралось воронье человеческое…
— Кирилл?
— Да? — мужчина взглянул на Аню. — Теперь возвращаемся?
— Подожди немного. Он оставил что-то, какую-то предсмертную записку. Карас не сможет войти в квартиру.
— А ты что, сможешь?
— А мне не нужно этого делать, — отозвалась девушка коротко. — Подожди здесь.
С заметной неохотой Кирилл кивнул.
Аня взглянула на него, потом скользнула к толпе. И мужчина просто не поверил своим глазам. С её пути люди расходились, пропуская. Но при этом никто её не замечал. Полицейский у входа в подъезд точно также отступил в сторону, словно уверенный в том, что кто-то выходит с той стороны.
Дверь открылась, девушка вошла внутрь. Металлическая дверь, которая по законам физики должна была захлопнуться с протяжным гулом, закрылась бесшумно. Воцарилась тишина.
Толпа у трупа всё так же что-то обсуждала, доносились всхлипы, но Кирилл воспринимал это как-то замедленно, словно он был под водой, а разговаривали где-то на берегу.
А в какой-то момент вообще послышалось недовольное: «Странный человек, сколько от тебя проблем!»
И всё исчезло.
Кирилл понял, что на него смотрит Аня, своими пустыми, ничего не выражающими глазами.
— Аня?
— «Простите», — по памяти начала цитировать девушка. — «Я виноват. Я виноват гораздо больше, чем считал сам. День и ночь я обычно провожу в пьяном угаре. Мне так легче. Мне не так больно. Я не хочу быть трезвым. Я хочу быть в той пелене, которая не пропускает ко мне звуки. Я хочу быть в той серой хмари, в которой никого не вижу.
Я хотел… Но я сотворил ужасное. Я стал виновником того, что погибли люди. Обычные люди. Пожилая пара. Их дочка оказалась в больнице. А их сына даже не было в это время в городе.
И они больше никогда не увидят внуков. Они никогда не порадуются жизни. Они больше никогда не выйдут на улицу, не скажут, как сильно они любят друг друга. Я разрушил несколько жизней.
Я вор. Я украл счастье, которое они могли испытать.
И я убийца, потому что не проверил тормоза в машине того пьяного мудака.
Все беды в этом мире от зелёного змея».
Кирилл молчала.
Аня, покачиваясь с мыска на пятку и обратно, взглянула на него и жалко спросила:
— Возвращаемся?
Кирилл кивнул, повернулся, ссутулился и двинулся по улице обратно на остановку. Бросив последний взгляд на дом, Аня бросилась его догонять.
На крыше дома, поглаживая своего ворона, сидел Адвокат. Его взгляд неотрывно провожал человека и мёртвую возвращённую душу. И в страшных глазах нечеловеческого порождения стояло недовольство. Всё происходило не так, как должно было.
И ведь зарекался же он работать с живыми! А тут… посмотри ты.
Оттолкнувшись от крыши, недовольный собой Адвокат спрыгнул вниз. В лицо ударил порыв воздуха, и он исчез на уровне третьего этажа. Кирилл, оглянувшись назад на звон бубенчиков, только и успел увидеть, как полыхнули четыре чёрных крыла.
Впереди ждал новый этап выяснения всех обстоятельств гибели родителей Кирилла. Вопросы у него накапливались как снежный ком, Аня вела себя странно, а Адвокат по-прежнему был величиной непонятной и пугающей…
Глава 6. Руки из телевизора
Что есть вина? Что именно может выступать мерилом этого чувства? Откуда она приходит, почему, зачем?
Почему у вины, как у дорогого алкоголя, столько полутонов и оттенков? И никак не получается ухватить какой-то один, взвесить его словно на аптечных весах. Да и разве можно это сделать, сравнить одну вину и другую? Вряд ли у кого-то это получится, не вызвав длинный и бессмысленный диспут.
Непонятен механизм появления вины. Кто её отмеряет? И какими руководствуется при этом принципами? Виноватый в глазах общества и виноватый перед собой — это две большие разницы. А ещё есть вина перед близкими и незнакомыми людьми.
— Ещё есть вина перед мёртвыми, — Аня смотрела на груду почищенных мандаринов, не в силах съесть даже одну дольку.
