– Пускай поторопится, может ведь опоздать, – ухмыляется, демонстрируя белозубую улыбку.
– Я хочу уйти, пожалуйста, можно мне в другую комнату, – не выдерживаю я.
– Не-а, Сахарочек. Мне нравится наблюдать за краснеющими девушками. Я, понимаешь ли, незнаком с такими. Ты для меня как аттракцион, как попробовать сладкую вату…
Похоже, Хищник напился и несет бред. Стискиваю руки в замок на коленях, ерзаю, не зная, куда деть свой взгляд, потому что, кажется, начался второй акт оргии – и только мы с «шефом» остались не при этих проклятых занятиях… Воздух в комнате сгущается, музыка тоже продолжает нагнетать обстановку, становится невыносимо проникновенно-сексуальной, завораживающей, сплетенные тела движутся под нее, будто охваченные истомой, а у меня потеют ладони и дрожит подбородок. Моя любимая Лана Дель Рей… Fucked my Way Up…
Чувствую себя скованной, нежеланной, хотя знаю, что если мелодия так завела меня, то я могу буквально жить в ней. Прожить телом любой аккорд, ноту, на которую отзывается каждая моя клеточка, почти звенит от избытка напряжения.
I fucked my way up to the top.
This is my show.
I fucked my way up to the top.
Go, baby, go.
This is my show.
Go…
Сидим с Хищником на пионерском расстоянии сантиметров в тридцать, он вроде как с насмешкой разглядывает облизывающиеся парочки. Еще одна девица сбрасывает одежду, оставаясь лишь в трусиках. Парень, рядом с ней, срывает тонкую материю с ее бедер, а я, кажется, подпрыгиваю слегка на диване.
– Не ерзай, Сахарок, – хрипло командует Хищник. Кажется, он и правда увлечен наблюдением за мной. Я поднимаю глаза, чтобы ответить колкостью, но встречаюсь с обжигающим пламенем в его взгляде и испуганно замираю. Он тоже возбужден, понимаю я. И то, что мы единственные в этом помещении, кто не сплетен в объятии, заводит, будоражит нас обоих. Понимаю, что тоже не могу оставаться равнодушной. Похищение и последующие события разрушили мою психику, надломили меня, и сейчас все эмоции вышли из-под контроля, над логикой взяли верх инстинкты. Проклятые инстинкты и ошеломительно-сексуальная композиция Ланы, которые царят сейчас в этой комнате, затрагивают что-то глубоко во мне.
Внезапно Хищник встает с дивана. Залпом осушает остатки напитка, ставит стакан на стол и поворачивается ко мне.
– Пошли, – взгляд, обращенный на меня, жесткий, буравящий. Теперь в нем и намека нет на смех или какую-то человечность. Ощущение, что показная веселость и подколки ушли, освободив прежнего монстра. Того, кто без зазрения совести еще несколько часов назад, приставив к моему боку дуло пистолета, выкрал из-под самого носа родителей.
Глава 4
Кристина
Я не реагирую на протянутую в мою сторону ладонь. Мне совсем не улыбается перспектива идти с ним куда бы то ни было. Не дождавшись моей реакции, Хищник недобро прищуривается и, схватив меня за запястье, резко дергает на себя. Я буквально впечатываюсь в него, не ожидая такой силы от едва заметного движения. Он буквально силком вытаскивает меня из комнаты. Я упираюсь ногами, пытаюсь сопротивляться, хоть и понимаю, что это – глупые попытки. Только вот у Хищника с терпением не очень, спустя пару метров, он закидывает меня на плечо, как мешок картошки, и несет к лестнице на второй этаж. Понимаю, что нужно отбиваться, оказывать хоть какое-то сопротивление. Только ни руки, ни ноги не слушаются. А из горла, как ни стараюсь, ни единого звука не выходит. Когда мы проходим мимо танцпола, ловлю на себе откровенно ненавидящий взгляд Ани. Меня будто парализует от страха. Кажется, Ане известно то, о чем я могу лишь догадываться…
Запихнув меня в комнату, где мы уже были раньше, Руслан включает лампу на прикроватной тумбочке. Замираю в центре комнаты, не смея сделать больше ни шагу. Он приближается ко мне сзади, я прячу лицо в ладонях, медленно двигаюсь вперед, к дальней стене. Когда отступать становится некуда, замираю, едва дыша от страха, чувствуя, как его горячее тело прижимается ко мне сзади.
