Однообразная еда ему быстро надоела. Тогда он решил попытать счастье на рыбалке. Заточил длинную ветку, вошел в воду до пояса и пробовал ловить подплывающую близко к берегу на мель рыбу, стараясь насадить ее на острие ветки. С миллиардной, наверно, попытки ему все-таки удалось выудить пару небольших рыбешек, которых он сгрыз прямо в сыром виде.
— Похоже, зверею, — думал и говорил вслух Миф. — Прямо Робинзон какой-то, — и захохотал сам над собой.
Он боялся, что забудет человеческую речь, потому проговаривал все мысли вслух. И говорил сам с собой, размышляя о чем-либо. Люся до сих пор не приходит в себя. Сам Миф становился хуже, похоже, это его серьезно загноившаяся нога влияла на весь, и без того ослабший, организм. И что, спрашивается, ей надо, локоть, значит, моментально зажил, а вот нога никак?! За девушкой ему становилось сложнее ухаживать, теперь вынести ее на море он не мог, да и сам еле-еле ходил. Может, от отсутствия полноценного питания ему так туго приходилось?!
*****
На пятые сутки произошло ужасное, то, чего он больше всего сейчас боялся…
«Боже мой! Что это?! Где это я?» — я недоумевала, куда это попала, а самое главное, как попала.
Я не ощущала своей, привычной уже, второй ипостаси вместе с крыльями за спиной, энергетического баланса ноль, даже в минус ушло. Более того, я не ощущала и свое привычное человеческое тело! Это мне все меньше нравилось, потому что я каким-то непонятным образом рассматривала саму себя, лежащую не понять где, откуда-то сверху.
«Я что, умерла?» — мелькнула мысль. Но где же ангелы, и почему я здесь одна? Место, где находилось мое тело, было похоже на кабину самолета, но без пилотов, и из окон ее было видно бесконечное плещущееся и искрящееся в солнечном свете море. Осмотревшись, я заметила рядом с собой лежащее тело парня. Ага, значит я все-таки не одна. Кого-то он мне напоминал.
— Миф! — радостно воскликнула я, когда парень повернулся лицом.
Тут ко мне стала приходить потихоньку память и тяжелым грузом ложиться в сознании. Самолет… Ага, мы летели… кажется, на концерт… куда — уже не помню… Потом вспышка, ослепляющая вспышка… оглушающий взрыв и… больше ничего… темнота…
Да, не густо мне подкинула память мыслишек, ну, может, позже еще что-нибудь появится.
Тем временем…
Миф, как обычно, проснулся под птичьи трели. Был уже полдень.
— Вот это я проспал! — удивился парень. — Скорее всего, у меня лихорадка. — Он коснулся своего горячего, мокрого от пота, лба.
«Ого! Да у него жар!» — сразу поняла я.
Парень поглядел на Люсю.
— Так, я на ночь ее развернул на правый бок, а теперь надо повернуть на левый. Ну а днем… — Он посмотрел в окно, день давно наступил. — Нет, к вечеру положу на спину.
«Надо же, он за мной тут ухаживает, переворачивает. Какой молодец, учитывая его собственное неважное состояние. Интересно, давно ли мы тут с ним и где?» — Я заняла наблюдательную позицию — а что еще мне оставалось, вися в воздухе.
Он отбросил одеяло, прикоснулся к моему телу и резко отдернул руку.
«Что? И почему это мне везет на демонстрацию своего тела в чем мать родила? — начала было возмущаться я по поводу того, что Миф меня раздел. — Вот, зараза! — Мое настроение быстро сменилось при виде зияющей рваной впадины на моей груди. — Теперь понятно, почему я голая и почему я витаю под потолком самолета, наблюдая со стороны за происходящим…»
Сердце парня бешено заколотилось. Не веря своим ощущениям, он вновь дотронулся до моего плеча.
— Нет!!! — прокричал парень. — Ну почему?
«А вот и подтверждение того, что я умерла… А ведь у меня было еще столько планов на жизнь. Я так и не успела вдоволь насладиться полетами. Говорят же, надо брать от жизни все, иначе можешь не успеть. Вот и в моем случае, я все боялась: увидят, узнают, и получила что? Ничего. Жизнь скоротечна…»
— Ничего подобного — в смысле скоротечности твоей жизни, — говорил откуда-то знакомый голос. — Ты — дракон, а для них свойственно жить тысячелетия! Так что ты только в самом начале и живее всех живых».