— Это из вашей обыденности?
— Можно сказать и так. Это сложно соотнести с человеческой действительностью… — девушка немного нервно побарабанила пальцами по столу. — Как бы сказать. Вот в мире живых вина — это реакция на осмысление какого-либо действия. А затем соотнесения его с принятыми в обществе правилами и нормами. Ударил ребёнка, старушку — совершил аморальное действие в глазах общества. Виновен. Задел словами лучшего друга, вроде уже и прощение получил, а самого до сих пор жжёт это чувство. Внутри, когда ты сам соотносишь совершённое со своей картиной мира. А в мире мёртвых всё по-другому. Вина — это вклад человека в камни на шее души.
— Что? — Кирилл, стоящий около плиты, изумлённо повернулся. В маленьком ковшике плавали отваривающиеся пельмени. — Подожди, подожди, не понял. Какие ещё камни на шее души?
— Когда человек умирает, он предстаёт перед судом. Совершённые им добрые поступки — белые камешки, кладутся на одну чашу весов. На другую чашу кладутся камни чёрные, злые поступки, совершённые и не прощённые. Вот, когда человека убивают, те, кто виновен в этой смерти, «камни» своего греха перекладывают ещё и на того, кто умер.
— Почему?!
— Потому что это насильственная смерть. Если хочешь, смерть неугодная Богу.
— Так, нет! — Кирилл махнул ложкой, — нет. Не надо лезть в эту теологию, пожалуйста. Проще.
— Хорошо. Проще, так проще. Вот, представь, ты совершил злое деяние, отяготил свою душу чёрным камнем. А тот, в отношении которого ты это деяние совершил, взял и умер! И в этом случае твой чёрный камень как бы… «делится» пополам. Это неправильное выражение, но из человеческого мира оно наиболее близкое по смыслу.
Мужчина промолчал. Звучало сказанное логичное, если сделать допуск на то, что говорил это не человек. Но всё-таки поверить в это по-прежнему не получалось. Мешало что-то.
— Значит, — Кирилл взглянул на Аню, гипнотизирующую мандарины пустым взглядом. — Есть некие виноватые. И степень их вины отражается в камнях на шее моих родителей.
— Точно.
— И что надо сделать с этими виноватыми?
— Найти их.
— А разве в этом случае адвокат не озвучивает степени вины?
— Безусловно, нет, — девушка покачала головой. — Нет. Он определяет степень вины. Может помочь Карас, но утром он улетел и видимо, сегодня он уже не вернётся. Такое бывает, наверное…
— То есть нам предстоит искать чёрную кошку в чёрной же комнате?
— Совсем нет! — испугалась Аня.
Кирилл, помешивающий свой завтрак, снова вздрогнул. На долю мгновения ему показалось, что за его спиной… живая девушка.
— Аня?
Девушка, засунув в рот мандарин целиком, воззрилась на Кирилла. Всё то же мёртвое выражение в глазах. Показалось? Да что, тьма подери этого Адвоката, здесь происходит?
— Ладно, — вернулся он к готовке. — Значит, совсем нет. Есть что-то, что нам поможет?
— Да, — отозвалась Аня. — Нам придётся познакомиться с ещё одной городской страшилкой.
— А обойтись без этого никак? — передёрнулся мужчина всем телом. Ему хватило выше крыши и чёрного трамвая, и Смерти, которая в нём ехала.
— Никак. Но если хочешь, можешь остаться здесь.
— Нет уж. Одну я тебя не отпущу. Рассказывай свою страшилку.
Девушка задумалась.
— В чёрном-чёрном доме, в чёрной-чёрной комнате стоял чёрный-чёрный телевизор. Мама говорила девочке, никогда не включать этот телевизор. Однажды, мама ушла на работу. Девочка убралась дома. Поговорила с друзьями. А потом ей стало скучно. И она включила чёрный-чёрный телевизор. Из телевизора выбрались Чёрные руки и задушили девочку.
— И? — не впечатлился Кирилл, подруга никогда не умела рассказывать страшилки. Слишком торопилась, не держала пауз в нужных местах. И, в общем, не производила нужного впечатления нагнетания страха: — Мы идём куда? В этот дом?