– Чего испугалась? Дрожишь вся, – шепчет он, проводя носом возле мочки уха. Его руки обхватывают мои запястья, и он тянет меня на себя.
– Ты же говорил, что не насилуешь девушек, – пытаюсь, чтобы мой голос звучал как можно тверже. Только вот терплю фиаско. Мои колени дрожат, а пол будто уплывает из-под ног. Чувствую аромат его одеколона, тот самый, с которого все началось, он окутывает, дурманит, лишает меня сил к сопротивлению.
Хищник резко разворачивает меня лицом к себе за плечи, внимательно вглядывается в мое лицо, буквально пожирает взглядом мои губы. Заглядываю в его глаза, пытаясь найти там хоть какие-то остатки трезвого рассудка и человечности. Только вот, встретившись с ним взглядом, замираю от дикого страха. Слишком много силы в нем, слишком много тьмы. Его взгляд пугающий, пропитанный похотью, грехом.
– Уйди, пожалуйста, – голос мой дрожит, спина покрывается липким потом.
– Что случилось, Сахарочек? Куда делась твоя храбрость? – его губы изгибаются в насмешливой улыбке. Хищник забавляется моим страхом, наслаждается игрой.
– Отпусти меня, – пытаюсь его оттолкнуть. Только он еще сильней прижимает меня к стене, раздвигает коленом мои ноги.
– Советую забыть это слово, сладенькая, – у него вырывается утробное рычание. – Сказки кончились. Я никуда не отпущу тебя. Слишком поздно… Уже не смогу…
– Мой отец… – он не дает мне договорить. Резко приблизившись к лицу, касается языком моих губ. Я вздрагиваю. Словно от удара. Мне дико страшно и невыносимо приятно одновременно. Кровь в венах закипает. Превращается в настоящую лаву.
Хищник бесконечно медленно, словно получая от этого животное удовольствие, ведет кончиком языка по очертаниям моих губ. А у меня электрические разряды под 220 вольт от кончиков волос до пальцев. И сердце захлебывается адреналином.
Словно почувствовав мою реакцию, Руслан отстраняется. Приподнимает мое лицо, подцепив указательным пальцем подбородок. Самодовольная улыбка на его губах и раздевающий взгляд рассеивают магию прикосновений, будят во мне злость.
– Только попробуй, тронь меня. Мой парень тебя из-под земли достанет, а отец прирежет, как скотину, – никогда бы не подумала, что способна сказать такое. Из пересохших губ слова вылетали вперемешку с рычанием. Не знаю, почему я решила угрожать Стафом. Наверное, потому что в этот момент в голове, словно птица в клетке, мысль металась: моим первым мужчиной должен быть Стаф, а не этот уголовник.
Хищник замирает на несколько секунд. В его глазах появляется искреннее удивление. Слегка отстранившись и склонив голову набок, он нарочито медленно проводит указательным пальцем по губам и подбородку. Зловещий, нахальный взгляд, обращенный на меня, не оставляет надежды на спасение. Тихий шепот слетает с моих губ, в то время как жилистые и неумолимые мужские руки аккуратно расстегивают молнию на моем платье.
– Я уже дрожу от страха, сладенькая, – тихий шепот, слетающий с его губ, кажется мне громче крика банши. Внутри словно сжимается пружина. Липкие щупальца страха окутывают сознание, лишая воли.
– Только пускай скорее приходит спасать тебя твой крутой мажорик. Боюсь, к этому времени я немного подпорчу его принцесску, – он снова отталкивает мои руки и оттягивает лиф моего платья. Я начинаю брыкаться, колочу его руками по спине, использую последние шансы на спасение.
– Отпусти меня, сволочь, – вгрызаюсь изо всех сил в его предплечье. Руслан шипит от боли, но спустя мгновение разражается довольным смехом. Скотина, просто издевается надо мной.
– Угомонись, – рычит, с силой впечатывает меня в стену, разводит мои руки в сторону. Приближается к моему лицу на непростительно близкое расстояние, прожигает меня колючим взглядом. А я еле сдерживаю себя, чтобы не плюнуть в ненавистную физиономию. У него что, синдром Бога?
– Если я тебя пока что и пальцем не тронул, думаешь, борзеть можно? Если я решил, что этой ночью ты со мной будешь, так и будет. Смирись и будь послушной девочкой, – произносит грубым голосом, разрывая лиф моего платья.