— Деда? А ты где? — узнала я приятный тембр, ставший уже поистине, а не только по крови, родным.
— Здесь, рядом, — отвечал он.
— А почему я тебя не вижу? — не понимала я.
— Да все потому, что ты увлеклась астралом и сейчас находишься на грани. Дорогая, тебе срочно надо прервать контакт! — советовал дед. — Ты воспользовалась своим тяжелым положением и легко выскочила в астрал на подсознательном уровне, дабы пополнить свои запасы в ускоренном темпе, но это опасно! Ты можешь застрять и не вернуться оттуда!
— Надо же! Никогда не думала об этом. Но сидеть в теле действительно невыносимо! Эта боль сводит с ума…
— А если задержишься, то станешь чистой энергией, частью астрала, — выдохнул Миллхорр.
— Хорошо. Я возвращаюсь…
Прежде теплое тело Люсии в предыдущие дни постепенно холодело, а теперь было полностью холодным, практически ледяным. Миф повернул его на спину, тело оказалось очень подвижным, не застывшим. Парень пощупал пульс, его не было… Знать, рана на ее груди, кажущаяся подживающей, обернулась очень серьезной. В траурном шоке, барабанщик выскочил на берег, бросился в море, потом опять на берег, колотил бешено руками песок, тряся головой и чуть ли не воя на… солнце, стоящее высоко над головой. В этот момент он не знал, что делать, аппетит пропал напрочь.
Так он просидел у моря до вечера, хмуро уставившись стеклянным, потухшим взором на горизонт. А потом поплелся готовить яму. Копал до темноты, ополоснулся в море и вернулся в дом. Сел рядом с девушкой, пристально глядя на нее и сожалея о том, что так и не успел сказать ей о своих чувствах. Не успел сводить ее к водопаду. И много чего еще не успел. Рассудок парня все мутнел и мутнел, пока наконец он не уснул или потерял сознание, — он не понял.
*****
На следующий день Миф проснулся опять же за полдень, сил у него становилось меньше. Он лениво, медленно потянулся, пошевелился, понимая, что всю левую сторону отлежал, заснув в неудобной позе. Нога и рука отказывались реагировать на прикосновения. Ему очень хотелось пить. Миф подполз, волоча не слушающуюся ногу, к канистре с водой и жадно стал пить.
— Да, сегодня надо будет идти за водой, уже кончается, только вот как это сделать?..
Он поглядел на Люсю.
— Надо доделать начатое, — подползая к девушке, говорил парень. — Я это сделаю для тебя, родная. — Он поднял ее холодную кисть и поцеловал, затем осторожно положил обратно, на грудь.
Завтракать он не стал, аппетита нет, а заставлять кушать себя через силу даже в голову не приходило. Зачем? Теперь уже ему незачем здесь жить. Миф не хотел жить один на этом острове… И намеревался умереть вскоре после Люси.
Он вышел на песчаный берег, подобрал свое орудие для копки и принялся дальше копать яму. Постепенно углубляясь и расширяя ее до нужных размеров. Но внезапно начавшийся ливень помешал завершить дело. Миф спрятался под пальмой. А потом решил не тратить зря драгоценное время, которое у него в сутки с каждым днем ограничивается, и под пологом пальм и лиан сходить за питьевой водой. Все же она ему пригодится. Отсутствующий аппетит не мучил, но жажда напротив все больше давала о себе знать, а дело ждет завершения. Под проливным дождем оказалось пробираться сложнее, хоть на него вода почти и не попадала, но зато, стекая по широким листьям бурными потоками, размывала тропинку и делала ее очень скользкой. Так что Миф, сходя по воду, вернулся весь грязный и измученный. Ему очень трудно было вставать, всякий раз поскальзываясь и падая. Несколько раз он больно ушиб без того больную ногу. Добравшись до дома, решил, что это последний поход за водой, которой должно хватить на дня два, а больше ни к чему. Он поставил канистру на привычное место и сел на свою лежанку. Даже при всем желании жить, ему это не удастся, сил меньше и меньше, так что скоро он и встать не сможет.
— А значит, суждено умереть здесь… — сказал Миф и потерял сознание.