— Да, нам нужен телевизор.
— Из которого вылезают руки?
— Да нет, там не руки, там мертвец целиком, — пожала плечами Аня.
Кружка, которую Кирилл только что снял с полки, чтобы налить кофе, зазвенела по полу.
— Что? — хрипло спросил он.
Решив, что мужчина просто не расслышал, девушка простодушно повторила:
— Там мертвец. Ну, в смысле, не один и тот же, они меняются. Этот телевизор один из тех, что связан с миром мёртвых.
— Один из?
— Их много, — Аня задумалась. — Они, как бы сказать, те, кто не ушёл на тот свет вовремя. Ну, там, умереть умерли, а понять это не смогли.
— И часто такое бывает?
— Да, не очень. Обычно люди попадают в нужное место. А те, которые остаются… Это не жизнь, как им кажется.
— Подожди! — наконец-то осознал Кирилл. — Мы что, пойдём к привидению?
— Точно. К нему.
— Зачем?
— Привидение сможет нам помочь. Оно хорошо видит, когда человек связан с потусторонним миром.
— Это нам придётся что, обыскать весь город что ли?
— Нет, этого делать не нужно. Привидение как… как… ищейки. Если им дать предмет, который связан с мёртвым, то он сможет найти и того, кто связан с этими мёртвыми.
— Найти предмет, который связан с родителями не проблема, мы ещё ни разу не были в их квартире…
— Кирилл, ты не понял. Предмет, связанный не с живыми. Предмет, связанный с мёртвыми.
— Только не говори, что нам нужно вскрыть гроб. Ни за…
— Дурак? — голос Ани наполнился предчувствием близкой грозы.
Кирилл усмехнулся. Вот, в такие моменты, вспыльчивая девушка размахивалась, и на макушку провинившегося что-то падало. Обычно книга, ибо Аня с ними не расставалась.
В этот раз по голове Кирилла легонько хлопнули газетой.
Было не больно, не обидно, было только удивление.
Причём в глазах и Кирилла, и самой Ани.
— Аня?
С невнятным стоном девушка осела на пол, мужчина рванулся к ней, но опоздал. Застыл, как столбик под белыми глазами.
— Какие же вы люди… Странные. Как велик замысел был, что воплотился в ваших душах, — нараспев заговорил Адвокат, удерживая девушку на руках. — Но как вы своими действиями, мыслями и словами извращаете его.
Даже понимая, что только что его оскорбили, хотя и таким завуалированно аккуратным способом, Кирилл пропустил это мимо ушей. Гораздо больше его волновала девушка на руках Адвоката:
— Что с ней?
— Память.
— Память? Причём здесь память?
— Тело воссоздано по памяти души. Душа оказалась рядом с тобой, и в ней сохранилась память о том, что на тебя можно опереться. Ты же, человек, её любишь, поэтому и не думаешь, о том, что эта мёртвая может быть опасна. Любовь — это высшее проявление божественной сущности в человеке. И может творить чудеса.
— То есть она оживает? — спросил Кирилл прямо.
— Нет, — Адвокат медленно покачал головой. — Я тебе уже говорил об этом, человек. Ничто не может вернуть жизнь тому, кто уже за чертой смерти.
— Тогда что происходит?
— Она сокращает твою жизнь. Когда холодно, человек надевает на себя одежду. Когда человеку чего-то не достаёт, он берёт это у других. Ей не хватает жизни, её душа помнит, что ты — надёжен, при этом у тебя нет защиты. И она берёт эту жизнь у тебя. Она проживает её за тебя. Но поскольку она мёртвая, многое ей недоступно.
Кирилл опустился на стул, в немом изумлении глядя на Адвоката.
— Разве такое бывает? — уточнил он.
Вопрос остался без ответа, вместо этого прозвучало:
— Люди…
— Звучит ругательством, — пробормотал Кирилл, потерев лицо.
— Я бы не сказал, что это ругательство, — Адвокат поправил тело девушки, прижав её голову к своему плечу. — Скорее, это наиболее точное отражение ситуации. Вы люди, и этим всё сказано. Вас невозможно предсказать, понять, загнать в какие-то рамки. Вы непостоянны, вы можете быть добрыми до слащавости и жестокими до такой степени, что кровь стынет в жилах. В любом случае, её я заберу.