– Я весь вечер мечтал только о том, как уничтожу это платьице, – уголок его губ приподымается в предвкушающей улыбке, в то время как я, словно громом пораженная, стою без движения, глядя на это жестокое чудовище сквозь пелену слез.
Сорвав с меня платье, он откидывает его в сторону. А у меня дрожь по телу. От холода и страха. Все, Крис, выхода нет. Этот мужчина никуда не отпустит тебя. Он возьмет свое. Такие, как он, всегда берут свое.
Его руки оттягивают чашечки лифчика, оголяя мою грудь. Кожа покрывается мурашками. Я буквально вижу, как его взгляд наполняется похотью. Радужка глаз из темно-карего цвета становится непроходимо-черной. Как безлунная ночь. Мне страшно, но, когда его губы касаются оголенных сосков, по венам пробегает новая волна импульсов. Еще мощнее прошлых, еще разрушительней. Его прикосновения зажигают во мне нечто неизведанное. Нечто, что я никогда еще не чувствовала.
Я ненавижу его. Всей своей душой. Неужели этот уголовник, это чудовище станет моим первым мужчиной?
В разрез жестокому образу Хищника, его губы невероятно нежны. Он ласкает мою грудь очень умело. Покрывает горячими поцелуями мою кожу, поднимается к ключице, вдоль шеи к лицу. Накрывает мои губы. Я пытаюсь сопротивляться ему. Стискиваю зубы, не позволяю его языку проникнуть внутрь. Только чудовище видимо знает мое тело лучше меня. Наглым образом запускает горячую, сильную ладонь меж моих ног, вырывая из моего рта испуганный вздох. Воспользовавшись этим, врывается в мой рот языком. Проникает глубже. Двигает им в едином ритме с пальцами.
Никогда не думала, что способна на такое. Никогда не получала от поцелуев особого кайфа. Поцелуи Стафа всегда казались мне мокрыми и раздражающими. Но не этот… Поцелуй заклятого врага, поцелуй похитителя, аморального человека, без единой спички зажег мое тело. От сплетения наших языков внутри разгорается настоящий пожар. Мысли, что это неправильно, противоестественно, что я должна сопротивляться изо всех сил, отодвигаются все дальше на задворки сознания. Поднимаю руки, кладу ладони на его плечи, только вместо того, чтобы оттолкнуть, ногтями впиваюсь в его кожу. Притягиваю к себе, не веря, что делаю это. Не контролируя себя абсолютно. Это настоящий провал. Поражение. Я – чертова извращенка. Готова лишиться невинности с уголовником. Безумно хочу этого мужчину, как никогда и никого не хотела. До боли.
От чувства собственного бессилия, слабоволия по щекам текут слезы, а тело жаждет еще и еще. Внизу живота тугая пульсация одиночными ударами. Я плавлюсь под его руками. Его длинные пальцы умело ласкают мою плоть. Невинную, ни разу не обласканную.
Руслан немного отстраняется, сорвав с меня остатки белья, одной рукой обхватывает шею. Прижимает меня к стене, будто опасаясь, что могу сбежать. В то время как пальцы другой руки проникают внутрь. Из горла вырывается одиночный всхлип. Меня охватывает дикий страх. Страх боли и неизвестности. Хищник хмурится. Опускает взгляд вниз и снова поднимает на меня. Теперь в его глазах сквозь туман похоти пробиваются новые эмоции. Он растерян, сбит с толку.
– Не может быть. Здесь, б*ть, невероятно туго, – прижимается бедрами к моему животу и новое поступательное движение его пальцев приносит мне дискомфорт. Я пытаюсь отпрянуть, только за спиной – стена. Вцепляюсь мертвой хваткой в его руки. Поднимаю на него глаза, а у самой слезы ручьем по лицу.
– Вот это, бл*ть, подарок…, – стонет Хищник и вытаскивает пальцы. А другой рукой проводит вдоль моих скул. Его взгляд нечитаем, но что-то похожее на нежность пробивается сквозь заостренные от страсти черты красивого лица.
– Не трясись, Сахарок, больно не будет, обещаю, – заглядывает в глаза и неожиданно его пальцы снова проникают в меня.