Когда он очнулся, был вечер. Дождь уже не барабанил по крыше, а солнце светило так ярко, являя взору красивый багрово-розовый закат. Его блики покрывали еще не разлетевшиеся за горизонт облака причудливой формы, окрашивая их во всевозможные оттенки красного, розового, оранжевого, а местами даже лилового. Наверно, это были небольшие темные тучи, дающие при смешении цветов заката такой оттенок. Миф открыл дверь и вдохнул свежий, прохладный предсумеречный воздух. Вышел из самолета и хромая поплелся к морю. Его била мелкая дрожь лихорадки, кожа его тела все время была влажной от пота. Парень скинул с себя штаны и окунулся в освежающие соленые воды. Он глядел в небо, на котором уже появлялись звезды. А ласковые волны качали его ослабшее и разморенное тело. Он не думал о том хищнике, чьи следы он обнаружил вчера, ему было как-то все равно, жив он будет сейчас или нет. Его рассудок отказывался здраво мыслить. Лихорадка брала свое…
Через несколько минут, сколько именно, он не помнит, к нему вернулся разум и завопил, что уже наступила ночь и надо бы отправиться туда, где сухо и тепло. Миф, повинуясь временному возвращению здравого смысла, выбрался из воды и ушел в самолет, провожая взглядом мириады звезд в ночном небе.
*****
Как ни странно, Миф сегодня очнулся утром, ранним утром, до восхода солнца. Вышел на свежий воздух и, напившись воды, принялся за работу. Наконец могила была готова, он выстелил дно ямы пальмовыми ветвями, соорудил нехитрый крест из двух веток тростника. Войдя в самолет, постелил одеяло рядом с телом девушки, он хотел омыть его в последний раз в море, как полагается перед погребением. И, перекладывая Люсю на одеяло, обратил внимание на ее грудь, точнее, на коричневые кончики груди, которые от нечаянного прикосновения вдруг среагировали и сжались. Вот те раз!
— Ну надо же, лихорадка просто жуть! Уже и галлюцинации начались… — проговорил Мефодий. — Если так дальше пойдет, то и призраки мерещиться начнут…
Парень, не придавая значения увиденному, продолжил свое дело, спокойно тащил одеяло с телом к выходу.
«О, о! Пора возвращаться в тело, реально пора. Не то заживо похоронят… — думала я.
Но у меня никак не получалось вернуться, прошлые попытки оказались бесполезными, и уж очень не хотелось ощущать вновь эту боль в груди, по всему телу, она меня пугала, мешая расслабиться и слиться воедино с телом.
— Детка, ну же, ты у меня сильная, у тебя получится! Давай! — подбадривал меня Миллхорр.
Вот Миф уже открыл дверцу, и за его спиной на берегу красовалась яма, приготовленная для меня. Он немного замешкался, наверно, думая, как спустить вниз тело, ведь взять его на руки ему просто не представлялось возможным, так как сам еле стоял на ногах.
Я же, приложив все усилия воли, крепко стиснув зубы, направилась к своему телу, — и опа! Не тут-то было, меня отбросило чуть ли не на сто метров от него, как и прошлые разы. Но в этот раз гораздо сильнее. Во всяком случае, за пределы кабины я вылетела и оказалась над морем. Это ж как так получается, что же делать? Попыталась как-то связаться с дедом — бесполезно! Не получается. Судя по всему, я становлюсь мертвее мертвого. Что ж, я не собиралась так быстро сдаваться и попробовала еще раз войти в тело, но эффект был тот же. Боги, неужели я уже опоздала?! Нет! Нет! Не хочу быть астралом.
Миф куда-то ушел, оставив меня лежать на пороге самолета. Я попробовала расслабиться, не паниковать, почувствовать свое сердце. Оно медленно, очень медленно стучало, но постепенно стало биться чаще. Так, хорошо! Теперь второе, вот только с ним дела обстояли хуже, оно было пробито насквозь. Однако намечались тонкие нити восстанавливающейся мышечной ткани. Ладно, оставим его на потом. Переходим к легким, и, как только я глубоко вздохнула, резко ударила боль в грудь и чуть позже в голову, разливаясь по всему телу осколками. Меня засосало вглубь. Я широко распахнула глаза, а парень, уже успевший вернуться и увидевший это, громко вскрикнул и упал на песок. Так вот оно как надо было, специально насильно втискиваться в плоть вовсе не нужно. Все делается усилием мысли и воли. Попробовала пошевелиться, но не получалось, уж больно затекли конечности от долгого неподвижного положения. Ледяные части тела отказывались слушаться.