— Надолго?
— Нет, проведёт пару дней внизу, связь между вами разорвётся. А ты искать продолжишь один.
— Эй! Стой! О чём ты говоришь? — подорвался с места Кирилл. — Я же не знаю, куда идти! И, кстати говоря, никогда не общался с привидениями!
— Будет для тебя незабываемый опыт. А проводит тебя Карас.
— Я не понимаю язык воронов!
Адвокат повернул голову, цокнул языком.
Лампочка под потолком мигнула, раздался лёгкий звон, и кружка по столу поехала сама собой. А когда поймав своевольную посуду, Кирилл поднял голову, на плече Адвоката уже сидел огромный ворон.
— Итак, Карас останется с тобой, проведёт тебя куда надо. Я позаботился о том, чтобы ты его понимал.
— И что мне делать с привидением?! — недоумённо спросил Кирилл.
— Что хочешь.
— Как я его вообще найду?
— Кто ищет, тот находит, — отозвался Адвокат и растаял.
— Очаровательно! И как предстоит искать?
— Я помогу, карррр! — Карас пересел на край стола, разглядывая Кирилла. — Ты говоришь не то, что думаешь. А думаешь не о том, о чём должен. Возьми с собой мешочек, нам нужны по горсти земли с могил твоих родителей.
— Ты… можешь нормально говорить?
— Чудак-человек! — ворон поднялся к потолку, кружа над головой Кирилла. — Адвокат дал мне часть своей сущности, так что я могу тебя понять и сказать. Меня никто не увидит, так что вставай и пошли.
— А завтрак!
— Да, точно, людям нужна пища, — ворон устроился на спинке стула. — Ешь. Я подожду.
Под пристальным взглядом чёрных глаз-бусинок пельмени в горло лезли.
— Будешь? — спросил Кирилл.
Ворон, наклонив голову, задумался.
— Буду! — решился он наконец. — Никогда не пробовал человеческую пищу.
— А какую пробовал?
— Разную, — Карас запрыгал по столу, подбираясь ближе к чашке Кирилла. — А крррасное это что?
— Соус. Острый.
— Попробуем!
Из дома сразу они выйти не смогли. У Караса не было проблем с выражением «хочу», Кириллу было попросту интересно. Да и собеседник из ворона получился гораздо лучше, чем из Адвоката. Ехидность вполне перекрывалась знаниями, а ими ворон не кичился.
И из дома в результате Кирилл вышел часа через три, удерживая на руках обожравшуюся птичку. Самостоятельно лететь Карас не мог.
Со стороны смотрелось, безусловно, немного глупо. Но с этим поделать уже было ничего нельзя.
— Киррррил, — Карас, перебравший после сорока минут на автобусе на плечо мужчины, разглядывал окружающие высотки. — Как вы здесь живёте?
— Не всегда счастливо, не всегда так как нам хочется. Но как правило, мы находим для себя какой-то смысл жизни.
— Не понимаю, — ворон перепрыгнул на другое плечо, снова осмотрелся. — Не понимаю…
— Слушай.
— М?
— Ты говоришь слишком как человек, — Кирилл едва ощутимо щёлкнул ворона по носу. — Адвокат, верно?
— Одно из отражений, — не стал спорить ворон. — Это не совсем то, чего ты подумал. Представь себе огромную комнату, в ней нет дверей, нет окон, она не прямоугольной формы, а многоугольник. И на каждой стороне этого многоугольника — зеркала. В зеркале отражение. Адвокат многолик и многосущен, это… имеет свои корни, не буду рассказывать. Но вот часть такого отражения может впитывать Карас. Но как ты заметил?
— Вороны всё-таки не разговаривают, — буркнул Кирилл.
— Особенно если они мёртвые, — добавил Адвокат и закаркал-расхохотался, когда мужчина шарахнулся от него в сторону и чудом не свалился. — Чудак-человек. Постоянно ходит с мёртвой девушкой, то и дело якшается с мёртвым вороном, и шарахается.