Этот мужчина знает, что делает. Он растягивает меня, он заставляет мое тело расслабиться, не лишая меня самого дорого. Не лишая меня невинности. Его рука напряжена, он словно играет расписанную по нотам композицию. Мое тело в его руках превращается в податливый пластилин. Я не замечаю, как начинаю подаваться бедрами навстречу его руке. Хищник ни на грамм не ослабевает хватку на моей шее. Все так же сильно прижимает к стене мое тело. В то время, как другая рука творит со мной что-то невообразимое. Он ни на секунду не отпускает моего взгляда. С упоением наблюдает за тем, как послушно мое тело принимает его ласки. Как оно подается навстречу, моля не останавливаться, моля дать то, что никогда не ощущала. Его дыхание учащается, а губы искривляет грешная улыбка.
Я пытаюсь сдерживаться изо всех сил, пытаюсь не показать ему реакции своего тела. Только разве я способна на сопротивление, когда собственное тело не слушается меня?
Низ живота стягивает так, что бедра сами собой сжимаются, заключая в свой плен его руку, так умело ласкающую меня. Я слышу его утробный рык, закрываю глаза, чувствуя, что вот-вот сорвусь. В ушах гул, пальцы на ногах подгибаются от ядерного взрыва внутри. Меня буквально разорвало – раскидало на ошметки. Я перестала существовать как единый организм. Я – воздух. Я невесома. Мне так хорошо, что хочется плакать. Я плачу. Слезы текут из глаз, пока мое тело сокращается вокруг его пальцев.
Его дыхание рваное, возле самого уха. Его запах во мне, я буквально пропитана им. Ноги не держат, перед глазами темно. Хищник придерживает меня за талию, я ощущаю животом твердость его возбуждения. Обессиленно роняю голову на его твердую грудь.
– Это была репетиция, малышка. А теперь мы развлечемся по-взрослому, – произносит ломаным голосом, и эти слова словно ушат ледяной воды. Словно самое страшное чудовище из самого страшного воспоминания. Сны становятся явью. Сердце вмиг заходится в диком испуге. Воздуха в легких нет, спазм скручивает грудь. И страшно. До тошноты, до дрожи. Перед глазами события пятилетней давности. Самого страшного дня моей жизни. Теперь я ощущаю на своем теле не горячие ладони наглого, дерзкого мужчины. Нет. Теперь я чувствую мерзкие, тошнотворные прикосновения мозолистых рук своего отчима. Меня едва ли не выворачивает на изнанку, когда я словно на повторе слышу фразу, сказанную мне несостоявшимся насильником, любителем маленьких девочек:
– Сейчас мы развлечемся по-взрослому, малыш.
Внезапно слышится стук открываемой двери.
– Хищник, тебя Бес к телефону, – произносит Жека, заглядывая в проем двери.
– Пошел на х..! Я, б**ть, что , девочка на побегушках? Отвечу, как освобожусь. И не хер без стука ломиться, мать твою, – рычит на него Руслан, а когда через пару секунд после его гневной тирады захлопывается дверь, переводит на меня взволнованный взгляд.
– Эй, ты в порядке?
– Убери свои руки, – цежу сквозь стиснутые зубы, пытаясь хоть как-то унять охватившую дрожь. Пытаюсь сделать вдох, но бесполезно. Хватаю жадными глотками воздух, только легкие, как прежде, пусты. Меня буквально трясет. Начинаю отбиваться.
– Эй, какого хрена? – кричит Рус, пытаясь удержать меня в своих руках. Но паника настолько сильна, что придает сил моему ослабленному организму. Я вырываюсь из кольца его рук, на слабых ногах пытаюсь убежать подальше. Забираюсь на кровать, забиваюсь в самый угол.
– Ты, чертов насильник, такой же извращенец, как мой урод-отчим. Лучше убей меня, только не трогай! – кричу на него, пряча лицо в ладонях. Истерика буквально разрывает изнутри.
Руслан в два шага приближается ко мне. Я буквально кожей ощущаю вибрации злости, исходящие от его напряженного тела. Мужчина нависает надо мной, заставляя ежиться от страха. Прожигает меня, буравит тяжелым взглядом, то сжимая, то разжимая кулаки.
– Пошло оно все, – сплевывает в сторону, срывается с места, вылетает из комнаты, с оглушающим грохотом захлопывая за собой дверь. Оставляет меня в полном одиночестве.
Забираюсь под тонкое покрывало, спешу прикрыть наготу. Слезы непрекращающимся потоком льются из глаз. Меня буквально подбрасывает от истерики. Понимаю, что едва сама не отдалась ему. Да как не отдалась? Отдалась. Стонала от его рук как последняя проститутка. Чем я после всего этого лучше девушек из соседней комнаты?