— Господи! Надо же такому привидеться! — бормотал Миф, вставая с песка и шатаясь подходя ко мне. — Ого! Вот так глюк! — он отвернулся от меня. — Говорил же, призраки будут мерещиться, какие там призраки, мертвецы ходячие, зря я о них вспоминал.
— Не-е-ет, Миф, э-эт-оо не глю-юк! Я в са-амом де-еле жива… — кое-как сказала я, растягивая каждое слово. Мои голос и речь мало напоминали естественные, челюсти тоже не очень хотели подчиняться.
— Да это НЕВОЗМОЖНО!!! — прокричал парень, схватившись за голову. — НЕВОЗ-МОЖ-НО… — И упал навзничь.
Пролежал он так очень долго, смею предположить, судя по положению солнца на небе, уже за полдень. И это весьма плохо, я чувствовала, каким-то непонятным, необъяснимым образом, его боль, лихорадочный бред. Наверно, это тоже часть моих способностей? Я решила заглянуть поглубже, внутрь его тела, и обнаружила уже чернеющее изнутри бедро, о Боже, да у него заражение крови! Его надо спасать, срочно. За время его отключки мои ноги и руки потеплели, я уже чувствовала их, правда, двигаться все еще не получалось. Миф пришел в себя, а точнее, встал и непонимающим взглядом окинул все вокруг, затем отправился к морю, окунулся и возвратился обратно. Влез в самолет, оттащил меня на прежнее место, закрыл дверь и улегся на лежанку. Его взгляд был каким-то отрешенным, ничего не видящим, не замечающим, безрассудным. Он был мокрым, но не только от недавней морской ванны, с него градом валил пот. Его трясло и лихорадило.
— Миф, Миф! Да услышь же меня! — кричала я уже своим голосом, а не загробным.
Но бесполезно, он был в забытьи. Что ж, пришлось усилием воли заставлять потихоньку двигаться свои ноги и руки. Получалось довольно-таки неплохо. Но пока что, двигаясь, я напоминала гусеницу, ползущую очень медленно по полу. Ничего, лучше уж так, чем вообще никак. Доползла я до нашего барабанщика и медленно ощупала его карманы штанов на наличие чего-либо острого. Мне повезло! Я возрадовалась, явив своему взору собственный складной нож. Как это он к нему попал? Сейчас это было не важно. Одно нажатие, и лезвие с щелчком выскочило.
— Постой! — заговорил в голове дед Миллхорр.
— Что? Это как же ты ко мне попадаешь? Я вроде не сплю и не в ментальном полете…
— Все гораздо проще, чем ты думаешь, — начал он. — Мы же с тобой провели процедуру слияния, да и частые ментальные контакты… Вот и результат. И ко всему прочему, у нас кровная связь.
— Ну если так, то ясно. А я тоже так вот, в любой момент, могу?
— Конечно! Но сейчас не об этом. Тебе стоит выучить одно очень полезное заклинание на кровь. Учитывая, что ты у нас оказалась добрейшей душой, помогающей любому не задумываясь о последствиях, то оно тебе просто необходимо. — Дед подошел ко мне и прикоснулся левой рукой ко лбу.
Звезда засияла под его рукой, и я, находящаяся с ним в Дивной Долине у фонтана, стала отчетливо видеть очертания каких-то, сначала непонятных, закорючек. Они то светились всеми цветами радуги в моем разуме, то гасли. Спустя несколько минут я стала понимать, что они значат и как их применить. Это оказалось заклинание на кровь, которую я использую для лечения, своего рода отвязка от хозяина. Так-так, теперь понятно, какие последствия могут быть, если не использовать это заклинание. Каждый, кого я верну таким способом к жизни, становится для меня чувствительным, очень. Считай, что как родной. Кровная связь будет передавать все его ощущения мне, даже на большом расстоянии, а если точнее, расстояния для такой связи не существует. Особенно будут ощущаться негативные стороны «воскресшего»: его боль, плохое самочувствие и так далее, которые мне ни к чему.